Клодия внимательно изучила печать, скреплявшую пергамент, и, подойдя к камину, поднесла письмо поближе к теплу. Воск размяк, и, быстро положив письмо на письменный стол отца, Клодия осторожно отделила печать от нижней половины конверта. Она была уверена, что отец ничего не заметит, после того как она снова нагреет воск и аккуратно прилепит его на место. Однако надо было спешить. Отец перед отъездом сказал Паркеру, что вернется как раз сегодня после обеда.

Она живо развернула пергамент, и по мере того как глаза пробегали по строчкам, слова, произносимые сквозь стиснутые зубы, срывались с ее напряженных губ.

— «…сообщил мне, что его дочь, леди Сэкстон, ждет ребенка от Ситона. Я взял ее под арест в качестве приманки для этого пса янки. Буду содержать ее до вашего прибытия в разрушенном замке на западной оконечности залива. Аллан Паркер».

Лицо Клодии искривилось от злобы, когда она отшвырнула пергамент и бросилась вон из кабинета отца, не заботясь о том, какое впечатление может произвести на окружающих ее несдержанность. Ей было необходимо выместить свою ярость на этой сэкстоновской сучке, и никто ей в этом не помешает.

— Чарльз! — буквально завизжала она, сбегая в холл вниз по лестнице.

Из задних комнат усадьбы послышался топот бегущих ног, и дворецкий ворвался в двери в полном смятении от ее крика. Заметив Клодию на лестнице, он заскользил и, споткнувшись, замер у балюстрады.

— Да, сударыня? — едва произнес он.

— Пусть Руфус заложит экипаж, — выпалила Клодия. — Я немедленно выезжаю.

— Да, сударыня.

Дворецкий быстро поклонился и поспешил назад выполнять ее приказание.

Строгим голосом зовя служанку, Клодия продолжала спускаться по лестнице, и трепещущая девушка выскочила в коридор из покоев хозяйки ей навстречу.

— Я уеду на некоторое время, — резко сообщила Клодия. — Приготовь мой наряд.

— Ка…

— Малиновое платье для поездок и шляпу с перьями, — рявкнула ее госпожа. — И на сей раз не трать время попусту! Я тороплюсь!

Молодая девушка быстро развернулась и была уже готова броситься обратно в покои, но опомнилась и быстро отступила в сторону, чтобы первой пропустить хозяйку. Проходя мимо, Клодия посмотрела на служанку так, что та вся задрожала. У нее еще не сошли синяки после предыдущего наказания, и видя, в каком состоянии находится госпожа, девушка вполне могла ожидать дальнейшей расправы.

Через полчаса Клодия вышла из своих покоев и снова спустилась по лестнице в роскошный холл, надевая на ходу перчатки. Она с любопытством отметила, как дворецкий бросился перед ней к дверям, однако то, что Клодия приняла за желание угодить ей, на самом деле входило в его обычные обязанности. Хотя Клодия и не слышала стука в дверь, она поняла, что стучали, потому что, Чарльз отворил двери, там стоял человек, перед которым она в страхе застыла: это был лорд Сэкстон.

— Я прибыл к лорду Тэл…

Лорд Сэкстон прервал свое представление, потому что увидел на лестнице фигурку, одетую в малиновый костюм, и, охваченная внезапной паникой, Клодия принялась оглядываться, ища, куда бы ей убежать, однако оставалась стоять, словно прикованная к ступеням, в то время как калека, отстранив вытаращившегося дворецкого, шаркающей походкой подошел к лестнице и, остановившись там, посмотрел на нее.

— Мисс Тэлбот, — как бы с насмешкой прозвучал скрипучий голос, — я надеялся, что вернулся ваш отец, однако необходимые мне сведения можете предоставить и вы.

— Я не знаю, куда ее забрали! — солгала, сорвавшись на писк, Клодия.

— Так.

Лорд Сэкстон оперся на свою трость и, задумчиво склонив голову в маске, пристально взглянул на Клодию:

— Значит, вам известно, зачем я здесь.

Клодия прикусила дрожащую губу, не смея отвечать, и стала нервно срывать перчатки.

— Прошу прощения за вторжение, — все так же язвительно извинился незваный гость, — я вижу, вы уезжаете.

— Мне… — подыскивала объяснение Клодия, — мне надо подышать свежим воздухом.

Лорд Сэкстон сделал движение вниз своею рукой в перчатке, указывая на лестницу.

— Пожалуйста, не надо бояться меня, — с укором рассмеялся он при виде ее явной тревоги. — Я редко кому делаю больно… разве что когда меня разозлят.

Клодия сглотнула слюну и посмотрела наверх, прикидывая, успеет ли она добежать до своих покоев прежде, чем он поймает ее. Она увидела, что ее служанка стоит возле балюстрады на верхней площадке, поглаживая разбитую окровавленную губу, и в глубине души отметила, какие шутки разыгрывает с ней воображение, — Клодия могла поклясться, что видела на лице девушки злорадную ухмылку.

— Присоединяйтесь ко мне, мисс Тэлбот, — приказал лорд Сэкстон глухим, резким голосом.

Подчинившись, она осторожно спустилась по лестнице, однако не смогла заставить себя сойти с последней ступени. Да и нужды в этом не было. Он сам подошел к ней, заставив ее отпрянуть в страхе перед навязчивой близостью.

— Вам известно, куда шериф отправил мою супругу?

Несмотря на то что слова были произнесены с могильным спокойствием, они заставили Клодию вздрогнуть. В скрипучем голосе она услышала такое, что заставило ее испугаться за свою безопасность.

— Чарльз… — в страхе взвыла Клодия.

Как только слуга сделал несколько нерешительных шагов вперед, лорд Сэкстон повернулся:

— Оставайтесь на месте, если вам дорога жизнь. Я не потерплю никакого вмешательства.

Чарльз отступил на то же количество шагов и нервно прикрыл дверь, чтобы хоть чем-то занять себя. Клодия побледнела, когда голова в маске повернулась и она увидела сквозь прорези жесткий блеск глаз.

— Ну? — прогремел голос лорда Сэкстона, — Вам известно?

— Аллан прислал записку отцу, — бросилась объяснять Клодия. — Я представления не имела о том, что он сделал, пока не прочла. По-моему, он держит ее в старом заброшенном замке где-то к югу от Йорка. Я как раз собиралась поехать посмотреть, как у Эриенн дела. Есть ли сообщение… — Взгляд из-под кожаной маски стал еще жестче, и она, запнувшись, замолчала, почувствовав, что он видит ее насквозь и понимает, что она лжет.

— Если у вас нет возражений, мисс Тэлбот, я отправлюсь с вами. Мой экипаж может поехать следом.

— Но…

Она искала какой-нибудь предлог, чтобы остановить лорда Сэкстона, но когда он уставился на нее с неподвижной улыбкой из-под маски, Клодия ощутила, что капкан близок. Пытаясь избежать его, она спросила:

— А вы знаете, что у вашей супруги ребенок… от этого изменника, Кристофера Ситона?

Теплящийся огонек не дрогнул.

— Вы меня слышите?

— Да, я слышу, — медленно кивнул он головой в капюшоне. — Мне надо с ней о многом переговорить.

Брови Клодии поднялись, так как ее озарила новая мысль. Возможно, ей все же удастся сильно отомстить, если она отвезет этого жуткого человека к той женщине. Он может обойтись с Эриенн жестоко, и она станет свидетельницей побоев, которые эта девка заслужила. При мысли о подобном возмездии губы Клодии тронула улыбка. После того как лорд Сэкстон разделается со своей женой, Кристофер Ситон не пожелает больше смотреть на нее, и разумеется, она, Клодия, быстро предложит ему свои соболезнования по поводу утраты любовницы.

Она чуть ли не с радостью помахала рукою, приглашая калеку последовать за собой.

— Пойдемте. Дорога займет некоторое время, поэтому надо выехать сейчас, если мы хотим добраться до замка к полудню.

Лорд Сэкстон последовал за нею, волоча свою непослушную ногу мимо дворецкого, который в изумлении наблюдал за ними. Он знал, что госпожа имеет взбалмошный характер, однако засомневался, в своем ли она уме, отправляясь в путь с чудовищем, которое явно угрожало ей. Чарльз закрыл за ними дверь и покачал головой, проходя через холл. Движение на лестничной площадке заставило его остановиться и посмотреть вверх, где стояла, опершись о балюстраду, служанка. Теперь, когда хозяйка ушла, ненависть на лице девушки проявлялась вполне ясно.

— Надеюсь, что он спустит ее в какую-нибудь загаженную яму.


Эйвери удалось доехать на телеге до границы владений Тэлбота, хотя пастух, который предоставил ему это место, весьма скептически осмотрел одутловатые белые ноги, торчащие из-под странной юбки, прикрывавшей его тело. Однако, передвигаясь самым быстрым в его положении и крайне болезненным шагом по дорожке, ведущей к усадьбе Тэлботов, Эйвери не задумывался над тем, что мог подумать о нем этот человек. Карета Тэлбота проехала мимо них по дороге, и Эйвери издалека узнал сидевшего в ней лорда. Эйвери некогда было думать о своем одеянии, он был слишком озабочен тем, чтобы успеть поймать лорда Тэлбота до того, как тот отправится в очередную деловую поездку.

Эйвери оправил полу штанов, когда порыв случайного ветерка ласково прошелся по нему сзади, однако не сбавил свой одышливый шаг, так как увидел прямо перед собой усадьбу и стоящую на дорожке перед парадным карету Тэлботов. Эйвери как мог привел в порядок свою запачканную одежду и преодолел добрую дюжину ступеней перед центральным входом. В результате настойчивого стука в дощечку на двери Эйвери оказался лицом к лицу с исполненным достоинства дворецким, который испытал мгновенный приступ отвращения при виде приветствовавшего его незнакомца. Он измерил оборванца презрительным взглядом, прежде чем вновь приобрел величественный вид и фыркнул:

— Да?

— Э, я вижу, что его светлость дома. — Эйвери откашлялся. — Мне бы хотелось переговорить с ним несколько минут.

Брови Чарльза быстро дернулись, после чего он поднял голову и величаво пояснил:

— В настоящее время у лорда Тэлбота нет времени для приема посетителей. Он собирается выехать по важному делу.

— Я должен немедленно поговорить с ним! — настаивал Эйвери.

Полуприкрытые глаза дворецкого вновь сверкнули в его сторону, и как бы нехотя Чарльз ответил:

— Я спрошу у его светлости, будет ли он говорить с вами, сэр. Ваше имя?

— Эйвери Флеминг! — озабоченно заявил бывший мэр. — Вы меня не узнали? Я бывал здесь раньше!

Чарльз был явно удивлен.

— Вы действительно напоминаете мэра. — Он вгляделся в Эйвери попристальнее и с сомнением покачал головой: — Простите, сэр, но создается впечатление, что с вами произошло серьезное несчастье.

— Вот именно! — с горечью признал Эйвери. — Именно поэтому мне необходимо переговорить с его светлостью!

— Я скоро вернусь, сэр.

Эйвери ждал, едва сдерживая свое нервное возбуждение, пока слуга удалялся в глубь дома и слышались его шаги. Через некоторое время шаги раздались вновь, и Эйвери просиял, увидев, что дворецкий возвращается обратно.

— Что он сказал? Мне позволено войти? — живо поинтересовался он у слуги.

— У лорда Тэлбота мало времени, сэр. Он не сможет принять вас.

— Это же важно!

— Простите, сэр, — надменно извинился Чарльз и разговор не продолжил.

От этого поражения плечи Эйвери опустились, он заковылял прочь от двери и, услышав, как она захлопнулась позади него, стал спускаться вниз по ступеням. Внезапно он ощутил в ногах слабость и прислонился к колесу кареты, полностью обессилевший из-за событий последних дней. Эйвери был уверен, что если бы он только мог сообщить о своем деле лорду Тэлботу, тот бы понял его и проявил сострадание, по крайней мере, дал бы еще несколько фунтов и, может быть, даже лошадь.

Эйвери поднял голову и осторожно потрогал болячку на лбу. У него не было сил идти в Мобри, да и вообще никуда. Он, вероятно, был обречен, не имея коня и еды, чтобы поддержать свои силы. Что же делать? Он лишился всего своего имущества, был брошен семьей и друзьями, и теперь, потеряв возможность переговорить с его светлостью, казалось, окончательно лишен надежды.

Внезапно его внимание привлек покрытый холстом багажник кареты. Он был достаточно вместителен для человека, и, спрятавшись там, Эйвери мог не только проехаться, но и получить возможность при случае выложить свои требования лорду Тэлботу после того, как тот покончит с делами.

Эйвери украдкой осмотрелся вокруг. Кучер, сидевший на облучке, клевал носом и не обращал на него никакого внимания. Два лакея беседовали, стоя возле лошадей, и, иронично фыркнув в сторону Эйвери, они выкинули его из головы. Больше вроде никто помешать ему не мог. У Эйвери появился шанс, возможно единственный, и надо было быть дураком, чтобы не использовать его.

Глава двадцать четвертая

По мере приближения экипажа с Клодией и лордом Сэкстоном к западному побережью, откуда открывался вид на обрыв залива Солуэй-Ферт, почва становилась голой и каменистой. С моря хлестали сырые и холодные ветры. Гранитный утес поднимался ввысь, затем спускался к морю израненными уступами, о которые глубоко внизу билась белая пена. Поодаль от обрыва виднелись полуприкрытые утесом руины древнего замка, прижавшегося, словно раненый заяц, к голому каменному спуску.