Быстро собралась, взяв только то, с чем приехала, вышла в гостиную. Женщины о чем-то негромко спорили. Полина услышала лишь обращенные к бывшей свекрови слова:

– Ты всегда была чересчур доверчивой! Все кому не лень из тебя веревки вили!

Полина громко заявила:

– Я готова!

Дамы перестали препираться и повернулись к ней.

– Готова? Пошли! – с удовлетворением скомандовала Александра Ивановна. – И учти, я у внука спрошу, не пропало ли чего. И ключи от квартиры мне давай!

Полина с насмешкой подала ей ключи и молча пошла вперед. Быстро сбежала вниз, не вызывая лифт. Сумка и большой пакет были не так уж и тяжелы. Вышла на улицу, посмотрела по сторонам. Куда сейчас?

Дамы догнали ее уже у выхода с территории дома. Вышли вместе с ней за калитку и под конвоем повели к стоящему подле сторожки охранника «мерседесу». Елизавета Федоровна села за руль, сумки закинули в багажник, бабушка села впереди, величественная, как испанская королева, не хватало только короны на голове. Полина с Екатериной Федоровной устроились сзади.

– Куда тебя? К любовнику? – высокомерно осведомилась Александра Ивановна.

– Если вы имеете ввиду Толика, то он женат, – язвительно ответила Полина. – Лучше туда, где я жила. – И она назвала адрес.

– Вот бессовестная шлюшка! Стыда совершенно никакого! – яростно прошипела Елизавета Федоровна и погнала машину по городу.

Доехали они быстро, расстояние было не так уж и велико. Высадили ее возле дома и умчались. Полина выпрямилась, надменно усмехнулась, удерживая слезы и чувствуя, как противно болит живот. Вернее, мышцы живота. Похоже, она, как борец на ринге, интуитивно поджимала мышцы, чтоб не пропускать удары. Забавно.

Открыла сумку, хотела вынуть телефон. И тут вспомнила, что он остался на столе на кухне. И пирог не вынут из печки. Ну, с пирогом-то ничего не станется, там таймер стоит. Отключит нагрев и все. А вот как она обойдется без телефона?

Резко выдохнула, пытаясь сосредоточиться. Не оставила ли она еще что-нибудь важное? Вроде нет. Документы у нее с собой. А с телефоном она поступит просто: пойдет и купит новый, а симку восстановит. Вот только не все телефоны у нее записаны на симку, но это неважно. Мамин телефон у нее в скайпе есть, а остальные не столь уж и важны.

Таскаться с вещами не хотелось, и она оставила их у новых жильцов ее старой квартиры. Купила все что нужно и призадумалась. Куда ей деваться? Может, прямо сейчас поехать к маме, не дожидаясь Нового года? С понедельника у нее отпуск, вернее, несколько отгулов, вызов от мамы есть, деньги тоже. Так не податься ли ей в Германию?

Забрала вещи, поймала такси и глубокой ночью была уже у мамы.


Отвезя Полину домой, женщины поехали к Екатерине Федоровне, продолжая возмущенно обсуждать недостойную девицу, так облапошившую бедного мальчика. Не участвовавшая в разговоре Екатерина Федоровна упорно молчала. Ей это ужасно не нравилось. Но переспорить самоуверенную мать было очень трудно. Будучи дочерью, а потом и женой большого советского начальника, она считала себя априори всех умнее и достойнее.

Екатерина Федоровна знала, что именно на этой слабой струнке бабушки и играет Игорь, ее «замечательный» племянник. Правда, прежде она за ним никаких особых пакостей не замечала, не считая того, что они со Стасом постоянно цеплялись друг к другу. Но причины своих разногласий они никому не говорили.

И вдруг Игорь ни с того ни с сего отправляется к бабушке и, якобы жалеючи обманутого кузена, открывает той глаза на истинный характер отношений Стаса со своей женой.

Сначала Екатерина Федоровна не поверила словам матери о брачном контракте, но та показала ей копию. Вчитываясь в строки составленного явно не для чужих глаз документа, Екатерина Федоровна поражалась все больше.

Если верить бумаге, то Полина и в самом деле низкая обманщица и золотоискательница. Но, вспоминая ее глаза и ловимый порой взгляд на сына, Екатерина Федоровна этому поверить никак не могла. Но деньги взяты. И она под напором возмущенных матери и сестры поехала к Полине и, по сути, выставила невестку из квартиры сына.

И теперь ее мучили совесть и сожаление.

– Вечно ты переживаешь не по делу! – сестра была такой же безапелляционной, как и мать. – Все до примитивного ясно. Девке жить было негде, денег на красивую жизнь не хватало, вот и пригребла к жадным ручонкам богатенького влюбленного мальчика. Она и Игоря хотела к своим ручкам прибрать, но не получилось. Он не таким дураком оказался.

– А чего ж он тогда за ней-то увивался? – не удержалась от подколки Екатерина Федоровна. – Это ведь он за ней бегал, а не наоборот. Свадьбу чуть не сорвал, в любви на весь свет объявлял, не помнишь, что ли?

– Потому что не сразу ее раскусил! – Елизавета Федоровна воздела вверх указательный палец, подчеркивая значимость сказанного. – Вы же сами видели, какая она хитрая. Но сумел же? И не поддался! В отличие от твоего наивного сынка! – в ее голосе прозвучало торжество. Хоть здесь ее Игорек оказался прозорливее и умнее.

Екатерина Федоровна покачала головой, чувствуя себя ужасно виноватой.

– Что-то здесь не так. Вот сердцем чую, что не так все просто. И что я Стасу скажу? Он заявит, что это было не мое дело, и будет прав.

– Я с ним сама поговорю. Меня он послушает, как миленький! – бабушка гордо задрала нос. – А ты собственной тени боишься!

Екатерина Федоровна подошла к валявшемуся на столе контракту и снова взяла его в руки. Заметив подпись в конце текста, решила:

– Я Максимыча знаю. Позвоню-ка я ему. – Не обращая внимания на ироничные гримасы родственниц, набрала его телефон. – Добрый день, Максимыч! Узнал? Приятно. Слушай, ты когда брачный контракт сына составлял, тебя ничего не напрягло? Откуда я узнала про контракт? Это неважно. Ты лучше мне скажи – ты знаешь, для чего Поле нужны были деньги? – выслушав ответ, она побледнела и схватилась за сердце. – Вот я это чувствовала, чувствовала! Для чего еще порядочная девочка будет себя, по сути, продавать. Спасибо!

Отключив телефон, она упала в кресло и схватилась за голову.

– Сын меня никогда не простит! Что я наделала!

– Чего он тебе наговорил, этот мошенник? – настороженно спросила бабушка.

Не отнимая руки от головы, Екатерина Федоровна ответила:

– У Полины смертельно болела мать. И спасти ее могла только операция за рубежом. Вот и вся история.

– Вранье! Красивая сказочка! – презрительно отмела сказанное Максимычем бабушка. Ей своя версия была как-то больше по сердцу.

– Да, почему Полина никому о своей больной матери не говорила, а? Да потому, что та и не болела! – въедливо добавила Елизавета Федоровна. – И не забывай про любовника! Она с ним каждый день встречалась!

– Как она могла с ним каждый день встречаться? Ее Стас на работу отвозил и привозил! – Екатерина Федоровна недоверчиво махнула рукой. – Туфта это!

– Ну, наверное, он вместе с ней работает, только и всего, – не стала заморачиваться такой ерундой сестра. – Игорь врать не станет!

– Да! Он мне даже видео показывал! Где они вместе стоят, за ручки держатся! – Александра Ивановна брезгливо сморщила нос. – Этот Толик толстый такой, пузатый, но богатый, на «тойоте»! Так что все опять упирается в деньги!

– И что же там, на этом видео, криминального?

– Он ее обнимает! – с торжествующей улыбкой доложила бабушка. – Это, по-твоему, не доказательство?

– Нет. И для чего Игорь за ней следил, раз у него есть это видео? Ему что, делать нечего? Она далеко не каждый день во время обеда на улицу ходит!

– А с чего ты взяла, что съемка сделана на улице? – подозрительно спросила Александра Ивановна. – Я тебе об этом не говорила!

Екатерина Федоровна свирепо рыкнула:

– А «тойота» что, у нее в офисе стояла? Может быть, прямо в бухгалтерии?

Елизавета Федоровна примирительно заворковала:

– Успокойся, дорогая! Радуйся, что избавилась от подобной родственницы. Так что все хорошо…

Сестра не стала слушать ее увещевания:

– А не Игорь ли тебе, мама, подсказал выгнать Полину из квартиры Стаса? – Екатерину Федоровну охватило неприятное подозрение. – Не поверю, что до этого додумалась ты сама.

– Так Игорь и сказал, – наивно подтвердила Александра Ивановна. – Что нечего ей за счет Стаса жировать. И я считаю, он прав.

– Вот оно! – взвизгнула от своей догадки Екатерина Федоровна. – Вот в чем его коварный план! Мы ее выгоняем из дому, ей, несчастной, идти некуда, а тут он, рыцарь на белом коне, ее, бедняжку, спасает! Деловой какой! Прохиндей! Проныра!

– Не забывай, ты о моем сыне говоришь! – вступилась за семейную честь сестра. – И не нужна ему эта стервочка!

И тут мать озадаченно проговорила:

– Стойте, стойте! Он мне, уходя, какую-то странную фразу сказал. Подождите, сейчас вспомню.

Сестры замерли, глядя на мать. Та приложила палец ко лбу, пытаясь ухватить мысль за убегающий хвостик.

– Что же он сказал? Что? Меня это еще изрядно напрягло. А, – наконец сообразила она, – он сказал, что у него все получится и плевать ему на всю родню! Я еще не поняла, что у него должно получиться. Переспросила, но он не ответил. Просто ушел.

Екатерина Федоровна встрепенулась.

– Вот-вот! Все это не так просто! Никогда не поверю, что он так беспокоился о Стасе и его проблемах. Это он о себе заботился. – И сердито велела сестре: – Узнай, едет ли Игорь на работу? Если едет, то когда? Уверена, никуда он не едет, а собирается встретиться с Полиной и уговорить ее уйти к нему.

Елизавета Федоровна фыркнула.

– Что ты выдумываешь? Он только на Новый год приехал! Как обычно. Второго, небось, уже уедет. Он всегда уезжает второго. Сейчас позвоню ему и уточню, если ты мне не веришь.

Екатерина Федоровна погрозила ей пальцем.

– Не вздумай ему звонить! Позвони тем, с кем он работает. Они врать не станут.

– Ну хорошо. Учти, я уверена, что он уезжает. А ты пустыми извинениями не отделаешься. – Обиженно поджав губы, Елизавета Федоровна набрала чей-то номер. – Саша, здравствуй! Это мама Игоря звонит. Вы когда обратно едете? Ты один едешь? А как же Игорь? Да? – и она уронила руку с телефоном. Сдавленно прошептала: – Сын не едет. Он отпуск взял и уедет только в феврале.

Дамы переглянулись.

– Он нас использовал! Знал, что мы, как наивные дуры, помчимся отношения выяснять! – Елизавета Федоровна была в шоке. – Как он мог?

Екатерина Федоровна закрыла лицо руками и жалобно заплакала.

– Зачем, зачем я это сделала?

Мать молча теребила носовой платок, переводя растерянный взгляд с одной дочери на другую.

– Давайте звонить Полине! – решила обескураженная Елизавета Федоровна. – Придется извиняться. Катя, звони!

Та вынула телефон и дрожащими руками набрала номер. Из сумочки Александры Ивановны раздалась приятная музыка. Сестры враз повернулись к матери.

– Это что?

Та, покраснев, вынула телефон.

– Я его случайно захватила, когда на кухню попить зашла. Он на столе валялся. Вот я и…

– Ты украла чужой телефон! – потрясенно выпалила Екатерина Федоровна. – Мама, как ты могла?!

Та укоризненно возразила:

– Я не украла, а взяла. На время.

– Да понятно, для чего ты его взяла, – Елизавета Федоровна осуждающе смотрела на мать. – Чтобы до Полины никто дозвониться не мог. И что теперь?

– Давайте к ней поедем. – предложила наилучший выход Александра Ивановна. – Дом мы знаем, квартиру нам соседи скажут. Извинимся, делов-то, и обратно ее привезем. А дальше они со Стасом пусть сами разбираются кто кому что должен.

Они помчались к тому дому, куда привезли Полину. У подъезда гуляли мамочки с детьми. Расспросив их, женщины выяснили, что Полина уже год как здесь не живет. Сегодня, правда, она здесь была, но уже уехала. С вещами.

– Она наверняка вернулась обратно к Стасу! – пророчески возвестила мать. – Поехали к нему!

Расстроенная Екатерина Федоровна в последней надежде кивнула головой. Помчались к дому Стаса. Ворвались в квартиру и растерялись. На полу в прихожей валялся огромный букет цветов. Стас растерянно метался по комнатам, по квартире плыл ароматный запах свежеиспеченного пирога.

Дамы замерли, не зная, как обосновать свое присутствие.

– Что случилось? Зачем вы здесь? – Стас мрачно оглядел родственниц. – Где Полина? Я думал, она с вами. Мне охранник сказал, что вы уехали все вместе.

Екатерина Федоровна почувствовала, как задрожали руки и ослабли колени. И плюхнулась на банкетку перед зеркалом. Слов не было. Она перевела красноречивый взгляд на сестру. Но та испугано молчала. Объяснять вспыльчивому племяннику, что они выгнали его жену из собственного дома, было страшно.

Сказать слово осмелилась только бабушка, на которую внук прежде никогда не повышал голос.

– Стас, мы узнали, что у вас был составлен брачный договор.

Он нахмурился еще больше и угрожающе потребовал: