– Иными словами, вы за ними следили, – сказал Донован.

Энди поморщилась.

– Я бы не стала употреблять это слово. – Хотя оно было вполне подходящим.

– А какое бы употребили? – Он сделал паузу, но недостаточно долгую, чтобы она успела ответить ему. – Кандидаты знали, что вы работаете на Эллиса?

Энди помолчала, все еще раздумывая над вопросом, ответить на который он ей не дал. Как она охарактеризовала бы работу, которую выполняла для Макса? Практичная, интеллектуальная, быть может, почти неэтичная. Хотя вообще-то наиболее подходящим было слово «шпионаж».

Донован снова откашлялся.

Да, он ведь ждет от нее ответ.

– Прошу прощения, не могли бы вы повторить вопрос?

– Кандидаты, за которыми вы шпионили, знали, чем вы занимаетесь? – Донован говорил медленно, четко произнося каждое слово, будто у нее были проблемы со слухом. Или будто она просто глупа. К этому моменту Энди казалось, что более верен второй вариант.

На этот раз ей все-таки пришлось откашляться, уже не думая о неловкости.

– Некоторые знали. По крайней мере, им было известно, что я с ним. Иногда. Возможно, нет. Не знаю… – Энди почувствовала себя взволнованной. Он делает это нарочно, она ничуть не сомневалась. Она действительно ненавидела таких мужчин – которые утверждают собственную власть, запугивая женщин.

Донован нацарапал что-то на резюме. Энди представила себе, что он написал. «Легко возбудима, никакой этики, шпионка».

– И как же вам удавалось узнать их, так сказать? Всегда ли кандидаты были мужчинами?

«Использует женские уловки, чтобы вытянуть информацию из ничего не подозревающих мужчин». Энди была уверена, что у Донована в голове именно это, даже если он и не написал этих слов в ее резюме. Хотя она вполне могла так поступать.

– В основном. Да.

Голова Донована поднялась, и он посмотрел на нее в первый раз с тех пор, как Энди пришла в его офис. Его шокирующие голубые глаза слегка прищурились, когда он поднял голову. Энди не отводила взор, завороженная его проницательным взглядом.

– Понятно.

– Что? Что вам понятно? – На что, черт возьми, он намекает?

Его тон был осуждающим, но его выражение показалось ей почти… привлекательным? Нет, этого не может быть.

Может, у нее в зубах что-то застряло? Не хотела бы она выглядеть так неопрятно, несмотря на то что это всего лишь пробное собеседование.

Энди почувствовала, что лишается душевного равновесия. В обычной ситуации она к этому моменту уже расколола бы своего собеседника. Вместо этого она с трудом справлялась с собственной реакцией на происходящее.

Наверняка этот парень отлично играет в покер.

Донован продолжил, словно Энди ничего не говорила:

– Но почему вы? Почему ему было интересно ваше мнение? Я не вижу в вашем резюме ничего такого, что хотя бы отдаленно квалифицировало вас как специалиста, способного выбирать экспертов для банковского дела.

О боже! Эту часть всегда было сложно объяснять и трудно продать новому нанимателю, который не видел Энди в деле. И который – кстати, так же явно вел себя и Донован – видел в работе сексуальный подтекст. Глубоко вздохнув, Энди очертя голову бросилась вперед:

– Одним летом, когда я еще училась в колледже, я временно работала у Макса офисным работником и…

– Вы хотели получить степень по философии? – перебив Энди, спросил Донован, вновь заглядывая в ее резюме.

– Да. Он заметил, что я обладаю «уникальным талантом распознавать истинные мотивы людей» – это его слова, не мои. – Правда, именно эти слова всегда вызывали у нее улыбку. Энди гордилась своими способностями, хотя при поиске работы обычными словами это было не описать.

С трудом сглотнув, она продолжила:

– Он стал брать меня с собой на деловые встречи из любопытства, и мы развили своего рода сотрудничество. В конце лета он предложил мне щедрое вознаграждение за то, чтобы я осталась работать у него на той должности, которую описала ранее. Практически он создал эту должность для меня. В результате я бросила учебу в колледже, чтобы работать.

Вместо того чтобы скептически посмотреть на нее, как, по мнению Энди, должен был взглянуть на нее Блейк Донован, он, похоже, был заинтересован. Даже заинтригован.

– И вы работали у него на этой должности восемь лет? Почему же ушли?

Энди заскрежетала зубами.

– Мы не сошлись во мнениях. – «Ох уж этот Макс!» Энди до сих пор краснела при воспоминании о нем, хоть прошло уже девять месяцев.

– И с тех пор у вас не было работы? – И снова ей показалось, что Донован скорее недоумевает, чем осуждает ее.

Может, она неправильно понимала его. А это означало, что у нее не такие уж уникальные способности, как она считала.

– Нет, с тех пор не было. Я не могла найти ничего такого, в чем действительно разбираюсь.

Он прищелкнул языком.

– Уверен, что это правда. Вы действительно обладаете уникальными способностями, Дреа. Макс дал вам рекомендации?

Ого! Он счел ее способности законными! Такое произошло впервые. Но, разумеется, не исключено, что ее ответ на его последний вопрос положит конец его интересу к ней. Не сказать бы, что Энди это волновало…

– Нет, у меня нет рекомендаций. И мое имя Энди.

– Тогда я свяжусь с ним по телефону. – Он сделал пометку на верхней части резюме.

– Нет, не надо ему звонить! – Энди почти вскочила со стула. Это было неловко. Но она надеялась, что Донован примет ее раскрасневшиеся щеки за проявление энтузиазма.

Донован замер, держа руку на телефонной трубке.

Энди дала себе секунду на то, чтобы успокоиться, а затем скользнула назад на стул, выдавливая естественную улыбку.

– Прошу вас, мистер Донован. Мы с Максом расстались не лучшим образом.

– Да? – Донован тоже сел.

Слава богу.

– Я предпочла бы не говорить об этом, если вы не возражаете. – Энди положила ногу на ногу, но затем опять опустила ее. Все шло не так гладко, как она себе представляла. Надо ей лучше продумать ответ на этот вопрос, чтобы не теряться, когда ей будут задавать его на будущих собеседованиях.

– Возражаю. – Судя по тону Донована, его ничуть не смущало, что он игнорирует ее просьбу.

Донован смотрел на нее, но Энди затаила дыхание, ожидая, что он заговорит первым.

– Но поскольку вы не моя служащая – пока, – я, вероятно, должен подчиняться вашим желаниям. Так что давайте обсудим мои нужды, вы не против? – наконец проговорил он.

Его нужды? Если он будет по-прежнему смотреть на нее своими невозможно голубыми глазами, им придется обсудить ее нужды. Однако Энди едва ли была по нраву эта мысль. Взгляд голубых глаз разоружал ее. Особенно когда эти глаза прилагались к высокому мускулистому мужчине в дорогом костюме. Позор индивидуальности! И позор ей за то, что думала о нем только как об отвратительном человеке. Или, по крайней мере, как о непривлекательном. Или в большей степени непривлекательном. Внутренне уродливом.

– Да, давайте обсудим ваши нужды, – сказала она.

«Пожалуйста, пожалуйста, пусть окажется так, чтобы мои слова прозвучали не так заманчиво, как мне показалось!»

Но даже если Донован и расслышал в ее голосе желание, то виду не подал.

– Я очень занятой человек, – начал он. – Я построил этот Ай-ти-бизнес, начиная с росчерка пера. Теперь это компания мирового уровня. Мне часто приходится ездить в Нью-Йорк, Лос-Анджелес и Чикаго. Иногда в Японию или Германию. У меня очень длинный рабочий день, мне приходится иметь дело с клиентами, живущими в разных часовых поясах. Когда я, наконец, выхожу из офиса и направляюсь домой, я там не отдыхаю, а чаще всего продолжаю работать. Понятно, что при таком образе жизни ни на что другое времени не остается.

А-а, он из тех мужчин, что женаты на своей работе. Но он же так привлекателен! Иногда ему следует об этом вспоминать. Не сдержавшись, Энди спросила:

– У вас не бывает свиданий или… еще чего-то?

– Вы хотите спросить, есть ли у меня секс?

Энди вспыхнула от такой откровенности, хотя на самом деле именно это она и имела в виду. Но можно ли обсуждать такие вещи на собеседовании?

Выяснилось, что он считал собственный вопрос вполне уместным.

– У меня полно секса, – заявил Донован. – Когда я, так сказать, в настроении, я просто нахожу то, что мне нужно.

– Что же вам нужно?.. – Этот разговор привел к тому, что у Энди в нижней части живота появилось ощущение сдавленности, отчего возникло чувство возбуждения и дискомфорта одновременно.

– Трудно подобрать подходящее слово, Дреа. Но я иду один в клуб или бар, откуда уже не ухожу в одиночестве.

– Меня зовут Энди. И как часто вы это делаете? – Она начинала разбираться в его личности. Нарцисс, человек, стремящийся держать под контролем все, что можно, женоненавистник…

Наклонившись вперед, Донован поймал ее взгляд.

– Очень часто, Дреа.

Энди вздрогнула, услышав его низкий, шелковистый голос, поймав на себе его взгляд, устремленный прямо в ее глаза. Когда Донован смотрел на нее так, ей хотелось быть одной из тех женщин, которых он выбирал для себя в баре. И хотя даже сама мысль об этом показалась Энди непристойной и отвратительной, она ощутила жар и волнение.

Блейк продолжал буравить ее взглядом.

– Вы считаете это неприличным?

Энди заерзала на стуле, не зная, что ответить на этот вопрос, да и вообще не зная, стоит ли что-то отвечать, потому что к этому мгновению она была готова не разговаривать, а забраться к нему на колени и облизать его с головы до пят.

Донован принял решение за нее: прервав зрительный контакт, он смахнул невидимую пушинку с рукава.

– Однако эти встречи никогда не длятся дольше одной ночи, – заметил он. – Похоже, женщины, ожидающие мужчин, которые подберут их в баре, не принадлежат к тому типу женщин, с которыми мне хотелось бы проводить больше времени.

К счастью, это утверждение, сделанное внутренне уродливым Блейком Донованом, разрушило то очарование, которым он обезоружил Энди. Почти разрушило. Она поняла, что все еще испытывает патологическое любопытство и желание задать тот вопрос, который она обещала себе не задавать.

– Какой именно должна быть идеальная для вас женщина, мистер Донован? – не веря собственным ушам, спросила она.

Он тут же ответил:

– Около пяти футов семи-восьми дюймов… Сто пять – сто двадцать фунтов… Я предпочитаю экзотическую внешность: темно-карие глаза, почти черные волосы.

Боже, да этот человек – настоящая свинья! И не потому, что пять футов пять дюймов Энди и ее 147-фунтовое тело никак не вписывались в его требования. Признаться, она еще никогда так сильно не гордилась своими золотисто-каштановыми волосами и карими глазами. Ей было бы противно даже думать о том, что она включена в список желаний этого мерзкого типа!

По крайней мере, это говорил ее разум. А вот пульс между ее ног свидетельствовал об обратном.

«Прекрати это, Энди! Это презренный мужчина. Сосредоточься и пройди через эту пародию на собеседование».

– Очень необычный тип женщины, мистер Донован, – заметила она.

– Что я могу на это сказать? Я знаю, чего хочу.

Энди вспомнила о его офисе, полном блондинок.

– Интересно, но я не видела среди ваших служащих ни одной женщины, которая подходила бы под это описание, – заметила она.

Его губа приподнялась в самодовольной улыбке.

– Лучше не окружать себя соблазнами, – заявил Донован.

Энди попыталась не обращать внимания на то, какими отвратительными показались ей слова Донована. В нем было столько всего неприятного: сама идея того, что женщин могут собрать вместе, ориентируясь на их внешность; что внешность при выборе сотрудника может оказаться важнее его способностей; наконец, уверенность Блейка Донована в том, что его тяга к женщине – единственно важный фактор для секса.

Возможно, последнее утверждение верно, и это больше всего волновало Энди.

Подавив отвращение, она бросилась в омут.

В конце концов, она все-таки решила пройти это собеседование.

– А что вы скажете о ее личности? – спросила Энди.

Донован нахмурил брови.

– Что вы имеете в виду? – уточнил он.

– Я имею в виду, каковы ваши требования к личности женщины, которую вы ищете для того, чтобы провести с ней остаток жизни? – Неужели он действительно не понял ее вопроса? – Должна ли она быть веселой, милой или…

– Спокойной, – решительно перебил он ее. – Я не хочу, чтобы мне досаждали разговорами о туфлях или мыльных операх. Милой – это хорошо. Хотя, быть может, больше подойдет слово «покорная».

Теперь Энди пришло в голову, что назвать Донована свиньей было несправедливо по отношению к этому благородному животному.

Энди провела рукой по волосам и еще раз обвела взглядом кабинет. Убедившись в том, что там не было скрытых камер, она была вынуждена признать, что этот человек не шутит.

– А что скажете о долгосрочных целях? Насколько я понимаю, вы хотите жениться раз и навсегда. Вы хотите детей?