— И теперь мы должны пожениться.

— Но я боюсь, Ник!

— И я тоже боюсь. Разве я создан быть мужем? Мне бы раньше никогда такое и в голову не пришло, — сказал он, смеясь.

— И мне тоже, — Марти перестала плакать и засмеялась.

— Так давай возьмемся за руки и одолеем наш страх.

— Навсегда? А как же работа?

— Марти, глупышка, работе это пойдет на пользу. Твоя красота и мой талант, вместе…

— О, ты умеешь заговаривать зубы!

Они поцеловались и снова любили друг друга. Они не обращали внимания на телефонные звонки, забыли о работе и оставались в постели до обеда, лаская друг друга, познавая губами и руками тело любимого и нежными речами проникая в его душу. Они мечтали о вечном союзе в любви и работе, о путешествиях по всему свету, о счастье и богатстве, о том, как они будут черпать силу у любимого, избавившись от эгоизма одиночества.

Когда они одевались, Марти вспомнила, зачем Ви звонила ей ночью по телефону. — Она обещала прийти к ней в офис, чтобы сообщить что-то важное. Об их отце.

Ник тоже вспомнил о Ви — о своей встрече с ней, о которой он не рассказал Марти. Но теперь он не будет ничего утаивать от Марти, он должен завоевать ее полное доверие. Проникнувшись таким доверием, она согласится выйти за него замуж, — Ник чувствовал это. Он решил пойти к Ви и разузнать, что она собирается делать. Если она что-то замышляет в ущерб «Мотеку», в ущерб Марти, он расскажет ей об этом.

Офис «Мотека» был почти целиком построен из плексиглаза. Это производило впечатление, но не было оригинально. «Стиль технологического века», — подумала Ви.

Она сразу прошла в кабинет Марти. Ви показалось, что Марти выглядит мягче и красивее, чем когда-либо. Она спокойно поздоровалась с Ви и велела своей секретарше принести две чашки кофе.

Выслушав то, что Ви узнала о смерти Армана, Марти помолчала и спросила: — Этот Монтальмон, который был как-то во всем этом замешан, был с тобой близок?

— Он предлагал мне выйти за него замуж.

— Да? А что же ты? — спросила Марти с необычным для нее участием.

— Я любила его. Но не дала ему сразу согласия.

Марти кинулась к ней и обняла ее. — О Ви! — воскликнула она, — как ужасно для тебя было узнать об этом!

— Марти! — она прижалась к сестре, с радостью принимая ее сочувствие.

Но Марти вдруг отпрянула: — Этот подонок убил нашего отца?

— Не знаю, — Ви вдруг осознала, что Марти сказала: «нашего» отца, а не «твоего». — Но я чувствую, что он был как-то причастен к этому.

— Я уничтожу его! — угрожающе сказала Марти.

— Нет, дорогая, предоставь это мне, — в смятении запротестовала Ви. Марти предлагала ей помощь. Но почему! Ви вспомнила, что ей ответил по телефону мужской голос, она была почти уверена, что это голос Ника. Значит, Марти живет с Ником, и он, без сомнения, рассказал ей о встрече с Ви. Может быть, Марти только притворяется, что испытывает сочувствие, для прикрытия замысла новой атаки. Ви пришла к Мартине рассказать об обстоятельствах смерти их отца и была вынуждена упомянуть имя Монтальмона. Будь Марти ее родной сестрой, она могла бы ей полностью довериться и разделить с ней свое горе. Но инстинкт не обманул Ви: проблеск понимания сменился вспышкой неистовой ярости. — Ты сразу заволновалась за своего Монтальмона! — закричала Марти. — Наверное, в душе ты была рада, что избавилась от Армана! Я знаю, он угрожал твоему единовластию! Ведь он хотел занять первое место в «Джолэй», не правда ли?

— Ах ты, дрянь! — четко выговорила Ви и вышла из комнаты.

Всю неделю Ви не виделась с Майком. Сначала он принимал ее оправдания спокойно и говорил: — Ничего, дорогая. Я привык тебя ждать. У меня были долгие годы практики.

Но раз от разу голос его звучал все холоднее, и наконец он взорвался: — Я не возражал против того, чтобы делить тебя с твоим бизнесом. Я знал это. Но получается так, что тебе нужен только бизнес.

— Нет, Майк. Я люблю тебя.

— Ты уверяла меня в этом неделю назад. В понедельник, кажется? Сегодня суббота, и ты проводишь всю неделю в делах, да еще с каким-то мужчиной.

— Прошу тебя, Майк. Он старый человек.

— Так безопаснее — не внушает подозрений…

— Ты не понимаешь…

— Может быть. Но я пытался понять, черт возьми. И понял, что меня это понимание до добра не доведет. Мне оно ничего не даст и не даст. Я не буду тебе больше звонить, не буду сидеть у телефона и ждать твоего звонка. Пойми, Ви, пойми же ради Бога. Я взрослый человек, нельзя делать из меня игрушку. Прощай, Ви, — сказал он усталым голосом.

Ви повесила трубку и осталась сидеть у телефона, охваченная дрожью. Если б только она могла разрыдаться, найти облегчение в слезах, как находят другие женщины. Но она могла плакать только от счастья и никогда от боли. Боль она замыкала в себе.

Поль Меско целыми днями сидел над цифрами, которые он нашел в книге Армана. Ви никогда не обращала внимания на эти цифры на полях книги, считая их случайными заметками. Но Поль суммировал их и обнаружил, что результат равен сотне.

— Это ингредиенты, — восторженно воскликнул он.

Но задача оставалась неразрешимой. — Если это ингредиенты, — сказала Ви Полю, к которому она теперь так обращалась, — то как узнать, к какому веществу относится каждая цифра? Потребуются годы.

— Не годы, дорогая. Ко многим ингредиентам я могу применить свои дедуктивные способности. Мускус, например, используется в минимальных количествах, — к нему, бесспорно, относится цифра 0,5.

Ви взяла у Поля список ингредиентов, обозначенных химическими терминами, и обратилась к поставщикам парфюмерного сырья. Немногие ингредиенты были доступны. Некоторые пришлось заменить новым синтетическим сырьем. Три ингредиента, по словам владельцев складов, просто не существовали, не производились нигде и никогда. Стало быть, Арман хотел их создать сам или использовать какие-то вещества впервые. Ви и Поль решили попробовать. Основные ноты — лесную и пряную — определил Поль. Но аромат ускользал: через пять минут запах уже не чувствовался.

Ви поняла, что надо привлечь Ника Бенедетти и использовать его гений. Эта мысль возникала у нее и раньше. Ник сам позвонил ей в субботу, но Ви не сразу согласилась на встречу. Она знала, что только блеск таланта и интуиция Ника могут помочь восстановить утраченные ингредиенты и определить пропорции. Она знала, что Ник получает у «Мотека» немыслимую плату — 200 тысяч долларов в год, но нелады с Марти и надежда стать партнером новой фирмы могут привлечь его к делу, затеянному Ви. «Но почему голос Ника отвечал ей по телефону, когда она ночью звонила Марти?» — эта мысль не давала ей покоя.

Минуты три она стояла молча с телефонной трубкой к руке, глядя в окно кухни на свой расцветающий сад. — Хорошо, Ник, давайте встретимся.

Как только она положила трубку, раздался звонок, и она вздрогнула, услышав голос Юбера.

Он сказал, что звонит из автомата недалеко от ее дома, и умолял немедленно встретиться. Марти сообщила ему, что им стало известно об убийстве Армана, и он торопился все объяснить Ви.

— Нет, — сказала она ледяным тоном, прикрыв трубку ладонью, чтобы голос Монтальмона не донесся до Поля, который мог его узнать. Но Поль был в соседней комнате — нюхал листочки, смоченные духами.

— Тогда не у вас дома, в соседнем кафе, — требовал он.

— Зачем?

— Я должен вам все объяснить! Я не убивал вашего отца! Я узнал об убийстве позже!

— Почему я должна верить?

— О Боже, Ви! Я хотел уберечь вас, чтобы вы не узнали правды о моем отце!

— О вашем отце?

— Вы должны прийти и выслушать меня!

Он так кричал, что она отодвинула трубку от уха. — Положив ее, она надела жакет и вышла, крикнув Полю: — Я вернусь через десять минут!

Когда Ви вошла к кафе, он вскочил ей навстречу и молча провел к столику. Его лицо было белее известки, глаза горели каким-то безумным блеском.

— Благословляю вас за то, что вы пришли! — сказал он садясь напротив нее. — Теперь выслушайте, как это ни тяжко для нас обоих. Пожалуйста, дослушайте до конца.

Она кивнула. — Обещаю не прерывать вас.

Дрожащим голосом он рассказал Ви, как Арман принял смерть по приказу Анри Монтальмона, как он узнал об этом, но бессилен был что-либо сделать. — Мой мир рушился в один миг, Ви, — его черные глаза заблестели слезами: — Я потерял все. Мое имя стало моим проклятием. Я потерял вас. Я любил вас, дорогая, но выбора у меня не было. И вы стали жертвой ужасов войны, которая кончилась четверть века назад. Я знал, что вы не прости те меня, узнав правду. И я знал, что ложь не вечна И что вы проклянете меня, как я проклинаю себя сам.

Ви чувствовала его муку, и старая любовь поднималась в ней. Она хотела успокоить его, утешить, но сидела молча.

Наконец он поднял лицо, которое прикрывал ладонями, и она увидела в его чертах жалкую слабость и меты возраста. Возраст не оправдывал слабости: Поль Меско был старым, но сохранил стойкость и мужество, а Юбера жизнь победила. Она почувствовала, как нежность и сочувствие улетучиваются и любовь, как хрупкий сухой цветок, рассыпается в ее душе. — Мне жаль, Юбер, — сказала она.

— Ви, моя прекрасная Ви! Прошло столько лет, а ты для меня осталась единственной женщиной, которую я любил в моей жизни.

— Забудь об этом.

— Ты, можешь простить меня?

— Нет, — сказала она медленно. — Я не считаю тебя ответственным за смерть моего отца. Я не знаю, мог ли ты как-нибудь предотвратить ее. Наверное, нет. Я отпускаю твои грехи, но прощение — это иное. Оно означает забвение. А забыть я не могу.

Он снова заговорил умоляюще.

— Судьба не позволила нам стать мужем и женой. Но мы можем стать партнерами. Работать вместе.

— Я не могу работать ни на тебя, ни вместе с тобой, Юбер. Ты говорил о потерях и опустошениях этой войны. Так вот, если я буду работать на тебя, это будет все равно что получать репарации. — Она встала из-за стола.

— Поверь, я никогда, никогда так не смотрел на это.

— А я не могу смотреть иначе. Прощай, Юбер!

Он стоял рядом с нею. — До свидания? — сказал он с надеждой.

— Прощай, — повторила она, пожимая ему руку.

Он остался стоять у стола и не проводил ее до дверей. Ви прошла в кабинку телефона, позвонила Полю, вышла и, взяв такси, назвала водителю адрес Майка.

6

Три недостающих ингредиента открыл Тэм Гханникар, сын Чандры. Первый оказался индийским лечебным маслом для детей.

— Может быть, оно употреблялось во Франции, и ваш отец использовал этот запах, он дает ноту свежести, — сказал Тэм.

Не прошло и недели, как он нашел еще два недостающих звена — экстракт из сосновых шишек и пахучее масло животного происхождения, вышедшее из употребления после войны.

Ви была бесконечно признательна Тэму, который в память отца, нежно любившего Ви, сделал для нее все, что мог.

Теперь все ингредиенты поступили в руки Ника Бенедетти, и его гений должен был скомпоновать их в драгоценный аромат.

Он объединял их в состав один за другим, и если Поль Меско работал по расчетам, как химик-теоретик, то Ник доверял только интуиции и обонянию, своему «золотому носу». Но опыт за опытом не приносили успеха.

Марти знала, над чем он работает, — он поведал ей о «революционном продукте для Ви». Но подробностей ей не удалось выпытать, он прикладывал палец к губам и заявлял: — Дай срок, это будет твое, детка, а пока подожди. А будешь задавать вопросы — буду тебе лгать.

Официально Ник взял в «Мотеке» отпуск, объяснив, что уже больше к ним не вернется. Но зачем отказываться от денег? Пускай платят. Он убедил Ви, что у него создались слишком напряженные отношения с Марти, чтобы продолжать совместную работу. Ви считала его блестящим честолюбивым химиком, который хочет занять ведущее место в ее будущей новой форме. Она не подозревала, что он с самого начала предает ее, а не Марти. Ник и Марти договорились обо всем: когда он вычислит формулу и создаст аромат, он отдаст его «Мотеку» и «Джолэй» и вернется из своего «отпуска» уже не только заведующим лабораторией, но и вице-президентом корпорации.

Джош Маннинг звонил трижды со дня их последней встречи, повторяя свое приглашение пообедать в «Кошке на крыше». В начале июня Ви согласилась.

— Сначала приходите ко мне, — сказал Джош, — выпьем коктейли, и я покажу вам свою квартиру.

— Спасибо, Джош, — спокойно возразила Ви, — лучше встретимся в вашем офисе.

Тон ее не допускал возражений.

«Какая женщина, — подумал Джош восхищенно, — красивая, умная и с характером. Воплощение вызова его мужской победоносности».