Маргарита Южина - Звёздочка моя новогодняя

– Все понял. Сейчас наберу детей, передам трубку Женьке, она выйдет, а я суну бренди…

– Молодец, – кивнула Анжела и поплыла к технической комнате.

Петр торопливо семенил кривыми ножками следом.

Едва они подошли к двери, как к ним тут же подлетела Татьяна:

– Анжела Кузьминична… А я вас ищу.

– Мне некогда, – прошипела та.

– Понимаю, мне тоже. Но поговорить придется.

– О! Анжела! Я себе замену нашел! – к ним уже подходил Чеботарев, крепко держа за руку Динку.

– А что здесь за собрание? – высунулся из своей комнаты Веткин. – Татьяна! Что-нибудь случилось?

– Выходи, Игорь, тебя это тоже касается, – кивнула Татьяна, оглядела всех присутствующих и рассудила: – Ну, коли уж мы все здесь. Почти все… И, конечно же, знаем, зачем пришли.

– Зачем это? – дернула губой Анжела.

– Ну, так за продюсером же, – объяснил ей Петр.

– Ой, дурра-ак, – вздохнула жена режиссера.

– Анжелочка, зачем скрывать, все уже знают, – повернулась к ней Татьяна. – Каждому из нас этот продюсер нужен. Каждый считает себя самым талантливым, самым одаренным и самым подходящим артистом, кого должен взять этот продюсер. Я так думаю, мы сейчас все перессоримся здесь, а возьмут только кого-то одного. А остальным еще работать в этом коллективе. Поэтому предлагаю, пусть все решит он сам! По справедливости!

– Дайте я сначала жену вытащу от него, а то вдруг они уже без справедливости все решают.

Он шмыгнул в комнату, а Татьяна тем временем рассказала Веткину, для какой цели они собрались.

Женька выскочила через минуту, прикладывая к уху телефон, хотела пробежать мимо, но твердая рука Анжелы ее остановила.

– Остановись, разговор есть.

Женя еще минуты две поболтала с детишками и телефон выключила.

– А вы чего тут все? – недобро оглядела она коллектив. – Зарплату, что ль, дают?

Татьяна выступила снова. Она предложила всем действовать по правилу «Пусть выберет лучшего». Однако Женька не соглашалась:

– Он и так выбрал лучшую! И знаете, идите вы все! Сказала, что буду у него сниматься, и вы тут все хоть… Он мне уже про всех своих друзей рассказал! Скоро про семью начнет. Так что некогда мне с вами. Мне еще необходимо дослушать, почему какой-то Тимофеич самый лучший мужик на свете.

– А если мы настоятельно попросим? – выставила перед ее носом огромный кулак Анжела. – Докажи, что ты лучшая! Я, к примеру, не хуже! А будешь ерепениться, ночью придушу!

– Анжела! – одернула коллегу Татьяна. – Ну зачем же сразу и «придушу»? Просто надо выбрать лучшего, кстати, мой Эдмунд совсем неплохой, а если Женя не согласится, то… тогда да, душите.

Женьке ничего не оставалось делать, как подчиниться большинству. А то с этой коровищи станется. И в самом деле придушит. Да и чего ей бояться? Один раз ее уже выбрали, выберут и во второй.

– Только я сразу говорю, – выступил вперед Чеботарев. – На меня не рассчитывайте. Какой из меня артист? Я работник сцены. Я… я отказываюсь от роли!

– Можно подумать, вам кто-то ее предложил, – фыркнула Женька. – И вообще! Если продюсер выбрал меня, значит, нужна женщина!

– Ничего, там разберемся, – махнула рукой Татьяна. – Кстати, я тоже от соревнования отказываюсь, от нашей семьи будет выступать Эдмунд. Но номер к Новому году я подготовлю.

Веткин посмотрел на нее с сожалением. Так, значит, все-таки «нашей семьи»… Нет, он непременно станет режиссером!

– Меня тоже во внимание не принимайте, – высказался он. – У меня другие планы, более высокие. Я уже приглашен на курсы, а посему… Считайте меня благородным.

– А меня не считайте! – сверкнула очами Анжела. – Я буду бороться! Это значит… С Динкой мы будем сражаться, с Эдиком и…

– И со мной! – надменно фыркнула Татьяна. – Я пошла готовить номер!

– Да-да, я тоже пойду, – заторопилась Дина.

Все тоже стали разбредаться – предстояла серьезная схватка.

Дина сразу же побежала не к себе в комнату, а к деду Плутону. Вдруг Дмитрий еще там. Так хотелось с ним поделиться новостью!

Дмитрия там уже не было, она нашла его в зале, он прилаживал к макушке елки здоровенный наконечник. Она взахлеб стала ему рассказывать, какое предновогоднее чудо приключилось в их театре. Дмитрий радоваться не спешил. Он слез с лестницы, вытер руки и внимательно посмотрел на Дину.

– Погоди, – собрал он брови на переносице. – А какой это продюсер? Я незнакомых здесь не видел. А знакомые… Да нет среди них никаких продюсеров.

– Видимо, он прибыл сюда инкогнито, – блестела глазами Динка.

– М-да? А как зовут этого героя-невидимку?

– Анжела сказала, что его фамилия Свердыщев. А звать… То ли Юрий Вячеславович, то ли Юрий Станиславович… Она не запомнила.

– Ага! То есть Юрий? – уточнил Дмитрий и засмеялся. – Дин! Да это никакой не продюсер! Ну что ты. Это ж знакомый один, приехал к нам провести Новый год.

– Да! Приехал отпраздновать и выбрать артиста на роль… Правда, я еще не знаю, что это за роль, но показаться нужно.

Он, смеясь, взял ее за локти и тихонечко встряхнул:

– Дина! Ты меня не слышишь, что ли? Ну, кому ты собралась показываться? Там нет никакого продюсера.

Она уже начала нервничать. Вот почему он ее никак не хочет понять? Можно подумать, что сейчас в каждой деревне эти продюсеры прямо толпой пасутся! В кои-то веки такое счастье привалило, а он!

– Дима, отпусти, – поежилась она. – Я могу поверить, что разыграли одного человека… ну, двух. Но ведь весь коллектив не обманешь. И я пойду на его пробы!

– Дина! – уже разозлился Дмитрий. – Ты собираешься кидаться на любого шарлатана, который назовет себя продюсером? Я тебе говорю, что Юрка – брат моего друга! Да ты даже знаешь брата этого! Он тебя за руки держал, там… когда они нас остановили.

– Я не хочу про это вспоминать.

– Зато ты хочешь ублажать любого мужика, который представится киношником!

– Прекрати! – прервала его Дина. – Да! Я готова за этой ролью бежать куда угодно!

– Да нет никакой роли! И продюсера тоже нет! Я ж тебе говорю, я знаю.

– Откуда? Ну, откуда ты можешь знать? – уже не помня себя, кричала Дина. – Что ты можешь вообще знать о продюсерах? Сидишь в своей деревне, света белого не видишь, а туда же – знаю! Ты же только фермер! А я артистка, умею в продюсерах разбираться! И я буду пробоваться!

Он больше не стал с ней спорить, вышел. А Дина почти сразу же услышала звук отъезжающей машины. Она подлетела к окну – так и есть, сел в машину и укатил…

– Такой же, как все, – всхлипнула Дина. – Надо чтобы жена сидела дома, варила борщи и мыла полы… А то, что у нас, девушек, свой богатый духовный мир!..

Он уехал, и Динка вдруг поняла, что ей без него ничего не надо. Совсем ничего. Ну вот зачем она на него накричала, да еще и обидела его? Зачем теперь ей какая-то роль, когда… Да! Она уже готова сидеть дома, мыть полы и варить борщи! И чтобы эти борщи ели за большим столом их с Дмитрием дети! И чтобы они шлепали по чистым полам босыми ножками!

Все разошлись по своим номерам с самыми серьезными лицами. Казалось, люди готовятся не к встрече Нового года, а к докладу в Международной Ассамблее. Дамы были настроены решительно. И это совсем не понравилось Чеботареву. А ну, как этот продюсер возьмет их сразу всех? Скопом? А чего? Девчата у них видные. Одна Дина чего стоит… ну, ладно, Динке давно в столицу пора, а вот зачем уезжать Женьке? Анжеле? Эдмунду, в конце концов? Получается, что и в театре никого не останется. Рассыплется театр, как карточный домик. Криворуков обязательно уйдет. А кто будет держать Чеботарева на семи ставках, да так, чтобы он ни на одной не работал! Да еще и деньги ему за это платить? Нет, это дело надо прикрывать. И быстренько. Как это там девчонки договорились? Держать все в тайне, чтобы не дошло до главрежа? Не получится! Чеботарев ему сам расскажет! Пусть Криворуков радеет за родной театр.

Анжела Кузьминична была в тяжких раздумьях. Вот, интересно, кто про Свердыщева проболтался, а? Ведь какая конкуренция образовалась! Ну и где тут пробиться? Нет, не заметит ее мужик. Надо что-то придумать… И чего тут придумаешь, когда у Динки вон какая коса, а Женька… Вот и чего он за нее зацепился? Подумаешь, молоденькая. Так она лет через двадцать тоже ровесницей Анжелы станет. И все-таки как же выделиться?! Остается одно – брать тяжелой артиллерией. Стриптизом. Никто из девчонок на это не отважится, а вот ей уже терять нечего. Да и есть, чем похвастаться.

– Точно! Это будет здорово! – чуть не подпрыгнула она и понеслась искать Динку.

Та сидела дома и, подперев кулачком щеку, смотрела в окно.

– Дина! – сиреной завопила Анжела, врываясь в комнату. – Ты какой номер готовишь? Говорю, что на Новом году исполнять будешь?

– Буду петь песню «Пять минут», – не меняя позы, ответила Дина. – Хорошая такая, новогодняя песенка.

Она специально ее выбрала. Не выступить она не могла, выступить плохо тоже некрасиво – люди-то в чем виноваты, у них праздник. И она решила – споет «Пять минут». У нее получится хорошо, она постарается. И все равно, как бы она ни старалась, конкурировать с Людмилой Гурченко, с этой легендой, немыслимо. Поэтому вполне резонно, что режиссер выберет не ее. И очень хорошо, потому что… никуда уже с ним она ехать не хочет, и никакой серьезный театр ей не нужен. А нужны ей муж, дети…

– Дина! Это очень хороший выбор! – выдохнула Анжела и даже прикрыла глаза от важности момента.

Действительно, песенку Динка выбрала хоть и чудесную, но уж больно известную. Ну, ясно же, что она ее не потянет. В плане показательного выступления. Зато одной соперницей меньше – это раз, а два – на фоне всем известного исполнения Дина будет выглядеть серенько. А вот Анжела! Со своим стриптизом!

– Дин, – серьезно сообщила Анжела Кузьминична, – ты этот номер готовь, а я буду его инсценировать. Потому что мне больше ничего не остается. Так что… ты уж номер не меняй, я готовиться пошла.

Дина только кивнула. Разговаривать совсем не хотелось. Хватит уже, договорилась! Вот уехал Дмитрий, и какой теперь без него праздник? Она вздохнула и пошла в зал. Все же на людях как-то отвлекаешься.

В это время Чеботарев уже стучался в комнату к Криворукову.

– Анастас Борисович, здрасте, – смело вошел он.

Криворуков пытался в маленьком зеркальце разглядеть большого себя. Ну, пусть не всего, но хотя бы бант – какой ему больше идет. Он всегда выходил на сцену только с бантом на шее. На гастроли он взял целых пять, и вот теперь мучился. Хорошо бы вот этот надеть, яркий, пестренький такой, расцветочка в цвет елочки… но он так царапает шею. А вот этот к телу приятный, но уж больно блеклый какой-то…

– Анастас Борисыч, у нас беда, – отвлек его от важного занятия Чеботарев.

– Вася, то, что ты у нас работаешь, это уже беда. Что у тебя опять?

– Не у меня, Анастас Борисович, не у меня, слава богу, а у вас.

Криворуков отложил банты и встревоженно посмотрел на Чеботарева.

– Ну и чего молчишь? Говори!

– Дело в том, что какими-то неведомыми путями в эту деревню забрел известный продюсер. Свердыщев его фамилия, знаете?

Криворуков задумался на секундочку.

– Это тот, чей фильм на Каннском фестивале пальмовую ветвь урвал? – со знанием дела уточнил он. – Конечно, кто ж его не знает?! Погоди-ка, в эту деревню?

Чеботарев кивнул с видом победоносца.

– Ну так и что? – заволновался Криворуков. – Пусть посмотрит, оценит. Слава богу, у нас есть что показать. Сначала прогоним номера, а потом и «Гамлета» добавим. Народ будет пьяным, им все равно на что смотреть, а режиссеру будет приятно. И пусть у него создастся ощущение, что мы не какая-то там шарашкина контора «Рога и копыта», мы «Гамлета» даем.

– Только никто не берет, – швыркнул носом Чеботарев, а потом вернулся к разговору. – Так я о чем, наши-то дивы, как об этом узнали, так сразу и решили показать себя во всей красе. Ему, видишь ли, актриса в кино нужна. Что-то он снимать собирается. Вот наши сейчас и будут из кожи вон лезть, чтоб ему понравиться. И ведь понравятся! И хорошо, если одна, Анжела, к примеру. Она, если из нашего театра уйдет, никто и не заметит, а вот если…

– Что значит «не заметит»? Это моя жена, между прочим! – обиделся главреж. – Как это от меня уйдет жена, а я не замечу?!

– Вот-вот, – кивнул Чеботарев. – А если еще и Женька уйдет, Крутикова? Кто у нас мальчиков играть будет? У нас же все спектакли полетят? А если Банченки уйдут?

– Погоди-погоди, – замахал руками Криворуков. – Так они все решили уйти?

Чеботарев потер нос.

– Нет, не все, – к чести своей, не стал врать он. – Татьяна не клюнула на эту приманку, вроде Веткин тоже… Но Игорь собрался в другое место. И я! Прошу сакцентировать свое внимание. Я тоже остаюсь. Кстати, Анастас Борисыч, у нас там полставки дворника залежалось, вы бы не поговорили с начальством, а?