Узнав о том, что мы с Нинианом нашли подходящий для себя дом, родители мужа не сумели скрыть облегчения; я поняла, что тень, брошенная судьбой на всю мою жизнь, запятнала и Ниниана.

Купленный дом располагался недалеко от отцовского, где прошло мое детство и случилась та ужасная трагедия. Я не могла заставить себя заглянуть к Зилле, которая должна уже была вернуться в Эдинбург. Интересно, служат ли еще Керквеллы и Восперы; знает ли Зилла, что я вернулась.

Мы переехали в свой дом, и я почувствовала некоторое облегчение. Вскоре затем обнаружилось, что я в положении.

Это открытие разительно изменило мою жизнь. Я прекратила размышлять о прошлом, забыла о том, что многие его помнят. Радость моя не знала границ, Ниниан разделял ее в полной мере. Даже его родители смягчились. Их приводила в восторг перспектива появления внука.

В один прекрасный день я получила записку. Ее принес посыльный. Почерк напоминал руку Зиллы, только в нем стало меньше размашистости; вскрыв конверт, я прочла следующее:

«Дорогая Девина!

Думаю, ты вернулась к своему настоящему имени, и до меня дошел слух, что ты в Эдинбурге. Дорогое дитя, почему ты не заглядываешь ко мне?

Мои дела обернулись не лучшим образом. Я болею. Болезнь поразила меня внезапно, и теперь я почти законченный инвалид. Не знаю, отчего так случилось. Сегодня я здорова и полна сил, а завтра не могу встать с постели. Это ужасно раздражает. Началось все с ужасного кашля, от которого я так и не смогла избавиться. Мне сказали, это чахотка. Как печально. Временами я совершенно больна, а бывают дни, когда все прекрасно. Я начинаю строить планы, а потом они лопаются подобно мыльным пузырям.

Приходи, если сможешь вынести свидание с несчастной.

Как всегда, с любовью к тебе,

Зилла».

После такой записки ничего не оставалось, как навестить Зиллу, что я скрепя сердце сделала.

Дверь открыла миссис Керквелл. Было впечатление, что она предупреждена о моем визите.

– Здравствуйте, миссис Керквелл. Как поживаете?

– Лучше не придумаешь, благодарю вас.

– Как дела у мистера Керквелла?

– Хорошо. А вы прекрасно выглядите. Честное слово, вы словили удачу в таком ужасном месте. Вы жили в осаде – я не ошибаюсь? Вы, верно, видели народ на улицах, когда Кимберли освободили? Кстати и Мейфкин с Ледисмитом тоже. Мистер Керквелл знает все о вашей войне. Он следит за новостями и рассказывает нам. И, конечно, теперь, когда вы здесь… очень интересно было бы вас послушать. Подумать только, наша мисс Девина среди этих дикарей.

– Они не дикари, миссис Керквелл.

– Почти дикари, чужестранцы ведь. И вы там оказались, как в клетке. Я же помню, когда вы были мне не выше колена, малышкой, – и вдруг оказаться в такой западне. Миссис Глентайр ждет вас.

– Она в самом деле очень больна, миссис Керквелл?

– То так, то этак. Бывают дни, когда она чувствует себя в полном порядке. И не догадаешься, что хворает. Конечно, она старается держаться. Кто бы мог подумать, что с подобной женщиной случится такое. Она будет очень рада повидаться с вами. Я сейчас же провожу вас наверх. Так она распорядилась.

Я поднялась по знакомой лестнице и вошла в знакомую комнату.

Зилла сидела в кресле возле окна. Меня поразил ее вид. Она очень исхудала, и, хотя волосы блестели, как всегда, этот блеск не вязался с ее новым обликом.

Я подошла к ней и взяла ее руки в свои.

– О, Девина, радость моя! Как чудесно, что ты зашла ко мне.

– Я ничего не знала, а то навестила бы вас раньше.

– Только потому, что я стала несчастной старой развалиной?

– Мне трудно было прийти в этот дом, – сказала я. – Боялась, что не смогу переступить порог.

Она кивнула и заговорила снова:

– Ты вышла за мистера Грейнджера. И каким оказался ваш брак?

– Замечательным.

– Он задавал мне так много вопросов. А потом исчез и вернулся с тобой. Такие в городе ходят слухи. Не могу поверить! Ничего себе – таким вот путем показать, как он в тебе заинтересован. А было время, когда мне казалось, что он увлечен мною. Но я поняла – он просто меня прощупывал. Он прирожденный следователь. Я его быстро раскусила. До чего же приятно снова тебя видеть. Расскажи мне об ужасах, которые выпали там на твою долю. Оказаться отрезанным от всего мира… без еды, наверно… жить только тем, что умудришься раздобыть. – Она вздрогнула. – Ты знаешь уже, что мы много слышали об осаде. Я никогда не забуду ночь, когда пришло известие об освобождении Мейфкинга. Какой шум был на улицах! Он продолжался до самого утра. А я думала о твоей участи. Я так рада снова видеть тебя.

– Расскажите мне о себе, Зилла.

– О, жизнь повернулась ко мне не той стороной, на которую я рассчитывала. У меня были свои виды на нее. Я собиралась завести дом в Лондоне. Собиралась поехать за границу. Собиралась наслаждаться жизнью. Все распланировала – и вдруг начался этот кашель. Сначала несильный. Но он никак не проходил. Доктор покачал головой и назначил обследование. Я прошла все анализы, и у меня нашли болезнь. Думается, я подхватила ее в грязных притонах, когда выступала вместе с «Веселыми рыжеголовыми».

– Я вам так сочувствую, Зилла. Менее всего ожидала этого от вас. Значит, вам необходимо вести спокойный образ жизни?

– Не только необходимо – бывают дни, когда я сама хочу покоя. У меня теперь они чередуются – светлые с черными. Иногда я чувствую себя… почти хорошо. И использую это время в полной мере.

– А во всем остальном я не нашла почти никаких перемен. Миссис Керквелл на своем посту, как обычно.

– Она похожа на древний монумент, как и ее муж. Никогда не забуду их – они были первыми, кого я увидела, когда впервые вошла в этот дом. Сколько воды утекло с тех пор, Девина!

– Я все хорошо помню. Я сразу подумала, что никогда не видела женщины, которая так бы не походила на гувернантку, как вы.

– Ты всегда умела делать комплименты, дорогая. И надо же, настал день, когда ты сама тоже решила стать гувернанткой! А какова судьба вашей школы в Африке?

Я рассказала ей об успехах и замужестве Лилиас.

– Значит, вы обе нашли себе мужей. В конце концов, быть замужем не такое уж скучное занятие.

– Но ведь и вы нашли, – откликнулась я. Ненадолго мы замолчали, подавленные горестными воспоминаниями.

– А старые слуги остались? – спросила я.

– Только Керквеллы, а всех девушек сменили новые.

– А Восперы?

– Их здесь больше нет. Вместо них Бейнсы, он и она. Работают на конюшне, конечно. Она помогает по дому, он – хороший надежный человек. Правда, я теперь не часто пользуюсь экипажем.

– А что случилось с Восперами?

– Они предпочли большой мир. Хэмиш завел свое дело. Занялся скачками. Я слышала, делает деньги.

– Он всегда был о себе очень высокого мнения.

– Вероятно, сумел убедить в нем и других.

– Вы видите его?

– Время от времени. Он заходит повидаться с Керквеллами. Наверно, ему нравится показывать, каким он стал господином, и вспоминать былые деньки.

– Не слышали чего-нибудь об Элен Фарли?

– Элен Фарли? О…

– Она работала здесь. Именно ее безуспешно пытались разыскать во время судебного процесса.

– Верно, Элен Фарли, женщину, которая исчезла без следа.

– Ниниан говорил, что Элен могла подтвердить мой рассказ – вы наверняка помните – что именно она попросила меня купить яд, но ее так и не нашли.

Зилла наклонилась вперед и накрыла своей худой рукой мою.

– Не думай об этом, дорогая, – сказала она, – все прошло и быльем поросло. Так я говорю сама себе. Нет смысла ворошить минувшее.

– То, что было, не стало для меня прошлым, Зилла. И никогда не станет. Всю жизнь мне придется провести в страхе, что найдется кто-нибудь, кто напомнит мне о прошлом и поинтересуется, в самом ли деле я невиновна.

– О нет. Все позади. Люди склонны забывать.

– Хотелось бы мне, чтобы так было.

– Что за мрачный разговор! Я думаю, твой Ниниан душка, ведь верно? Он же в самом деле любит тебя. Благодари судьбу – ты никогда не узнала бы его, не случись той беды. Ведь это можно считать утешением? Он тебя очень любит, иначе не поехал бы в Южную Африку разыскивать тебя.

– Вы правы.

– Но это же чудесно. Забудь обо всем другом.

– Я пытаюсь. Есть еще кое-что, о чем я хотела сказать вам, Зилла. У меня будет ребенок.

– В самом деле? Это великолепно! Ты должна будешь показать его мне.

– Но пока он еще не появился на свет.

– У меня мало времени, но я намерена дожить до того часа, когда ты принесешь его сюда.

– Что вы имеете в виду?

– Ничего, болтаю всякую чепуху. Опять этот старый противный кашель. Время от времени он нападает на меня. Я так рада узнать, что ты счастлива и у тебя будет дитя. А Ниниан рад?

– Очень.

– Я тоже. Просто чудо, что для тебя все обернулось так замечательно.

Разговор с Зиллой вдохновил меня, и в продолжение его я часто забывала, что в физическом отношении Зилла стала тенью той, какою была когда-то.

Я получила письмо от Джейн, сестры Лилиас. Она приглашала приехать и пожить у них несколько дней. Она очень хотела повидать меня и все узнать о Лилиас из первых рук. Возможно, я смогу приехать вместе с супругом. Нам будут рады обоим.

Я могла понять стремление семьи послушать человека, который был рядом с Лилиас во время осады, и решила поспешить с поездкой, пока из-за беременности это не станет слишком затруднительно.

Вскоре такая возможность представилась. Ниниану нужно было ехать по делам в Лондон. Он хотел, чтобы я была рядом с ним, но я решила те несколько дней, пока не завершатся дела в Лондоне, провести в доме викария. Итак, мы уехали вдвоем, и я вскоре оказалась в Девоншире.

Мне пришлось пересказать Джейн все подробности, какие только я смогла вспомнить, начиная с переезда в Африку и вплоть до осады и кончая нашими бракосочетаниями. Джейн и ее отец слушали очень внимательно и время от времени задавали мне вопросы.

Конечно, их очень интересовал Джон Дейл, и я рассказала, какой он замечательный молодой человек и как они с Лилиас любят друг друга. Глаза викария туманились слезами, а Джейн без всякого стеснения уронила несколько слезинок себе на грудь.

– Когда потрясения завершатся, – сказала я, – Лилиас очень хотела бы принять вас у себя как самых дорогих гостей. А может статься, она и сама приедет в гости.

– Мы должны поехать к ней, – твердо заявила отцу Джейн.

Снова и снова я рассказывала им об осаде и наших первых впечатлениях. За разговорами подошло время спать.

На другой день пришла записка от миссис Эллингтон. Она прослышала, что я у викария, и просила навестить ее до отъезда. Ее интересовали новости о Майре.

Я поехала к ней.

– Майра была ужасно подавлена смертью своего любимого Роже, – говорила я. – Его застрелил какой-то сумасшедший.

Я предполагала, что миссис Эллингтон не знает правды, но не считала своим долгом раскрывать ее.

Бедняжка Майра – миссис Эллингтон недоумевала, почему она не вернулась домой вместе со мною.

– Майра устраивает свой дом там, – сказала я. – Она как будто попривыкла к новому месту. А кроме того, там есть Пауль.

– Приемный сын незабвенного Роже. Он рассказывал нам о мальчике.

И вновь я ничего не стала объяснять. Миссис Эллингтон не нужно было знать даже капельки правды.

– Я понимаю, но не лучше ли было бы привезти сюда мальчика. Я хотя бы взглянула на сына Роже. Он мог получить здесь образование. Так для него было бы лучше.

– Видите ли, его дом там. Он там родился и вырос.

– Но здесь ведь гораздо лучше.

Я не намеревалась оспаривать мнений миссис Эллингтон, но тут не выдержала.

– У Майры очень большой дом, и ей нравится вести его. Она привыкла к дому, а сейчас ее главная забота – мальчик. Он помогает ей пережить трагедию. Она перенесла ужасный удар.

– А эти людишки, осмелившиеся бунтовать… и, трудно даже вообразить, Майра среди них.

– Вы говорите про буров?

– Смею надеяться, что война уже закончилась. Все утверждают, что она не может затянуться надолго.

Миссис Эллингтон задала мне множество вопросов, и, как могла, я постаралась удовлетворить ее любопытство; думаю, после нашего с нею разговора она более или менее примирилась с отсутствием Майры.

Миссис Эллингтон поблагодарила меня за визит и высказала надежду, что я найду до отъезда чуточку времени, чтобы еще раз повидаться с нею. Она добавила, что будет настоятельно просить Майру приехать в Англию и повидаться с родителями и что они уезжают отсюда.

Я зашла к Китти и сразу поняла, что она ждала меня.

– Здравствуй, Китти, как поживаешь?

– Вышла замуж, мисс. Его зовут Чарли, и он работает на конюшне. Наш дом совсем рядом. У меня маленький ребенок.

– Это замечательно, Китти.

– Я должна кое-что вам сказать, мисс Девина. Не знала покоя себе с тех самых пор.