— В эту самую? С которой он сейчас живёт?..

— В неё. Любовь была у них… Ну, сейчас говорят так, а раньше говорили — «ходили» они. Другие-то девчонки постепенно отступились, кроме одной… Звали её Зина, училась в параллельном. Раньше говорили — «бегала» она за ним. Ну, вот, бегала-бегала, да всё без толку… Не обращает он на неё внимания, и всё тут… Вроде и девка вся из себя… да не по сердцу.

— И — что?.. — Ольга Павловна рассказывала так интересно, что Люба аж затаила дыхание.

— Ну, и вот, — та скрестила руки на груди, — как-то приходит эта Зинка к моей матери. И просит дать ей приворотное зелье… А я в своей комнате сижу, да всё слышу… Как она только мамку не упрашивала, а та — ни в какую! В конце концов, выгнала Зинку взашей. Иди, говорит, домой, да расти быстрее, больно рано, говорит, такие вещи просишь… На другой день Зинка подходит ко мне… и тоже просит помочь ей с приворотом. Наплела, что для старшей сестры, да я-то знала, на кого она глаз положила…

— И- что?.. Вы ей помогли?..

— Сначала-то я не хотела. Валера-то и мне нравился. А вечером иду домой, смотрю — они со Светой целуются… Не знаю, какая меня муха укусила, но так мне обидно стало… Да ладно бы, я совсем за ним убивалась, так нет же!.. Нравился, но не до смерти!.. А вот взяла, да на следующий день стащила у матери я ту траву… я уж знала, какую… Да отнесла её Зинке. Уж не знаю, как она ему её давала… Да только получилось у неё…

— Да вы что?.. — заворожённая рассказом, Люба слушала буквально раскрыв рот, — А потом?..

— Стали они со Светой ссориться. С выпускного, говорят, уходили порознь… Зинка всё возле Валеры крутилась… Мне потом девчонки рассказывали, что вешалась на него, как ведро на коромысло…

— А он?..

— А он-то, вроде, к ней всё никак… То есть, она своего-то добилась, со Светой их рассорила… А вот к себе не получилось привязать. Тут он в армию ушёл… А через два года вернулся с невестой, с Надюшкой… И так у них всё вышло лихо… Он до этого приходил на побывку, ехал через областной… Пока ждал автобус, пошёл погулять, и Надю встретил на остановке… И так влюбился, что адрес ей оставил, и она ему свой дала… Переписывались, а когда он со службы ехал, сразу — к ней… Неделю у неё побыл, да и привёз сюда, домой… Через полгода поженились. Надя его очень любила, из такого города огромного да в наше захолустье переехала… Она в музыкальной школе преподавала, а Валера водителем работал… Через год Наташа у них родилась, копия — Надюшка… Волосы белые, а глаза — карие. Такая вот порода! И характером вся в мать — тихая, добрая… и такая же безответная.

— А что с ней случилось?.. С Надей?..

— Убили её. Шла вечером с работы, и один дурак пьяный — ножом… Валера всегда её встречал, а в тот вечер, как на грех, в гараже задержался, — тяжело вздохнув, Ольга Павловна смахнула слезу со щеки, — Надюшку-то все любили… пол города провожать вышло. Валера сильно убивался… А Наташа в себя ушла, думали, умом тронется девочка… Ни с кем не разговаривала… В прошлый раз приезжала, мне призналась, что окончательно отошла только через несколько лет, когда Диму своего встретила… Говорит, душа излечилась.

— А в чём ваш грех? — Люба удивлённо смотрела на Ольгу, — Вы же не виноваты…

— Да как не виновата? А траву приворотную Зинке кто давал?..

— Так то давно было, тем более, что не подействовало…

— Ещё как подействовало. Зинка-то неумеючи всё сделала… От Светы его отвернула, да не тот заговор сказала. Хотела сделать, чтобы разлука между ними как смерть встала — навеки… А заговорила, что встреча им через смерть суждена. Так и вышло — после Надиной смерти они и встретились… Так и сошлись, у обоих уж по дочке было. Только я думаю, что сильнее, чем Надю, Валера-то уж никого любить не будет.

— А он… знает, что вы Зинке помогали?

— Не знает. Никто не знал, кроме самой Зинки и мамки моей. Я после того, как Надю схоронили, в себя прийти не могла… Меня муж бросил, когда Серёжка совсем маленьким был… Я и думала, что это мне наказание… Матери призналась. Она мне и сказала тогда, что грех не только на Зинке, а и на мне. Нельзя такие вещи делать, и помогать нельзя… Вот и расплачиваемся… Я всю жизнь одна… А Серёжка в Наташу влюбился, как присушили его. За меня кару несёт… И женился, и всё у них хорошо… А он как тот волк на полную луну — нет-нет, да навалится на него тоска… Вот и смотрит по ночам на Наташу… А я помочь ничем не могу. За то, что чужую любовь оборвала, так моего сына карает, да и Надюшка тоже на моей совести…

— Неужели не пройдёт у Серёги?..

— Может и пройти… Когда Господь смилостивится… А, может, и нет… А я с тех пор даже дома эти травы не держу… Если кто сильно просит — даю вот как тебе…

* * *

— Ну, вот видишь, — услышав пересказ её ночного разговора с Ольгой Павловной, Егор улыбнулся, — я же говорил, что ерунда всё это…

— Теперь можно ехать домой… — сидя рядом с ним на крыльце, Любаша положила голову ему на плечо и устало закрыла глаза, — Теперь можно домой…

— Сейчас… — он взглянул на наручные часы, — Через пару часов, думаю, будет можно и пойти.

— Пойти?.. — Люба удивлённо заглянула ему в лицо, — Куда — пойти?..

— Домой, — он пожал плечами, — к твоим родителям. Что ж мы, зря приехали?

Глава 31

Дверной звонок, раздавшийся ранним воскресным утром в квартире Пучковых, застал Тамару Васильевну в постели. Открывала она ещё сонная, но увидев на пороге свою «заблудшую» младшую дочь в сопровождении Егора, проснулась окончательно.


— Господи!.. — запахивая халат на груди, женщина от неожиданности отступила назад, — Люба?!

— Здравствуй, мам… — Любаша не знала, что делать — то ли обнять мать, то ли подождать её собственного родительского порыва, — А мы — вот… приехали…


Обстановку разрядил Егор, который не растерялся и абсолютно по-родственному чмокнул ошарашенную неожиданным визитом женщину в щёку и протянул ей купленную в круглосуточном магазине огромную коробку конфет. Глядя, как он, не дожидаясь приглашения, разувается в прихожей, Тамара Васильевна, наконец, вышла из ступора, и, расцеловав таки Любашу, позвала гостей в квартиру.


Ещё по дороге в родной дом Люба позвонила Вере, но не ожидала, что та примчится уже через полчаса… Оставив Егора в обществе подобревшей после конфет матери и неожиданно трезвого по случаю раннего утра отца, Люба вместе с сестрой уединилась в своей комнате. Ещё ночью они с Ольгой Павловной договорились никому не рассказывать об истинной причине Любашиного приезда, ограничившись лишь внезапной болезнью Димы и Любиным желанием помочь ему в скорейшем выздоровлении.


— Дурочка ты моя… — не в пример матери, Вера сразу обняла сестру, — И ты летела сломя голову в такую даль, чтобы только взять ему какую-нибудь травку у Ольги Павловны? Какая же ты дурочка…

— Он и, правда, сильно заболел. Они мне столько хорошего сделали, Вер… — заглядывая сестре в глаза, оправдывалась Любаша, — Вот я и приехала…

— Так он же в больнице, и не где-нибудь, а в Москве! Там-то уж вылечат любую болячку! Хотя… — ненадолго призадумавшись, Вера вдруг улыбнулась, — Нам он, действительно, нужен здоровым… Во всяком случае — мне… А то останется больным, она его сразу бросит и про Серёгу вспомнит… А я его только отворотом начала поить, вроде как успокоился…

— Глупости, Вер, — Любаша рассмеялась ей в ответ, — не бросит…

— А твой… — Вера кивнула в сторону кухни, — не твоей руки, случайно, приехал просить?.. Уж больно торжественный какой-то!

— Нет, — покачала головой Люба, — пока эта тема закрыта, во всяком случае, официально.

— Почему?..


Решив, что лучше рассказать о причинах молчания Егора насчёт замужества, Любаша вкратце передала сестре их вчерашний разговор.


— Слушай… Какая же у него тогда зарплата?! — Вера округлила глаза до размера чайных блюдец, — Если и чужие долги выплачивает, и живёт не бедно…

— Не знаю… — Люба пожала плечами, — Я не спрашивала. Да и дело не в зарплате…

— Люб, ну, ты что?! — теперь Вера смотрела на неё как на сумасшедшую, — Это в первую очередь надо было спросить!.. Насколько я понимаю, ты собираешься к нему вернуться?..

— Ну, не знаю… — Любаша замялась, но потом подняла на сестру глаза, — Наверное — да… Знаешь… Мне кажется, я в него влюбилась. При чём тут зарплата?

— Эх ты… простота… — Вера снова заключила сестру в объятия, — Влюбилась… А в паспорт не заглянула… Про зарплату не спросила…


Вернувшись на кухню, сестры застали всё ещё непривычно трезвого отца, сидевшего напротив Егора, и мать, накрывающую на стол. Судя по обрывкам фраз, мать ворчливо комментировала состоявшийся между ними разговор.


— Два сапога — пара! — взглянув на вошедших дочерей, непонятно кому возвестила Тамара Васильевна, потом перевела взгляд на Егора, — Хоть ты и старше, хоть ты и мужик, а такой же тюфяк, как она!

— Любаш, я всё рассказал твоей маме, — несмотря на эпитет, которым наградила его женщина, Егор, отнюдь, не обиделся, а, напротив, выглядел довольно весёлым, — и она сделала вывод, что мы с тобой подходим друг другу!

— Ты что… прям всё-всё рассказал?.. — Любаша смотрела на него удивлённо.

— Прям всё-всё! — Егор говорил шутливо-серьёзно, так, что она не могла понять, шутит он на самом деле или нет, — Тамара Васильевна — женщина умная, она мне надавала уже кучу советов…

— Толку-то сейчас от этих советов?! — Тамара возмущённо застыла перед ним с чайником в руках, — Надо ж было раньше советоваться!.. Это ж надо, чужие долги выплачивать!.. А квартира?! Что ж ты раньше-то не рассказал?! Я в квартирных вопросах стаю собак съела!.. А теперь уж всё… поезд ушёл… А! — она в отчаянии махнула рукой, — Я ж говорю — два сапога пара…

— Да вы не волнуйтесь, — глядя, как не на шутку разошлась «тёща», Егор по-доброму улыбнулся, — Как-нибудь всё решим… Недолго осталось.

— Ты с разводом решай! — немного поколебавшись, Тамара Васильевна открыла нижнее отделение кухонного стола и, порывшись, извлекла на свет бутылку красного вина, припрятанную от супруга «на особый случай». Увидев неожиданный подарок судьбы, супруг, так и не вымолвивший за всё утро ни слова, внезапно распрямился на стуле, приняв довольно жизнерадостный вид.

— Решу, конечно, — согласно кивнул Егор, — не сомневайтесь.

— Ты, что, вообще всё рассказал?! — ещё больше изумилась Любаша, — Когда ты успел?!

— Да я тут пару раз заезжал без тебя… — теперь он улыбался ей, — Просто тебе не говорил…

— Я в одном не сомневаюсь, что, если ты не разведёшься и не женишься, я тебе…

— Мам… ну, перестань… — предвидя всевозможные обычные угрозы из уст рассерженной матери, Люба попыталась прервать её монолог.

— Чего — мам?! Чего — перестань?! — та как будто ожидала повода накинуться на дочь, — Человек хороший нашёлся… И, главное, мне понравился! Если ты за него замуж не выйдешь — прокляну!..

— Ну, ма-а-м…

* * *

— Ты на мать не обижайся, — уже на обратной дороге Люба виновато посмотрела на Егора, — она всегда такая… и отец тоже.

— Да перестань, — усмехнувшись, он приобнял её за плечи, — нормальные родители. Главное, что они у тебя — есть…


…Они вернулись в свой город уже под конец воскресного дня. Люба мучительно собиралась с силами, чтобы позвонить Наталье и узнать о самочувствии Дмитрия… Во избежание ненужных расспросов она нарочно не звонила ни Тане, ни Ритке, и, видимо, занятые своими делами, девчонки тоже молчали. Люба с содроганием представляла, что, узнав о том, как она подставила Морозовых, девчонки объявили ей бойкот…


— Люба?.. — неожиданный звонок от самой Натальи застал её врасплох, — Ну, как ты?..

— Я — хорошо… — пересохшими от волнения губами, проговорила Любаша, — Я так вас подвела… Да?!

— Ты меня прости, что не позвонила раньше, — Наталья как будто не слышала её слов, — вчера у Димы были интенсивные процедуры, и сегодня с утра, потом выписка, всякие рекомендации… мы кучу врачей посетили… сначала он, потом — я…

— А его что… выписали?..

— Да, выписали, с направлением в нашу областную клинику… Ему стало лучше уже вчера к вечеру, а сегодня с утра сделали ещё капельницу, накололи всякими лекарствами, дали с собой… и отпустили под моё честное слово, что мы, как только сойдём с поезда, сразу поедем к нашим собственным докторам.

— А что с ним?.. — Люба с замиранием сердца ждала ответа, — Какой диагноз?

— Аллергическая реакция… Оказывается, у него была жуткая головная боль перед поездкой, но он мне ничего не сказал! Купил потихоньку в аптеке какие-то импортные таблетки, и пил их всю дорогу, представляешь?! Ему становилось всё хуже, а он их пил… И, главное, тайком от меня, чтобы я не расстраивалась… А в состав этих таблеток входит компонент, на который у него оказалась аллергия… Мы об этом и не узнали бы, если бы он не налопался этих таблеток!