– Что, совсем не нравлюсь? – его сияющая улыбка померкла.

– Совсем. Знаешь, я как-то прохладно отношусь к клеветникам.

Этот термин ему не понравился.

– Это была просто тактическая хитрость. И ничего больше. Никакого отношения к тебе она не имеет. Кстати, извини за подозрения. Если бы ты сразу сказала, для чего тебе деньги, у меня и в мыслях бы не было так о тебе говорить.

– Так меня унизить, если конкретно? – жестко уточнила она.

Игорь вздохнул. Разговор уходил не туда. В обвинения, которые он выслушивать не привык. Но, похоже, придется.

– Ну, говори, раз наболело. Я знаю, после этого становится легче, – размягчено разрешил он, лаская взглядом ее разрумянившееся лицо.

Полина приподняла одну бровь. Получилось на редкость саркастично.

– Спасибо. Не вижу в этом смысла.

– Ты вообще молчунья. Это плохо.

– Почему?

– Тебя трудно понять.

– А тебя никто и не просит меня понимать. Меня и так все устраивает.

Игорь встал и подошел к ней. Театрально опустился на колени, взял ее руки в свои, поцеловал сначала одну ладонь, потом другую.

Склонив голову на плечо, Полина безразлично ждала продолжения.

– Выходи за меня, а? – просительно простонал он. – Я понимаю, что многое напортачил, но, понимаешь, я впервые влюбился. И просто не знал, что делать. Больше ничего подобного не будет, клянусь.

– Конечно, не будет. Потому что больше я с тобой встречаться не собираюсь.

– Но ты же вернешься домой. – Это был не вопрос, а утверждение. – Почему же не будем встречаться?

Полина вспомнила о предложении отчима остаться.

– Курт предложил мне участвовать в семейном бизнесе. Придется учить немецкий, но это не страшно. Зато здесь очень интересно.

– Ты это сейчас выдумала? В пику мне? – он с силой сжал ее руки.

Высвободив их, она равнодушно заверила:

– Мне это предложили еще полгода назад. Просто было не до того. Но сейчас, когда… – ее голос невольно дрогнул, и она замолчала.

Он вскочил и принялся метаться по комнате. Наконец остановился перед ней и тоном прокурора обвинил:

– Ты что, в самом деле влюбилась в Стаса?

Она молча смотрела на него, не собираясь отвечать.

– Так оно и есть! – потрясенно констатировал он. – Ты с ума сошла!

– Почему? – меланхолично поинтересовалась она. – Потому что предпочитаю порядочность?

– Вот как? – взвился Игорь. – Да ты знаешь… – и он замолчал, поняв, что откровения подобного рода больше бросают тень на него самого.

– Что знаю? – саркастично усмехнулась Полина. – Я знаю, что со мной Стас всегда вел себя достойно. Были, конечно, мелочи, но незначительные. Можно даже сказать, у нас была идеальная семья. Почти.

– У вас была не семья, а брак по контракту! С четко ограниченным временем. Потому и ссор не было. А вот если…

– А «вот если» ты нам испробовать не дал. И не понимаю, чего ты от меня-то хочешь? Неужто ты считаешь, что я как жалкая шлюшка меняю одного богатенького Буратино на другого? И вообще, обвинения, что я, живя со Стасом, изменяла ему с Толиком, я тебе никогда не прощу!

– Я этого никогда не говорил!

– Конечно, зачем? У твоей бабушки это куда патетичней получилось. Но ведь эту мысль в ее голову вложил ты. И не отпирайся.

– Я и не отпираюсь. Но эту мысль подал вовсе не я. Это бабушка, увидев вашу встречу на видео, разыскала Толика. И он ей сказал, что когда-то вы жили вместе, потом разбежались, но в последнее время поняли, что жить друг без друга не можете и время от времени встречаетесь.

– Этого никогда не было! Та встреча вообще была единственной! – от возмущения Полину опалило жаром. – Он просто подлец!

– Однозначно. Но ты не волнуйся, я его по бабушкиным следам разыскал и научил, как нужно жить и работать. – Игорь презрительно сощурил глаза. – Скользкий тип. Неужели он тебе когда-то в самом деле нравился так, что ты рыдала, когда он уходил?

Полина задохнулась от гнева. Толик и про это рассказал! Ничтожество! Жалкое ничтожество! Не сумев сдержаться, воскликнула:

– Это было в другой жизни! Если бы я знала, каким он станет, даже не посмотрела бы в его сторону. Но, видимо, деньги меняют человека. И кардинально.

– Какие деньги? – с издевкой засмеялся Игорь. – У него ничего нет. Все принадлежит его мудрой женушке. Она прекрасно понимает, чем его можно удержать. Так что он гол, как сокол. Но речь не о нем. Ты поедешь со мной?

Полина с негодованием притопнула ногой.

– Ты меня что, совсем не слышишь? Я никуда с тобой не поеду! Ты мне не то что не нравишься, ты мне попросту противен!

Он угрюмо склонил голову и тихо выговорил, будто не слыша ее слова:

– Почему я не встретил тебя первым? Не было бы никаких проблем!

Полина не понимала, как его можно привести в чувство. Навыдумывал черт-то что и пытается ее в этом убедить!

– Ты меня заметил только потому, что я была со Стасом. Увидел бы ты меня без него, внимания бы не обратил!

Но он упрямо стоял на своем. Неизвестно, сколько бы времени они еще препирались, если бы в гостиную не вошла Ольга Михайловна.

– Может быть, твой гость останется на ужин? – поинтересовалась она, глядя на горящее гневом лицо дочери.

– Он уже уходит! – категорично заявила Полина. – И больше не приходит!

Игорь с возмущением проговорил:

– Значит, я приехал зря?

– Ты все делал зря!

Он искоса посмотрел на Ольгу Михайловну и тихо, но с угрозой поинтересовался:

– А что, мама знает о твоем брачном контракте?

Это был подлый удар в спину! Полина никогда не стала бы волновать маму. Пришлось блефовать:

– Конечно! А ты вообще жалкий проныра!

Ольга Михайловна отступила к дверям.

– Извините, похоже, я помешала. Но если что, Поля, Курт рядом. – В последней фразе явственно послышалось предостережение незваному гостю.

Она вышла, Полина с Игорем остались вдвоем. Он быстро подошел к ней, прижал к себе, не позволяя вырваться.

– Проверим, мне только показалось, или это в самом деле было так сладко? – и он прижался к ее губам.

Полина молчала, не желая привлекать внимания старших. Раз мама сказала, что Курт неподалеку, то, скорее всего, он в соседней комнате и готов вмешаться. Наконец, Игорь оторвался от нее с совершенно осоловевшими глазами.

– Мы созданы друг для друга! – патетично возвестил, не замечая, что она-то никакого восторга не испытывает. – Так хорошо мне еще ни с кем не бывало. А ведь это только поцелуй!

– Мне, мне и еще раз мне! – безжалостно спустила его с небес на Землю Полина. – Правило дракончика? О других ты вообще когда-нибудь думать можешь? Или тебе это не по силам?

Он отступил назад, посмотрел на нее. Ее лицо было строгим и категоричным. Он сник. С тяжелым вздохом признался:

– Мне трудно думать вообще о чем-либо, когда ты рядом.

– То есть все твои мысли только о постели? – саркастично уточнила она.

– Ну да, – спокойно признался он. – А чем это плохо? Я нормальный мужик. В отличие от всяких-разных, коих здесь немерено. – Он кивнул на улицу, где вдоль озера прогуливались влюбленные парочки, среди которых встречались нежно держащиеся за ручки мужчины разного возраста.

– Мне все равно какой ты ориентации! Я тебе русским языком сказала – ты мне не нужен. И уходи давай, пока я не позвала отчима!

Игорь немного помедлил, но, когда она решительно пошла к дверям, поплелся за ней. Хмуро попрощался и ушел. Полина проводила его до дверей из дома, постояла немного внизу, сжимая кулаки так, что ногти впились в подушечки ладоней.

Было обидно, досадно и больно. Если бы не эта псевдолюбовь, то кто знает, чем бы повернулось ее замужество? Может быть, Стас тоже бы понял, что им хорошо вдвоем?

Вернулась в гостиную. Там сидели мать с отчимом. Курт посмотрел на ее гневное лицо с раскрасневшимися щеками и что-то спросил по-немецки. Мама перевела:

– Курт спрашивает, не обидел ли тебя этот неприятный тип?

– Нет. Это я его обидела.

– Он влюблен?

– Да. Просил оставить Стаса и выйти за него.

Курт с матерью переглянулись.

– А как на это смотрит твой муж?

– Плохо смотрит. – Полина ни капли не солгала. – Он уже сколько раз хотел Игоря побить. Но дело в том, что они внуки одной амбициозной бабушки, а та категорически против драк между родственниками.

– Они двоюродные братья? – уточнила Ольга Михайловна. – Тогда понятно, почему этот Игорь так по-свойски себя ведет. Но что он говорил о брачном контракте?

Полина пожала плечами и сказала так, будто ни о чем серьезном речи и не было:

– Сейчас все составляют брачные контракты. Мы со Стасом тоже решили его подписать.

– Но почему Игорь считал, что это может повредить мне?

– Не знаю. Может, думал, что ты против?

Ольга Михайловна угрюмо покачала головой.

– А вот я думаю, что в том контракте была оговорена сумма на мое лечение.

– Мама, Стас в самом деле перечислил мне ко дню свадьбы сто тысяч евро, но он и понятия не имел, для чего они мне нужны. Так что на жалость никто не давил. Это был просто подарок жениха к дню свадьбы. Извини, что прежде говорила тебе неправду. Просто не хотела волновать.

– Но ты его хотя бы любишь, Поля?

Полина кивнула.

– Конечно, мамочка. Он хороший человек. И очень мне дорог. – И добавила про себя: «вот только я ему не нужна».

Ольга Михайловна с облегчением вздохнула.

– Хорошо. А то меня в последнее время что-то сомнения разные гложут. Ты какая-то дерганая вся, тип этот приперся, и Стас неизвестно где.

– Мама, я же говорила тебе, у него работа. Он просто не мог со мной приехать. Пусть немножко поскучает, ему это полезно, зазнаваться не будет. А что я дерганая, то я тоже по нему скучаю.

– Значит, ты обратно поедешь? – маме очень хотелось оставить дочь подле себя, но это вряд ли получится. – Жаль. Нам тебя будет не хватать.

Она подала руку мужу и что-то сказала по-немецки. Курт поцеловал ее ладонь и ответил, глядя на падчерицу. Ольга Михайловна улыбнулась:

– Он говорит, что был бы рад, если бы ты осталась. Ты так понравилась его племяннику, что тот питает самые серьезные намерения. Так что если вдруг у тебя дома что-то не срастется, тебя с нетерпением ждут здесь. – Весьма вольно перевела она слова мужа.

Полина благодарно кивнула.

– Конечно. Я так и сделаю.

На следующий день она летела домой, твердо решив освободить Стаса от ненужного ему брака и вернуться обратно. Туда, где ее любят и ждут.

Приехав, оставила вещи в камере хранения и поехала в его квартиру. Был субботний вечер, и она надеялась, что Стас будет дома. Если его и не будет, на стоянке «ренджровера» в потайном шкафчике есть запасные ключи.

Охранник у входа молча ее пропустил, едва она сказала, что возвращается из путешествия и ключей у нее с собой нет. Прошла вниз, в подземный гараж. Набрала шифр на шкафчике, достала связку ключей. Поднялась на лифте к квартире, осторожно открыла двери.

И сразу услышала низкий голос Стаса. С кем это он говорит? По телефону или у него уже кто-то есть? Она приложила руку к сильно забившемуся сердцу. И почему она не подумала, что ее место уже может быть занято?

Слышно было плохо, и Полина заколебалась, не зная, оставаться ей или уходить. Но вот раздался высокий женский голос, что-то мягко говоривший, и она повернулась, чтоб уйти. Но, может, это просто кто-то из родственниц? Мать или тетка? Она помедлила, цепляясь за последнюю надежду.

Но напрасно. Женский голос вдруг громко воскликнул:

– Стас, я тебя люблю! Сильно-сильно, на всю жизнь! – тембр незнакомый, слишком звонкий, молодой.

Он что-то глухо ответил, она не расслышала. Но молодой голос восторженно воскликнул:

– Это правда!

Все стало ясно. Полина кинулась вон. По щекам бежали слезы. И зачем ее сюда черт принес? Кто ее тянул? Вот и получила!

Спустилась вниз тем же путем, оставила ключи на прежнем месте, выбежала из дома. На бегу кивнула на прощанье охраннику.

Перебежала через улицу, встала на дороге, ловя попутку. Машин мимо ехало мало, никто не останавливался. Минут через семь к будке охранника подъехало такси с горящими шашечками наверху. Из дома вышел Стас, нежно держащий под ручку хорошенькую девушку.

Полина машинально метнулась за столб, на всякий случай скрываясь от его глаз. Разговаривать с ним не было никаких сил.

Перекинувшись парой слов с охранником, Стас бережно усадил подружку сзади, сам сел впереди, и они уехали.

Оторвав от асфальта примерзшие к нему ноги, Полина направилась на автобусную остановку. Уехала в отель, сняла одноместный номер и приготовилась пережить здесь пару недель до увольнения, если не получится уволиться раньше.


Стас с негодованием смотрел на смущенную девушку. Ох уж эта бабушка! Придется менять замки, ничего не поделаешь. Эта очередная попытка неугомонной бабули исправить свою оплошность его просто достала.