— Да… но… — Он никак не мог выговорить, слова прилипали к его языку… — Я не хотел тебе говорить… У него есть подружка. Ее зовут Стефани. — Он окончательно расплакался — теперь он выложил все. Но Пейдж только улыбнулась сквозь слезы.

— Я знаю. Это ничего. Я все про них знаю.

— А ты ее видела? — спросил он, вырываясь из ее рук.

Но она только покачала головой, думая о том, какой у нее все-таки отличный сын.

— Нет, не видела. А ты?

— За ленчем. Это просто ужас, какая она худая, глупая и совсем некрасивая. И я, по-моему, совсем ей не понравился.

— Ну это вряд ли. Наверное, ты ее напугал, а она старалась произвести на тебя хорошее впечатление. Ты ведь, наверное, был не очень любезен с ней? Я не ошибаюсь?

— Но она мне совсем не понравилась. А папа сказал, что я должен попытаться полюбить ее.

Это уже серьезно, подумала Пейдж. Если Брэд так говорит Энди, значит, он собирается жениться на ней.

У Пейдж защемило сердце, но она понимала, как и Энди, что должна привыкнуть к тому, что Стефани теперь неотъемлемая часть жизни Брэда.

— Ну и почему бы тебе не попробовать? — мягко спросила Пейдж. — Может быть, когда ты ее узнаешь получше, она тебе больше понравится. Раз папа ее любит, значит, что-то в ней есть хорошего?

— Нет, нет! — крикнул Энди, вытирая слезы. — Я все равно ее терпеть не могу. — Энди с тревогой посмотрел на мать и спросил:

— Как ты думаешь, папа к нам еще вернется? — В этом-то было все дело: он просто боялся, что Стефани — главное препятствие возвращению Брэда к Пейдж.

— Не знаю, — честно ответила Пейдж. — Но не думаю, что вернется.

— Но если он на ней женится, то уж точно не сможет к тебе вернуться. Гадина!

— Ты не должен так говорить. Ты ведь ее почти не знаешь. И к тому же папа еще на ней не женился. Так что ты уж слишком переволновался. — Но она знала, что Энди все почувствовал правильно — они наверняка поженятся.

— Они собираются этим летом поехать в Европу. Значит, папа не возьмет нас в отпуск. — Он не понимал еще, что Брэд в любом случае не возьмет их теперь с собой в отпуск. И все-таки при известии о том, что Брэд повезет Стефани в Европу, она почувствовала укол в сердце — ее-то он в Европу не возил, а ей всегда так хотелось… Она была там только однажды, когда ездила с родителями, еще до того, как вышла замуж за Брэда.

— Ну все равно мы не можем бросить Алисой, — спокойно сказала она. — Может быть, он захочет взять тебя одного? — Он ничего не говорил ей, но, может быть, у него есть такой план? Но Энди только отрицательно покачал головой.

— Они едут одни, на месяц.

Пейдж кивнула — теперь у него своя жизнь, а у них своя. И вообще — у нее есть Тригви.

— Ну давай не будем пока об этом беспокоиться, ладно? Папа тебя любит, и я тоже. И я уверена, что его подружка не так уж плоха и ты еще полюбишь ее.

Он только проворчал что-то, пока она снова укутывала его.

На следующий день за завтраком Энди сидел мрачный. Для него существование Стефани значило только одно — Брэд не вернется к ним, к его матери. В конце завтрака он наконец задал Пейдж вопрос, от которого у нее на глазах выступили слезы, и ей даже пришлось отвернуться, чтобы он не видел, как она плачет.

— А что мы скажем Алли о папе? То есть когда она проснется? Как мы объясним?

Пейдж пришлось выглянуть в окно и украдкой высморкаться, прежде чем она смогла что-то ответить. О, если бы наступил такой день, когда они снова смогут разговаривать с Алисон!

— Ну, к тому времени мы что-нибудь придумаем.

— А может, эта Стефани к тому времени умрет, — угрюмо заметил он, и Пейдж чуть не рассмеялась. Все-таки временами он такой смешной! Она выпроводила его гулять в сад, а через пару минут ей позвонила мать.

В сущности, ей нечего было сообщить Пейдж, кроме того, что у Алексис обнаружили какую-то опасную язву.

Это нисколько не удивило Пейдж — чего еще ждать при анорексии? При постоянном голодании, ясное дело, ничего хорошего не приходится ожидать — вот и возникают язвы. Однако состояние Алексис очень беспокоило мать. Да и сама Алексис совершенно потеряла покой.

Кроме того, Марибел удивило, что Брэда снова не было дома. Ведь Пейдж объяснила ей в свое время ситуацию!

Как обычно, мать не принимала ее сообщения к сведению, и через несколько минут все темы для разговора были исчерпаны.

Пейдж рассказала об этом разговоре Тригви вечером, и он еще раз поразился, насколько разобщенная у нее семья. Его же родители были идеально нормальной парой.

— Тебе повезло, — заключила Пейдж.

Они сидели рядом и болтали. Им хотелось целоваться, но они не могли заняться этим на виду у детей.

Бьорн и Энди играли в мяч, и Энди бросал его левой рукой. Скоро ему обещали снять гипс. Хлоя сидела в кресле-каталке, а рядом — Джейми Эпплгейт, помогавший ей с уроками.

— Вчера Брэд познакомил Энди со Стефани, — сказала Пейдж Тригви.

— Ну и как он?

— Она ему, увы, не понравилась. Я, впрочем, другого и не ожидала: ведь она для него — угроза его миру, символ развала семьи. Он сказал, что терпеть ее не может. — Пейдж лукаво улыбнулась. — Хорошенький у них получился ленч.

— Да, мне кажется, у детей всегда остаются иллюзии, что родители могут снова вернуться друг к другу. — Он улыбнулся. — Даже мои, я знаю, втайне мечтают о том, что Дана вернется и все будет по-прежнему.

— А ты бы хотел? — поинтересовалась она.

Он наклонился к ней и прошептал, улыбнувшись:

— Я сбегу из города… с тобой в чемодане.

— Идет. — Она улыбнулась в ответ, и их руки снова соприкоснулись на миг.

Пейдж и Тригви приготовили для детей ужин. Хлоя, разъезжая на своем кресле, накрывала на стол и вообще старалась быть полезной, а Бьорн и Энди после ужина убирались и мыли посуду. Оказалось, что они отлично могут действовать как одна команда и вообще им хорошо вместе. Хлоя словно заполняла освободившуюся с исчезновением Алли нишу в мире Энди. Через несколько дней должен был приехать и Ник из колледжа. Он нашел на лето работу в теннисном клубе в Тибуроне, и все предвкушали его приезд. Не хватало только Алли.

После ужина они сидели на кухне и обсуждали состояние Алли. Хлоя сказала, что соскучилась по ней и ждет не дождется, когда та выйдет из комы. Все хотели этого, и время еще оставалось — два месяца, это еще не предел.

И все-таки доктор Хаммерман говорил, что если она не очнется в течение трех месяцев, то может не проснуться никогда — значит, оставался максимум месяц. Пейдж старалась об этом не думать, и все-таки ночью она не могла заснуть, размышляя, что же будет с Алисон, если она останется в коме.

— Вчера я видела миссис Чэпмен, — сказала Пейдж. — Бедняжка выглядела ужасно. Она как-то посерела, словно жизнь понемногу покидает ее.

Тригви хорошо представлял себе, каково ей сейчас.

Точнее, пытался, так как точно представить был не в состоянии, да и не хотел. За несколько дней до этого состоялся выпуск. Среди выпускников мог бы быть и Филипп, но вместо этого была лишь минута молчания в память о нем.

При воспоминании о Филиппе у Хлои на глазах появились слезы. Она постепенно вспоминала все подробности того вечера. Она даже ездила вместе с Джейми на собрание группы психотерапии, так как чувствовала вину перед Алли за то, что уговорила тогда ее пойти на это свидание. Та ночь круто переменила их жизни!

Тригви предложил ребятам поиграть в «Монополию», и они с жаром принялись за дело, бросая фишки и заключая сделки, надувая друг друга и сгребая бумажные деньги. А Пейдж и Тригви поднялись наверх, в его кабинет, и тут он наконец осуществил то, о чем мечтал весь день, — обнял и поцеловал ее. Ему хотелось проводить с ней как можно больше времени, спать с ней, выезжать в город и никогда не расставаться. Но это было бы преждевременно — у Пейдж на руках была еще Алисон, да и у него масса хлопот с детьми.

— Интересно, как ты думаешь, сможем ли мы в ближайшее время встретиться без них? — спросил он. Хотя бы на уик-энд?

— Было бы неплохо… — мечтательно вздохнула она. Ей нравилась идея относительно поездки на озеро Тахо, но если только она сможет взять с собой Энди. Она вообще теперь всю жизнь проводила в отделении интенсивной терапии, так что чувствовала себя виноватой перед Энди. Нужно дождаться, пока все это кончится, а уже потом настанет их черед.

Ей не хотелось уезжать от Тригви в эту ночь, она с удовольствием осталась бы у него. Да и детям нравилось быть вместе — Энди выглядел гораздо счастливее, чем накануне, когда вернулся с ленча. По дороге домой он вопросительно посмотрел на нее.

— Что такое? — спросила Пейдж. — Ты сегодня хорошо провел время?

— Отлично. Хлоя нас ободрала в «Монополию», только она жульничала. Бьорн говорит, она всегда так, — ухмыльнулся Энди. — И Алли тоже.

Пейдж улыбнулась при упоминании имени дочери как она была бы рада, если бы могла видеть, как дочь играет в «Монополию». Как это было бы прекрасно!

— Бьорн сказал, что ты нравишься его папе, — как бы невзначай добавил Энди.

— Интересно, с чего он взял?! — Она не стала прямо отвечать и искоса поглядывала на сына — ей хотелось, чтобы Тригви нравился и ему, точно так же, как Брэд хотел, чтобы ему нравилась Стефани.

— Просто говорит. Он сказал, что давно следит за вами и думает, что ты вполне ничего и что папе нравится проводить время с тобой. И он сказал, что видел, как ты поцеловала его в губы. Правда? — Это был скорее вопрос, чем обвинение. После вчерашнего появления на сцене Стефани перед Энди открылся новый мир, и он осторожно исследовал его. Но и для нее мир тоже совершенно переменился, так что она тоже ничего не могла ответить ему. "

— Ну, может быть, когда мы, например, прощались…

В общем, он действительно мне нравится…

— Так же, как… как папа?

— Нет. Ну, не совсем так. Ну, как друг… очень хороший друг. Он так помогал мне, когда случилось это несчастье с Алисон…

Энди кивнул и не стал возражать. Он еще не думал о Тригви как о друге мамы.

— Мне он тоже нравится… и Бьорн тоже… но папа мне нравится больше.

— Папа навсегда останется твоим папой. Это уж ничто не изменит.

— Вы с папой собираетесь разводиться? — опасливо спросил Энди. Вот это в самом деле был бы конец — у многих его друзей родители были разведены, и некоторые снова женились или вышли замуж. Так что он знал, что это означает.

— Я не знаю. — За этот месяц после их разъезда никто из них не позвонил адвокату. Брэд как-то намекал — на него давила Стефани, но Пейдж так и не смогла заставить себя пойти. Тригви предложил ей своего адвоката, но она отговаривалась занятостью. И все-таки в ближайшие дни ей придется сделать это.

Как-то днем Брэд появился в госпитале после недельного отсутствия и даже напугал Пейдж своим появлением.

— Привет, как ты? — смущенно спросила она, стараясь скрыть неловкость.

— Отлично. — Он действительно выглядел великолепно, не то что месяц назад. — Как Алисон?

— Особых перемен нет. Она по-прежнему, двигается время от времени и издает звуки. Но пока рано давать прогнозы. — Однако мониторы, следившие за мозговой деятельностью, давали всплеск, когда Пейдж произносила имя Алисон, и это должно было о чем-то говорить. Но кто знает? Она ведь по-прежнему спала, и за нее дышал аппарат.

Он выдержал столько, сколько смог, — пять минут.

А потом попросил ее выйти на минутку в приемную.

— Ты выглядишь отлично, — сказал он, пристально разглядывая ее. И в самом деле его жена изменилась, хотя глаза ее были грустны. Он не знал — из-за Алисон или из-за него. Какая-то часть его души по-прежнему тянулась к ней, ему вдруг захотелось обнять ее, но он знал, что не может этого сделать. Стефани убьет его, если узнает. Она была просто бешеная в этом отношении и сказала, что никогда не потерпит измен. Она нисколько не походила на Пейдж, и Брэд мысленно часто сравнивал Пейдж и Стефани. И не всегда сравнения были в пользу Стефани. — С тобой все в порядке?

— Да я в основном все время здесь. — Она была счастлива с Тригви и питала надежды в отношении Алисон, но все-таки жизнь была не столь уж радостной: Алисон не пришла в сознание, а впереди маячил развод. Ее жизнь делилась между госпиталем и домом, лишь изредка она ужинала с Тригви. Главной ее мечтой было выздоровление Алисон, если та выйдет из комы.

— Я хотел с тобой поговорить, но все никак не мог выбрать время. Кажется, теперь нам пора обратиться к адвокатам. — Он словно оправдывался перед ней, да и в самом деле, видя выражение ее глаз, он чувствовал себя последним сукиным сыном. Она так была похожа на Энди в своих реакциях.

— Ты прав, — согласилась она. Но на душе у нее было так тревожно! Это последняя точка в их браке.

— Нет смысла оттягивать. И нам тяжело, и у Энди возникают ложные надежды. Мне кажется, он легче перенесет, если будет знать все точно. Да и мы тоже, разве нет?

Мне кажется, ты заслуживаешь большего, — напомнил он. Что ж, она и в самом деле заслужила, чтобы у нее была своя семья, и муж, и здоровая Алисон. Она многое заслужила. Другое дело, получит ли она все это.