Когда она вернулась домой из «Ступеньки за ступенькой», они с Сэм намазали лица кобальтово-синей маской из водорослей и сели ждать, когда привезут китайскую еду – ребрышки, пельмени со свининой, курицу в кисло-сладком соусе и – в качестве уступки предсвадебной диете Нелли – коричневый рис.

– Ты похожа на отвергнутого кандидата в «Blue Man Group», – сказала Сэм, размазывая по щекам Нелли синюю глину.

– Ты похожа на секси смурфа.

После утреннего напряжения и необъяснимого беспокойства, которое охватило ее в детском саду, было очень приятно подурачиться с Сэм.

Нелли достала из ящика под раковиной, набитого пакетиками с острым соусом и горчицей и разномастными салфетками, пластиковые вилки и пошутила:

– Сегодня будем есть бабушкиным серебром.

Внезапно ее пронзила мысль – скорее всего, это последний их ужин вдвоем перед ее свадьбой.

Когда приехала еда, они смыли маску.

– Десять баксов впустую, – объявила Сэм, изучая свое лицо.

Потом они устроились на диване и принялись за еду, болтая обо всем на свете, но не о том, что действительно занимало сейчас мысли Нелли.

– В прошлом году Штраубы подарили Барбаре сумку «Коуч» на выпускной, – сказала Сэм. – Думаешь, мне что-нибудь перепадет?

– Надеюсь, – Ричард подарил Нелли сумку от Валентино на прошлой неделе, заметив чернильное пятно на той, которой она пользовалась постоянно. Она все еще лежала под кроватью в целлофане; Нелли не собиралась брать ее с собой в детский сад, рискуя обнаружить потом на ней разноцветные отпечатки детских пальцев. Сэм про сумку ничего не знала.

– Точно не хочешь пойти со мной? – спросила Сэм, болтая бедрами, чтобы втиснуться в джинсы Нелли.

– Я еще от прошлой ночи не отошла.

Нелли хотелось бы, чтобы Сэм осталась и посмотрела с ней кино, но она знала, что у той есть и другие друзья. В конце концов, Нелли съедет уже на следующей неделе.

Нелли подумала позвонить матери, но ее всегда немного нервировали их разговоры. Мама видела Ричарда всего один раз и сразу же зациклилась на разнице в возрасте.

«У него было время остепениться, попутешествовать, пожить, – сказала она Нелли. – Разве ты не хочешь того же самого, прежде чем осядешь на одном месте?»

Когда Нелли ответила, что хочет путешествовать и жить вместе с Ричардом, мама пожала плечами: «Как знаешь, золотце», – но прозвучало это не совсем убедительно.

Сейчас уже было почти за полночь, а Сэм все еще не вернулась; может быть, она была со своим новым бойфрендом, а может, со старым.

Несмотря на усталость и на то, что были испробованы все средства – ромашковый чай и музыка для медитации, – она все еще лежала и прислушивалась, не раздастся ли шуршание ключа Сэм в замке. Она спрашивала себя, почему сон не приходит именно в те ночи, когда он нужен человеку больше всего.

Нелли заметила, что по-прежнему возвращается мыслями к бывшей Ричарда. Сегодня днем она покупала маску в аптеке и стояла в очереди за женщиной, которая разговаривала по телефону, договариваясь с кем-то пойти вместе поужинать. Женщина была худенькой, подтянутой, и ее смех в ответ на что-то сказанное по телефону рассыпался звонкими монетками. Могла бы она понравиться Ричарду?

Собственный телефон Нелли лежал на тумбочке на расстоянии вытянутой руки. Она все время бросала на него взгляд, заранее готовя себя к очередному неприятному звонку от анонима. Ночь тянулась медленно, и молчание телефона начинало казаться зловещим, как будто он над ней насмехался. В конце концов она встала и подошла к комоду. Съехав набок, на нем сидел Муги, ее детский плюшевый пес; коричневая с белым шерсть местами вытерлась от старости, но он по-прежнему был мягким на ощупь. Чувствуя себя глупо, она сняла его с комода и взяла с собой в кровать.

В какой-то момент ей удалось провалиться в сон, но в шесть утра прямо под ее окнами загрохотал перфоратор. Она, волоча ноги, подползла к окну и закрыла его, но настойчивый стрекот не утихал.

– Да вырубите вы эту херню! – услышала Нелли рев соседа, донесшийся сквозь батарею.

Она положила себе на голову подушку, но тщетно.

Она долго стояла под душем, медленно вращая головой, чтобы избавиться от боли в шее, потом надела халат и порылась в шкафу в поисках синего платья в желтый цветочек – оно идеально подходило для выпускного, но вспомнила, что оно все еще было в химчистке, как и полдюжины других ее вещей.

Забрать их было одним из необходимых дел, список которых она набросала на обороте расписания велосипедных занятий. Еще там значилось «отнести книги в кладовку Ричарда», «купить купальник» и «зайти на почту поменять адрес». На велосипедных занятиях она в этом месяце тоже не была.

Телефон зазвонил ровно в семь.

– Реклама дезодоранта! Я буду «потной девушкой номер три»!

– Джози?

– Прости, прости, не хотела будить, но я уже позвонила всем, кому только могла. Марго может отработать первую половину моей смены. Мне нужен кто-то, кто придет с двух.

– О, я…

– У меня есть реплика! Меня после этого могут в гильдию киноактеров взять!

У Нелли была тысяча причин, чтобы сказать «нет». Выпускной раньше часа не закончится. Она еще не собрала вещи. А сегодня вечером у нее ужин с Ричардом и Морин.

Но Джози была ей хорошей подругой. И она уже два года пытается вступить в гильдию киноактеров.

– Ладно, ладно, ни пуха. Тебе придется попотеть.

Джози засмеялась.

– Я тебя обожаю! – прокричала она в трубку.

Нелли потерла виски, в которых начинала пока еще легко пульсировать боль.

Она открыла ноутбук и отправила самой себе письмо с темой: «СДЕЛАТЬ!!!!: химчистка, собрать книги, Гибсонс в 2, Морин в 7».

Звуковой сигнал оповестил ее о том, что пришли новые письма: от Линды, напоминающей воспитателям, что надо прийти пораньше подготовиться к празднику. От подруги по женскому клубу, Лесли, которая по-прежнему жила во Флориде и поздравляла ее с помолвкой. Нелли подумала и удалила сообщение, не ответив. От тети, которая спрашивала, нужна ли какая-нибудь помощь с последними приготовлениями к свадьбе. Сообщение о ежемесячном списании с ее счета благотворительного пожертвования. Письмо от свадебного фотографа: «Мне вернуть вам депозит, или вы будете переносить дату съемки?»

Нелли нахмурилась, не понимая, о чем идет речь. Она взяла телефон и набрала номер, указанный в подписи к имейлу.

Фотограф ответил заспанным голосом с третьего гудка.

– Секундочку, – сказал он, когда она спросила про письмо, – только доберусь до своего кабинета.

Она услышала шаги, шорох бумаг.

– Да. Вот сообщение. Нам позвонили на прошлой неделе, сказали, что свадьба откладывается.

– Что? – Нелли начала расхаживать по своей маленькой комнате, каждые несколько шагов проходя мимо своего свадебного платья. – Кто позвонил?

– Сообщение записала моя ассистентка. Она сказала, что звонили вы.

– Я не звонила! И мы и не думали менять дату! – возразила Нелли, опускаясь на кровать.

– Простите, но она работает со мной почти два года, и за это время у нас не случалось подобных ошибок.

Они с Ричардом оба хотели скромную свадьбу в присутствии только близких людей. «Если мы поженимся в Нью-Йорке, мне придется пригласить всех своих коллег», – сказал Ричард. Он нашел отель в красивейшем месте во Флориде недалеко от дома ее матери – дом с белыми колоннами с видом на океан, окруженный пальмами и красными с рыжим гибискусами – и собирался взять на себя все расходы, включая номера для гостей, еду и вино. Он даже оплачивал перелет для Сэм, Джози и Марни.

Когда они нашли сайт этого фотографа, Ричард оценил журналистский стиль его снимков: «Все обычно делают застывшие постановочные фотографии. А ему удается поймать эмоции».

Она несколько недель копила деньги, потому что хотела, чтобы фотографии стали ее свадебным подарком ему.

– Послушайте, – она говорила оживленно, как всегда, когда была готова разрыдаться. Наверное, отель подыскал бы им какого-нибудь фотографа, но это было бы уже не то. – Я не хочу показаться придирчивым клиентом, но это, очевидно, ваша ошибка.

– Я прямо сейчас смотрю на сообщение. Но подождите минуту, давайте я кое-что проверю. Во сколько, говорите, начинается церемония?

– В четыре. Но мы хотели сделать несколько фотографий и до нее.

– Хм, у меня еще есть заказ на съемку в три. Но я что-нибудь придумаю. Это всего лишь помолвка, так что я уверен, они не против будут передвинуть все на час-два.

– Спасибо, – выдохнула Нелли.

– Да ладно вам, я все понимаю. Это же свадьба, все должно быть идеально.

Когда она положила трубку, ее руки дрожали. Ассистентка, наверное, ошиблась, а фотограф не хочет ее выдавать, решила она. Она, видимо, перепутала их с какой-то другой парой. Но если бы не его письмо, со свадьбы у них остались бы только размытые фотографии с маминой «мыльницы».

Фотограф правильно сказал, подумала она. Все должно быть идеально.

Все и будет идеально. Но только… Она подошла к комоду и достала из верхнего ящика маленький атласный мешочек, в котором лежал синий носовой платок с монограммой. Платок принадлежал ее отцу, и, поскольку он уже не сможет отвести ее к алтарю, Нелли решила повязать этот кусочек ткани на свой букет. Она хотела чувствовать, что отец рядом, пока она совершает этот символический путь.

Ее отец был мужественным человеком. Он не заплакал, даже когда ему сообщили диагноз – рак толстой кишки. Но когда Нелли закончила среднюю школу, она увидела, что глаза его заволокло влагой. «Я просто представил себе, сколько всего пропущу», – сказал он. Он поцеловал ее в лоб, и влага испарилась из его глаз, как утренний туман на солнце. Шесть месяцев спустя его тоже не стало.

Нелли разгладила мягкую ткань платка, пропустив ее сквозь пальцы. Она бы хотела, чтобы отец познакомился с Ричардом. Он бы одобрил ее выбор, это точно. «Молодец, – сказал бы он. – Ты молодец».

Она приложила платок к щеке и убрала его обратно в мешочек.

Потом посмотрела на кухонные часы. Химчистка откроется в восемь; выпускной начнется в девять. Если выйти прямо сейчас, можно успеть забрать платье, переодеться и приехать в детский сад подготовиться.

* * *

Нелли оперлась о барную стойку в ожидании, пока Крис закончит делать «грязный мартини» для столика № 31, за которым компания юристов отмечала день рождения. Она теребила на руке новый браслет из толстых ярких бусин, неуклюже закрепленных большим узлом. Браслет подарил ей Джона в честь окончания года.

Она уже в третий раз приносила за стол напитки, и время близилось к шести – а в шесть она собиралась уйти. Нелли не сказала Ричарду, что подменяет Джози, и не могла опаздывать на встречу с Морин.

Сначала в ресторане было мало посетителей. Она поболтала с седовласой парой из Огайо, посоветовала им отличное место, где продают бейглы, и новую выставку в Мет. Они показали ей фотографии пятерых своих внуков, упомянув, что младший никак не может научиться читать, и Нелли набросала им список книг, которые могут помочь.

– Вы – чудо, – сказала дама, засовывая листок бумаги в сумку.

Нелли заметила золотой ободок на ее безымянном пальце и подумала о том, каково будет десятилетия спустя носить с собой фотографии своих собственных внуков, чтобы показывать новым знакомым. К тому времени обручальное кольцо уже точно станет частью ее самой, едва ли не врастет в кожу, а не будет ощущаться как что-то тяжелое и чужеродное у нее на пальце.

Но к концу смены ресторан начал заполняться компаниями 20– и 30-летних молодых людей.

– Можешь рассчитать мои столики? – спросила Нелли другого официанта, Джима, когда он прошел мимо бара.

– Сколько у тебя осталось?

– Четыре. Они не едят, просто тусуются.

– Черт, я в запаре. Дашь мне минуту?

Она снова посмотрела на часы. Она надеялась попасть домой, принять душ и переодеться в черное платье с простроченным рисунком. После «Гибсонса» она всегда пахла жареной картошкой. Но теперь придется переодеться в сарафан в цветочек, который она надевала на выпускной.

Она уже собиралась отнести поднос с мартини юристам, как кто-то обнял ее за плечи. Она повернулась и увидела, что на нее наседает высокий парень, которому наверняка только-только исполнилось двадцать один. С ним было несколько его друзей, и от них, как от регбистов перед важной игрой, исходила энергия подростков, готовых подраться. Обычно мужские компании были ее любимым типом клиентов; в отличие от женщин, они никогда не просили раздельный счет и всегда оставляли хорошие чаевые.

– Как нам попасть в твою сферу обслуживания? – на нем была футболка мужского университетского сообщества, и греческие буквы «Сигма Чи» маячили у нее перед самым носом.

Она с усилием отвела взгляд.

– Простите, но я ухожу через несколько минут, – она вынырнула из-под его руки.

Подхватив поднос и повернувшись, чтобы идти, она услышала, как кто-то из парней говорит: