Оливер застыл на бегу, будто наткнулся на стену. Затем он обернулся, его глаза и рот были широко раскрыты. Мачете наполовину торчало из его груди. Покачнувшись, он сделал три шага назад. Перила уперлись ему в спину. Страшный крик вырвался из его груди, когда он по инерции перекинулся через них спиной, раскинув широко руки. Затем его ноги дернулись, поднялись вверх — и в следующий момент море поглотило его.

Жонжон упал на колени и обхватил руками голову, стеная и причитая. Я выбежала на палубу. Чед глядел на команду и ныряльщиков.

— Спускайтесь вниз, — приказал он, — и заберите с собой Жонжона.

Лайза неподвижно лежала на палубе. Я опустилась возле нее на колени, и Чед закричал:

— Сэм! Иди сюда!

Над ухом у нее была кровь, на виске — набухающий шрам. Видимо, при падении она ударилась головой. Я посмотрела на Карагоула, все еще стоящего на мостике, и закричала:

— Принеси полотенце и воды! Поторапливайся, черт возьми!

Никогда раньше я не ругалась. Глаза Лайзы медленно открылись, и ее затуманенный взгляд уперся в меня. Я положила ее голову себе на колени.

— Кейси?..

— Все хорошо, моя дорогая. Теперь все в безопасности. Отдыхай.

— А Чед? Ты… ты спасла его?

— Да, с ним все в порядке. Не волнуйся.

— Я знала, что ты его спасешь. А… Тут был Сэм, на другом пароходе. Это в самом деле Сэм?

— Да. Сейчас он придет. Думаю, они все это запланировали: он и Чед. Они только разыграли перед всеми ту ужасную ссору.

Лайза слабо улыбнулась и прошептала:

— О, мужчины… — и ее глаза закрылись.

Карагоул принес полотенце и воду.

— Я действовал не по своей воле, мадам. — Его загорелое лицо исказилось от ужаса.

Он отпрыгнул, чего-то испугавшись. Возле меня легла тень, и я увидела Чеда.

— Она сильно ранена? — спросил он.

Я покачала головой.

— Не думаю. Она только что говорила со мной.

Он облегченно вздохнул.

— Слава Богу.

— Но почему ты ничего не сказал нам, Чед? Я имею в виду — насчет Сэма? Вы все это разыграли?

Он подал мне миску с водой.

— Да. Мы полагали, что Фой может предать нас, получив золото, поэтому я хотел, чтобы Сэм оставался в резерве, вне досягаемости Фоя, готовый появиться в нужный момент. Надо было, чтобы Фой подумал, будто Сэм вышел из игры. Его нужно было убедить в этом с самого начала. Когда мы начали ссору, ваши с Лайзой лица могли бы убедить кого угодно. Не было и тени сомнения. Но мне пришлось держать вас в неведении вплоть до последнего момента. Фой был безумен, а безумцы очень подозрительны.

Я отжала полотенце и приложила его к голове Лайзы.

— Сэм ожидал где-то над Очо Риос?

— Да, наблюдал «Лигурию» в подзорную трубу. Та история с упавшим бревном на дне вчера была выдумкой. Мне нужно было дать знак Сэму, что я закончил работу. Я просигналил ему этой ночью с мостика.

Я вспомнила о точке света, которую видела вдали этой ночью. Должно быть, это был ответ Сэма на сигнал. Чед продолжал:

— Я велел ему прийти сегодня утром в десять. Это и была моя ошибка, мне нужно было сказать, чтобы он подошел до того, как я пошел на последнее погружение, но я не предполагал, что Фой отреагирует столь быстро и столь жестоко.

Теперь мне был слышен мотор «Мисс Эммы», которая подошла вплотную. Сэм что-то спрашивал, Карагоул отвечал ему.

— Но какое отношение ко всему этому имеет полковник Браун, — спросила я.

— Бог ведает, дорогая моя. Я полагал, что с Сэмом будет приятель или двое, но не понимаю, зачем здесь полковник Браун.

Он поставил миску с водой и пошел поприветствовать двух подошедших на маленькой лодке мужчин, которые сейчас высаживались на наш борт.

— Привет, Сэм. Доброе утро, полковник. Какая неожиданная встреча.

— Что, черт возьми, случилось, Мелюзга? — прокричал Сэм. Он поспешил к нам, не дожидаясь ответа, и присел на корточки над Лайзой, — О, Бог мой… — прошептал он, взяв ее безжизненную руку. — Лайза! Девочка моя, Лайза! Лайза, милая? — Он глядел на меня потрясенный. — Она… С ней все в порядке?

— Я уверена. Поддержи ее, Сэм. Нет, положи голову к себе на плечо. Вот так. — Я приложила вновь намоченное полотенце ко лбу Лайзы. — Теперь кровотечение почти прекратилось, и думаю, она просто в обмороке. Она узнала, что все живы, и потеряла сознание.

Сэм обнял ее. Его лицо было будто вырезно из красного камня, и глаза его были угольно-черными. Он поискал кого-то глазами:

— Где Фой? — спросил он, и я вспомнила, что в жилах его течет индейская кровь.

— Он мертв. Мертв и ушел на дно морское.

Сэм прикусил губу.

— Черт побери, — тихо сказал он. — Его я хотел оставить для себя лично. Это Чед разделался с ним?

— Нет, огромный негр. Я позже расскажу тебе. Отнеси Лайзу в салон. Я принесу свежей воды и новое полотенце.

Он легко поднял ее и перенес в прохладный сумрак салона. Когда я вошла некоторое время спустя, то увидела, что она лежит на кушетке, а Сэм сидит возле нее на корточках. Я поставила рядом с ним миску с водой и отдала ему полотенце.

— Можешь ли ты сказать мне, что дальше, Сэм?

— На «Мисс Эмме» мы отправимся на Нассау. Там нас будет ждать корабль. Грузовой корабль с пассажирскими каютами, который отвезет нас в Англию. Полковник владеет большей частью акций пароходной компании, и это один из его кораблей.

— Ну что ж… это очень любезно с его стороны… Сэм, но кто он — полковник Браун?

— Пусть он сам скажет тебе это, дорогая.

Сэм был полностью занят Лайзой, прикладывая ей ко лбу мокрое полотенце.

— Ну и хорошо, — сказала я. — Оставайся здесь и присмотри за ней. Если мы перегружаемся на «Мисс Эмму», то я должна помогать на палубе.

Жалкий капитан Карагоул стоял перед Чедом и полковником Брауном. Полковник грозно спрашивал:

— Вам ясно, Карагоул? Мистер Локхарт поднимется в вашу каюту вместе с вами, и вы дадите полный письменный отчет о том, как Оливер Фой покушался на убийство, а вы и ваша команда не воспрепятствовали. Когда он запишет ваши показания, вы подпишете их, заверив, что все записано с ваших слов. Ваша команда в полном составе также подпишет их либо поставит отметки пальцев вместо подписи. Когда мы перегрузим золото и пассажиров, вы можете вернуться на Гаити. Там вы можете рассказать правду, если вы дурак, конечно, а можете просто заявить, что Оливер Фой напился допьяна и упал за борт ночью. Его репутация пьяницы сослужит вам услугу. Вы можете сказать, что это случилось после того, как пассажиры высадились в Нассау, а о золоте лучше всего промолчать. Я не желаю, чтобы кого-то из моих друзей тревожили допросами, понятно? Если это случится, то я пущу в ход подписанный вами документ. Вам все ясно — или мне повторить еще раз?

Карагоул мотал головой и улыбался жалкой заискивающей улыбкой.

— Все совсем ясно, сэр. У вас не появится причин показывать документ. Никогда.

— Хорошо. — Полковник повернулся и дружески потрепал Чеда по плечу: — Иди, мой мальчик. А я сейчас дам прикурить тем двоим и начнем погрузку. — Он увидел меня и приподнял свою коричневую шляпу: — Я был бы благодарен за советы вашей жены по погрузке. Я не моряк, знаете ли.

— Кейси на данный момент не совсем моя жена, полковник. — сказал Чед. — Может быть, Сэм рассказал вам эту историю?

— Да, в самом деле рассказал, но меня не волнуют официальные подробности. — Он улыбнулся и подошел ко мне. — Доброе утро, миссис Локхарт. Я счастлив видеть вас в добром здравии.

— Доброе утро, полковник. — Я протянула ему руку. — Мне всегда приятно видеть вас, но я не ожидала встретить вас здесь.

— Я не сомневаюсь, что необходимо объясниться, миссис Локхарт, но может быть, это отложить на более подходящий момент? — Он не отпускал моей руки.

— Уверена, что да. — Тут я, спохватившись, взглянула на свою костюм. — Надеюсь, вы простите мне мой вид.

— Моя дорогая… — Его голос задрожал, и он не мог некоторое время говорить. — Я так долго мечтал увидеть вас в том виде, в каком вас описывали мне, когда безуспешно преследовал эту ласточку — неуловимую «Кейси» по всему Карибскому архипелагу.

* * *

Смерть Оливера принесла мне облегчение, хотя, может быть, это и грешно. Думаю, что все чувствовали то же самое, включая Карагоула. Никто не предложил начать поиски тела.

Свидетельство капитана было записано. Сундуки и наш багаж были перегружены на «Мисс Эмму». Под моим руководством Чед и полковник Браун обеспечили равномерное распределение груза в трюме. Мы собирались пойти под парами, поскольку ветер был встречный и я была единственным опытным моряком среди всех.

Лайза очнулась и лежала с перевязанной головой в каюте на подушках, перенесенных с салона на «Лигурии». Сэм хлопотал около нее. Я смогла уделить ей несколько минут, она плакала на моих руках от облегчения и счастья, тысячу раз поблагодарив меня за спасение Чеда. В конце концов я прекратила поток благодарности, повторив ее слова:

— О, замолчи!

Чед и полковник вышли наконец-то из трюма.

— Ну, что теперь, моя дорогая? — спросил Чед. Каждый раз, когда он обращался ко мне, я чувствовала, что вся сияю. Я была так счастлива.

— Мы скоро можем тронуться в путь, — сказала я. — Я заложила в топку запас угля с «Лигурии», поэтому пойдем на хорошей скорости. А теперь нужно затопить бойлер.

Чед покачал головой.

— Ты и так сделала много сегодня, дорогая Кейси. Думаю, мы с полковником справимся с бойлером, если ты нас проинструктируешь.

Десять минут спустя я вышла на палубу, прибрав в каюте и застелив две кровати. Сэм вышел ко мне нахмурившись.

— Послушай, милая моя, мы отнеслись к этому так легко, но сможем ли мы дойти до Нассау? Это шестьсот миль, а никто из нас не понимает в навигации.

Я рассмеялась. Мне хотелось обнять и расцеловать всех. Легкость, которая жила теперь во мне, сделала меня смелой. Я обняла Сэма за шею.

— Милый Сэм, у нас есть карты, компас и секстант, так что я могу доставить вас в любую точку Вест-Индии.

Он погладил меня по волосам.

— Ты чудесная девушка, Кейси.

— Нет, не нужно меня переоценивать.

— Почему же? Сначала ты вынесла меня из урагана, затем спасла Чеда с тридцатиметровой глубины. Кто бы еще мог совершить такое?

— Любая девушка, которая научилась странствовать по морям, умеет нырять и ходить под парусом.

— Нет, нужно гораздо большее, дорогая моя.

— Не спорь. Вы понимаете, что вам, мужчинам, придется ночевать всем вместе? Мы с Лайзой занимаем каюту.

— И прекрасно. Мы будем спать на палубе или под навесом, если пойдет дождь. Это только три-четыре дня.

К нам подошел Чед.

— Когда ты наговоришься с моей женой, Великий Вождь?

Сэм рассмеялся и пошел к Лайзе.

— Мы разожгли топку, милая, — сказал Чед.

— В таком случае снимаемся и идем на северо-восток. А пока я высчитываю курс, ты можешь попрактиковаться в управлении рулем. Нам всем придется это делать по очереди.

В тот вечер я была занята на камбузе и приготовила достаточно приличный обед. На борту был запас провизии, но мы перегрузили с «Лигурии» цыплят, мешок муки, овощи и фрукты. Когда стемнело, у руля встал Сэм. Ночь была теплая, и Лайза предложила нам с полковником прогуляться по палубе.

Я была совершенно уверена, что это придумал сам полковник, но не возражала. Мы уселись под небом на подушках, я спросила:

— Вы — официальное лицо, полковник? Не представляю, почему вы участвуете во всем этом. Кроме того, теперь я уверена, что вы — тот самый человек с рыжей бородой, который разыскивал нас в прошлом сентябре на Сент-Китс. Вы — из полиции? Или детектив?

— Ни то ни другое, моя дорогая. — Полковник некоторое время молчал, а затем продолжил: — Да, в прошлом году я много раз пытался напасть на след «Кейси», пока не приехал на Гренаду вскоре после вашего отъезда в Англию. Там я узнал о случившемся и о том, как «Кейси» разбилась о скалы.

— Почему вы нас разыскивали?

Наступила долгая тишина. При свете луны я видела, что он нервничает.

— Моя фамилия — не Браун, — решился наконец он. — Я взял эту фамилию, последовав вашему примеру. Моя истинная фамилия — Делани. Ричард Делани.

— Но это имя моего отца! — воскликнула я.

— Да!

— Не понимаю. Вы — наш родственник?.. — Я нахмурилась, осененная догадкой. — Но вы не можете быть моим отцом! Он был убит под Одурманом много лет назад, когда я еще была ребенком.

— Твои тетя и дядя полагали, что вам лучше так думать, и у меня не оставалось выбора: я согласился. — Они очень невзлюбили меня, — угрюмо сказал он, — и не одобрили нашего брака. Я был младшим офицером, не имел достаточного дохода. Но я очень любил твою мать, и она любила меня, поэтому мы поженились несмотря ни на что. Через год родилась ты, а когда тебе было четыре года, меня послали за границу. Я был в Египте, когда умерла твоя мать.