– Я бы посоветовал вам не размахивать так вашими ножками, мисс, – сказал он, подходя ближе. Его друзья уже держали коня под узду.


– А я бы посоветовала вам убрать ваше оружие подальше, – ответила Элисон, глядя на него сверху. – А вашим друзьям-разбойникам – отпустить меня и дать спокойно проехать.


– Разбойникам? – мужчина удивлённо посмотрел на неё, затем на своих спутников, и вся троица залилась громким смехом. – Нет, мисс, ну какие же мы разбойники? – продолжал он, просмеявшись. – А знаете, у вас невероятно прелестный голос...


– Тогда чего вам от меня нужно, джентльмены?



– А вот это уже другой разговор, – лукавая улыбка озарило загорелое лицо мужчины; он протянул Элисон руку, ожидая, что она разрешит ему поцеловать свою. – Меня зовут Уильям Кэллис. А вы у нас, значит, мисс Шеффилд.


– Вы меня знаете? – Элисон так и не подала ему руку, и мужчине пришлось с этим смириться.


– О, да, я знаю вас. Мы с товарищами следим за вами уже почти месяц. Было гораздо удобней наблюдать за вами, пока вы были в пансионе, и, казалось, вот-вот нашей миссии настанет конец, как вдруг вы неожиданно решаете сбежать оттуда...


– Миссия? Что за миссия? Зачем следить за мной?



– Многовато вопросов на первый раз, дорогуша, – буркнул его друг, которого Элисон ударила в плечо ногой. – Нам тут не очень комфортно под дождём в грязи распинаться...


– Ничего, она имеет право знать, – Уильям заулыбался снова. – По поручению нашего хорошего друга графа Ривза мы наблюдали за вами все эти недели, дабы убедиться, что вы живёте в достатке, что вы в безопасности и вскоре спокойно сможете вернуться домой.


– К чему такая забота от человека, которого я совершенно не знаю? – спокойно спросила девушка, заранее предугадывая ответ.


– На следующей неделе вы должны выйти замуж за его сына, а по совместительству, ещё и моего лучшего друга – Александра Ривза, – ответил Кэллис. Голос его больше не звучал нахально и дерзко.



Уильям видел, как побледнело личико Элисон, как крепко сжались её пальцы, удерживающие поводья. Как он и предполагал, она расстроена. Она узнала о сделке, это и послужило причиной её побега. Из-за этого ему с друзьями пришлось догонять её всё утро и последующие несколько часов. Он уже стал жалеть её и даже восхищаться её упорством, пусть и бестолковым. Но, как рассказывал ему граф Ривз, девчонка – всего лишь член семьи трусов и обманщиков, коими являлись Шеффилды. Она и её приданое – плата за их молчание. А молчание, как известно, дороже золота.



– Слушайте, – начал Уильям, гладя рукой мокрую от дождя шею Рыцаря. – Знаю, что вы думаете: всё это так неожиданно и неприятно, я понимаю. Но вы не знаете всех нюансов, мисс. Вам рано так распоряжаться своей жизнью, это всё равно, что в омут с головой! Куда вы собирались ехать? И что бы вы делали в незнакомом месте? А если бы по дороге на вас напали настоящие разбойники? Вы так непредусмотрительны. Но, должен признаться, вы нас удивили своей выходкой. А сейчас я прошу вас вернуться с нами в Портсмут. Граф Ривз и ваш отец вас ждут для серьёзного разговора, там вы всё узнаете.


– А если я скажу... нет?


– Я обязан вернуть вас. Поэтому, против вашей воли или же с вашим согласием... Я это сделаю. Но без него получится дольше.



Элисон глубоко вздохнула и разжала затёкшие, замерзшие пальцы. Она вымоталась, промокла, даже под этим плащом, а желание продолжать путешествие пропало лишь потому, что этот мужчина был прав: она ничего толком не обдумала, разозлилась, конечно, имея на это полное право. И всё же... Она так сильно рисковала. В конце концов, Кэллис заявил, что без неё не вернётся, а значит, она от него точно никуда не денется.



– Хорошо, – ответила она охрипшим голосом. – Я поеду с вами обратно. Но не потому, что я согласна на свадьбу. Я хочу выяснить причину тому, почему мой отец оказался вовлечён в связь с этим вашим графом.


– Как скажете, мисс.



Своих лошадей они оставили неподалёку от того места, где догнали Элисон. До Портсмута они добирались остаток дня, и была уже глубокая ночь, когда Элисон переступила порог родного дома.




И вот она сидит в маленькой, уютной гостиной, в сухой одежде, и бездумно смотрит куда-то вперёд. За руку её держит старая нянька, то и дело пытающаяся хоть как-то приободрить воспитанницу. Карла гладит девушку по распутанным, ещё влажным от дождя волосам и ласково шепчет слова утешения:


– Милая моя... Ангел мой, всё будет хорошо...


– Нет, – резко прерывает её Элисон и отстраняется от старухи. – Не будет! А ты ведь знала! И за все эти годы ничего мне не сказала. Вокруг меня одни предатели!



Карла молчит, едва сдерживая слёзы; а к ним уже подходит лорд Шеффилд. На его высоком лбу залегла глубокая морщина, тёмные глаза покраснели от усталости или недостатка сна.


– Элисон, зачем ты это сделала? Зачем уехала оттуда? Знаешь, что могло с тобой произойти?!


– Я разозлилась! И была расстроена, я имела право спасти себя, – девушка смотрит отцу прямо в лицо, пристально и смело.


– У нас был план, придуманный уже довольно давно! Мы хотели забрать тебя из пансиона сами, хотели спрятать! Ты всё испортила своим глупым побегом!



– Глупым? – Элисон, возмущённая его словами, вскакивает с дивана. – О, нет, папенька, на этот раз ты оказался глупее всех! Ривз заранее предугадал твои действия и послал тех троих следить за мной. Кстати, ты уже успел поблагодарить их за моё спасение или просто так отпустил? Так что с тобой или без тебя – какая разница – я бы всё равно от них не сбежала!


– Успокойся, Элисон! Мы что-нибудь придумаем... Ты права, я остался в дураках... Но мы ещё попробуем...


– Что тут делать? Ты дал обещание! За меня! Карла рассказала, что послужило тому причиной. Луис. Да, я теперь знаю. Но его нежелание пойти на службу не имело ко мне никакого отношения! Нельзя вот так распоряжаться чужой жизнью! Как можно было жертвовать моим счастьем ради сохранения высокого статуса нашей семьи?



– Я хотел как лучше, Элли. Если бы репутация Луиса пострадала, это отразилось бы на всех нас. А ты знаешь, что сделали бы с ним за отказ послужить своей стране?


– Но я не виновата, что он такой трус, и что Ривз хранит его тайну, – Элисон всхлипывает, но не плачет. Она разворачивается и убегает из гостиной по лестнице на второй этаж.


Её отец и нянька отчётливо слышат каждый её шаг, а потом и грохот захлопывающейся двери её комнаты.

***

И так равны Любви огонь


И Смерти хладная ладонь,


Но все ж Любви способен пыл


Мороз прогнать из тьмы могил.[2]




Когда Луис вошёл в комнату сестры, она сидела на своей узкой постели, свесив ноги, и отстранённо смотрела куда-то вперёд. Парень постоял у двери пару минут, затем медленно подошёл к Элисон.


– Уходи, – буркнула она, отвернувшись к окну, за которым уже чернела ночь.


– Элли, я должен тебе сказать...


– Ты уже всё сказал! Точнее, не сказал, не сделал, отчего я теперь должна страдать.


– Послушай, – Луис присел рядом на заправленную постель с ней; Элисон брезгливо подвинулась. – Я знаю, что ты обо мне думаешь: несчастный трус, которому плевать на всех, кроме себя. Это не так. Просто... Ты даже не представляешь, как там было страшно. Парни моложе, чем я, умирали там, в первых рядах... Я испугался, да! Я патриот, но... Сама мысль о том, что я, возможно, расстанусь с жизнью, приводила меня в ужас!



Луис протянул к сестре руку и погладил её дрожащими пальцами по плечу.


– Меня могли убить, Элли. У них и по сей день есть право зашвырнуть меня в тюрьму. Но если Ривз получит то, чего хочет, этого никогда не случится... Я не прошу тебя, не умоляю быть благосклонной. Я и так благодарен тебе за всё... Знаешь, я готов понести наказание, если ты откажешься выходить замуж.


– Правда готов? – Элисон резко повернулась к нему; её влажные от слёз глаза смотрели на брата с искренним удивлением. – Ради меня пойдёшь на такое?


– Конечно, милая. Я всё решил. Завтра приедет граф Ривз... Мы скажем ему, что сделка расторгнута.


– Боже мой, Луис! – девушка бросилась на шею брату, крепко обняла его и поцеловала в щёку. – Ты и не представляешь, что это всё значит для меня!


Лицо молодого человека озарила печальная улыбка; он ничего не ответил, лишь поцеловал сестру в ответ, пожелал ей спокойной ночи, попросив, чтобы она ни о чём не волновалась, и покинул её комнату.



Элисон закрыла глаза и попыталась заснуть, но чувство тревоги не позволяло ей этого сделать. Она не могла выкинуть из головы этот взгляд своего брата, когда он пообещал всё исправить завтра. Элисон понимала, чем ему и их отцу всё это будет грозить, но, как она старалась себя успокоить, это не было её делом. Не её вина, что Луис не пошёл на войну, не её вина, что семья связалась с Ривзом. И сейчас она должна бы радоваться, что вновь обретёт статус свободной девушки. Только вот радости никакой и не было. Завтра брат пожертвует своей репутацией и, возможно, даже свободой. Казалось бы, честный обмен...



Как она ни хотела этого и ни старалась, Элисон так и не смогла заснуть. Сон как рукой сняло, она металась от одного решения проблемы к другому, но ничего толкового не выходило. Она и не заметила, как быстро наступило утро. Высохшие капли дождя на окне напоминали о её ночном возвращении домой. Элисон поднялась, кое-как поправила помятое платье, которое даже не сняла вчера, и прислушалась к шуму с первого этажа. Она всё же расслышала голоса брата и отца, но был ещё один, совсем незнакомый. Догадавшись, кому он может принадлежать, Элисон отчаянно застонала, хлопнула себя ладонью по лбу и со всех ног кинулась бежать из комнаты.


Спустившись по лестнице вниз, девушка увидела отца, и графа Ривза, и Луиса, сложившего руки на груди и мрачно наблюдавшего за ними. Элисон ожидала увидеть здесь кое-кого ещё, но, судя по всему, он не удостоил их сегодня своим вниманием.



– А вот и наша прелестная невеста! – радостно воскликнул граф, подойдя к ней. Мужчина поцеловал её руку, и Элисон сумела получше его рассмотреть. И сложно было разгадать что-то за его тёмными глазами.


– Хорошо, что ты здесь, Элли, – сказал Луис и, глубоко вздохнув, продолжил: – Мистер Ривз, мы хотим вам что-то сказать...


Девушка обратила растерянный взор к брату; у неё перехватило дыхание от осознания того, что он сейчас сделает. Скажет, и всё будет кончено. Ей пришлось перебить его, чтобы не стало слишком поздно:


– Мы лишь хотели сказать... Я хотела сообщить, что я согласна на все ваши условия. Свадьба будет... я согласна.


– Что ж, это просто замечательно, просто прекрасно! – ответил граф, не заметив удивлённого взгляда Шеффилда старшего и не менее удивлённого Луиса. – А мы тут как раз закончили обсуждать некоторые детали, – Ривз повернулся к её отцу. – Готовьтесь, у вас есть три дня.



Он откланялся, нахально разглядывая Элисон, затем развернулся и покинул гостиную. Луис подошёл к сестре, схватил за руку и заставил посмотреть ему в лицо.


– Ты что сделала? Мы же договорились, я бы точно сказал...


– Я передумала. Не хотела портить тебе всю жизнь. И потом... Мама была бы расстроена.


– Элисон! – Луис в отчаянии тряхнул головой и отвёл взгляд в сторону. – Ну зачем ты так?


– Знаешь, теперь мне кажется, что ты хотел сделать это не ради меня, а просто, чтобы показать, какой ты благородный и мужественный. Это бы означало, что ты хоть раз в жизнь сделал что-то хорошее для другого человека... А теперь... ты будешь вдвойне мне должен!


Её жёсткий, холодный тон заставил вздрогнуть даже Шеффилда старшего. Под хмурые взгляды отца и брата, она ушла к себе в комнату, гордо подняв голову. Девушка решила, что пусть лучше Луис и дальше мучается со своей совестью или её отсутствием, а она сделает то, что должна.




Три дня Элисон ни с кем не разговаривала, кроме своей старой няньки, которая пыталась дать ей различные наставления по поводу свадьбы и поведения в чужом доме; когда старуха начала говорить о первой брачной ночи, Элисон резко прервала её: