Вера и Марина Воробей - Журавль в небе

– Не скажешь зачем? – Теперь его голос звучал отстраненно и холодно.

– Скажу, обязательно скажу, – горячо заверила его Наумлинская и добавила: – Только не сейчас.

– Как знаешь, – обиженно буркнул Надыкто. – А когда тебе нужны деньги?

Наумлинская посмотрела на настенные часы. Они показывали половину третьего. Отнять час на дорогу… Короче, получалось, что выходить из дому ей нужно было через час. Это она и сообщила Надыкто, испытывая невероятные угрызения совести.

– Ну хорошо… – откликнулся после паузы Володя. – Минут через сорок принесу.

– А давай возле метро встретимся? – предложила Ирина.

Ей почему-то не хотелось проводить время в напряженном ожидании. Да и потом, если Надыкто явится к ней домой, будет трудно избежать болезненных объяснений. А так, возле метро, они перекинутся парой слов, она пообещает, что позвонит вечером, чмокнет Надыкто в щечку, и все.

– Ну хорошо, – согласился Володя. – В половине четвертого у метро.

«Ну почему я не сказала ему правду? – ругала себя Наумлинская, подводя верхние веки темно-синим карандашом. – Как паршиво все получилось… Бедный Володька! А может, не ездить ни в какой Чехов? Встречусь с Кити, заберу кассету – и домой?»

В какой-то момент девушка почти уговорила себя не ехать в Чехов, но потом, глянув на свое отражение в большом, овальной формы зеркале, произнесла вслух:

– Поздно.

Она бы не ответила на вопрос: «А что, собственно говоря, поздно? Менять решение или ситуация, а вернее, ее чувства зашли слишком далеко?» Но в душе появилось смутное ощущение чего-то неотвратимого, чего-то такого, что должно свершиться вопреки всему. Яснее Наумлинская вряд ли бы смогла выразиться, да этого и не требовалось. Она должна быть там. Должна снова увидеть Рэма. Просто не может не увидеть.

Наумлинская чувствовала, как воля по капельке покидает ее существо. Будто теперь все решения принимал за нее кто-то другой. И снова, уже в который раз за день, вернулось ощущение, словно за ней кто-то внимательно наблюдает. Нет, не кто-то, конечно, а Рэм. Сейчас он смотрел на нее испытующе, точно спрашивал: ну так что, струсишь или нет? А потом Наумлинской вдруг почудилось, что Рэм ждет встречи с ней с таким же нетерпением, как и она. Она представила, как они встретятся взглядами, и в этот миг земля, а вернее, пол ушел из-под ног. Голова так сильно закружилась, что девушка была вынуждена прислониться к стене. Так она и простояла, тяжело дыша, с закрытыми глазами, пока не почувствовала, что пульс пришел в норму, а голова больше не кружится.

«Конечно же он узнает меня!» – мысленно подбадривала себя Наумлинская. Хотя в этом и не было особой нужды. В том, что Рэм Калашников узнает ее и обрадуется встрече, в самой глубине души Ира Наумлинская не сомневалась. Иначе просто и быть не могло.

Маме Ира оставила на столе записку: «Буду поздно. Не волнуйтесь. Целую. И.».

Неуклюже переминаясь с ноги на ногу, Надыкто ждал ее около табачного ларька. Наумлинская заметила его издали, а подойдя, сказала с преувеличенной бодростью:

– Привет, Володька!

– Отлично выглядишь, – заметил он, хотя всякие там комплименты между ними не были приняты.

– Спасибо, – скромно опустила накрашенные ресницы Наумлинская.

– Держи. – Володя вынул из кармана смятые купюры и протянул их девушке. – Тут четыреста.

– Да мне столько не надо, – принялась было оправдываться она. – Мне и триста, наверное, много.

Наумлинская быстро убрала в сумку триста рублей, а оставшуюся сотню попыталась сунуть Надыкто в карман, но тот, увернувшись, отказался:

– Бери, мало ли что…

– Я отдам, Володь… – сказала Ира, отводя взгляд в сторону. – Спасибо тебе.

– Мне ничего не надо, – угрюмо откликнулся Надыкто. – Забудь об этом.

– Спасибо, – повторила Наумлинская и потянулась к его щеке.

Парень стоял с каменным лицом. Тогда Ирина обвила его шею руками и нежно прильнула к нему всем телом:

– Ну, миленький, ну, Володька, не дуйся… Ничего плохого не происходит. Правда.

– Скажи, – чуть отстранился Надыкто. Ему приятно было ощущать близость Наумлинской, но он старался не подавать виду. – Это как-то связано с ним?

– С кем? – сделала вид, что не поняла, Наумлинская.

– Ну… – медлил с ответом Надыкто. – С Калашниковым?

Почему-то сейчас ему не хотелось произносить это странное имя – Рэм.

– Связано, – не стала отпираться Наумлинская.

Еще по дороге сюда она дала себе слово, что, если Володя прямо спросит ее, куда она собралась, она так же прямо и ответит ему. И вот вопрос прозвучал. И девушка нашла в себе силы не соврать.

– У тебя с ним свидание? – уставившись взглядом себе под ноги, спросил Надыкто.

– Да ты что! – засмеялась Наумлинская. Но смех вышел каким-то неестественным, натужным и слишком громким. Парень с девушкой, проходившие в этот момент мимо, резко, как по команде, обернулись на них. – Как тебе такое могло прийти в голову? Просто я познакомилась в Интернете с одной девчонкой, и она обещала мне дать кассету с записью вчерашнего концерта, – сказала Ира и поцеловала своего спутника в раскрасневшуюся щеку.

– Познакомилась в Интернете? – недоверчиво переспросил Надыкто. – Значит, ты заходила на его сайт?

– Ну да, – кивнула Наумлинская.

Она решила, что главное уже сказано и отпираться теперь бессмысленно.

– И что же это? – продолжал допытываться Надыкто. – Она столько за кассету запросила? Триста рублей?

– Нет, – замотала головой Наумлинская. – Кассету она мне бесплатно дает…

– Зачем же тебе деньги? – В глубине души Володя понимал, что ведет себя неправильно, понимал, что не стоит проявлять такую активность, но остановиться уже не мог.

– Деньги мне нужны на билет, – произнесла Ирина и опустила руки.

Ей не хотелось больше обнимать Надыкто. А он, пожалев о заданном вопросе, хотел было сам притянуть девушку к себе, но почему-то не решился на это. Так они и стояли, опустив головы, едва не касаясь друг друга лбами.

– Значит, идешь на концерт? – будто бы против своей воли, сдавленным голосом проговорил парень.

– Еду, – зачем-то поправила Ирина. – Концерт будет в Чехове. А можем вместе поехать… – робко предложила она, пытаясь заглянуть Володе в глаза.

– Нет уж, спасибо, – выдавил из себя он, а затем резко вскинул голову, и Наумлинской показалось, что в его глазах застыли слезы. – Ирка, – прохрипел Надыкто, – ты влюбилась в него, что ли?

– Володь, мне пора, – сказала Наумлинская и отступила на шаг назад.

Надыкто остался стоять на прежнем месте.

– Это тебя от той «Марианы», что ли, так проперло? – спросил он, по-прежнему не поднимая головы.

– Ни от чего меня не проперло, – передернула плечами Наумлинская.

– Ну прости, Ир… – Он вскинул голову, шагнул к ней и крепко обхватил девушку за плечи. – Он же артист, Ир… У него таких, как ты… Он же журавль в небе, Ир… – С каждым словом Надыкто, сам того не замечая, тряс девушку за плечи.

– А ты, стало быть, синица в руках? – с неожиданной злостью выкрикнула она, вырвалась из рук Надыкто и побежала в сторону метро.

На Курский вокзал Ирина прибыла на двадцать минут раньше условленного времени. Неожиданно поднялся сильный ветер, и девушка, одетая не по сезону легко, была вынуждена зайти в здание вокзала. Эту живописную стайку девушек, которые, как крыльями, то и дело взмахивали руками, видимо, в пылу какого-то жаркого спора, она завидела еще издали. Почти у всех – а их было пятеро или шестеро, Наумлинская не стала считать, – развевались на ветру распущенные волосы, и лишь одна была коротко подстрижена. Ирина сразу поняла, что это и есть Кити. Все соответствовало описанию: куртка в мелкую клеточку, потертые джинсы, небольшой рост. А когда девушки подошли ближе, Наумлинская вышла из своего временного укрытия и, преодолевая робость, направилась к ним.

– Привет, – громко сказала она, пытаясь обратить на себя внимание.

Остановившись возле табло, девушки продолжали вести оживленную беседу. Первой ее заметила та, что и была, по предположению Наумлинской, Кити.

– Ты Ира? – Отделившись от подруг, рыжеволосая девушка подошла к Наумлинской.

– Да, – энергично кивнула та. – А ты Кити?

– Ага. Ну что, поедешь с нами? – Глаза Кити лучились улыбкой.

– Поеду, – сказала Наумлинская.

– Тогда держи кассету, и пойдем знакомиться.

С этими словами Кити вытащила из своего рюкзака небольшой сверток, протянула его Наумлинской, а потом, словно позабыв о ней, резко развернулась и двинулась в сторону подруг.

Внезапно Наумлинская почувствовала себя не в своей тарелке. Захотелось, подобно Кити, резко развернуться и побежать в противоположную сторону, туда, где остался обиженный ею и преданный ей всем сердцем человек. Но вместо этого девушка чуть постояла в нерешительности и шагнула вслед за Кити.

– Знакомьтесь, – подмигнула ей Кити. – Это Ира. Она была вчера в «Провокации», – сказала она с таким видом, будто одним лишь присутствием Наумлинской на концерте в том странном клубе объясняется все. – А это, – продолжала Кити, указав рукой в сторону высокой светловолосой девушки, – Ежик.

Ира не могла не удивиться про себя – так не подходила эта кличка красивой, длинноногой обладательнице роскошной шевелюры цвета спелой пшеницы. Между тем Кити продолжала знакомить ее со своими подругами:

– Это наша Хельга, – сказала Кити, после чего несколько полноватая, невысокая девушка в маленьких круглых очках протянула ей руку:

– Вообще-то, я Хельга Патаки. Но для краткости можно просто Хельга, – сообщила она и поправила непокорные, будто бы из проволоки, торчащие в разные стороны черные волосы.

– Привет, Ира, – весело промурлыкала подвижная, с прямыми каштановыми волосами девчушка. – Я Марго.

– А я Кристи, – представилась последняя девушка, улыбнувшись.

Она была самой крупной в компании – выше всех ростом, даже длинноногого Ежика, да и вся фигура ее не отличалась миниатюрностью. Такая девушка в представлении Наумлинской должна была заниматься греблей или гандболом. Но улыбка у Кристи оказалась открытой и добродушной. На щеках тут же образовались глубокие ямочки, а ее довольно крупный нос так потешно сморщился, что Наумлинская просто не смогла не улыбнуться в ответ.

– Ира поедет с нами на концерт, – объявила Кити, и ее подруги одобрительно закивали в ответ: дескать, возражений на этот счет ни у кого не имеется.

Всю дорогу девицы увлеченно обсуждали творчество Рэма Калашникова. Вначале Наумлинская робко помалкивала, жадно впитывая в себя информацию. Из разговора она поняла, что своеобразным лидером этой группы является Кристи, второе место занимала Кити, за ней шла Марго, а Ежик и Хельга, похоже, являлись самыми неопытными, что ли, членами этого своеобразного коллектива. В основном девушки говорили о неизвестных Ирине композициях, цитировали огромные куски из них, открыто восхищались талантом Рэма. А потом, когда речь наконец зашла о вчерашнем выступлении Рэма в клубе «Провокация», Ирина нашла возможным робко вклиниться в беседу:

– А вам не показалось, что он все это на ходу сочинял? Ну, импровизировал?

В глубине души Наумлинская надеялась, что после этой фразы девушки «прозреют», узнав в ней ту самую вдохновительницу, подвигнувшую Рэма на сочинение великолепной поэтической баллады. Но ничего подобного, к ее глубокому разочарованию, не произошло. Кристи улыбнулась своей очаровательной, обескураживающей улыбкой и мягко, словно перед ней сидела маленькая девочка, сказала:

– Ну конечно, импровизация. Но, как известно, любая импровизация – это плод упорных репетиций, понимаешь?

– Не-а, – честно призналась Наумлинская.

– Ну, никакой импровизации не выйдет, если ее тщательно не подготовить, – объяснила Кристи. – Вот, например, помнишь ту девицу, которая пыталась что-то промямлить про свои похороны?

– Помню, – закивала Ирина. – Ей приснилось, что она увидела себя в гробу, папа не плакал…

– Да все это полная фигня, – нетерпеливо перебила Кристи. – Кто там плакал, а кто нет. Главное, что у нее ни черта не получилось, согласна?

– Ну, в общем, да, – снова кивнула Наумлинская. – Мне даже как-то неловко за нее сделалось.

– А все почему? – Кристи выжидательно уставилась на Ирину, но, поскольку та молчала, сама же и ответила: – Потому что девица совершенно не владеет словом. Не дружит она с устной речью. Впрочем, думаю, что и с письменной тоже, – немного подумав, добавила девушка. – Но ведь и Рэм не родился таким, понимаешь? Нет, талант, безусловно, великая вещь, но без упорного, каждодневного труда успех к тебе никогда не придет, – с видом знатока подвела черту Кристи.

– То есть ты хочешь сказать, что Рэм заранее продумал тему композиции, а возможно, даже уже и исполнял ее где-то? – решила уточнить Наумлинская.

– Разве что у себя на кухне, – вступила в беседу Кити. – Потому что, если б он сделал это хотя бы на одном из концертов, мы бы об этом знали.