— Серьёзно?..

— Да. Его постер висит у них в студии… Твой брат — известный в прошлом рок-музыкант…

— Да я в курсе… — положив локти на стол, Егор пристально посмотрел на Любашу, — Я не рассказывал тебе о нём потому, что… В общем, когда-то моя мама увела моего отца из семьи. Косте тогда было двенадцать лет… Он общался с отцом, приходил к нему домой… Когда родился я, он перестал приходить. Начал заниматься музыкой, играл в какой-то группе… Стал выпивать, дошёл даже до наркоты. Он оказался очень талантливым, и, несмотря ни на что, добился популярности. Первая жена ушла от него вместе с дочкой… Не выдержала его загулов. А он вскоре снова женился, на молодой женщине с ребёнком… Мы встретились на похоронах отца, а потом стали общаться. Мне уже было двадцать три года, ему — тридцать пять… А ещё через пару лет я увёл у него жену. Вот так всё и вышло…

— Это… это — Дина?..

— Да, это Дина. Я был молодой, многое казалось слишком просто…

— А Костя?.. — слушая эту историю, Люба даже забыла о собственных проблемах.

— А у Кости вскоре умерла единственная дочь. Он забросил концертную деятельность, и я не слышал о нём несколько лет… Потом узнал, что он завязал с алкоголем и разгульной артистической жизнью, женился в третий раз… и около четырёх лет назад уехал вместе с женой в Германию.

— А ты?..

— А я… Мы прожили с Диной около семи лет. Оказалось, что между нами нет ничего общего… в том числе и чувств. Она всегда думала только о деньгах, строила свой бизнес… Упрекала меня, что я не хочу ей помогать… Но это — не моё. Вот работа на предприятии — это моё. Даже такая сумасшедшая, как сейчас…

— Почему же вы до сих пор не развелись?

— Одну из фирм она оформила на меня… Я тогда не знал, чем это может закончиться, да мне и в голову не могло прийти, что меня подставит собственная жена… Участвовать в бизнесе — увольте… Оформить на себя — почему бы и нет?..

— И — что?..

— Долго рассказывать, но, если вкратце… Эта фирма, что была на меня, прогорела, при чём, с треском. Остались долги и банкам, и деловым партнёрам. Она не являлась юридическим лицом, а была оформлена на меня, как на физлицо… следовательно, все эти долги свалились на мою голову. А вот всё, что было у нас с Диной к тому моменту нажито, в виде двух квартир, оказалось записанным на неё и на её сына… Ты его видела, он приносил документы домой.

— Максим?! — Люба изумлённо округлила глаза, — но… ему лет двадцать… А Дина… Она же твоя ровесница?

— Нет, она старше. Ей уже сорок. Просто пластика делает своё дело.

— И… и что дальше?..

— Лучше спросить, что раньше… Чуть раньше, когда мы с Диной только решили пожениться официально, моя мама сделала нам подарок. Она по доброте душевной переписала свою квартиру на нас с Диной и Максимом. Мама была способна на такие поступки… Когда мне стали поступать звонки и письма об оплате всех долгов фирмы Дины, у мамы не выдержало сердце. Она умерла от инфаркта… Дина уговорила меня продать её квартиру, чтобы погасить долги, а на оставшиеся деньги купить другое жильё, поменьше. Вот так я оказался здесь…

— А долги?.. Погасили?..

— Только часть. Дина говорила, что не может гасить прибылью с других фирм… Что тогда она разорится окончательно… И, что лучше пожертвовать малым ради одной большой цели.

— Ты ей верил?

— Верил, конечно. У нас тогда ещё всё было хорошо. Вернее, мне так казалось, что всё хорошо… А потом я узнал, что у неё есть любовник. Кроме, как сюда, идти мне было некуда, это жильё — единственное, что осталось от родительский квартиры… Дина умудрилась прописаться сюда вместе со мной. И она, и Максим имеют здесь свою долю.

— А где она живёт сейчас?..

— В нашей прежней с ней квартире. И у неё, и у Макса по шикарной трёшке в центре города, к которым я её стараниями не имею никакого юридического отношения. Всё оформлено на её сына…

— Тогда почему ты не хочешь с ней развестись?!

— Потому, что тогда она подаст на раздел вот этого последнего жилья… Продать его, чтобы купить три квартиры не получится… Выплатить ей и Максу их долю я пока не могу. На мне исполнительный лист, плюс испорченная кредитная история из-за невыплаченного кредита на моё имя.

— Ты что… всё выплачиваешь сам?.. Но ведь ты ни при чём!

— Так получилось… Да там ещё куча нюансов, не буду вдаваться в подробности. Вот поэтому я пока не развожусь и не делаю никому предложения… Скопить на новую квартиру тоже пока не удалось, хоть зарплата позволяет… Вот такие дела, Любаша.

— Сколько же ты выплатил?.. — она даже затаила дыхание в ожидании ответа.

— Тебе лучше не знать, — усмехнулся Егор, — сначала Дина компенсировала все мои вычеты. Потом компенсации стали меньше… А потом и вовсе прекратились. Если бы не эта моя нынешняя должность, которую я получил три года назад, я бы ещё лет десять рассчитывался.

— А сейчас?..

— А сейчас осталось всего на пару месяцев.

— И что потом?..

— А потом я смогу продать Дине свою долю в этой квартире и взять беспроцентную ссуду у своего предприятия на покупку жилья. Мне давно предлагали, да смысла не было… Теперь — есть…


За разговором незаметно пролетели два часа, отпущенные водителю. Слушая исповедь Егора, Люба чувствовала, как нарастает непреодолимое желание повиснуть у него на шее и разреветься, уткнувшись куда-нибудь в плечо… потому, что не было на свете никого и никогда роднее, чем он… Она не знала, почему почувствовала это именно сейчас, так внезапно… Она напрочь забыла и про Дину, и про Катю, из-за которой неделю назад поссорилась с Егором… Потому что знала наверняка: не просто так он сейчас всё ей рассказывает… и нет никакой Кати!.. и Дины — нет! И вообще — никого нет… Никого, кроме неё и его… Потому, что невозможно смотреть вот этим его серым взглядом и думать иначе!.. И вот эта щемящая волна, прокатившаяся по всему её телу — она только подтверждение её мыслям и чувствам…


— Почему ты раньше не рассказывал?

— Я собирался… да как-то всё не выходило… Ты, ведь, наверное, думала что я такой взрослый… обеспеченный… без каких-то бытовых и финансовых проблем… А я — вот такой…

— Да разве это проблемы?.. Квартира… ты такие подарки мне делал… Что ты, Егор?..

— Да разве это подарки для настоящего мужика?..

— А разве они мне были нужны?!

Не выдержав, она вскочила и, обойдя стол, уселась к нему на колени… обхватила шею руками… Почувствовав волю, слёзы градом катились по щекам, капая на ворот его рубашки…


— Дурак… И я — дура…

— Два дурака… да?.. — он гладил рукой её волосы, прижимаясь к ним щекой, и улыбался, — Да?..

— Мне было так одиноко…

— Но ты ведь больше не одна?..

— Почему мне всегда с тобой так хорошо?.. Так спокойно… — шмыгая носом, бормотала Люба, — Мне никогда и ни с кем в жизни не было так хорошо…


…Когда позвонивший в дверь водитель сообщил Егору, что готов ехать, Люба поймала себя на мысли, что с удовольствием упала бы сейчас в кровать… именно здесь, в соседней комнате… где так уютно и привычно… Упала бы и уснула самым безмятежным сном, зная наверняка, что о н — рядом…

* * *

Поспать ей всё же удалось: подложив под голову свою сумочку, она улеглась на заднем сиденье внедорожника и сразу же провалилась в глубокий сон. Любаша проспала все три часа дороги, и открыла глаза, лишь когда Егор сообщил ей, что они въезжают в черту её родного городка. Щурясь спросонья, она смотрела в окно, узнавая родные места, где не была вот уже несколько месяцев. Сердце предательски защемило, когда вместо улицы, на которой жили её родители, автомобиль свернул на другую дорогу.


— Может, сначала домой? — обернувшись к ней, Егор вопросительно смотрел на Любашу.

— Нет, — покачала она головой, — к тёте Оле…


Объяснив водителю, как проехать на противоположную окраину города, Люба достала из сумочки расчёску, расчесала волосы и схватила их резинкой на затылке. Она подумала, что в час ночи ей совершенно не до красоты.


…Ольга Павловна, которую Любаша предупредила о своём приезде ещё с вечера, не спала, и тут же вышла встречать гостей. После радостных приветствий последовало приглашение в дом, к накрытому столу, но гости предпочли только чай с пирогами, которые Ольга успела напечь после Любашиного звонка.

Отправив водителя спать на постеленный ему «в зале» диван, Ольга вернулась в кухню к Любаше.


— А Егор где? — не увидев Любиного спутника, женщина удивлённо посмотрела в окно, — Ушёл, что ли?

— Он вышел, сказал, хочет прогуляться. Ночь такая светлая…

— Ну, да, ну, да… — присев напротив Любаши, Ольга Павловна подняла на неё глаза, — Что случилось, Любочка? Ты позвонила, а у меня сердце оборвалось… У тебя такой голос был…

— Случилось, тётя Оля…


…Рассказывала Люба всё без утайки, не жалея себя и не оправдывая. Когда дошла в своём рассказе до непонятной болезни Морозова, снова расплакалась…


— Тётя Оля… Помогите!.. Ведь есть же какое-то средство от этого отворота?.. Должно же быть!..

— Средство-то есть… — Ольга вздохнула — Любе показалось, что вздохнула виновато, — Да ни к чему оно…

— Ну, как же ни к чему?! Дима выпил этот отвар!.. Сразу — весь!.. Я ей рассказывала, как нужно его пить, но она решила, что так будет крепче… Нужно что-то сделать!.. Помогите…

— Не нужно ничего делать.

— Да ведь оно уже подействовало!.. Он гонит её от себя… Мне сама Наташа говорила, что к себе не подпускает!..

— Если даже и так, то травка эта тут ни при чём, — Ольга Павловна грустно улыбнулась, — обманула я тебя, Любаша…

— То есть как — обманули?.. — от услышанного Люба застыла на месте, — В каком смысле — обманули?..

— Трава эта никакая не отворотная… — женщина смотрела чуть виновато, — Обыкновенный папоротник, его тут полно растёт. Не знаю, как он по-научному зовётся, а мы его синюхой зовём, потому, что листья у него с синей каймой… А, когда их высушишь, да перетрёшь в порошок, то вся смесь получается синего цвета.

— А… зачем же вы… — Люба смотрела на неё не мигая, непонимающим взглядом, — Тётя Оля… Зачем?!

— А что мне с тобой было делать? Ты ж так убивалась… Я всем эту синюху даю, кто сильно просит… Да тебе первой призналась.

— Правда?.. — Любаша и не знала, радоваться ей или печалиться от услышанного.

— Чистая правда, — кивнула Ольга, — вреда от неё нет, правда, и пользы — никакой, ну, разве какой витамин в организм заскочит…

— Значит… это — точно не отворот?! — несмотря на заверения, Люба всё равно не могла до конца поверить тому, что сказала Ольга Павловна, — Дима выпил не отворот?..

— Нет, он выпил не отворот, — женщина отвечала терпеливо и как-то обречённо, — и то, что он Наташу гонит, думаю, тут дело совсем в другом. Венчаные они. Их любовь сам Господь оберегает.

— Но волос… Ритка сказала, что у неё был Наташин волос, и она сожгла его над отваром…

— Ну, и что. Сожгла и сожгла. Про волос я вообще придумала, чтобы тебе труднее было всё исполнить… Ты же для Данилки своего траву-то просила… Я и думать не могла, куда всё скатится.

— Простите меня, тётя Оля… Я же ещё Вере хотела эту траву отдать, для Серёги… А потом подумала, вдруг, ему только хуже будет, это же вы собирали… В общем, я ей в аптеке какой-то сбор купила и отправила… Только вы ей не говорите!..

— Разницы нет, кто собирал… Это я тоже нарочно людям говорю. Ведь, когда человек хочет легко проблему свою решить, он на всё готов… А я такая дура, что отказывать не умею… Вот и придумала себе оправдание…

— Господии-и-и… — протяжно проговорила Любаша, схватившись ладонями за лицо, — Как хорошо-то… У меня как будто гора с плеч упала!..

— Это я виновата, дура старая… — тяжело вздохнула Ольга Павловна, — Не могу отказать!.. Хоть и не настоящая трава, а вон сколько бед наделала!.. Учила ведь меня жизнь, учила… Да недоучила, видимо!..

— Как это?..

— Грех на мне, Любаша… Огромный грех. За него сейчас сын мой расплачивается…

— Серёжка?! — Любаша удивлённо застыла, — Как расплачивается?!

— А вот так… Здесь, в этом доме, ещё мои бабка с дедом жили. Дед-то на войне погиб, а бабушка с матерью моей так тут и остались. Обе были травницами. И меня потом учили, с самого детства ремесло передавали. А Смольниковы свой дом купили, когда я в восьмой класс перешла… Валера у них был младшим, старшие-то сыновья уже взрослыми были, а Валера — мой ровесник, но на класс старше. Парень он был видный, и характер хороший — и не сказать, что тряпка половая, но и не наглый, не хам… Знал себе цену, но не набивал. Девчонки за ним стаями гонялись… Он и мне нравился… Да только влюбился в Свету, в свою одноклассницу.