При первой их встрече Александре она показалось невеселой и строгой. Весь вечер у Кортни леди Лэмпман наблюдала за мужем, и во взгляде ее, как думала тогда Александра, сквозили ревность и собственническое чувство. Каким же далеким от истины может быть первое впечатление, думала она теперь, взбираясь вслед за хозяйкой на невысокий холм, который им предстояло преодолеть, чтобы обогнуть дом и вернуться обратно.

Леди Грейс очень любит своего мужа, только и всего. Возможно, любит до боли. Она на десять лет старше его — Александра понятия не имела, что кроется за этой историей, — и чувствует себя немного неуверенно. Должно быть, ее постоянно терзает одна и та же мысль: не жалеет ли он об этом браке, не смотрит ли с тоской на женщин помладше? И вот сейчас она носит под сердцем его ребенка и трясется от страха, поскольку считает, что слишком стара для родов. А ей так хочется произвести на свет живое и здоровое дитя — символ ее любви к мужу.

За чаем Александра с любопытством следила за сэром Перегрином. Они с лордом Эмберли вспоминали свое детство и хохотали до слез. И только однажды ей удалось заметить проявление чувств с его стороны. Его жена как раз склонилась над подносом, наливала сэру Седрику вторую чашку чаю. Сэр Перегрин пробежался взглядом по ее фигуре, задержавшись на круглом животике. Не прерывая рассказа, он следил за тем, как она несет чашку через комнату. Стоило его жене присесть, как он поднялся и принес ей скамеечку для ног. И легонько тронул ее за плечо, прежде чем вернуться на место.

Это были вроде бы незначительные детали, и разговор в комнате не прервался ни на минуту. Но Александра улыбнулась про себя. Пара действительно необычная: разница в десять лет кажется непреодолимой пропастью, когда женщина старше мужчины, — и все же их отношения согреты теплом и муж явно питает к жене нежные чувства.

Александра окинула взглядом гостиную. Она не участвовала в разговоре, который вели разбившиеся на три группки гости и хозяева, но, несмотря на это, испытывала чувство глубокого удовлетворения. Она действительно была влюблена в Эмберли-Корт, в чем и призналась недавно леди Лэмпман. И в его окрестности. И полюбила его обитателей — леди Эмберли, такую утонченную и ранимую; сэра Седрика — тихого, скромного члена семьи, хоть и не кровного родственника; сэра Перегрина и леди Грейс Лэмпман — теперь она знала, что это интересные и добрые люди.

Как легко было бы просто расслабиться и с головой погрузиться во все это, позволить себе стать одной из них! И как глупо поступать иначе, когда на другом пути тебя поджидает безрадостная перспектива. Ужасная штука — гордость, подумала она, встретившись с голубыми смеющимися глазами своего жениха, который смотрел на нее через комнату. Девушка отвела взгляд и уставилась в чашку.

— Вы хорошо провели время? — спросил ее граф чуть позже, когда они прогуливались по розарию по возвращении домой. — Перри всегда был одним из моих самых близких друзей.

— Да, — ответила она. — Они мне оба понравились.

— Мне кажется, им хорошо вместе и они счастливы. Я так рад за них. Должен признаться, в свое время я думал, что Перри спятил. Леди Лэмпман жила со своим братом, нашим бывшим пастором, и вела его хозяйство. Перри был очень дружен с ними. А два года назад священник умер, и его сестра осталась без гроша в кармане.

— Бедняжка! — от души пожалела ее Александра.

— Мы все ломали голову, как бы помочь ей, — продолжил тем временем лорд Эмберли. — Мама даже собиралась предложить ей место компаньонки, хотя она ей совершенно ни к чему, даже в тягость была бы. А Перри взял и женился на ней, избавив нас от необходимости принимать решение. В то время я посчитал это глупым благородством и заявил ему об этом. И получил кулаком в нос за попытку образумить друга. — Граф рассмеялся. — Но теперь мне кажется, что он обожает ее. А она по нему прямо-таки с ума сходит.

— Так и есть, — согласилась с ним Александра. — Надеюсь, ей удастся без проблем выносить ребенка.

Лорд Эмберли с улыбкой посмотрел на нее сверху вниз. Александра залилась краской и закусила губу.

Глава 20

Хотя ежегодный бал Эмберли должен был состояться всего через неделю, было решено провести вечеринку в саду специально в честь приезда из Лондона лорда Бекворта. Приглашение получили Каррингтоны, Кортни, Лэмпманы, а также девицы Стэнхоуп, пастор с женой и два офицера полка. На северной лужайке, поближе к реке и деревьям, выставили столики.

Последние несколько дней были для лорда Идена не из легких. Он решился-таки купить патент и отправиться в Испанию. Похоже, иногда человек действительно должен сделать то, что хочет, и не важно, насколько эгоистичным может показаться его поведение окружающим. Есть вещи слишком важные, чтобы пожертвовать ими Даже ради тех, кого мы любим. Для него деятельная жизнь солдата на службе отечеству была важнее всего на свете. Он чувствовал, что только так способен обрести внутреннюю целостность. Без этой целостности он не сможет быть ни хорошим братом, ни сыном… ни мужем, если уж на то пошло.

Лорд Иден до сих пор не известил мать с сестрой о своем скором отъезде. От этого шага его удерживали вовсе не трусость и не желание оттянуть неприятный момент. Просто он хотел поделиться с ними сразу всеми своими планами, но всех своих планов он и сам пока еще не знал. Женится ли он на мисс Парнелл? Собирается ли он по крайней мере продолжить свои попытки уговорить ее выйти за него?

До сего момента лорд Иден был твердо уверен в этом. Он попросил ее руки и даже намекнул Эдмунду о своих намерениях. Ни Эдмунд, ни Александра не выразили протеста. Но молодой человек никак не мог забыть то, что сказала ему Мадлен во время их беседы в оранжерее. Слова ее эхом отозвались в его душе и пробудили все сомнения, которые он безжалостно подавлял. Теперь отмахнуться от них было непросто.

В самом начале он чувствовал, что именно он, а вовсе не Эдмунд, должен взвалить на себя бремя женитьбы на мисс Парнелл, и это было приятное чувство. Ему хотелось побороться против решения брата, попытаться избавить его от этой обременительной помолвки. До самого отъезда из Лондона такой поворот событий был вполне реален. Скандал, разразившийся вокруг их семейств, получил такой общественный резонанс, что еще один незначительный скандальчик не сыграл бы уже никакой роли.

Но Идену пришлось признать, что по приезде в Эмберли-Корт все переменилось. Мисс Парнелл предстала перед соседями в качестве будущей невесты Эдмунда. Ее принимали в домах друзей и знакомых, они с Эдмундом посещали церковь, нанесли визит Петерсонам, были на похоронах Джоуэла, через неделю должен состояться бал.

Идея увести Александру у брата и самому жениться на ней теперь казалась по-детски наивной. И уж никак не благородной. Мадлен права. Он и сам уже задумывался над этим. Случись что, вряд ли Эдмунд сможет оправиться от позора и по-прежнему ходить с высоко поднятой головой. Все уважающие себя семьи закроют перед мисс Парнелл свои двери. А Доминика изгонят из родного дома.

Зачем он вообще все это делает? Из любви к мисс Парнелл? Но он не любит ее, хотя девушка действительно нравится ему и он питает к ней глубокое уважение. Он хотел жениться на ней, чтобы избавить брата от страданий. Но не столкнет ли он Эдмунда в пропасть куда более глубокую, чем брак с Александрой, если будет упорно продолжать свои попытки? Может, лучше оставить все как есть? Кроме всего прочего, он хотел жениться на мисс Парнелл, чтобы сделать ее счастливой. Сделать ее счастливой, превратив в отверженную обществом? Безумная идея.

И все же всякий раз, когда ответ становился яснее ясного и Доминик решал, что надо бросить эту затею, ему приходила в голову одна и та же мысль: если брак Эдмунда потерпит крах, если Александра тоже будет несчастна, он никогда не простит себе этого, ведь виновник всех этих напастей именно он, Доминик, и никто другой.

Жизнь — трудная штука, пришел к выводу лорд Иден. То есть жизнь взрослых. Дети часто принимают неверные решения и попадают в разные переделки. Но у ребенка всегда есть человек, который разберется со всеми его проблемами, утешит, погладит по головке или, наоборот, призовет к ответу и накажет за проступок. Этот же человек объяснит, как следовало или не следовало поступать. В детстве всегда кажется, что на любой вопрос есть однозначный ответ, что истина одна-единственная. Если ребенок не в силах найти ее сам, есть взрослый, и он непременно подскажет. Мама, сэр Седрик, Эдмунд — кто-нибудь обязательно знает ответ.

Но вот ребенок достигает того возраста, о котором так долго мечтал. Он сам становится взрослым, и больше никто не читает ему нотаций, не ругает и не наказывает, но именно тогда человек понимает, какую шутку сыграла с ним жизнь; она показывает ему, что однозначных ответов не существует, по крайней мере на главные вопросы бытия.

А ведь есть еще Сьюзен! Всю первую половину вечеринки в саду, до того как подали чай, она провела с лейтенантом Дженнингсом, и лорд Иден вроде бы как даже вздохнул с облегчением. Он избегал ее общества с того самого дня, когда дядя устроил пикник. Но он в буквальном смысле слова натолкнулся на нее, когда с полной тарелкой отходил от стола. Бутерброд с огурцом полетел в одну сторону, пирог с джемом — в другую. Сьюзен вскрикнула и зажала рот рукой.

— Сьюзен! — улыбнулся Доминик. — Видишь, какое впечатление ты на меня производишь? У меня даже руки начинают трястись.

Девушка вспыхнула и опустила ресницы.

— Это я виновата, милорд, — прошептала она. — Не смотрела, куда иду.

— Значит, мне повезло. Позволь поухаживать за тобой. — Доминик взял тарелку и начал было накладывать в нее угощение.

— Я вовсе не голодна.

У него и в мыслях не было спросить ее, зачем в таком случае она подошла к столу с едой. Он просто отставил тарелку в сторону и предложил ей свою руку.

— Какое совпадение, и я тоже. Может, прогуляемся к мосту?

— Я думаю, мама не будет против, — взглянула она на него сквозь ресницы. — — Мост хорошо видно отсюда.

Молодые люди отправились в путь.

— Ты, наверное, специально зеленый цвет выбрала, хотела помучить меня, — сказал он ей, поглядывая на прелестную шляпку, которая полностью скрыла от его взора ее милую головку. — На этом фоне твои волосы так и переливаются.

— Я вовсе не собиралась мучить вас, милорд. — Сьюзен подняла на него свои огромные карие глаза. — Вы слишком высоко стоите на социальной лестнице.

— Но красота способна преодолеть все ступени, Сьюзен, — возразил он ей. — Если бы ты встала рядом с герцогиней, никто бы даже не заметил ее.

— О! Вы снова смеетесь надо мной, милорд! Кто обратит на меня внимание, когда рядом стоит знатная дама?

— Я, Сьюзен, вот кто. — Доминик погладил ее по руке. — И любой другой мужчина в радиусе пяти миль, уверяю тебя.

Внезапно в ее глазах заблестели слезинки, и девушка опустила голову.

— Вы смеетесь надо мной, милорд, — прошептала она.

— Нет, Сьюзен! — Он накрыл ладонью лежащую у него на локте руку. — Вовсе нет. Неужели ты не понимаешь, насколько хороша собой? Я бы даже осмелился сказать — восхитительна!

— Я никто, — еле слышно проговорила девушка.

— Сьюзен! — Иден остановился и повернулся к ней. — Посмотри на меня! Прошу тебя, посмотри на меня.

Она повиновалась — щеки горят, в глазах блестят еле сдерживаемые слезинки. Он поспешно бросил взгляд в сторону полянки со столиками. Произраставшие по берегам кусты скрывали их от любопытных глаз.

— Ты вовсе не никто, Сьюзен, — мягко проговорил он. — Поверь мне. Ты самая красивая и милая девушка из всех, кого я знаю. Я даже больше скажу — ты все, Сьюзен. Для меня ты все. Вот так. Теперь тебе лучше?

— О! — Две огромные слезинки покатились по ее щекам.

Лорд Иден взял ее личико в свои ладони и вытер большими пальцами мокрые дорожки. Губки ее все еще были сложены в «о!», и на этот раз он не смог устоять. И склонился над ними.

Руки его отпустили ее личико, и он прижал к себе ее хрупкое податливое тело. Ее нежные губки дрожали под его губами, пытаясь ответить на поцелуй.

Лорд Иден не позволил себе сжать ее в своих объятиях изо всей силы. Она такая маленькая, такая худенькая. Рядом с ней он чувствовал себя большим и сильным. И он отдался своей любви.

Но только на то время, пока длился этот поцелуй. Стоило ему оторваться от этих сладких губ и заглянуть в ее огромные доверчивые глаза, Доминик тут же понял, что только еще больше усложнил и без того запутанную ситуацию, из-за которой у него и так голова на части раскалывалась. Молодой человек издал стон отчаяния.

— О, любовь моя, какой же я негодяй! Я не имел права делать этого, не имел никакого права давать волю своей любви к тебе. У меня имеются другие обязательства, Сьюзен. Я не свободен. По крайней мере сейчас. Глаза ее снова наполнились слезами, но на этот раз Сьюзен сумела сдержаться.