Хелен Диксон - Женщины графа Ланзбури

Рядом с ним совсем непросто сохранять сдержанность; его лицо словно излучало страсть, которая прожигала ее насквозь, до костей. Ей очень хотелось признаться в том, как сильно она любит его, как много он стал для нее значить, но, пока она не убедится в том, что он отвечает ей взаимностью, ее сердце будет на замке. Когда он направился к дому, она сразу же выбежала в холл и, не ожидая, когда он постучит, открыла дверь.

– Кристофер! Что это у тебя, ради всего святого?

Удивленно подняв брови, он с сомнением посмотрел на цветы.

– Это тебе, Джейн.

– Ах! Почему… но я… спасибо. Как мило! Не думала, что ты из тех, кто дарит дамам цветы.

– Я и не дарю. Ты первая. Красные розы… Мне сказали, у них есть определенное значение. Кажется, этот цветок считается наивысшим символом страстной любви.

Джейн не ожидала от него таких слов.

– Верно, роза начала свою символическую историю в Греции, где она ассоциировалась с Венерой – богиней любви.

Он широко улыбнулся, вручая ей цветы.

– Вот видишь! Я все правильно понял.

– Мне еще никогда не дарили цветов, – застенчиво прошептала Джейн, глядя на него поверх букета. – Ты что же, пытаешься добиться моей благосклонности?

– А нужно? – Он насторожился. – Я слышал, в некоторых странах есть обычай: жена прикалывает цветок к платью, чтобы сказать мужу о своем желании.

Джейн рассмеялась.

– Так как у меня нет мужа, ко мне это не относится. Может быть, стоит заложить цветок за ухо?

В его глазах заплясали веселые огоньки.

– По-моему, это значит, что незамужняя дама доступна.

– В таком случае я поставлю цветы в вазу и буду ими любоваться. – Занявшись букетом, она на минуту отвлеклась, а потом заметила, что он наблюдает за ней со странной, нежной улыбкой. – Что такое, Кристофер? Неужели ты за мной ухаживаешь? – с легким изумлением спросила она.

Кристофер заглянул ей в глаза и не отвел взгляда.

– Ты против?

– Не знаю. За мной еще никогда не ухаживали.

– Тебе приятны знаки моего внимания?

– Скажем… они необычны.

– Все, что происходит, необычно для меня. Мать предупреждала: если я буду ухаживать за тобой, я должен все делать, как надо. Вот откуда цветы.

Джейн была поражена.

– Ты рассказал леди Ланзбури!

Он кивнул.

– Не тревожься так. Она всецело одобряет тебя.

– Но… ей нечего одобрять. Я польщена, что ты решил все делать, как положено, только, пожалуйста, не воображай, будто ты что-то выиграешь от этого. Я не скомпрометирую себя, и твоя предупредительность не заставит меня передумать!

– Ты передумаешь, – уверенно возразил он. – Вижу, ты уже готова к прогулке. – Он окинул одобрительным взглядом ее голубое платье с V-образным вырезом и короткую синюю накидку.

– По-моему, мне требуется сопровождение компаньонки – ведь так принято, верно? Я знаю, правила этикета созданы для того, чтобы защитить молодых женщин, которые вхожи в высшее общество. Правда, я не собираюсь входить в высшее общество, поэтому не думаю, что эти правила применимы по отношению ко мне. Тетя Кэролайн очень некстати отправилась с визитом к друзьям, а ее горничная уходит домой, так что меня некому сопровождать. Но я не собираюсь лишать себя прогулки в парке только ради того, чтобы не оскорблять ограниченные воззрения высшего общества.

Предложив ей руку, Кристофер направился к экипажу и приказал кучеру ехать в Сент-Джеймсский парк. Устроившись на мягком сиденье, Джейн облегченно вздохнула. Ее охватило радостное волнение. Дул свежий ветерок; листва на деревьях окрасилась во все оттенки золота, бронзы и коричневого.

– Какой чудесный день! – сказала она, озираясь по сторонам. – Осень в Англии – такое славное время года! Ты со мной согласен?

В красивом парке они застали много народу. Одни просто гуляли, а другие собирались небольшими группками и сплетничали. Повсюду носились стайки розовощеких возбужденных детей, которые играли во всевозможные игры. Цветы на клумбах и бордюрах добавляли ярких красок, а трава напоминала мягкий зеленый бархат.

Кристофер предложил Джейн выйти из экипажа и прогуляться по дорожкам. Так они и поступили; она взяла его под руку.

Через несколько минут, остро сознавая, что они привлекают к себе внимание, Джейн опустила взгляд.

– Что случилось?

– Мне кажется, что я выставлена на всеобщее обозрение. На нас все смотрят! – со страхом прошептала она.

Не обращая никакого внимания на волнение окружающих, Кристофер внимательно посмотрел на раскрасневшуюся Джейн.

– Ну и что? – спросил он. – Всеобщее внимание не должно тебя беспокоить.

– Хорошо, что я никто, иначе на моем добром имени можно было бы поставить крест.

Кристофер смерил ее многозначительным взглядом.

– Графиня имеет право поступать, как ей хочется.

– Я не графиня, – возразила Джейн.

– Но станешь ею, – категорично заявил он.

Джейн открыла рот, собираясь возразить, но Кристофер уже отвернулся, чтобы поздороваться с каким-то знакомым, проезжавшим мимо в экипаже. Джейн попробовала возмутиться, вспомнив, как надменно, высокомерно и властно он потребовал, чтобы она поехала с ним кататься. Затем она пожала плечами, отгоняя неуместные мысли. Да, он такой, какой есть, но он ей глубоко небезразличен, и нет смысла это отрицать.

– Ты собираешься вернуться в Чалфонт? – спросила она.

– Рано или поздно, – кивнул он, – но не сейчас. Я вернусь в Оксфордшир перед благотворительным балом – думаю, мама справится и без меня. А пока я здесь, я познакомлю тебя с Лондоном.

– Лондон для меня не чужой.

– Я имею в виду – настоящий Лондон. Могу многое тебе показать и рассказать!

– Но мне нужно готовиться к выставке.

– Смотри на нашу прогулку как на выходной.

Кристофер твердо решил, что они поженятся. Он так решил, и его неукротимая воля должна была возобладать так же нерушимо, как то, что ночью на небе появится луна.

В последующие дни они снова катались, гуляли в парке, осматривали достопримечательности. Особенно Джейн нравилось, когда по вечерам Кристофер сопровождал их с тетей Кэролайн в театр. Он всегда был вежлив, внимателен и неутомим в своем желании угодить ей. Он точно знал, как проявлять внимание к женщине и делать то, что больше всего ей понравится. Он больше не заговаривал о своем брачном предложении и ни разу не попытался ее поцеловать, о чем Джейн, к собственному удивлению, очень жалела.

Она никогда еще не вела такой радостной, беззаботной жизни. Ей приходилось напоминать себе о перепадах его настроения, и даже на пике радости внутренний голос всегда предупреждал ее, что она должна быть осторожна. Она понимала, что все больше подпадает под его чары, но внушала себе, что ей нечего бояться. Она не невинная девушка. Она всегда будет помнить, с кем она имеет дело – с искушенным и решительным мужчиной, – и в нужных случаях призовет на помощь свой здравый смысл.

Она многое о нем узнала. Он умел быть по-настоящему серьезным. Он отличался глубокими познаниями. Он оказался настоящим знатоком музыки и искусства; неплохо знал историю Англии. Благодаря ему она увидела в Лондоне много такого, чего не замечала раньше. С ним все представало перед ней в новом свете, и то, что прежде считалось несущественным, захватывало ее внимание.

Она была счастлива и понимала, что никогда не забудет дни, проведенные с ним. Но она ежедневно и по многу раз напоминала себе, все это эфемерно. Все скоро закончится. А пока она наслаждалась каждой минутой, хотя у нее возникло чувство, что она становится его жертвой – как он и рассчитывал с самого начала. Она на время забыла о его коварстве, раскрывая для себя новые черты его характера.

Накануне того дня, когда в Лондон должна была приехать леди Ланзбури, чтобы включиться в организацию благотворительного бала, Джейн и Кристофер сидели на скамейке в парке.

– Последние дни были чудесными, – сказала Джейн, наблюдая за красивым павлином, который расхаживал по траве.

– Приятно слышать, что тебе понравилось.

– Очень, но боюсь, я отняла у тебя много времени.

– Я проводил последние дни так, как хотел. – Он пожал плечами. – Джейн, такие дни не обязательно должны закончиться. Ты ведь меня понимаешь?

– Кристофер, будь откровенен. У тебя есть мотив.

– Мой мотив – доставить тебе удовольствие. Куда ты хочешь пойти завтра?

– Завтра я буду помогать Финну. Выставка открывается на следующей неделе. А у тебя, наверное, есть и другие дела.

– Значит, ты считаешь, что для меня ты – дело?

– Не хочу тебя отвлекать.

– Но тебе ведь нравятся наши вылазки!

– Конечно, и ты это знаешь. Мне будет их недоставать.

– Ты что, уезжаешь? – Кристофер пристально посмотрел на нее.

– Группа археологов собирается в Грецию. Финн присоединится к ним после закрытия выставки. Он… спросил, не хочу ли я поехать с ними.

– Понимаю. – Кристофер взял ее за руку. – Чего ты боишься, Джейн? Может, ты боишься подпустить меня слишком близко?

Джейн вздохнула.

– Кристофер… Я не такая, как большинство твоих знакомых женщин.

– Да. Это правда. Кстати, отчасти поэтому я и нахожу тебя такой привлекательной.

– Я реагирую не так, как ты ожидаешь.

– А откуда ты знаешь, чего я ожидаю?

– Теперь я немного лучше понимаю твой образ жизни. Я сохраню в памяти наши последние дни. Ты столькому меня научил! Я знаю, какая музыка тебе нравится, какие книги ты любишь читать… Но мне почти ничего не известно о твоем прошлом – о твоем отце и о том, почему ты стал таким, каким стал. Я хочу, чтобы ты раскрылся и рассказал мне о себе.

Кристофер выпрямился; глаза его потемнели; лицо приобрело настороженное выражение. Посмотрев в небо, он произнес:

– По-моему, собирается дождь.

Джейн следила за ним с болью в сердце.

– Почему ты не говоришь о нем? Если ты не хочешь вспоминать о том, что он был азартным игроком…

– Нам пора, – перебил ее он. – Твоя тетка будет гадать, куда мы запропастились.

Джейн не сдавалась.

– Почему ты не хочешь рассказывать о нем?

Лицо Кристофера было бесстрастным, но внутри бушевала буря.

– Есть вещи, о которых я не хочу говорить. Джейн, ты совершенно ничего обо мне не знаешь. Ничего! – Взяв себя в руки, Кристофер заговорил уже спокойно. – Так ты поедешь в Грецию? Ты уже решила?

– Да, – тихо ответила она. – Думаю, что поеду.

– А если я попрошу тебя не ездить?

Джейн пришла в замешательство и покачала головой. О чем он ее просит? Выйти за него замуж? Она молчала. Едва ли можно отказать в том, о чем он не просит. И своего предложения он больше не повторял. Почему она допустила, чтобы дело зашло настолько далеко? Она надеялась, что не показывает своих чувств. Неожиданно она почувствовала себя очень несчастной. Она смотрела, как павлин надменно расхаживает по лужайке, демонстрируя свои ярко-синие перья для павы – совсем не такой красивой.

– Уже поздно. Нам пора возвращаться.

* * *

Следующие две недели все время у Джейн отнимали подготовка к открытию выставки и благотворительный бал тети Кэролайн. Она не собиралась в нем участвовать, однако не смогла отказать тетке. Она не виделась с Кристофером с того дня, когда попросила его рассказать об отце. На время бала он решил вернуться в Чалфонт.

Леди Ланзбури пригласила Джейн на обед. Джейн стало ясно, что у матери Кристофера есть какие-то идеи, которые она хочет обсудить с ней: не случайно леди Ланзбури отправила Мэйзи и Октавию на прогулку в парк.

– Джейн, давайте выйдем в сад. Погода исключительно теплая для сентября. В такой день жаль сидеть в четырех стенах.

Джейн вышла за ней на террасу и зашагала рядом по небольшому розовому саду.

– Итак, Джейн, Кристофер сделал вам предложение. Не могу передать, насколько я была разочарована, узнав, что вы ему отказали.

– В самом деле?

– Да. Я считаю, что вы ему подходите… что вы подходите друг другу. С тех пор как он взял в свои руки бразды правления Чалфонтом, он старается держаться. Работа всегда была для него первостепенным, а светская жизнь и главные события в обществе, которые составляют смысл жизни для многих его знакомых, интереса не представляли. – Леди Ланзбури смотрела прямо перед собой. – Но это не помешало другим относиться к нему с почтением и уважением, какие подразумевает его титул. То же самое произошло в Америке. Ему вовсе не нравилось находиться в центре всеобщего внимания. Он хорошо понимал, почему к нему проявляют такой интерес. Во многом поэтому он довольно цинично относится к молодым женщинам одного с ним круга. Так, к сожалению, вышло и с Лидией Спеллинг. На богатых молодых женщин, которые охотились за ним, он взирал с высокомерной снисходительностью, а если кто-то из них заходил слишком далеко, он не стеснялся ответить резкой отповедью и часто доводил своих несчастных поклонниц до слез.