И ничьих рук она в жизни не боялась. Если только рук отца — огромных, грубых, способных причинять человеку боль. Но рук, которые даже и не думали наносить ей удары? Руки у лорда Эмберли ухоженные, но, несмотря на это, в них таится скрытая сила. Прикосновение этих рук приводило ее в ужас. Они пробуждали внутри ее ощущения, с которыми Александра была не в силах справиться и которые ей не хотелось испытывать. Они пробуждали в ней женщину.

Она чувствовала, что лорд Эмберли способен сделать ее такой, какой она видела себя только в мечтах, но страшилась стать наяву.

Плюс к тому у него есть любовница. Он привык к ее телу, привык касаться ее. Разве Александра сможет когда-нибудь сравниться с опытной дамой? Какой стыд! По сравнению с ней она — ничто, пустое место. Не то чтобы Александра высоко себя ценила, вовсе нет, но она мечтала стать герцогиней, важной дамой. Ну ладно, станет графиней, тоже неплохо. И все же она попалась в сеть, ей придется выйти замуж за человека, которому она совершенно ни к чему и который все свое внимание будет дарить любовнице.

Сидящая рядом с Александрой мать вскрикнула и оторвала дочку от этих мрачных мыслей. Девушка резко обернулась и увидела, что деревья исчезли, и сквозь ливень ей удалось разглядеть открывающуюся роскошную панораму. Карета въехала на холм, у подножия которого раскинулась широкая долина с деревьями, лугами, искусственными лужайками, фонтанами и декоративными садами. Среди всего этого великолепия струилась величавая река, над ней выгнулся дугой каменный мост. На противоположном холме расположился величественный особняк такой неземной красоты, что у девушки перехватило дыхание.

— О-о! — беззвучно выдохнула Алекс.

— Нам ни за что на свете не спуститься вниз по такой грязи! — запричитала леди Бекворт, извлекая из сумочки носовой платочек. — Мы непременно перевернемся и скатимся кубарем в долину. И убьемся насмерть. Постучи кучеру, Александра, пусть остановится.

Но не успела Александра исполнить просьбу матери, как у окна появился Парнелл. В тот же самый момент карета стала. Александра опустила стекло.

— Все нормально, вы в полной безопасности. — Джеймс наклонился вперед, и с полей его шляпы хлынул поток воды. — Дорога вымощена камнем. Да и склон не настолько крутой, как вам могло показаться. Вы в порядке, мама?

— Ваш папа никогда бы этого не позволил, — слабо пискнула леди Бекворт, прикрывшись платочком. — Он бы отвез нас обратно, на ближайший постоялый двор.

— Я бы не стал зря рисковать вашей жизнью, мама, — возразил Джеймс, — и жизнью Алекс тоже. Задерни шторки, Алекс. Маме будет не так страшно.

Брат с сестрой улыбнулись друг другу. Джеймс слегка пожал руку Александры и поехал вперед. Александра почувствовала себя намного лучше. Она прекрасно понимала, что брат хотел подбодрить ее, но его жест не имел никакого отношения ни к грязной дороге, ни к крутому спуску вниз.

Она не стала задергивать шторы. Маме было некогда смотреть в окно — леди Бекворт демонстративно взяла с противоположного сиденья Библию, водрузила ее себе на колени и погрузилась в чтение. Губы ее беззвучно возносили молитву Господу. Александра не могла отвести восхищенного взгляда от раскинувшихся в долине садов и величественного особняка. Ее охватил трепет.

Лорд Эмберли сразу же заметил две кареты и всадника. Граф сидел в галерее, выходящей окнами на восток, и наблюдал за главной подъездной дорогой к дому, сбегавшей вниз с холма. Он практически не сомневался, что гости отложат свой приезд до завтрашнего дня. Мало кто отваживался пускаться в путь по дорогам Англии в такую непогоду. Но он все равно сидел и ждал, не в силах занять себя ничем другим.

Сейчас его невеста стала казаться ему куда более близкой, чем когда он встречался с ней в Лондоне. Там, в столице, он сначала изо всех сил пытался уберечь мисс Парнелл от незаслуженного позора, затем сосредоточился на том, чтобы ее вновь приняли те, кто уже приготовился освистать ее, и все время был настолько занят, что у него не оставалось времени остановиться и подумать — а чем, собственно говоря, эта помолвка обернется лично для него?

Очутившись дома, граф с головой окунулся в хозяйственные дела, которые в его отсутствие целиком и полностью ложились на плечи управляющего. До приезда мисс Парнелл оставалась еще целая неделя. И только вчера и сегодня он окончательно осознал, что его невеста уже на пути к его родному гнездышку. Это вам не простой гость, которого надо немного развлечь, а через некоторое время можно со спокойной душой помахать ему вслед платочком. Это его невеста. Его будущая жена. Жена, которая будет до конца дней делить с ним дом.

Как бы ни было странно, нелепо и неправдоподобно, он не мог вспомнить лица мисс Парнелл. Перед его внутренним взором вставала высокая, величавая, гордая женщина. Он видел собранные в строгий пучок черные волосы. Но вместо лица — белое пятно. Граф помнил, что девушка умело скрывала свои эмоции, и поэтому чаще всего лицо ее абсолютно ничего не выражало. Бесстрастное и холодное. И глаза, черные как ночь. Но представить себе это лицо он все равно не мог. Вместо этого в его мозгу постоянно всплывала одна и та же картина: широко распахнутые черные глазищи, горящие щеки, пересохшие губки, спадавшие шикарной волной черные волосы, длинные стройные ножки и разобранная кровать.

Но граф знал, что это не мисс Парнелл. Разгоряченное воображение сыграло с ним шутку. Тогда, в первый раз, она показалась ему красавицей. Когда он увидел ее снова, перед ним предстала совершенно другая женщина. Мисс Парнелл не была ни красива, ни привлекательна. Из этой девушки слова не вытянешь, держится слишком прямо, словно палку проглотила, и настолько отстраненно, будто она не из плоти и крови. К тому же старательно избегает его прикосновений.

А ведь именно на этой женщине ему придется жениться. Именно с этой женщиной он должен разделить и дом, и постель, и даже самого себя. Его хозяйка. Его самый близкий друг. Его любовница. Мать его детей.

Не слишком заманчивая перспектива.

Лорд Эмберли наблюдал, как кареты медленно и осторожно спускаются в долину. Никакая опасность им не грозила. Покрывавшие дорогу камни даже в самую отвратительную погоду не дадут поскользнуться ни лошадям, ни экипажам, но, само собой разумеется, гостям это невдомек, и они до смерти боятся перевернуться.

Всадник на коне, должно быть, Джеймс Парнелл, догадался граф. Мисс Парнелл и ее мать едут в первой карете. Вторая, поменьше и попроще, наверняка багажная. Вполне возможно, Парнелл везет с собой камердинера, а леди Бекворт и мисс Парнелл — горничную, хоть в этом и нет никакой необходимости. Он уже выделил им обслугу.

Когда кареты спустились вниз и подъехали к каменному мосту, чтобы подняться к парадной лестнице особняка, лорд Эмберли вышел из галереи и направился в огромный мраморный холл. Какова бы ни была погода, он непременно выйдет встречать своих гостей на крыльцо. Он сделал бы это ради любого посетителя, а уж для своей будущей невесты и подавно. Даже ледяная метель не удержала бы его дома.

Джеймс Парнелл спрыгнул с лошади, и граф поприветствовал его. Лакей опустил ступеньки кареты и помог леди Бекворт выбраться из экипажа.

— Добрый день, мэм. — Лорд Эмберли склонился над ее рукой. — Не представляете, как я рад, что вы удачно добрались. Добро пожаловать в Эмберли-Корт.

Парнелл предложил матери руку, и они поспешили укрыться от дождя. Лорд Эмберли отослал лакея прочь и сам подал мисс Парнелл руку. Она нерешительно вложила в его ладонь свои пальчики.

— Добро пожаловать, дорогая, — с улыбкой промолвил граф, заглянув ей в глаза. — Добро пожаловать в ваш будущий дом.

Ступеньки кареты успели намокнуть и стали скользкими от дождя. Граф отпустил руку невесты, обнял ее за талию, приподнял и поставил на землю.

— У нас не всегда дождь льет, поверьте, — мягко заметил он. От его внимания не ускользнуло, как поспешно Александра высвободилась из его рук. — Назавтра я заказал солнце, специально для вас. Пойдемте в дом. Вы наверняка замерзли и не откажетесь от чашечки чаю.

Лорд Эмберли предложил ей руку и повел вверх по лестнице. Интересно, она хоть понимает, что до сих пор ни одного слова не произнесла? При входе он снова взглянул на нее. Да, вот, оказывается, какое у нее лицо: каждая черточка на своем месте. Словно из мрамора высечено. Лицо статуи. Оно могло быть и простеньким, и очень красивым, все зависело от того, какой огонь освещает его изнутри. Но пока он вообще никакого огня не видел. Если не считать той первой ночи, когда они познакомились.

Какая у нее тонюсенькая талия! К его удивлению, девушка была легкой словно перышко. Граф имел возможность убедиться в этом всего несколько мгновений назад.

Лорд Эмберли обратил свое внимание на остальных гостей. Вокруг них начался настоящий переполох. Его мать, сэр Седрик Харви, Доминик и Мадлен словно по мановению волшебной палочки явились поприветствовать прибывших.


К вечеру дождь перестал, небо практически очистилось и над западными холмами выглянуло тусклое солнышко. Трава еще не просохла, но лорд Эмберли предложил невесте прогуляться после обеда по саду.

— Дорожки там посыпаны гравием, — пояснил он, — так что ваше платье в полной безопасности, не промокнет.

Леди Эмберли тоже с радостью подышала бы свежим воздухом, но ей пришлось остаться дома с леди Бекворт, которая призналась, что поездка вымотала ее. Сэр Седрик Харви составил дамам компанию. Лорд Иден понял, что его присутствие нежелательно, и тоже не пошел, чем заслужил убийственный взгляд сестры, которая уже приговорила себя к прогулке. Теперь ей придется составить пару Джеймсу Парнеллу.

Александра все время куталась в шаль и касалась руки лорда Эмберли, только когда этого требовали правила приличия. Он был ненамного выше ее самой и гораздо ниже Джеймса и отца. Может, поэтому она чувствует себя с ним неуютно, размышляла Александра по пути от выложенной камнем террасы к простиравшимся к востоку от дома садам. Она даже не могла спрятаться у него за плечом.

— Как жаль, что вы приехали в дождь, — завел разговор граф. — Мне бы хотелось, чтобы вы увидели дом и сады во всей красе. Видите ли, я очень горжусь ими.

— Они даже в дождь восхитительны, милорд, — сказала Александра. — Я понятия не имела, что Эмберли-Корт так прекрасен.

— Все благодаря нашему дальнему предку или, быть может, политической ситуации того времени. Первый дом был возведен в этой долине во времена королевы Елизаветы для оборонительных целей. Отсюда до моря всего пара миль. Любое здание, построенное на возвышенности, было бы видно с моря. Не говоря уже о том, что такое расположение куда менее привлекательно.

— Джеймс сразу догадался, что море рядом, — кивнула она. — Но это ведь не первое здание, милорд?

— Нет. Старинный особняк сгорел дотла восемьдесят лет назад. Такая трагедия! Многие семейные реликвии погибли в огне. Как бы то ни было, мои дедушка с бабушкой отличались отменным вкусом. Они построили этот дом, а бабушка разбила сады. Их геометрическую точность можно оценить с вершины холма. Я непременно отведу вас туда, когда погода наладится, и вы сами все увидите.

— Вам повезло, что вы здесь живете милорд. Хоть я и провела всю жизнь в Йоркшире, на мой вкус, этот район слишком бесцветен.

— Вам не придется прозябать там другую половину жизни, — заверил ее граф. — Вы забываете, что, как только мы поженимся, все это станет вашим.

Лорд Эмберли улыбнулся, заглянул ей прямо в глаза и коснулся кончиками пальцев ее руки. Александра напряглась и поспешно обернулась в поисках Джеймса и леди Мадлен. Они брели по другой дорожке.

— Мне хотелось бы думать, что наша помолвка по-настоящему начинается сегодня, — продолжал граф. — Вы для меня не простая гостья. Как вы думаете, сможете ли вы называть меня по имени — Эдмунд? И могу ли я звать вас Александрой?

— Если вам так хочется, милорд, — с сомнением промолвила она. Ей всю жизнь внушали, что называть по имени можно только братьев, сестер и слуг.

— Но вам это не слишком удобно? — Лорд Эмберли остановился и повернулся к ней. Как близко он стоит, аж дыхание перехватывает!

— Да, — призналась Александра. — В моей семье это не принято. Мама и папа не называют друг друга по именам. Но пусть будет так, если вы того желаете.

— Совсем не обязательно. Вы согласились со мной только потому, что я мужчина? Но это же неправильно. Вспомните, что говорила вам моя мать в театре — она несомненно права. Вы не должны уступать мне лишь потому, что я ваш жених или муж. Уступайте только тогда, когда вы согласны со мной. Иначе не соглашайтесь, спорьте, даже бейтесь за то, чтобы отстоять свою точку зрения, если понадобится. — Граф улыбнулся ей, в его голубых глазах плясали веселые искорки.

Но Александра не разделяла его веселья.

— Как такое возможно? — В голосе ее зазвучали горькие нотки. — Все наше общество и религия основаны на подчинении женщин отцам и мужьям. Разве может быть иначе?