— Скажу, что пожалел маленькую родственницу шотландского короля, своевольная мать которой сбежала во Францию от злости, когда я отказался даровать этой глупой женщине права на фамильную крепость, — с ледяной улыбкой отозвался Генрих Тюдор.

— С чего начнем, сир?! — деловито спросила Арабелла, поняв, что все уже решено.

— Сейчас вы выбежите из моих покоев, рыдая и проклиная меня в голос, и промчитесь в таком виде через приемную, забитую просителями. Сэр Джаспер Кин, без сомнения, тоже там. Я послал за ним, желая сообщить о том, что Грейфер конфискуется в пользу королевства. Затем я предложу уроженцам Грейфера выбор — либо остаться с сэром Джаспером, либо вернуться домой под защиту короля. Слух об этом, мадам, распространится мгновенно, и все узнают причину вашего огорчения. Хотя сэр Джаспер будет разочарован, но облегчит душу, рассказав собственную версию случившегося, и утешится, очернив ваше доброе имя.

— Но Маргарет?! Как она попадет в королевские покои?

— Я попрошу королеву послать одну из служанок в монастырь сегодня же, чтобы забрать ребенка и тайком привезти его в Шин.

— Так скоро?

— Вы уезжаете завтра, мадам. Я хочу, чтобы вы покинули Шин как можно быстрее, прежде чем галантные придворные кавалеры заметят ваше красивое личико, посочувствуют несчастьям прелестной леди и попытаются осаждать меня жалобами и просьбами. Я дам сэру Джасперу несколько дней позлорадствовать, хоть он и будет жаловаться публично из-за того, что не получил Грейфера. У французов много шпионов при английском дворе, и во Франции узнают обо всем еще до того, как вы прибудете туда и явитесь к королю Карлу. Сэр Джаспер говорит, что вас называют строптивицей из-за вспыльчивого нрава, так что подобное поведение будет вполне естественно.

Арабелла осознала, что выхода нет. Если она желает вернуть Грейфер, придется ехать во Францию. Король все объяснил прямо, без обиняков. Без Грейфера она будет бездомной. Что тогда станет с Маргарет?

— Я не солгала, ваша милость, когда говорила, что осталась без гроша, — объявила она королю. — У меня всего две серебряные монеты и с полдюжины медных. Если нужно отправляться завтра, деньги нужны сейчас. Вы были откровенны со мной, и я отвечу тем же. Не хочу никого оскорбить, милорд, но, говорят, вы не из щедрых людей, и хотя объяснили, что не можете дать мне большую сумму, одновременно приказываете отправиться во Францию, ко двору, привлечь внимание влиятельных людей и получить от них важные для Англии сведения. Но как это сделать, сир, не имея средств? У меня нет ни денег, ни одежды, а француженки известны роскошью нарядов. Я буду выглядеть сереньким английским воробушком среди ослепительных павлинов. Если необходимо стать сверкающей драгоценностью, чтобы соблазнить ваших врагов, мне нужна соответствующая оправа! — заключила Арабелла, глядя королю в глаза.

— Х-м-м-м, — протянул Генрих. — Я не подумал об этом, мадам. Неужели вам совсем нечего надеть?

— Я привезла с севера всего лишь одно платье, которое не стыдно надеть ко двору, сир. Остальные вряд ли подходят для такого путешествия.

— Но почему, мадам? У вас был скупой муж?! — удивился король. — Говорят, у шотландцев тугие кошельки.

— О нет, ваша милость. Тэвис Стюарт — благородный человек, но поскольку я развелась с ним, то посчитала, что не имею права брать что-либо из принадлежащего ему, кроме самого необходимого. Все мои наряды и драгоценности остались в Данморе. Я взяла только одно нарядное платье и несколько самых старых.

Генрих Тюдор был ошеломлен. Женщины, исключая его жену и мать, были жадными, корыстными созданиями, и все же эта несравненная красавица оказалась совсем другой. Снова король почувствовал легкий укор совести за свое обращение с леди Грей, но тут же постарался забыть обо всем, потому что сильный монарх не должен позволять таким пустякам, как сознание собственной вины, встать на пути важного дела.

— Вы не должны казаться богатой, мадам, иначе возникнет вопрос, откуда вы взяли деньги, — объяснил он. — Но все же нарядная одежда необходима. Когда я отправлюсь к королеве посоветоваться насчет вашей дочери, попрошу ее помощи и в этом деле.

— Необходимо одеть и мою горничную, сир, — осмелев, попросила Арабелла. — Лона должна ехать со мной — ни одна благородная дама, пусть даже бедная, не путешествует без служанки. Я возьму с собой несколько вооруженных всадников — нельзя остаться без защиты в чужой стране. Мои люди не предадут меня. Однако придется признаться в истинной цели моей поездки, если я хочу сохранить их верность. Они простые люди и многим жертвуют ради меня. Не могу больше испытывать их терпение, если желаю получить безоговорочную поддержку.

Никто не станет болтать, если я попрошу!

Король согласно кивнул.

— Деньги, одежда и собственная охрана? Надеюсь, этого достаточно?

— Кроме того, необходимо переправить лошадей, — напомнила Арабелла, — а этого даром не сделаешь. Не забывайте, нам придется добираться в Париж от самого французского побережья. Конечно, можно бы отослать коней домой, но не покажутся ли странными такие разумные действия при поспешном бегстве?! Кроме того, перевозка лошадей обойдется дешевле, чем покупка новых, — добавила она, помня о склонности короля к строгой экономии.

— Пожалуй, верно, — согласился Генрих. — Вы получите дополнительные средства и на лошадей, мадам. Что-нибудь еще?

— Остается договориться о размере суммы, — мило улыбнулась Арабелла.

— Деньги доставит фрейлина королевы, когда придет за ребенком, — пообещал король.

— Нет, ваша милость, — покачала головой Арабелла, — лучше получить все сейчас. Если посчитаю содержание недостаточным, не смогу поспорить с вами, потому что не найду предлога для новой аудиенции.

Она имела все основания не доверять щедрости Генриха Тюдора.

— Как, мадам?! Неужели собираетесь торговаться, как базарная торговка?! — гневно воскликнул король.

— Я должна быть уверенной, что не уроню достоинства английской дворянки, ваша милость, — упрямо настаивала Арабелла. — И дело не только во мне. Я несу ответственность за Лону и своих людей. Нельзя просить их последовать за мной на чужбину, не зная, хватит ли денег, чтобы прокормить и одеть целый отряд. Кроме того, по прибытии в Париж нужно отыскать жилье. Может пройти довольно много времени, прежде чем удастся найти подходящего поклонника, но если он тоже не отличается щедростью, придется самой платить за дом! — И, лукаво улыбнувшись, добавила:

— Богатые и могущественные люди не всегда добры и благородны! И не только шотландцы отличаются скупостью, как думаете, ваша милость?

Генрих Тюдор пристально взглянул на стоявшую перед ним молодую женщину. Неужели она издевается над ним? До этого момента король не верил в столь острый ум женщины, но, поскольку спорить с дамой было ниже его достоинства, он подошел к стоявшему у стены дубовому шкафу, выдвинул ящик, вынул бархатный кошель и, задумчиво взвесив его на руке, протянул Арабелле. Та, в свою очередь, проверила вес и отдала кошелек обратно.

— Этого не хватит! — спокойно объявила она.

Генрих Тюдор окинул леди Грей свирепым взглядом.

— Мадам, ваша расточительность разорит меня! — рявкнул он.

— Хотите уморить меня голодом, прежде чем смогу быть вам полезной, сир? Тощая женщина вряд ли привлечет внимание любвеобильного мужчины, а французы, говорят, любят пухленьких красоток! — дерзко ответила Арабелла.

Король вновь полез в ящик стола, и на этот раз на свет появился мешок потяжелее, едва не лопавшийся под тяжестью монет.

Арабелла взяла кошель, открыла его, высыпала золото на стол и быстро пересчитала.

— Мне нужен, кроме того, мешочек серебра и еще один с медью, — потребовала она, собирая монеты в кошелек.

Король, окончательно потеряв способность возражать, молча выполнил требование.

— Ну, теперь вы довольны, мадам? — резко спросил он.

Арабелла тщательно запрятала деньги под юбку и, взглянув на короля, слегка улыбнулась:

— Нужно получше все уложить, чтобы монеты не звенели, когда я побегу через приемную, проклиная вас, ваша милость.

— Почему мне кажется, что больше всего удовольствия вы получите именно от этого, мадам?

— Как вы проницательны, ваша милость, — бесстрастно заметила Арабелла.

— Мы обо всем договорились, мадам, — заключил король.

Арабелла сделала реверанс и спросила:

— Можно начинать рыдать и вопить, сир?!

Генрих Тюдор кивнул и тут же едва не подскочил от пронзительного визга.

— Ой-й-й! Это несправедливо, ваша милость! Ой-ой-ой!!! Куда мне идти? Что делать?! Как прокормить мою бедную дочь?! — заплакала Арабелла.

— Нужно было думать раньше, когда вы из глупого каприза оставили мужа, мадам! Если в вашей голове сохранилась хоть капля разума, вернитесь в Шотландию и на коленях молите мужа принять вас! Скорее всего он откажется, но по крайней мере хоть о ребенке позаботится! — громко заявил король. — Сами заварили кашу, сами и расхлебывайте!

— Никогда! — всхлипывала Арабелла. — Никогда не вернусь к этому шотландскому дикарю! Пожалейте меня, ваша милость! Возвратите Грейфер!

— Отдать приграничную крепость женщине?! — уничтожающе спросил король так громко, что в приемной было слышно каждое слово. — Мадам, да вы шутите! Ха-ха-ха! Женщина — защитница английской границы! Что за чушь?! Идите, мадам.

Немедленно уходите!

Король быстро подошел к двери и широко распахнул створки так, что несколько человек, подслушивавших у замочной скважины, разлетелись во все стороны. Его так и подмывало рассмеяться, что, несомненно, вызвало бы еще больше сплетен, ибо он считался человеком, не очень-то склонным к веселью.

— Возвращайтесь в Шотландию, домой, мадам, и забирайте свое отродье! Грейфер больше вам не принадлежит! Вон!

Арабелла остановилась в дверях на мгновение, чтобы все присутствующие хорошенько увидели, в каком она отчаянии.

Бледно-золотые волосы блестели в солнечных лучах, струившихся через окна. Она выглядела сегодня особенно красивей, но очень хрупкой и несчастной.

Обернувшись в последний раз к королю, она дерзко прокричала:

— Не вернусь в Шотландию! Ни за что! Не заставите!

И, разразившись рыданиями, промчалась через приемную, расталкивая изумленную толпу просителей, жалобно и горько всхлипывая.

«Нужно спешить, иначе я не выдержу и засмеюсь», — думала Арабелла, стараясь бежать как можно быстрее.

Она уже успела разглядеть торжествующе ухмылявшегося сэра Джаспера Кина и неожиданно поняла, что тот несколько обрюзг от сытой жизни. Красивое лицо огрубело; еще несколько лет — и он окончательно растолстеет. Что она находила в нем когда-то? А Ровена? Почему она так его любила?

Добравшись до выхода, Арабелла кое-что вспомнила и, вновь обернувшись, задыхаясь от плача, завопила:

— Будь ты проклят, Генрих Тюдор! Жадный, бессердечный дьявол! Проклинаю тебя, Джаспер Кин! Да сгинет в аду твоя душа! — Обведя взглядом комнату, Арабелла воскликнула, отчетливо и горько:

— Какую помощь сможете вы получить, милорды, от такого короля, который не задумывается ограбить беззащитную женщину, лишив ее наследства предков? Что мне делать? — И, распахнув двери, выбежала в коридор.

«Ну вот! Теперь болтливые языки получили пищу для сплетен», — думала она, спеша во двор, чтобы отыскать лошадь.

Сэр Джаспер перескажет всю историю по-своему и уж, конечно, не пощадит Арабеллу. Какая жалость, что женщинам не позволено появляться на сцене! Из нее получилась бы прекрасная актриса, недаром многие с жалостью смотрели на несчастную леди Грей!

Сев на кобылку, Арабелла рысью направилась в монастырь Святой Марии-на-полях, где собрала своих людей, повела их в сад, чтобы никто не мог подслушать, и рассказала о беседе с королем.

Фитцуолтер очень рассердился:

— Хоть Генрих Тюдор и король, несправедливо просить о таком слабую женщину.

Солдаты хором выразили согласие с капитаном, но Арабелла предостерегающе подняла руку.

— У нас нет иного выбора, Фитцуолтер, если мы не хотим, чтобы Грейфер перешел в руки чужаков, — сказала она.

— Но что сделает король, если мы попросту вернемся в крепость и будем обороняться от него? — вскинулся капитан.

— Я не предательница, старый дружище, — покачала головой Арабелла, — да и вы тоже. Выступить против короля означает измену. Нет, придется покориться его воле. Лона, Фитцуолтер, я хочу, чтобы вы и еще шесть человек сопровождали меня во Францию. Остальные могут возвратиться домой и заверить людей, что я не покинула их и обязательно вернусь. Однако вы не должны рассказывать тайну, которую я вам доверила, иначе король посчитает меня ничтожной лгуньей и в гневе лишит прав на Грейфер. Рауэн Фитцуолтер в отсутствие меня и отца останется главным и будет защищать Грейфер. Думаю, об остальном позаботится король. Он сделает вид, что конфискует крепость в пользу короны. Решайте сами, кто вернется, а кто поедет со мной, но я не возьму тех, у кого есть жена. Кроме Фитцуолтера, конечно, потому что мы можем пробыть за границей не меньше года.