Заметно посвежевшая Лора вернулась из ванной. На ней была просторная ночная рубашка, из-под которой выглядывали маленькие розовые ступни.

— Ну-ка, спать! — натянуто улыбнувшись, приказал он. Подоткнув ей одеяло и поцеловав в лоб, он уже собрался уходить, но она спросила:

— Куда ты?

— Пойду смою с себя дорожную пыль, — сказал Шон. — Спи. Завтра у нас будет много дел.

— Но я думала, что ты захочешь… Ну, ты понимаешь.

— Нет! — быстро ответил он, но, увидев ее недоумение, поспешно объяснил: — Не стоит с этим спешить. У мужчин тоже бывают… определенные циклы. Надо подождать… до следующего.

Лора едва сдержала улыбку, глядя на его смущенное лицо.

— Знаешь, мне ведь уже не шестнадцать. Замужние подруги о многом мне рассказывали. И потом, ты не поверишь, но я умею читать. А теперь скажи, зачем эта нелепая ложь? Ты решил надо мной посмеяться? Или это из-за моей болезни?

Глубоко вздохнув, Шон присел рядом с ней на кровать.

— В общем, да.

— Ты что, чувствуешь брезгливость? Или боишься?

— Нет, все совсем не так просто. — Он взял ее руку, поцеловал и прижал к груди, и она почувствовала, как у него бьется сердце. — Я начинаю в тебя влюбляться, Лора. — Пока она вдумывалась в эти слова, Шон добавил: — А мне этого не хочется.

Невесело рассмеявшись, Лора сказала:

— Я тебя не виню. Вся эта история показалась тебе очень романтичной и печальной, и ты принял свое сочувствие ко мне за любовь. Ты очень добрый, Шон.

— Нет, дело не в доброте. Когда я увидел тебя впервые, во мне словно что-то зажглось, а я ведь еще даже не знал, что… — Тут он примолк, не желая говорить о ее горе вслух. — Любовь может обернуться настоящим адом, я это знаю.

Лора вдруг почувствовала острый укол ревности и постаралась как можно мягче спросить:

— Это из-за твоей жены?

Он кивнул.

— Как она погибла? — Лора уже кое-что слышала о смерти Ондин. И все же ей хотелось надеяться, что на самом деле все было не так.

— Она сорвалась с обрыва. — Шон вперил взгляд в стену, будто видел там картины прошлого. — Мы с Ондин поехали в Корнуэлл. Она всю ночь плакала. — Он посмотрел на Лору, но сразу отвел взгляд. — Понимаешь, она призналась мне в том, что еще до нашей свадьбы у нее был роман с Уэйдом Хэллораном, — тусклым голосом продолжал Шон. — Мы с ним вместе учились в Итоне. Она клялась, что между ними все кончено. И я ее простил, хотя это было непросто. — Вздохнув, он закрыл глаза ладонью и покачал головой. — Когда мы ложились спать, она уже казалась вполне спокойной.

— Когда же она умерла? — шепотом спросила Лора.

— Утром. На следующий день мы ее хватились, стали разыскивать и наткнулись на Уэйда — он стоял на скале и смотрел вниз. Ондин лежала на камнях под скалой. Увидев меня, Уэйд вдруг словно обезумел, и мне с трудом удалось удержать его, когда он собрался спрыгнуть вслед за ней. Пришлось изолировать его от общества — ради его же собственного блага. Бедняга Уэйд! Должно быть, до сих пор сидит взаперти, наедине с безумием и своими тайнами.

— Тайнами? Ты думаешь… она совершила самоубийство?

Шон помотал головой.

— Не знаю. Уэйд нападал на меня с дикими обвинениями, будто это я довел ее до смерти. Но сам он не случайно встретился с Ондин тем утром. Мне даже приходило в голову, что это он столкнул ее, но в такое не хочется верить. Наверное, я никогда не узнаю, что там произошло.

— Шон… — шепотом произнесла Лора. Ее переполняла боль. — Как это, должно быть, ужасно. Жена, друг — и такое предательство… Удивительно, как ты это выдержал.

— С трудом. Я рассказал тебе, чтобы ты поняла: я знаю, что за чувство зарождается между нами. Я ведь очень любил Ондин.

— И потерял ее, — сказала Лора. — Теперь я знаю: ты не хочешь, чтобы это повторилось снова.

Шон тяжело вздохнул и в отчаянии произнес:

— Черт возьми, после твоих слов я кажусь себе таким эгоистом! Лора, я уже полюбил тебя, но…

—…ты не хочешь любить и страдать снова. — Она сжала его руку, чтобы приободрить. — Просто здравый смысл, Шон, инстинкт самосохранения. И не думай, что я виню тебя за это, на твоем месте я вела бы себя точно так же. Конечно, ты прав. Чем ближе мы будем, тем тяжелее тебе потом придется. Знаешь, я не хочу, чтобы ты меня любил, — солгала Лора, боясь, как бы он не догадался о ее истинных чувствах.

Не отвечая на ее слова, Шон молча смотрел на переплетение их рук.

— Так больше нельзя, — вдруг сказала Лора, решительно кивнув. — Я еду домой. Это самый разумный выход.

— Нет! — Горячность, с которой он это произнес, удивила ее. — Ты этого не сделаешь. Я тебе не позволю.

Лора так крепко сжала кулаки, что у нее побелели пальцы.

— Но ведь потом тебе все равно придется это сделать! Поэтому надо как-то изменить наши отношения. Слишком глубокая привязанность в нашей ситуации опасна. — Она с минуту поразмыслила. — Именно это ты и пытался мне объяснить, да? Давай будем просто друзьями, — предложила она.

— Мне это тоже приходило в голову, — согласился он, вытирая вспотевший лоб. — Да, давай попробуем.

— Отлично, договорились. Обещаю, что больше не буду тебя соблазнять, все равно я выгляжу смешно, когда это делаю. — Ее смех прозвучал натянуто. Шон заметил это, но тоже засмеялся, и с тем же успехом.

— Притвора! Ты ведь сама знаешь, что у тебя это получается прекрасно.

— Спасибо, ты очень любезен, — весело ответила она.

Он поднялся и направился к выходу, но у самой двери с улыбкой оглянулся.

— Окажешь мне услугу, старушка?

— Для друга — все что угодно, — ответила Лора, радуясь тому, что он немного повеселел.

— Перестань душиться и постарайся выглядеть безобразной. И ешь побольше чеснока — я его терпеть не могу.

Лора снова засмеялась — на этот раз от души.


Всю следующую неделю Лора недоумевала, почему Шон настаивает на том, чтобы они жили в одном номере. Конечно, ей было хорошо в его присутствии, но зато засыпать стало очень трудно. Иногда она с удивлением замечала, что на его лице отражаются те же мучительные чувства, что и у нее. В такие моменты от одного его взгляда ее начинала бить дрожь, а желание разгоралось вдвое сильней, чем раньше. Когда она раздевалась на ночь, Шон вежливо отворачивался. Ему было явно неудобно в кресле у окна, но он, как истинный джентльмен, и слышать не хотел о том, чтобы поменяться с ней местами. Это походило на игру с огнем в комнате, полной пороха, и небольшая искорка могла в любой момент повлечь за собой взрыв.

Дружба оказалась делом нелегким. Днем все было прекрасно, но по ночам Лора лежала без сна, глядя на его залитый лунным светом силуэт, словно на запретный плод. А иногда просыпалась, чувствуя на себе его взгляд. Возможно, он просто проверял, дышит ли она. Зато днем они чудесно проводили время в прогулках по Парижу. Шон оказался великолепным гидом — он показал ей все обещанные достопримечательности и еще множество других. Однажды утром они прошли несколько миль вдоль Сены, позавтракали в кафе на Елисейских Полях, а потом поднялись на колокольню собора Парижской Богоматери.

— Лувр я оставил на два следующих дня, — сказал Шон, когда они вышли из собора.

— Слава Богу, мои ноги немного отдохнут сегодня.

Величие Триумфальной арки, великолепные витражи Сен-Шапель, странная башня, спроектированная Эйфелем, — все это было приятно лишь для глаз, а Шон давал удовлетворение всем ее пяти чувствам, и даже шестому, которое она только что в себе открыла. Ей нужно было отвлечься, полностью во что-то погрузиться, чтобы забыть о том единственном дне, когда они были вместе.

— Интересно, когда мы наконец встретимся с Шарлем Бомоном? — На днях Шон послал ему записку, и теперь они каждый вечер ждали от него приглашения. — Кажется, он не спешит продавать картину.

Шон пожал плечами.

— Кто знает? В любом случае, мой адрес у него есть. Хочешь мороженого?

Лора закатила глаза.

— Ты съел уже три порции! Иногда мне кажется, что ты согласился на это задание только из-за мороженого.

Глава пятая

Как только они вошли в гостиницу, Шона окликнул клерк — его ждали посылка и письмо. Положив конверт в карман и взяв посылку под мышку, Шон стал подниматься наверх.

Войдя в номер, Лора сразу сняла туфли и растянулась на диване.

— Наконец-то мы дома. Собор просто великолепен, правда? Рядом с ним чувствуешь себя такой маленькой и ничтожной. Я где-то читала, что именно этого архитекторы и добивались. Как ты думаешь?

— Мм. — Устроившись в кресле у окна, Шон разорвал конверт, быстро пробежал глазами письмо и сунул его обратно в карман.

— Что случилось? — спросила Лора.

— Ничего особенного. — С этими словами Шон достал складной нож и стал распаковывать посылку.

— Что там?

— Хм, как странно… Похоже, этот Бомон не в своем уме. Целую неделю молчал, и вдруг — это. Посмотри-ка. — И он поставил коробку ей на колени.

Внутри была картина, обмотанная тряпкой, — намалеванный кричащими красками пейзаж. Лора пробежала пальцами по дешевой дубовой рамке.

— Шон, я не специалист, но это явно не то, ради чего мы приехали в Париж.

— Прочитай записку, — сказал он, садясь рядом с ней на диван.

Она вытащила из угла рамки маленькую карточку и прочитала:

— «Мистер Уайлдер, прошу вас, передайте этот подарок мистеру Бартону с моими наилучшими пожеланиями. Он заслуживает достойного обрамления. Бомон». Судя по дате, написано месяц назад, — добавила она.

— Да, примерно через три недели после того, как он предложил Бартону купить Рембрандта, — сказал Шон.

— В жизни не видела пейзажа хуже, — произнесла Лора. — Как ты думаешь, зачем он его прислал? Может быть, он уже не хочет продавать Рембрандта и намерен таким странным образом компенсировать свой отказ?

— Посылку явно открывали, а потом запечатали снова.

— Может, он послал Рембрандта, а кто-то вскрыл посылку и подменил картину? — Тут взгляд Лоры упал на левый нижний угол картины. — Шон, посмотри! Это работа самого Бомона — он подписался. Немного смазано, но можно рассмотреть. — Указав на подпись, она вынула картину из коробки и перевернула ее. — Ой, смотри, Шон! Сзади холст кажется старым!

Шон с улыбкой поднял брови.

— Умница! А я думал, что ты только красавица. — И он шутливо провел пальцем по ее щеке.

Лора стала рассматривать картину со всех сторон. Сзади, из-под нового белого холста, высовывались темные нитки.

— Так оно и есть. Под этим прячется еще один!

Шон осторожно снял верхний холст и восхищенно прошептал:

— Вот она! Нашла ее ты. Лора, ты просто молодец!

От радости у нее закружилась голова. Лора засмеялась и захлопала в ладоши. Вдруг ее осенило:

— Признайся, ты ведь с самого начала знал, что Рембрандт — там!

— Я это понял почти сразу, как увидел старый холст, — подтвердил Шон, доставая увеличительное стекло, и начал устанавливать лампу.

— А он подлинный?

— Готов биться об заклад, что да. Это одна из его поздних работ, судя по сюжету — и по стилю тоже. Написано очень свежо и непосредственно — возможно, это набросок к более крупной вещи.

— А зачем Бомон так ее послал? Разве это не опасно? И зачем поставил такую давнишнюю дату? И надо ли платить ему за «подарок», как он это назвал?

— Есть только один способ узнать, — сказал Шон, надев пиджак и поправив галстук. — Когда я вернусь, будет уже поздно, так что постараюсь тебя не будить.

— Ты можешь взять меня с собой и время от времени щипать, чтобы я не заснула.

— Лора… — Шон помотал было головой, но она предупредила:

— Если ты меня не возьмешь, я все равно увяжусь за тобой тайком.

— Ну ладно. Ничего страшного не случится, если ты тоже пойдешь, — сказал Шон, подумав.


Вскоре они уже сидели в двухколесном экипаже. Шон подвинулся, и их ноги случайно соприкоснулись. Он почувствовал, как Лора вздрогнула.

— Ты нервничаешь? — спросил он. — Может быть, вернемся?

Она вызывающе вскинула подбородок, и глаза у нее зажглись.

— Разумеется, нет! Ты так легко от меня не избавишься. Вспомни, кто нашел Рембрандта!

Она могла быть очень упрямой и дерзкой. Шону вдруг нестерпимо захотелось ее поцеловать, но он заставил себя не думать об этом, сосредоточившись на деле.

— Возможно, Бомон решил передать картину музею в дар. Хотя это очень странно.

Лора подняла брови.

— Может быть, у него какие-то неприятности, если он вот так, тайком, переслал тебе картину.

— Да, поистине невероятная история. Даже если бы я специально захотел тебя развлечь, то не смог бы придумать ничего подобного. Надо будет его за это поблагодарить. Тебе ведь интересно?