Маргарита Южина - Звёздочка моя новогодняя

По его сияющему лицу Татьяна видела, что сможет он без нее великолепно. Веткин уже сейчас жил своими будущими свершениями и фантазиями. И это здорово! Мужчине в его возрасте нужно мечтать и достигать своей мечты.

– Ты без меня будешь сильно тосковать, я знаю, – смешно сморщила она носик.

– А ты? Что тебе сказали? – с интересом спросил он.

– А мне сказали… что у меня будет просто все отлично! Все-все! И что один знакомый режиссер будет снимать меня в своих фильмах.

– Нет, правда? – снова загорелся Веткин.

– Конечно! Разве ты не будешь приглашать меня на хорошие роли? – лукаво спрашивала она у него.

Так они и дошли до клуба, в счастливых разговорах о своих мечтах.

– Все, Игорь, а сейчас мне надо отдохнуть и подготовиться к новогодней ночи. А тебе надо еще и собраться, – отправила она его, думая о своем.

– Все понял, бегу, – махнул ей Веткин и унесся в свою комнату.

Татьяна вошла к себе и даже не сразу заметила, что муж сидит возле стола с самым разобиженным видом, а перед ним блестит чистейшая тарелка. Эдмунд ждал, когда ему подадут кашу. Татьяна же застелила раскладушку своей простыней, взбила подушку, поставила телефон на будильник и собралась прилечь.

– Я не совсем понимаю твоих телодвижений, – с раздражением принялся говорить супруг. – А заботиться обо мне ты отказываешься?

Татьяна села и не смогла сдержать улыбки.

– Понимаешь, Эд, мне теперь некогда заботиться о тебе. Мне теперь о себе надо заботиться. Потому что скоро у меня будет ребенок, и я должна себя беречь. Теперь мне самой нужна забота. Даже не так, нам с Серафимом нужна забота. А поскольку ты о нас заботиться не станешь, мне придется стараться за двоих. Так что очень прошу, не беспокой меня, хорошо? Сегодня у меня был очень трудный день, и предстоит не менее трудная ночь. Если будешь мешать, я съеду в другую комнату.

Эдмунд некоторое время сидел, боясь пошевелиться, а потом вдруг медленно повернулся к Татьяне всем телом, не поворачивая шеи. Где-то ему сказали, что такое движение оставляет особенно сильное впечатление.

– Ребенок? – наконец переспросил он. – Ты шутишь? Татьяна… Это новогодняя шутка?

– Прекрати. Я не собираюсь тебя убеждать. Я просто прошу не мешать мне, – совсем новым тоном проговорила Татьяна. – И дай мне отдохнуть. Не буди меня.

Эдмунд никак не хотел дать ей отдыхать.

– То есть у тебя… у нас будет ребенок… и почему-то обязательно Серафим. То есть мальчик…

Татьяна его уже не слушала. Она повернулась лицом к стене и незаметно погладила себя по животу. Надо же! Она скоро станет мамой! Есть ли на свете большее счастье?!

Женька отвела своих мужчин в баню, всучила им бутылку водки, кусок сала, хлеб и решила, что Новый год муж сможет отметить на полную катушку. Теперь надо было побеспокоиться о себе. Вернее, о своем трепетном свидании.

Понятно, что этот Дмитрий придет на вечер. Но как его оттуда утащить и куда, чтобы насладиться с ним вдвоем праздничным уединением? Хотя что за вопрос «куда»? У здешнего фермера, пусть даже начинающего, обязательно должно быть свое жилье. Избушка там какая-то, Женька не требовательная, ей подойдет любая. А вот как его затянуть в эту избушку? Понятное дело, надо быть соблазнительной. И как? Да очень просто! Надо просто сегодня в вечернее выступление добавить номер с индийским танцем! Вообще-то по танцам у них Динка специализируется, но разве ж она не поможет подруге в трудную минуту?

Крутикова залетела в комнату, включила магнитофон и поставила индийскую мелодию. Такая музыка у нее была на всех дисках. Все дело в том, что по этим песням сносило голову у ее мамы. И та, дабы привить дочери «высокую культуру», обязательно впихивала куда-нибудь диск. Сейчас это был единственный раз, когда песни пригодились.

Женька включила магнитофон погромче, нимало не волнуясь о том, что Дина решила отдохнуть и принялась ожесточенно наворачивать круги тощими бедрами:

– Джимми, Джимми, ача, ача… – подпевала она совсем не в такт музыки.

Динка дальше спать, конечно, не могла. Она открыла глаза и еще минуты три наблюдала, как тщедушная Женька на кривеньких ножках бегает по комнате, раскорячив тощенькие ручки колесом.

– Жень, я не могу понять – чего тебя плющит-то? – сонно спросила Дина.

– О! Как здорово, что ты проснулась, – обрадовалась подруга. – Я тут… Короче, Дин, покажи какие-нибудь индийские движения, а? А то у меня сегодня номер. Я должна танцевать индийский фольклор. А у меня как-то… вообще никак не получается! Смотри! Ти-да, ручкой тыц, ага… ножку забыла…

Дина наконец сообразила, что пытается вытворить ее подруга.

– Жень, ты не старайся сильно-то, тебя поставили на гимнастический этюд… С Чеботаревым.

– Это чтобы меня этот алкаш о пол грохнул?!

– Он клятвенно божился, что до вашего номера к рюмке ни ногой.

– И что? – возмущалась Женька. – Ты себе можешь представить Чеботарева в гимнастическом трико? Это же… Это же похлеще, чем Кузьминична в костюме Дюймовочки!

– Сегодня Кузьминична в этом костюме произвела фурор. Так что… Танцы будут на мне.

Женька не собиралась сдаваться так легко. К тому же выступать с Чеботаревым ей совсем не улыбалось. Да ее муж больше ни на одни гастроли не пустит!

– Диночка, понимаешь, мне надо выступить так, чтобы мужики головы теряли! – нежно взяла она подругу за руку.

– Женечка, – так же ласково ответила ей Дина. – Во-первых, кто тогда будет исполнять гимнастический этюд? Я точно не буду. А во-вторых, твои мужики уже и так голову потеряли в этой бане. Туда им дед Плутон еще бутылочку самогонки оттащил.

– Откуда ты знаешь? – насторожилась Женька.

– Сама видела, – сообщила Дина. – И зачем тебе кому-то головы сносить? Петенька тебя и так любит.

– При чем тут Петенька? – фыркнула Женька. – Ты маму вспомни еще! И Ваньку с Анькой. Тут же… Мне же надо, чтобы сердце щемило. И такой человек нашелся, который… ну, чтобы сердце мне прищемить.

– Дмитрий небось? – напряглась Дина.

Женька порозовела и стыдливо кивнула:

– Да, Дин, он меня так просил пойти с ним на свидание, так упрашивал. В общем, я не смогла отказаться.

– Жень, вот чего ты врешь, а? – не выдержала Динка. – Мне-то не ври! Мадьяров к тебе совершенно безразлично относится. И розы эти… Он мне дарил эти розы! Но я отказалась. И вот тогда ему попалась на глаза ты! О какой любви ты говоришь? Опять ведь врешь?

– Даже не думаю, – уверенно покачала головой Женька и подошла к зеркалу. – Ты, Диночка, не знаешь деревенского электората. Они ж как – приехал к ним кто из большого города, так сразу надо красивую женщину захомутать. А если не получилось с одной женщиной, так не надо терять времени, надо тут же окучивать другую.

– И ты окучилась, конечно, – поджала губы Дина.

– Ну как тебе сказать?! – красиво закинула голову назад Женька. – Замуж я за него, конечно, не пойду, не стану разрушать семью…

«А я бы пошла… А Женька, ишь, какая цаца!» – подумала Дина.

– …а вот встречи я бы поддерживала. Я вот уже придумала, он будет по мне кручиниться и тосковать. Даже похудеет. А я буду приезжать к нему раз в полгода. И у нас будет сумасшедшая любовь! Он на эти дни забудет всех своих коров, а я… а я своего быка. И Дина, это будет ликование сердца!

– Чудесно! Вот и ликуй со своим сердцем в гимнастическом номере, а я буду показывать танцы. Скромненько, ненавязчиво, со вкусом…

Женька на секундочку задумалась:

– Точно! Дина! Я буду ставить гимнастический номер, а в конце спрыгну и подарю ему свое сердце! Классно, да? Все равно Петька уже пьяный будет и ничего не увидит. А сердце я вырежу из бумаги! Из красной!

– Лучше купи говяжье сердце.

Дина демонстративно переоделась в тренировочный костюм для танцев, взяла магнитофон и направилась на сцену, репетировать. В конце концов, идиотизма сегодня народ насмотрелся достаточно. Нужно показать что-то серьезное и красивое. Например, танцы.

Сейчас на сцене было пусто и тихо. Нарядная елочка смотрелась как-то одиноко в этом безлюдном зале. На сцене валялись какие-то огрызки бумаги, окурки и даже зачерствевший кусок копченой колбасы.

– Надо попросить, чтобы убрались, – пробурчала Дина, отодвигая ногой мусор.

Совсем не было настроения танцевать. Вот не хотелось, и все тут! Однако как только она включила музыку, тело начало двигаться музыке в такт. Музыка звучала все быстрее, и все быстрее, ярче, отчаяннее двигалась Дина. Она летала вокруг елки, точно комета. Ее распущенные роскошные волосы только добавляли красоты и необычности.

– Так, а здесь надо мах ногой выше… – говорила она себе и вновь неслась по сцене, отрабатывая движения.

– А здесь будет замечательно, если елка будет так – вспыхивать и гаснуть, вспыхивать и гаснуть…

– Сделаем, – раздался голос из зала.

Дина вздрогнула. В середине зала сидел Мадьяров и с улыбкой наблюдал за ее танцами.

– Дина, ты прекрасно танцуешь. – Дмитрий поднялся и подошел к ней. – Просто балерина, честное слово!

– О! – усмехнулась девушка. – А если б вы видели, как танцует ваша балерина! Большой – рыдает в стороне.

– А у меня уже есть моя балерина?

– Прекратите, Дмитрий! Это же ясно, когда приезжают городские, надо урвать кого покра… в общем, кто под руку попадется, того и тащить!

– Зачем?

– На свидание.

– Дина! Да что ты, как маленькая? Какое свидание! Мне вполне хватило свидания с тобой, и никого мне больше не надо.

Вот сейчас! Именно сейчас ей надо было кинуться ему на шею, сцепить за его спиной руки крепко-накрепко и никому не отдавать! Никому! Ведь ей так этого хотелось! Но Дина только утерла пот со лба и фыркнула:

– Ой, да знаю я вас! И ты… такой же, как все!

И ушла, завязывая волосы в тугой жгут.

Он смотрел ей в след и пожимал плечами, чего она хочет? Да, были у него девушки, но… не такие строптивые. А может быть, она и в самом деле уже подсела на богатство и роскошь? Нет, такая фифа, которой нужны только деньги, ему не нужна…

Татьяну разбудил запах кофе. Она повернулась.

– Тише, Таня, тише, а то разольешь, – сидел на полу перед ней Эд и смешно менял руки – чашка обжигала.

– Ты чего? – насупилась она.

– Я тебе кофе приготовил. В постель.

Татьяна не могла поверить своим глазам. Уже одна чашка с этим волшебным напитком из рук ее супруга значила многое, а уж то, что он на нее так смотрел… Да он и выглядел совсем по-другому! Сейчас Эдмунд был не в плюшевом халате, как он ходил вечно, а в спортивных брюках и в футболке. Правда, футболочка помялась в чемодане, и на ней складки были, точно морщины, но это был не халат! К тому же муж был блестяще выбрит, а его хохолок – предмет вечных насмешек, и вовсе исчез. Волосы Эдмунда были строго зачесаны назад, и это придавало ему мужественности и какой-то особенной мужской красоты.

– Спа-асибо, – осторожно протянула Татьяна и аккуратно взяла чашку.

– Тань, только ты не обожгись, – в кои-то веки побеспокоился муж. – А если ты палец или руку обожжешь, нашему ребеночку будет больно?

– Я думаю, нет, – вспомнила Татьяна про будущего сына и улыбнулась.

– Таня, ты только не смейся, ладно… я… – Эдмунд покраснел и отвел глаза к окну. – Я теперь буду о тебе заботиться. Только я еще не умею. Но я буду стараться. Ведь у нашего Серафима должен быть хороший отец. Тань, я тоже хочу сына.

Она не верила. Она ему не верила. Никак не могла поверить. Как это? Эдмунд, который никого, кроме себя, никогда не любил, хочет сына?

– Сначала ему надо родиться, – уклончиво ответила она. – И потом… я же тебя не гоню! И не развожусь с тобой. С чего ты взял? Я просто сообщила, что больше не буду о тебе заботиться. По уважительной причине, между прочим.

Криворуков все же решил взять бразды правления в свои руки. Хватит уже! Выспался! Чуть театр из-под носа не увели! Тут все хороши! И Веткин этот, спит и видит кресло главрежа, и Чеботарев! Вон как Анжела о нем восхищенно отзывалась! Так, глядишь, не только театр, но и жену уведут!

Он браво прошелся по коридору, подошел к комнате Чеботарева и… Да! И стукнул!

Чеботарев в это время не спал. Нет, он жутко хотел спать, но ему позвонила Люся и принялась выпытывать, как идут дела.

– Люся! Ты чего звонишь каждые пять минут? – бесновался Чеботарев. – Как у меня могут идти дела? Всяко-разно! Нет, пораньше домой я не вернусь… Нет! Не получится. А я говорю, не получится у нас вместе встретить Новый год! Потому что у меня вся ночь… нет, не расписана по бабам! А вовсе даже загружена работой, да! А ты… если уж… Так ты дай слово-то сказать! Чего молчишь-то? Я ж тебе…

В дверь постучали.

– Все! Ко мне начальство идет, а оно не любит, когда я на рабочем месте по телефону всякую ересь собираю… Я потом перезвоню. Все. И кого еще принесло? – лениво отозвался ведущий, на сей момент артист.