Кэрол Мортимер - Жестокость любви

— Фиалки? — скептически хмыкнул герцог.

— Глубокий насыщенный цвет весенних фиалок, — решительно подтвердил Данте. — В окружении самых длинных шелковистых ресниц, которые мне доводилось видеть.

— Те самые фиалковые глаза и длинные шелковистые ресницы, что довели до смерти сразу двоих мужчин? — зло прошипел герцог.

Пандора резко вдохнула, ноги подкосились, и она без сил рухнула на металлическую скамейку у стены Клейборн-Хаус. Она давно подозревала, какие слухи ходят о ней в свете, но никто и никогда не высказывал подобных обвинений в ее присутствии.

Правда, обвинитель о ее присутствии даже не подозревал. Истина верна: никогда не подслушивайте под дверью, ничего хорошего в свой адрес не услышите.

— Пожалуй, оставлю тебя. Ты совершенно не в духе, — сказал Данте Руперту.

— Я побуду здесь, прикончу свой бренди, докурю сигару и откланяюсь, — ответил Руперт.

Пандора полностью погрузилась в свое горе и упустила нить разговора. Захваченная неприятными воспоминаниями, которые всколыхнула в ней беседа двух джентльменов, она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Такое с ней часто случалось после смерти ее мужа и сэра Томаса Стэнли, чей безвременный уход из жизни вызвал скандал, давший пищу для сплетен на долгие месяцы, если не годы. Она…

— А, вот вы где, — прозвучал в темноте знакомый голос, удовлетворенно добавив: — И совершенно одна.

Лорд Сугдон ступил на террасу из-за двери с кружевными занавесками рядом с окном библиотеки.

Пандора настороженно следила за ним, медленно поднимаясь на ноги, обутые в шелковые туфельки.

— Я как раз собиралась обратно.

— О, определенно, нет! — Юный лорд подошел ближе. — Было бы жаль не воспользоваться такой прекрасной лунной ночью. И интимной обстановкой, которую предлагает нам терраса…

Он устремил похотливый взгляд на округлости ее грудей, выступающие из низкого выреза платья.

— И все же мне пора возвращаться… лорд Сугдон! — возмущенно воскликнула она, когда он грубо притянул ее к себе. — Немедленно отпустите меня!

Она изо всех сил уперлась ладошками в его грудь, пытаясь освободиться от его рук, вцепившихся ей в талию, но он не обратил на эти попытки никакого внимания и склонился над ней с явным намерением впиться в сахарные губки. При мысли о его влажных полных губах Пандору замутило.

— Ты же не хочешь, чтобы я отпускал тебя…

— Еще как хочу! — Пандора настаивала на своем, испугавшись, что еще немного, и она упадет в обморок. Хотя, судя по горящему взгляду и решительному виду лорда Сугдона, это ей нисколько не поможет. Мужчина явно с удовольствием воспользовался бы подобной ситуацией. — Немедленно прекратите, милорд!

— Любишь грубость, да, красавица моя? — осклабился лорд Сугдон. — Я тоже не прочь побаловаться! — Одна рука ухажера освободила ее талию, но он вцепился в вырез платья и рванул так, что тонкая ткань с треском разъехалась, явив взору грудь, затянутую тонкой рубашкой. — Вот это зрелище! — Он плотоядно облизнул пухлые губы.

Пандора беспомощно всхлипнула. За последние четыре года ее и без того преследовали одни несчастья, а теперь ее жизнь окончательно шла под откос. Такого падения до нынешнего вечера она даже представить себе не могла.

— Пожалуйста, не делайте, не делайте этого! — в отчаянии взмолилась она, продолжая сражаться с лордом Сугдоном.

— Ты ведь тоже хочешь меня, и ты это знаешь. — Его ладонь накрыла одну из ее грудок, пальцы больно впились в нежную плоть. — Ты весь вечер молила об этом.

— Вы ошибаетесь, сэр! — задохнулась от возмущения Пандора. — Прошу вас…

— О, через несколько минут ты будешь не просто просить, ты будешь умолять меня продолжить, милая моя… Ах ты!.. — зло прорычал он, когда ладошка Пандоры звонко ударила его по щеке. — Ты ответишь за это, маленькая…

— Думаю, вам пора уяснить, Сугдон, что, когда леди так горячо и настойчиво говорит «нет», лучше перестраховаться и смириться с тем, что она может действительно отвергать ваши ухаживания.

Лорд Сугдон так внезапно отпустил Пандору, что она от неожиданности упала на скамью, больно ударившись о железо спиной и ногами. Ладошка сжала края разорванного платья, личико смертельно побледнело, широко распахнутые глаза уставились на ее неожиданного — и совершенно невероятного! — спасителя.

Лорд Руперт Стерлинг, восьмой герцог Страттон. Более известный под прозвищем Дьявол…

Руперт наслаждался остатком бренди и сигарой, когда его уединение было грубо прервано звуком голосов на террасе. Поначалу он подумал, что это всего лишь перебранка двоих влюбленных, и продолжал размышлять над перипетиями собственной жизни. А именно: как лучше разрешить проблему с Патрисией Стерлинг, герцогиней покойного батюшки.

Руперта бесила сама необходимость думать об этой женщине, но продолжать жить так, как он жил сейчас, тоже невыносимо. Что-то надо делать, и срочно. Он…

Разговор на улице стал настолько громким, что начал мешать Руперту в его размышлениях. Он пересек библиотеку и подошел к окнам, намереваясь отослать парочку. Пусть идут к черту и выберут себе другое место для стычек! Однако тут же понял, что это вовсе не милая ссора влюбленных голубков. Джентльмен, в коем Руперт сразу признал молокососа лорда Сугдона, навязывал свое внимание леди, которую Руперт не мог рассмотреть за спиной донжуана, но которая неистово отбивалась от его ухаживаний и словесно, и физически.

Маленькая блондиночка в сиреневом — о нет, фиолетовом! — шелковом платье. Не кто иная, как Пандора Мейбери, герцогиня Виндвуд, собственной персоной, если он, конечно, не ошибается. А ошибается он редко.

— Послушай, Дьявол, — попытался было возразить Сугдон.

— Для тебя — ваша светлость герцог Страттон, — холодно поправил его Руперт, сверкнул на молодого человека глазами. — Я уже достаточно услышал и увидел, чтобы понять: ты нарушаешь покой леди.

— Да какая она леди…

Сугдон не успел договорить, Руперт схватил его за грудки и прижал к кирпичной стене дома. Угрожающе склонился над полыхающим лицом ловеласа, радуясь, что нашелся человек, на котором можно сорвать зло.

— Во-первых, она герцогиня, — вкрадчиво проговорил он, — представительница высшего света, а значит, определенно леди. Во-вторых, она ясно выразила свой отказ. Пока я прав? — В его голосе сквозил такой холод, что юноша побелел, как полотно, а его кадык нервно дернулся.

— Прав.

Пальцы Руперта еще крепче сжали его галстук.

— В-третьих, если ты когда-нибудь подойдешь меньше чем на десять футов к ее милости, горько пожалеешь. Думаю, для твоего здоровья будет лучше в несколько дней завершить все столичные дела и на остаток сезона удалиться в свое поместье.

— Я…

— И последнее, — продолжил Руперт тем же зловещим бархатным тоном, — прежде чем уйти, извинись перед герцогиней за непристойное поведение.

Лицо молодого человека перекосилось:

— Я не собираюсь извиняться перед такой, как она.

— Давай, Сугдон. Пока я не вышиб из тебя дух.

Настроение у Руперта нынче и впрямь было такое, что он с радостью — если не сказать с наслаждением — воспользовался бы возможностью спустить пар, хорошенько врезав кому-нибудь.

— Эта женщина уже несколько недель выставляет напоказ свои прелести…

— Неправда! — задохнулась от возмущения Пандора, в ужасе выслушивая перепалку мужчин.

Судя по презрительным взглядам, которые бросал на нее лорд Сугдон, она поняла, что всю вину за сложившуюся ситуацию он возлагает на нее, и только на нее. Ей было невдомек, как он вообще сподобился прийти к таким выводам.

Пандора ничем не поощряла его омерзительного поведения, и герцога Страттона на помощь она тоже не звала. Но ведь сподобился же!

В глазах ухажера явно читалась жажда мести. Она отвернулась от него и попыталась унять дрожь, переведя взгляд на Страттона.

— Прошу вас, отпустите его, ваша светлость, пусть он как можно скорее уберется отсюда, — попросила она севшим голосом.

Руперт даже не посмотрел в ее сторону.

— Не раньше чем извинится перед вами.

Пандора стрельнула глазами на лорда Сугдона. Да, тот опасался наказания герцога, но благоговейного трепета перед ней не испытывал.

Более того, если бы взглядом можно было убить, она бы уже лежала на террасе бездыханной!

Лорд Сугдон напрягся и с презрением выдал:

— Я сожалею, ваша милость.

Она облизнула пересохшие губы.

— Ваши извинения…

— Не приняты, — отрезал герцог Страттон. — О чем ты сожалеешь, Сугдон? — подсказал он. — О недостойном поведении в отношении ее милости? Или о том, что был пойман при попытке оскорбить ее физически? — добавил он со знанием дела.

Молодой человек яростно замотал головой:

— Я не понимаю, почему ты вообще поднял весь этот шум. Всем известно, что эта женщина авантюристка, ищет, кого бы затащить к себе в постель теперь, когда траур по ее мужу окончен. Если, конечно, еще не затащила тебя, Страттон. В таком случае я действительно прошу прощения, что наступил тебе на пятки. Ну или на другую часть тела…

Довести оскорбление до конца он не смог. Герцог внезапно отпустил его, резко замахнулся и ударил прямо в челюсть, после чего задира рухнул на пол как подкошенный.

— Ваша светлость! — Пандора вскочила и в полном замешательстве уставилась на распростертое тело незадачливого ухажера.

Руперт наконец-то перевел прищуренный взгляд на застывшую Пандору Мейбери, его глаза тут же вспыхнули одобрением, стоило ему заметить на удивление полную грудь с соблазнительными розовыми сосочками, которые проступали под тонкой материей сорочки.

Когда она заметила его любопытный взгляд, ее личико по цвету стало под стать сосочкам, рука вновь судорожно сжала края платья, скрывая от взгляда пышные полушария.

Руперт из-под прикрытых век разглядывал золотистые волосы, собранные в модный пучок с завитыми локонами, спадающими на виски и шейку, бледный овал лица в лунном свете, длинные опущенные ресницы. Она смотрела на лежащего молодого человека и не давала ему оценить красоту «восхитительных» фиалковых глаз, которые так нахваливал его друг.

Розовый язычок прошелся по пухлым губкам, прежде чем она заговорила вновь.

— Что нам с ним делать?

Руперт насмешливо приподнял темную бровь:

— Я ничего не собираюсь с ним делать, мадам. Более того, намерен оставить его там, где он лежит.

— Но…

— Не сомневаюсь, у него будет болеть челюсть, когда он очнется, — с удовлетворением добавил он. — Но кроме этого, да еще уязвленного самолюбия, ему больше ничего не грозит. Если, конечно, Сугдон не был прав и вы действительно поддерживали его грубые ухаживания и теперь сожалеете о моем вмешательстве? — уставился он на нее.

Она возмущенно поджала губки, щеки зарделись пуще прежнего.

— Как вы можете говорить такое!

Он пожал широкими плечами:

— Некоторые женщины предпочитают немного… энтузиазма в любовных отношениях.

— Уверяю вас, я к ним не отношусь! — припечатала дама. — А теперь, если вы позволите…

— Вы не можете вернуться в зал в подобном виде. — Руперт не пытался скрыть раздражения, снимая с себя черный сюртук. — Вот, набросьте это на плечи. А я пойду договорюсь насчет экипажа, пусть доставит вас домой.

Пандора приняла у него сюртук, стараясь при этом не коснуться его руки, и сделала неловкую попытку надеть одной рукой, другой придерживая разорванный лиф.

— О господи, дайте сюда! — тяжело вздохнул герцог. Он вернулся, забрал у нее сюртук и набросил ей на плечи. Ткань все еще хранила тепло его тела, и Пандора вдохнула аромат одеколона и сигары, которую он недавно курил. — Все, иду за экипажем, заодно передам нашей дорогой хозяйке, что у вас разыгралась головная боль и вы уехали. — Он с отвращением посмотрел на молодого человека, который издал протяжный стон и зашевелился. — Очень сильная головная боль!

Пандора опустила ресницы, избегая смотреть Дьяволу Стерлингу в глаза.

— Я… я, кажется, до сих пор не сказала вам спасибо за своевременное вмешательство, ваша светлость. Очень вам благодарна.

— Интересно, насколько вы благодарны?

Ее ресницы испуганно взлетели вверх.

— Ваша светлость?

— Не обращайте внимания, — отмахнулся он. — Возможно, будет лучше, если вы пройдете в библиотеку и запрете за мной дверь, дабы вас больше никто не побеспокоил.

Он еще раз бросил холодный взгляд на приходящего в себя юношу.

Пандора задрожала, несмотря на то что закуталась в теплый сюртук герцога. Исходившие от него ароматы сандала с сосновыми нотками, дорогого табака и еще чего-то успокаивали, при этом возбуждая.