С минуту Ник сидел молча. Только пронзительные крики птиц время от времени нарушали тишину. Адриенн задыхалась от жары. Достав из сумки платок, она вытерла пот на лбу и на груди. Хоть бы поскорее прилетел самолет.

Ник покачал головой и, не глядя на Адриенн, произнес:

– Когда я приехал сюда, я надеялся, что больше не встречу таких людей, как ты.

Адриенн ощетинилась:

– Что ты имеешь в виду?

– Людей, которые думают только о самом худшем. Недалеких.

– Ох, прости меня пожалуйста, Ник, или Мак, или как там тебя. Но согласись, у меня есть причина, чтобы быть… как ты там говоришь? «Недалекой»? Или ты забыл про мою бабушку? Она ведь умерла из-за тебя и твоих несчастных дружков.

– А тебе никогда не приходила в голову мысль, что если меня не упекли вместе с ними в тюрьму, значит, для этого были веские основания?

– Я знаю, почему ты не в тюрьме. Потому что ты выдал своих, чтобы спасти собственную шкуру.

– Странно, но прокурор думал совсем по-другому.

– Что ты имеешь в виду?

– А то, что он ни в чем никогда меня не обвинял.

– Я уверена, что это просто формальность.

– Знаешь, что я тебе скажу. Когда вернешься в Штаты, позвони ему, и он тебе объяснит, что я не сделал ничего плохого. Я просто слепо доверился своим самым лучшим друзьям.

Ник поднялся. Адриенн продолжала сидеть, глядя на него снизу вверх. Ее пугала исходящая из него злоба. Руки его были сжаты в кулаки, рот скривился.

Господи, когда же прилетит самолет и унесет ее подальше от этого мужчины?

Адриенн поняла, что обманывает себя. Она не хотела улетать, не услышав его объяснений.

– Выкладывай, Ник. У нас мало времени.

Он повернулся к ней.

– Ну хорошо. Можешь верить, можешь нет. Я не виноват, Адриенн. Черт побери, я ни в чем не виноват.

– Да, разумеется.

– Конечно, я частично ответствен за случившееся.

– Это уже ближе к правде.

– Как только пресса стала раскручивать наш коммерческий проект медицинского обслуживания, деньги начали поступать так быстро, что мы едва успевали их считать. Эти деньги мы должны были инвестировать. Это была забота Моргана. Он вырос под началом одного из самых уважаемых в стране управляющих общественными фондами, да и у него самого был внушающий доверие послужной список.

– А другой парень?

– Митч? Он был нашим лучшим торговым агентом. У меня не возникало и тени сомнения до того момента, пока я однажды не задержался допоздна с месячными отчетами. В ведомости расходов Митча отсутствовала последняя страница. Я пошел в его рабочий кабинет, полагая, что недостающее обнаружится в мусорной корзине. В кабинете зазвонил его прямой телефон. Автоответчик принял сообщение. Я узнал голос. Это был один из знакомых Митча в компании, куда мы вложили деньги. Он сказал, что Митч и Морган получат свои яхты в течение месяца, но зато это будет самая последняя модель, которую он назвал. Я знал, о чем идет речь. Каждая такая яхта стоила полмиллиона долларов. Даже если бы мои партнеры сложили свою зарплату, им не хватило бы на одну яхту. Ну и, кроме того, эта компания не производила яхты. Она занималась медицинской продукцией.

На следующий день я поговорил с партнерами. Они наплели какую-то историю про парня, который подал хорошую идею сыграть на перезакладке яхт. Митч и Морган никогда со мной не темнили. Черт возьми, они мне были как братья. И я им поверил.

Он помолчал, глядя в открытую дверь.

– Это была моя роковая ошибка. Позже я обнаружил, что у моих партнеров был список лиц, которых они подкупали. Люди, которые работали в корпорациях, в некоторые мы вкладывали деньги нашего фонда. Митч и Морган шантажировали этих людей, заставляя их возвращать те же деньги в виде предметов роскоши вроде яхт и вилл в Швейцарии. Ребята обращали недвижимость в наличные. Короче, большая часть фонда никуда и не вкладывалась. А пакет акций не стоил и ломаного гроша. Я вскрыл всю схему совершенно случайно и долго не мог поверить, что оказался замешанным в такую грязную историю. И я немедленно отправился к окружному прокурору.

– А твое участие в этом деле не вызвало вопросов? – спросила Адриенн, все еще не веря в его невиновность.

– Нет, потому что я не был под судом. Это я сообщил прокурору о мошенничестве. Хотя во время суда мои замечательные партнеры пытались впутать и меня.

То, что он говорил, звучало правдоподобно, и все же…

– Надеюсь, судья сможет подтвердить все, что ты мне только что рассказал?

Ник подошел к ней и посмотрел ей в глаза:

– Ты все еще не веришь мне, да?

– Просто…

Он покачал головой:

– Патрис тоже не поверила. Она ушла от меня, даже не пожелав выслушать… Знаешь что, дорогая, я даже рад, что ты все узнала до того, как я предложил тебе выйти за меня замуж.

– Выйти за тебя замуж? – глаза Адриенн расширились от изумления.

– Да. Возвращаясь сегодня из деревни, я ругал себя за то, что не сказал тебе всего раньше. Я думал: черт, ты даже не дал ей шанса. Расскажи ей все, и она поймет. Тогда ты сделаешь ей предложение, и вы будете жить счастливо до конца своих дней. Но я ошибся. Мой план оказался неудачным, потому что ты не обладаешь качествами, которые я надеялся найти в тебе. Ты идешь по жизни с завязанными глазами. Ты видишь только то, что хочешь видеть. Ты можешь испытывать страсть, это правда, но ты не знаешь, что такое сострадание. Сказать по правде, лучше я буду жить монахом.

Адриенн обдумывала слова Ника. Постепенно до ее сознания доходило, что он действительно мог оказаться жертвой двух проходимцев. Но она еще не была готова принять это окончательно.

– В газетах писали, что ты скрылся с целым состоянием, в то время как твои партнеры отправились за решетку?

– С целым состоянием? – Ник усмехнулся. – Чем доверять газетным сенсациям, спроси лучше у прокурора об этом состоянии. Его имя Вэйнстейн.

– Почему бы тебе самому не рассказать мне, что ты сделал с этими деньгами.

– Ты все равно не поверишь мне.

– Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но, может быть, все-таки расскажешь?

Адриенн ждала. Ник молчал.

– Ник? – она протянула к нему руку.

Он не пошевелился. Ее пальцы коснулись его кожи. Никакой реакции. Только на губах у него застыло подобие усмешки.

– Не трогай меня, – в конце концов выдавил из себя Ник.

Адриенн отдернула руку и сжала ее в кулак.

– Хорошо.

– Все имущество, принадлежащее нашей компании, было конфисковано. Счета заморожены. Я продал свой дом, машину, домик в горах. Я продал все свои страховые полисы и муниципальные облигации. Я собрал все деньги и отдал их Вэйнстейну.

– Почему именно ему?

– Для создания фонда компенсации убытков потерпевшим.

Адриенн вспомнила, что однажды ее бабушка получила письмо, уведомлявшее об этом фонде, но в нем не было сказано, кто финансирует его. Адриенн решила, что, наверное, это делает правительство. Она сама помогала Грейси заполнить бланк. Когда же они получили чек, их постигло глубокое разочарование. Пятьдесят долларов. Только и всего.

Адриенн почувствовала жуткую усталость. Действительно, все, что говорил Ник, было похоже на правду. Но эта правда была очень страшной.

Ник подошел к двери и остановился.

– Ник?

– Да, Адриенн, – ответил он. От тона его голоса ей стало еще хуже.

– Не уходи.

– А какой в этом смысл?

Паника охватила Адриенн. Она вскочила со скамьи и, бросившись к Нику, прижалась к его спине. Все мысли, все ощущения перемешались в ее голове. Она уже ничего не понимала. И только одно ей было ясно – она любила этого мужчину. И если все, сказанное им, правда, значит, она была не права по отношению к нему. Она отмахнулась от опасений и выпалила:

– Прости меня, Ник. Я поспешила с выводами.

Он отшатнулся от нее.

– Конечно. Почему ты должна быть не такая, как все? Именно поэтому я и сбежал из Штатов и поменял имя.

– Но если ты отдал все свои деньги на создание фонда, как же ты приехал сюда? – удивилась Адриенн. Ее собственный билет был очень дорогим.

– Все еще не доверяешь мне?

– Ник, пожалуйста. Я хочу верить тебе, но все было для меня такой неожиданностью. Я была шокирована. Ты должен был рассказать мне раньше. И ты должен был дать мне шанс. Я бы поняла тебя.

– А сегодня утром ты поняла меня? – Ник враждебно посмотрел на нее через плечо.

– Ник?..

– Ну хорошо, я приплыл сюда. Ты довольна?

– На «Лорелее»? – с изумлением спросила она.

– Нет, Адриенн. Не на «Лорелее». Я знал, что пароходам, отправляющимся в круиз, в последний момент иногда требуются дополнительные помощники. Вот я и шатался в порту. Мне было все равно, куда ехать. Мне просто нужно было убраться оттуда подальше. Журналисты охотились за моей семьей. Если бы я исчез, они бы оставили моих близких в покое.

Так или иначе, я встретил капитана торгового парусного судна, чья команда внезапно заболела ботулизмом. Ему срочно нужно было найти замену. Ты знаешь, я неплохо могу управлять судном. И он взял меня. Мы приплыли в Нумеа. Там я сошел на берег и повстречался с Мэрфом. Я попросил его отвезти на самый пустынный остров, который он только знал. Он не стал ничего спрашивать. Он просто привез меня сюда. Месяц спустя я забрел в лагуну. Недалеко от рифов я заметил наполовину затонувший парусник. Я подумал, что с ним смогу ловить рыбу и этим зарабатывать себе на жизнь. Я вытащил его, отремонтировал, покрасил и назвал «Лорелея».

Лорелея. Внезапно Адриенн вспомнила свои уроки литературы в школе. В одной истории так звали служанку, обманутую своим неверным любовником. От отчаяния она бросилась в Рейн и превратилась в русалку, которая завлекала рыбаков и топила их.

– В первый же день, когда я поплыл на «Лорелее» и опустился под воду, я нашел жемчужину, – продолжал рассказывать Ник.

– Поэтому ты и не хотел, чтобы я занималась подводным плаванием. Ты боялся, что я тоже найду жемчуг?

Ник кивнул.

– Я понимаю, почему ты не мог рассказать мне о своем проекте. Но почему же ты не мог открыть мне, кто ты такой на самом деле? Ты не думал, что я смогу простить тебя, потому что люблю тебя? – Ты же не сделала этого сегодня утром. Я не хочу больше об этом говорить.

Адриенн заставила его посмотреть ей в лицо.

– Через несколько минут я сяду на самолет и улечу отсюда. Мы можем никогда больше не увидеться.

– Наверное, так будет лучше для нас обоих.

Они стояли рядом и смотрели друг на друга. Адриенн боялась, что Ник больше ничего не скажет. А Ник думал, стоит ли ему что-то говорить.

Когда он увидел, что ее нигде нет, он чуть не потерял рассудок. Он боялся, что кто-нибудь – Митч или Морган – схватили ее. Но потом он понял, что она просто ушла, не сказав ни единого слова, так же, как и Патрис четыре года назад. Тогда ему было просто жаль себя. Но сейчас он был так зол, что готов был разрушить все, что встало бы у него на пути.

Когда Ник узнал от Мэрфи, что должны прилететь его бывшие компаньоны, он не думал ни о чем, кроме того, что нужно предостеречь Адриенн. И он побежал сломя голову за ней.

Когда же он увидел ее в хижине, ждущей самолет, его сердце заныло от боли. Она не должна уехать, ведь он так любит ее. Но вот кого он любит: Адриенн настоящую или ту, другую женщину, которая была ею вчера?

Адриенн не отрываясь смотрела на него. Должен ли он дать ей шанс?

Пока он пытался принять самое главное решение в его жизни, Адриенн взяла его руку и сжала ее:

– Я совершила ужасный поступок, Ник, я неверно судила о тебе.

Ее голос задрожал. Ник смягчился. Черт, он не хотел довести ее до слез, хотя она и сделала ему больно.

– Но ты тоже виноват, – продолжила она. – Ты не доверял мне и боялся сказать правду. Если бы мне все рассказал, мы бы не стояли сейчас здесь и не спорили. Мы могли бы быть сейчас в лагуне и… заниматься любовью.

Услышав от нее слово «любовь», Ник снова разозлился.

– Чтобы заниматься любовью, нужно любить кого-нибудь. А чтобы любить, нужно доверять этому человеку. Поэтому не называй, пожалуйста, то, что было между нами, любовью.

Она посмотрела на него:

– Отлично. Значит, у нас просто был классный секс. Который больше не повторится, учитывая, что до моего отлета несколько минут.

Ник промолчал. Он никак не мог решить, стоит ли говорить ей то, что ей необходимо было услышать. Вдали послышался гул самолета.

– Ник, пожалуйста, поговори со мной. Я не хочу вот так уезжать.

Она все-таки уезжала, несмотря на то, что он рассказал ей. Это значит, что она ему не поверила. Он сложил руки на груди:

– Не знаю, почему я это делаю, ну да ладно. Одна из причин, по которой я молчал, это желание защитить местных жителей. Я подумал, что если ты узнаешь, кто я на самом деле, ты расскажешь другим, и скоро журналисты прилетят сюда на всех парах, чтобы заново раздуть скандал. Они бы попытались доказать, что я теперь обманываю туземцев, как раньше обманывал пенсионеров. Хотя мною движут хорошие побуждения. Господи, Адриенн, неужели ты не понимаешь? Неужели ты не видишь, что я пытаюсь сделать? Только помогая им, я смогу заслужить прощение перед всем миром и перед своей совестью за то, что произошло с твоей бабушкой и другими людьми.