Екатерина Кариди - Змеиная невеста

Слабость!

Позор для мужчины. Он не хотел быть перед ней слабым.

Нахмурился, желая уже увести разговор в другое русло, и тут она провела рукой по лбу, как будто хотела стереть что-то, и сказала:

- Да, я сейчас объясню. Но прежде скажи мне вот что. Подобное, - она положила ладони на проклятые записки и шевельнула их, - было только в роду Черных Нагов? Или в других кланах  тоже? То есть. Преследуют Нагов вообще или только вашу семью?

Моментами он не мог понять, откуда у его молодой жены, «человечки», берется эта мудрость. Хотя, конечно, древняя кровь небесных дев не водица. Сейчас Далгет испытал мгновенное облегчение, захотелось вдруг расцеловать ее и забросить все к чертовой матери. А этот проклятый архив сжечь.

Но отмахнуться, забыть обо всем не представлялось возможным, потому что она была права в своих догадках.

- Не только, - проговорил Далгет. - В каждом роду время от времени происходят похожие случаи. Гибнут ИматАани.

- Почему? - на гладкий лоб Леры набежала тень, а высокие брови поднялись еще выше.

- Потому, Лера, что Нага очень сложно убить, - невесело усмехнулся он. - Мы очень живучие. Наше уязвимое место - наши женщины. Именно на них ведется охота, и стараются уничтожить ИматАани прежде, чем появится потомство. Таким образом враг одним ударом под корень убивает весь род. Потому что у Нага не будет больше ни другой ИматАани, ни детей. Одна на всю жизнь.

Она долго на него смотрела и вдруг спросила:

- Ты потому меня запирал, да?

- Да, - ответил Далгет и отошел, сцепив руки за спиной. - Но я понимаю также, что это не решение проблемы.

- Спасибо тебе, - вздохнула Лера.

И прежде чем он осознал, высказала свою идею:

- Мне показалось, что эта связь не была односторонней. 

- Что ты имеешь в виду?

- То, что это... - она замялась и поворошила листки. - Переписка. По содержанию видно. Где-то должны быть и ответные.

Он нахмурился и потер переносицу.

Представить себе, что его мать обменивалась с кем-то письмами, находясь в полнейшей изоляции? Мехидар свою жену вообще из покоев не выпускал. Только в сад, который специально для нее и...

Сад.

Никто не знал, каким образом матери удалось попасть за пределы дворца. Мехидар тогда половину прислуги запытал и перебил и ничего не узнал. А ответ всегда лежал на поверхности. Из того самого сада, в котором отец ее запер.

Каким образом? Теперь у Далгета было основание думать, что либо кто-то пробил в сад портал извне, либо его мать сделала это сама. Куда выходит портал? Можно ли попасть оттуда в дворцовый сад?

Столько вопросов!

Что он вообще знал о матери? Была ли у нее столь сильная магия? Учил ее кто-нибудь или мать доходила до всего сама?

Он внезапно почувствовал острое желание присесть и еще раз очень внимательно перечитать все записки. А потом перерыть сверху донизу весь сад и снести к чертовой матери магическую завесу! Но с этим придется повременить. Вернется Саха, потом.

Словно в тон его мыслям она спросила, сосредоточенно морща лоб:

- А где нашли маму? Где находится то место? Мне кажется, надо еще раз осмотреть там все. Вдруг удастся обнаружить что-то важное. 

Хотелось крикнуть:

«Нет!»

Хотелось запереть ее и никуда не выпускать. Однако он сделал усилие над собой и проговорил ровным тоном:

- Да, ты права. Надо осмотреть. И место, где напали на Саху, тоже.

Прямо сейчас у Далгета возникло одно подозрение, но говорить об этом он пока не хотел.

- Съездим завтра, - сказал, поворачиваясь к ней лицом. - Возьмем твоего апхеса. Заодно и покатаешься.

***

Но завтра они никуда так и не съездили.

И послезавтра тоже. И даже через месяц.

Причина была прозаическая - Леру начало тошнить по утрам. Рано, вроде бы срок совсем маленький. Но стоило Далгету узнать о ее недомогании, он сразу превратился в чудовище.

- Я беременная, а не больная! - возмущалась она.

Но слышала в ответ только:

- Ничего, торопиться некуда, вот пройдет первый триместр, перестанет тошнить, потом начнем потихонечку выходить гулять на речку, кататься осторожненько. А пока - нет.

Вот и вышло, что теперь ее дни были заняты ремонтом. ДалгетХан, раз уж он лишил ее тренировок и подвижных игр на свежем воздухе, отдал Лере на откуп всю старую часть дворца. И разрешил ей обустроить там все по своему усмотрению.

Ну... Обживалась. Все-таки это ее дом. Вернее, дворец. Уму непостижимо.

Кстати, в ее одежде теперь стали появляться такие неожиданные элементы, как, например, рваные джинсы или приятные телу просторные футболочки или пестренькие платьица. А еще удобная мягкая обувь. Все это невероятно напоминало ей Наилю. Но от подруги не было никаких вестей. А когда она спрашивала Далгета, тот только смотрел на нее своими угольно-черными глазами и загадочно улыбался.

Саха почему-то не приехал и почти не давал о себе знать. Похоже, остался в ее мире.

Изредка Далгет связывался с ним и Захри по каким-то деловым вопросам. Ей после этого передавал приветы. На вопрос, как у них дела, отвечал - нормально. Конечно, Лера скучала по братьям, особенно, по язвительному красавчику Сахе. Но рядом был Далгет, и ему каким-то образом всегда удавалось ее отвлечь.

К тому же ей было чем заняться. Весь этот замечательный, незаслуженно заброшенный старый дворец в порядок приводить. А если надоест ремонт - Далгет приносил ей множество старинных свитков, можно изучать. Или можно было просто нежиться с ним в постели.

Это было неплохо, очень хорошо, замечательно. 

Но ужасно непривычно!

То жили как на вулкане, каждый день какие-то события, только знай поворачивайся, ищи, с какой стороны опасности ждать. А тут вдруг - ничего не происходит. Странно.

Так прошло больше двух месяцев.

Матри на теле у Леры здорово разрослись. Змейки уже были соизмеримы с настоящими кобрами. Хвостами по-прежнему держались за щиколотки, но теперь они, дважды перекрещиваясь, опоясывали ее живот. А капюшоны закрывали детское место. В этом было что-то сакральное и ужасно трогательное.

Таньма каждый раз смотрела, трогала и восторженно ахала, показывая два пальца.

- Два - тебе! Тебе - два есть!

Лера удивлялась. Живот был почти плоский, только чуть-чуть стал выпирать, откуда она там что-то видела?

Зато появились новые занятия. Поскольку Лера чувствовала себя нормально, они понемногу начали выходить прогуливаться на реку. Один раз во время такой прогулки их застал Такар. Янтарный о чем-то хотел переговорить с Далгетом. Они надолго уединились в кабинете, и потом еще Такар остался на ужин.

И больше ничего волнующего. Полная идиллия.

Какое-то затишье...

Все изменилось внезапно.

ДалгетХан ничего не говорил жене, но все это время он упорно, исподволь обследовал защитный купол. Кусочек за кусочком. Укреплял и очищал его, каждый раз с досадой замечая, насколько становится светлее.

А в ту первую ночь - дождался, пока она уснула, а потом все-таки ходил в тот сад. Там было тихо, мрачно, налет грусти на всем. Ведь здесь ничего не менялось с тех пор, как она ушла. ДалгетХан не любил этот сад.

- Зачем, мама? - тихо спросил он. - Зачем?

Может быть, ему трудно понять, что ею двигало, потому что он мужчина? Но неужели можно видеть одно и то же так по-разному. Безумно хотелось разрушить здесь все. Однако он сдержался.

Ушел в кабинет, вытащил те проклятые записки и заново их перечитал.

Каждый раз все одинаково. Как будто тот, кто провоцировал женщин, точно знал, на какие точки давить.

«Лгут. Выход есть. Я знаю, как тебе помочь. Только поверь, только рискни...»

Рискни. И ты умрешь.

Но почему-то же женщины все-таки верили и шли на это?

Потом он подумал о том, что в самих этих текстах может таиться магия подчинения. Такое бывает в рунной магии... Его холодный пот прошиб. Кинулся искать след, понимая, как это может быть опасно для Валерии. Не нашел, но это не значит, что заклятий подчинения нет, просто ему не хватает знаний.

Все! Откинулся он на стуле. Больше показывать ей эти мерзкие письмена нельзя. И даже говорить на эту тему.

Ему повезло, выход нашелся сам собой. Ее беременность.

Еще когда две Матри вместо одной появились у нее на ногах, Далгет понял, что она будет особенной. А уж когда Матри на ее теле стали жить отдельной жизнью, он уверился в этом окончательно.

Его маленькая небесная дева умела преподносить сюрпризы. Далгет не знал, как именно будет дальше развиваться ее сила, это всегда происходило рывками. Он любил ее безумно и очень старался уберечь. Но ведь ей нельзя приказывать, давить властью, с ней можно только на равных. Только убеждать.

Пока что ему удавалось.

Но удерживать Леру взаперти постоянно Далгет считал неправильным. Пример взаимоотношений отца и матери всегда стоял у него перед глазами. И потому, скрепя сердце, как только Лера стала лучше себя чувствовать, он начал понемногу выводить ее на прогулку. Недалеко, прямо перед дворцовой террасой. Естественно, на тот момент он ставил на реке защитный купол.

Хоть окрестности дворца и все близлежащие тоннели были тысячу раз проверены, Далгет все же ощущал исходившую оттуда неведомую опасность. Не упускал он из виду и того, что касалось нападения на Саху. Брат сказал, что Нарьям накинула на него сеть, в результате он оказался полностью обездвижен и лишился сознания. Что произошло дальше, сам момент нападения - он ничего этого не помнил.

Проверить его слова не было возможности: когда Далгет нашел его умирающего, никаких следов сети не было. Был легкий магический след, но такой сумбурный, что и его отследить оказалось невозможным. Да и не тем он был занят, ему надо было спасать брата. А потом след рассеялся.

Собственно, ему ничего не оставалось, кроме как допросить Нарьям. Но допрашивать чужую ИматАани никто не позволит. Тем более что она была в очень плохом состоянии. Далгет тогда обратился к главе рода Янтарных, и Такар согласился помочь.

Прошел примерно месяц, прежде чем Такар появился у него.

Сведения были неутешительные. Оказалось, что Нарьям беременна. После его слов сразу возникла неловкость. Потому что, когда ее нашли, Далгет этого не озвучил, однако нетрудно было понять, что несчастную насиловали. Так что трудно было сказать, чьего ребенка она теперь носит. Считается, что ИматАани может забеременеть только от своего супруга, но в свете последних событий можно было уже ничему не удивляться.

А на днях Такар появился у них снова.

И сообщил, что Нарьям готова дать показания.

Это была хорошая новость, но Далгет сначала не мог взять в толк, что же ему в этом не нравится.

- Сама обратилась ко мне, веришь? - проговорил Такар, глядя на реку.

Лера в это время каталась на апхесе, рядом, примерно в десяти метрах. И смотрел Янтарный на нее. Далгет все еще ревновал - наверное, ему не избавиться от этого чувства окончательно.

- И что же ее сподвигло?

Такар покосился на него.

- Я бы сказал - совесть. Но не скажу. Однако, видно, что ее что-то гложет. Возможно, и впрямь хочет облегчить душу. Сам знаешь, беременные мнительны и подвержены эмоциональным колебаниям.

Как раз в этот момент его собственная беременная жена гарцевала на апхесе. Водный бык вскидывал передние ноги и вдруг встал свечкой на хвосте. Далгет чуть не поседел, когда это увидел.

- Лера! - тут же сорвались к ней оба.

А она как ни в чем не бывало опустила апхеса, вставшего на дыбы, и спросила:

- О чем это вы там секретничали?

Далгет предпочел бы, чтобы она пока ничего не знала. Но Такар уже успел сказать:

- Это по поводу нападения на Саху.

Как-то сразу холодком повеяло. Лера подъехала ближе и спросила серьезно:

- Что ты узнал?

Мужчины переглянулись. Теперь-то уж что? Далгет пожал плечами и отвернулся, а Янтарный начал, осторожно подбирая слова:

- Нарьям обещала рассказать, как все было. Но ее надо будет вывести на место.

Несколько мгновений она молчала, потом сказала: