Хелен Диксон - Женщины графа Ланзбури

– Меня удивляет только то, что вы так буднично говорите о том, что должно стать самым важным событием в жизни человека. К сожалению, мой мир разительно отличается от вашего! Конечно, возможно, я все истолковываю неверно. Возможно, вас влечет к мисс Спеллинг, потому что вы считаете ее верхом совершенства? Хотя, может быть, вы не считали бы ее такой милой, не будь она такой богатой…

Откровенность Джейн и то, что она не боялась высказываться начистоту, заставила Кристофера улыбнуться.

– Мисс Спеллинг можно назвать по-всякому, но только не «милой». Однако я считаю себя человеком придирчивым и не намерен опускать планку, привезя в Чалфонт недостойную графиню. Во всяком случае, спасибо за ваше мнение. И еще одно. Мисс Мортимер, позвольте дать вам один совет.

– Если вам угодно, – беззаботно ответила она. – Но предупреждаю, вряд ли я ему последую, потому что после таких слов всегда просят либо сделать то, чего ты не хочешь, либо оставить то, что тебе приятно.

Кристофер запрокинул голову и рассмеялся. Джейн поняла: когда он смеется, он выглядит моложе, гораздо моложе, чем когда он задумчив.

– Вы неисправимы, – сказал он, – и полны противоречий. Это можно сказать и о ваших взглядах, и о внешнем виде… да, поистине, вы противоречивы во всем.

– Противоречива? – переспросила она с озадаченным видом.

– Да, – кивнул он. – Выглядите сдержанной и покладистой, однако, по-моему, вы сильны, решительны и, по правде говоря, довольно упрямы! – Он с небрежным видом направился к двери.

– Вы только что сказали, что хотите дать мне какой-то совет.

Кристофер остановился и развернулся к ней.

– Мой вам совет: не меняйтесь. Оставайтесь такой, какая вы есть. Однажды вы станете женой и матерью, которую любой мужчина рад будет назвать своей.

Услышав в его голосе ласковые нотки, Джейн готова была взлететь. Но вместо этого, а может быть, из-за того, что вокруг них царила такая тишина, она просто вопросительно посмотрела.

– По-моему, вы меня дразните, граф Ланзбури.

– Что вы! Я совершенно серьезен. – Он оглядел стол, заваленный книгами и черно-белыми фотографическими отпечатками. – Можно? – Он указал на снимок, на котором были запечатлены три человека на фоне античного храма. – Один из джентльменов на снимке – ваш отец?

– Да. Его интересовали древние рукописи; он любил погружаться в мифы и легенды, стремясь приблизиться к истине. Отец работал с группой испытанных помощников; экспедиции оплачивали различные благотворительные общества. Куда бы мы ни ехали, он заботился о том, чтобы места раскопок охранялись. Все наши находки тщательно описаны и занесены в каталоги.

– Подозреваю, последнее – ваша заслуга. Я завидую вашей жизни, мисс Мортимер… и вашим отношениям с отцом. – Кристофер был совершенно искренен: при мысли о собственном отце он испытывал лишь гнев и отвращение. – Должно быть, для вас большое утешение иметь фотографический портрет того, кто был вам так дорог.

– Да… но снимок также напоминает мне о том, что я потеряла, – тихо ответила она. – Может быть, лучше позволить воспоминаниям выцвести…

Джейн посмотрела на него в упор. Ей показалось, что он смотрит на нее по-новому. Серебристые глаза под густыми ресницами едва заметно прищурились. Она понятия не имела, что пробуждает в нем какие-то чувства, что он ощущает отголоски давно забытых страстей – злости, презрения и горечи утраты. Наверное, она удивилась бы, узнав, что, хотя до последнего времени он думал, будто прошлое уже не оказывает такого влияния на его жизнь, разговор с ней каким-то образом разбудил спящее горе.

Он глубоко вздохнул. В его глазах читалась тоска, почти ностальгия, как будто что-то тяжелое давило на него. Джейн взяла у него фотографию, не подозревая, как красиво волна чудесных волос стремительно меняет цвет – от винного до каштанового и золотистого, если она резко поворачивала голову.

– Позвольте мне разъяснить причины моей сегодняшней резкости, – заговорил граф. – После вашего знакомства с мисс Спеллинг… с моей стороны было грубостью уйти так, как ушел я.

Джейн смотрела ему в глаза. Он ставил ее в тупик. Ее завораживал их странный разговор, да и вся ситуация. Для нее важно было другое: его привлекательность была очевидной; глядя в его циничные серые глаза, она понимала, что ее тянет к нему, словно мощным магнитом.

– Уверяю вас, вам не в чем извиняться.

Он усмехнулся.

– Вы очень добры. Более того, вы не похожи ни на одну знакомую мне женщину.

– Правда? В каком же смысле я не похожа на ваших знакомых женщин? Не в том ли дело, что я работаю?

Он кивнул.

– Моим знакомым женщинам не нужно работать – правда, им бы никто и не позволил. Ничего удивительного в том, что они такие скучные и легкомысленные. У мужчины есть его честь – пока он того хочет. Женщинам же остается лишь одно – их добродетель, и, как только они ее отдадут, их ценность падает. Как несправедливо! Вы так не считаете, мисс Мортимер?

Цинизм его слов поразил ее, и она замялась, не уверенная, не смеется ли он над ней. Возможно, ей следовало возмутиться, однако ничего похожего на протест она не испытывала. Джейн пожала плечами.

– Согласна с вами. Вы совершенно правы.

Он с любопытством посмотрел на нее.

– Тогда почему они никогда не пытаются что-то изменить? Неужели такое никогда не приходило им в голову?

– Приходило, не сомневайтесь, – прямо ответила она. – Но неужели вы думаете, что женщины в вашем мире могут пользоваться такой же свободой, как и мужчины?

– В идеальном мире – да, мисс Мортимер.

– Я спрашиваю не об идеальном мире.

– Знаю. Мне придется подумать над ответом.

– Ну а я… поскольку я никогда в том не сомневалась, мне в голову и не приходили подобные мысли. Я просто мирюсь с тем, что мне приходится делать.

– Аплодирую вашей честности. Это редкая добродетель у представительниц вашего пола. А теперь позвольте пожелать вам спокойной ночи. Я и так долго не давал вам спать.

Джейн смотрела ему вслед. Как ей хотелось, чтобы он остался! Что с ней? Уж не сходит ли она с ума, раз у нее возникают подобные мысли? Она сама не знала, на что надеется, ведь граф Ланзбури предназначен не для нее. Но сегодня между ними произошло нечто необычное.

Если он женится на мисс Спеллинг, то только ради того, чтобы поддержать Чалфонт. Она восхищалась его чувством долга и стойкостью. Но собственные чувства по отношению к нему вступали в противоречие с ее убеждениями. Она по-прежнему считала, что брак должен заключаться между людьми, которые безусловно любят друг друга.

Их непринужденное общение и то, что он не любит мисс Спеллинг, заронили в ее душу зерно надежды. Но она была не настолько наивной, чтобы полагать, что у них может что-то получиться. Между ними ничего не изменится, во всяком случае, пока он так относится к любви и браку. Она удивилась, поняв, как больно это ее ранит. Безумие считать себя ровней ему, а не низшей по положению. Но она знала: пока он жив, ей не будет покоя. Время и расстояние не играют никакой роли, ведь он уже в ее сердце и там останется.

Леди Ланзбури пригласила оставшихся гостей в большую гостиную. Одни разговаривали, другие музицировали, третьи играли в вист. Слуги в синих ливреях разносили шампанское, бренди и сладкие вина. Среди гостей находились мистер Спеллинг и Лидия. Рано утром они должны были отбыть в Лондон, откуда на поезде отправлялись в Дувр.

Лидия сидела за фортепиано и играла ноктюрн Шопена. Кристофер подошел к дивану, на котором сидела его мать, и остановился у нее за спиной. Мистер Спеллинг сидел напротив; на дочь он смотрел, не скрывая гордости. Его взгляд часто останавливался на Кристофере; видимо, мистер Спеллинг с нетерпением ждал, когда тот объявит о своих намерениях.

– Ты ходил проведать Октавию? – тихо осведомилась леди Ланзбури, не сводя взгляда с мисс Спеллинг. – Что ты решил в связи с Лидией? Чувствую себя обязанной спросить, потому что ее отец проявляет нетерпение, и все только и говорят о скором предложении.

Что-то в мягком романтизме ее слов злило и раздражало Кристофера. Ему было неприятно сознавать, что он находится в центре сплетен и домыслов.

– Так или иначе, до утра, когда они уедут, все станет ясно.

– Знай: что бы ты ни решил, я тебя поддержу. Но если ты решишь не делать предложения, будь осторожен и постарайся не оскорбить мистера Спеллинга. Он не обрадуется, если ты отвергнешь его дочь.

– Ну что ж, я больше не считаю, что Лидия – та, кто мне нужна. – Он говорил бесстрастно, не выдавая своих чувств. – Она красива, умна и обладает большими связями, но мне трудно смириться с тем, что для нее главное – стать графиней. Человека определяет характер, а не внешность. Поверь мне, матушка. Я все больше подозреваю, что окажу себе большую услугу, если не женюсь на ней.

Леди Ланзбури подняла голову и посмотрела в серьезное лицо сына.

– Кристофер, мне странно слышать от тебя такое, но я вижу, что ты уже все для себя решил. Что ж, выбор за тобой.

Она нежно улыбнулась; такая улыбка еще в детстве заставляла его выполнять любые ее просьбы. Но по вопросу женитьбы он оставался непреклонен.

– Когда я выберу женщину, во всех отношениях достойную стать моей женой, я буду руководствоваться любовью и уважением. Когда я наконец обзаведусь семьей, я ожидаю, что буду счастлив.

Мисс Спеллинг заметила, что леди Ланзбури тихо говорит о чем-то с сыном. Лидия не настолько погрузилась в музицирование, что не ведала, что происходит вокруг нее. Она заметила, что Кристофер вернулся, и решила, что пора присоединиться к нему.

Она подняла руки и громко сказала:

– Я играю уже давно. Уверена, кто-нибудь хочет сыграть в свою очередь.

Одна из дам, которой не терпелось показать свое искусство, села на ее место и заиграла бравурную мелодию.

– Вы исполнили одну из моих любимых пьес, – сказала леди Ланзбури, когда Лидия подошла к Кристоферу. – И исполнили замечательно – я, кажется, еще не слышала ничего лучше. Спасибо, что сыграли так красиво!

– Вам спасибо, леди Ланзбури. Для меня большое удовольствие играть для вас. – Лидия покосилась на Кристофера. – Чудесный вечер, Кристофер. Я бы хотела перед тем, как лечь спать, выйти на террасу.

– Да, конечно! – Он посмотрел на мать. – Прости нас. – Он последовал за Лидией, и они медленно пошли в лунном свете.

Говорила почти одна Лидия. Кристофер слушал ее, но не слышал. Он вспоминал волосы, разметавшиеся по плечам Джейн Мортимер, которые переливались сотнями оттенков рыжего и каштанового. Он думал: как странно, что он вел такой личный разговор с женщиной, которая, по сути, работала у них в доме. Но в Джейн Мортимер он угадывал человека, на которого можно рассчитывать, которому можно доверять. Она способна слушать и пробуждает доверие.

Ему не нравились чувства, которые разыгрались в нем, – мисс Мортимер обладала способностью проникать в его душу и открывать такие двери, которые, как он считал, закрылись навсегда. Она возбуждала в нем такое сильное желание, какое он не мог себе даже представить.

Он упрекнул себя за слабость, за то, что весь вечер не мог отвести от нее взгляда. Он злился на нее за то, что она украла его покой и поселила в душе сомнения относительно женитьбы на Лидии. Он невольно сравнивал двух женщин. Чем больше он погружался в это занятие, тем беспокойнее становился. Гуляя с Лидией, он чувствовал себя обманутым. Раньше он считал ее красивой, но сейчас она показалась ему холодной, колючей и безжизненной.

Ей не удалось воспламенить его.

Подумав, он понял, что пора раскрыть карты. Он сказал Лидии, что не женится на ней.

Когда дамы ушли спать, один из джентльменов повернулся к Кристоферу.

– Вы не против сыграть на бильярде?

Кристофер покачал головой.

– Не сегодня. Я хочу до того, как лечь, проверить одну из лошадей. – Не давая гостям времени возразить, он вышел.

На улице слегка похолодало, и он вздрогнул, шагнув за порог. Но он даже радовался холоду, потому что ему нужна была ясная голова.

Дойдя до конюшни, он остановился и снова оглядел обширные угодья Чалфонта, освещенные лунным светом. Он любил свое родовое гнездо и старался удержать его на плаву, трудясь с глубокой и неизменной страстью.

В самом начале он продавал землю, чтобы добыть капитал и расплатиться с долгами. Главные его активы не были связаны с имением. Он вкладывал деньги в угольные шахты, в акции различных промышленных предприятий и бурно развивающиеся железные дороги, которые сетью покрыли всю страну. Не сразу, но он начал получать прибыль. Однако он еще не совсем далеко отошел от края пропасти. Женитьба на Лидии стала бы гарантией того, что Чалфонт будет процветать, а его мать и Октавия и дальше останутся в надежном и любящем окружении.

Но он не имел желания уступать первенство. Если он женится на Лидии, то продаст свою аристократическую родословную ради Чалфонта и будущего благополучия своих близких. Он понимал, что подобные явления широко распространены, но не хотел поступаться своей мужской гордостью. Прислонившись к стене конюшни, он закурил сигару и, глядя на кольца дыма, плывущие над головой, позволил себе вернуться в прошлое, к мучительным годам юности и бесконечным ссорам с отцом.