Шерил Биггз - Дерзкие сердца

– Держи. Рад бы угостить тебя чем-нибудь повкуснее, да ничего нет.

Он достал второй сухарь и откусил от него.

– Мука, сода и соль, – пробормотал Трэкстон, глядя на сухарь. Заставить бы питаться им всю жизнь того, кто выдумал это изысканное кушанье!

Трэкстон уселся поудобнее, поставив ногу на ствол.

– Что там между тобой и этой леди – дело твое. Сейчас у нас есть другие заботы.

Трэйнор нахмурился.

– Да, поскорее вернуться в Виксбург и помочь осажденным, чем сможем.

– Нет.

Трэйнор повернулся к брату:

– Нет? Что ты имеешь в виду под своим «нет»? Вокруг нас янки. Это единственное место, куда можно податься. Шерман, Макклернанд, Макферсон и Орд буквально нашпиговали всю округу своими солдатами.

– Нам надо обойти их стороной. Или пробиться. В любом случае попасть к Язу.

– К реке? Зачем?

– Я слышал разговор двух часовых, которые конвоировали меня в Бриджпорт.

– И что же?

– Слушай. Меня поймали, когда я пытался украсть медикаменты. Янки везли их в полевой госпиталь Шермана в Нью-Кортхейдже.

– Продолжай!

– Людям в Виксбурге нужны и лекарства, и перевязочный материал, Трэй. Конечно, мы не остановим флотилию, но можем отбить у них хоть часть запасов. С первого раза мне это не удалось, но надо попробовать опять. Вряд ли они ожидают второго нападения.

– Хорошо. А что, первого они ожидали?

– Нет, но тогда у меня не хватило времени на раздумье, – он усмехнулся, – да и тебя рядом не было.

– Ну, Трэкс, – прервал брата Трэйнор, – Неужели ты полагаешь, что янки будут стоять и с улыбкой наблюдать, как мы поднимемся на борт их лодки и возьмем то, что нам очень нужно?

– Нет, не полагаю, – согласился брат, – но ты обладаешь опытом в конфискации чужих лодок.

Трэйнор явно колебался.

– Давай хоть попробуем, – настаивал Трэкстон.

Марси внимательно наблюдала за братьями, которые и не подозревали, что она сидит в тени в нескольких ярдах от них. Медицинский корабль. Джеральд как-то упоминал, что должен сопровождать медицинский корабль вниз по реке. На его борту будут все те лекарства, которых уже нет у доктора Самюэлса.

Девушку пронзило воспоминание о страданиях тех людей, которых она увидела в госпитале-пещере. Перед глазами прошли раненые, которым она старалась помочь. Они были ее врагами, но это не имело ни малейшего значения. Уже не имело. Она не знала ужасов войны, старалась держаться от них подальше. Джеральд оберегал ее. Другие женщины добровольно помогали в госпиталях и тюрьмах. Марси же тогда блистала на вечерах и приемах. Другие вязали солдатам рукавицы и шарфы, а Марси заказывала себе платья у лучших портных по модным парижским фасонам.

Но вот она своими глазами увидела, что стало с Виксбургом и его жителями из-за этой войны. Люди умирали от ран, которые при нормальном лечении не угрожали бы жизни. Гангрена и дизентерия несли смерть наравне с пушечными ядрами. Если бы у доктора Самюэлса были медикаменты, он смог бы вылечить многих своих пациентов.

«Ничего, – ответил Трэйнор, когда брат спросил его, что происходит между ним и ею, Марси. – Ничего».

Слово это полоснуло ее, словно ножом. Она заморгала, давая волю слезам, которые навернулись на глаза. Ничего. Боль и обида терзали ее. Хотелось взглянуть ему в глаза. Но это подождет. Сейчас она должна делать то, за что Джеральд станет ее презирать и ненавидеть. Ну и пусть ненавидит! Она поступит, как решила.

«Боже, сделай так, чтобы брата моего не было на том корабле!» – взмолилась Марси.

Подобрав юбки, девушка встала и подошла к братьям Брэгетам. Они одновременно подняли на нее глаза.

– Пожалуй, я помогу вам раздобыть лекарства, – тихо сказала Марси.

– Учти, – предупредила Марси, – ты обещал. Если Джеральд окажется там на корабле, ты его не тронешь.

Трэйнор рассеянно кивнул.

– Прошу прощения, мисс Колдрэйн, – вмешался Трэкстон.

Марси повернулась и взглянула на него.

– Как смогу я узнать вашего брата, если, скажем, случайно наткнусь на него, – ведь я ни разу в жизни не видел его?

– У него рыжие волосы, как у меня, и рыжие усы.

– Прекрасно. Это хоть что-то, конечно, если он не наденет шляпу и не побреется.

– Джеральд не носит шляпу и не сбреет усов: он начал отращивать их с шестнадцати лет.

– Очень хорошо. Будем надеяться и на то, что он неважный стрелок.

– Мой брат – капитан речного судна, лейтенант Брэгет, – холодно пояснила Марси. – Он не увлекается стрельбой.

– Очко в вашу пользу. Кстати, это может сохранить ему жизнь.

Это не обрадовало, а скорее испугало Марси.

– Не волнуйтесь, мисс Колдрэйн, – улыбнулся Трэкстон. – Вы же спасли мне жизнь. Я не забуду этого.

Марси посмотрела на него благодарным взглядом, хотя Трэкстон Брэгет не вызывал у нее симпатии, как и все прочие конфедераты. Лучше уж ненавидеть их всех – и Трэйнора, и Трэкстона, и Брета, и весь отряд. Доктора Самюэлса, его жену Клару и несчастных раненых в госпитале тоже. Они – ее враги. И сражаются против всего того, во что она верит. Против ее друзей и родного брета. Но с недавних пор ей стало трудно думать о них, как о своих недругах.

– Спасибо, Трэкстон, – прошептала Марси.

Она повернулась и посмотрела на лодки, которые стояли на якоре недалеко от берега – в нескольких сотнях ярдов от того места, где они прятались. Девушка пошевелилась, устраиваясь поудобнее. Они сидели на корточках среди высокой травы и кустарника уже целый час, следя за часовыми союзной армии.

– Помни, – Марси взглянула на Трэйнора, – я делаю все это ради тех несчастных, которые страдают в госпитале-пещере. Никто не должен мучиться и умирать из-за того, что у доктора нет нужных лекарств.

Командир не отозвался на ее слова. Он пристально наблюдал за картиной, которая разворачивалась в нескольких сотнях ярдов. Лицо его казалось хмурым, брови напряженно сдвинуты, губы плотно сжаты. Марси усомнилась, что ее слова проникли сквозь ту броню, которой он отгородился от мира.

Куда же смотрел Трэйнор? Два судна стояли в доке. Борта их были защищены металлическими накладками, на палубах стояли пушки.

А между ними притаился небольшой речной корабль, не защищенный и не вооруженный, зато украшенный искусной резьбой. На борту его был нарисован красный крест, оповещающий о принадлежности судна к медицинской службе.

На берегу реки, на поляне белели палатки: это пехотная дивизия юнионистов разбила лагерь.

– Это безумие! – наконец прервал молчание Трэйнор. – Нельзя попасть на этот корабль, взять то, что нам нужно, и вернуться живыми.

– Можно, – с тихой настойчивостью возразила Марси. – Если сделаешь то, что я скажу…

– Делать то, что скажешь ты?

– Верно. Я все обсудила с твоим братом: он согласен.

– Мой брат? – Трэйнор нагнулся, чтобы из-за Марси посмотреть на Трэкстона. – На что, черт возьми, он согласился? – глухим шепотом спросил он.

– Продолжить ту игру, которую он начал с Джеральдом несколько дней назад.

– Теперь он знает, что это ложь.

– Может быть. Но даже если он вошел в союз с кем-то, я смогу убедить его, что это несвоевременно и ошибочно.

– Даже в том случае, если этим кем-то окажется Линкольн? – насмешливо уточнил Трэйнор.

– Джеральд никогда не станет обращаться напрямую к кузену Абрахаму.

– А к его жене?

– Нет. Джеральд всегда недолюбливал Мэри Тодд. Он поверит мне. Поверит, если я скажу, что ты – юнионистский агент. А именно это я и скажу.

– А Трэкстон?

– Он – твой пленник.

– Да мы же похожи, как две капли воды!

Марси повернулась к Трэкстону и натянула ему на лоб шляпу так, что она закрыла половину лица.

– Вот, совсем незаметно.

Трэйнор согласно кивнул.

– Ну а теперь, – продолжала Марси, – если вы будете делать то, что я скажу, и слушаться, мы добудем лекарства и благополучно все вернемся обратно.

– Все? – удивленно переспросил Трэйнор. – Что ты имеешь в виду?

– Все, – уточнила девушка. – Мы втроем поднимемся на корабль, втроем и вернемся обратно!

– Ты не вернешься с нами, Марси, – нахмурился Трэйнор. – В этом нет нужды. Это же корабль северян. Он заберет тебя в Мемфис или в любой другой город. Ты уже не заложница.

Трэйнор отвернулся и про себя добавил: «Да и никогда ею не была».

– Может быть, я и не заложница, генерал, – холодно возразила Марси, – но я хочу вернуться в Виксбург.

Этого командир никак не ожидал. Он все еще не доверял девушке и усматривал в ее словах какую-то хитрость. С какой стати ей рваться в Виксбург?

– Я уже сказала, что доктору Самюэлсу и раненым в госпитале нужна помощь.

Трэйнор с трудом доверял людям, исключая своих братьев и сестру Терезу. Они ведь – его семья, его щит. А другие научили его, как опасно открывать чужим свою душу.

Женщина, с которой он когда-то мечтал прожить всю жизнь, убедила его, что любовь покупается и продается за деньги. Первая невеста Трэкстона совершила почти то же самое. И от Трэвиса когда-то отвернулась избранница по вине их отца. Три женщины предали троих братьев, а Трэйса предал сам отец.

Томас Брэгет был тираном, а не отцом, и Трэйнор старался пореже вспоминать его. Он не думал об отце с того самого времени, когда ему исполнился двадцать один год, и он надолго покинул Новый Орлеан.

Прошло без малого пять лет, прежде чем он снова вернулся в дом Брэгетов – Шэдоуз Нуар. Случилось это лишь после гибели Томаса. Но не смерть отца позвала братьев домой, а свадьба их единственной сестры Терезы. Это время было хорошим для семьи. Они отпраздновали свадьбу Терезы, потом свадьбы Трэкстона и Трэйса с сестрами Сорбонт.

Они не оплакивали Томаса Брэгета и никогда не будут жалеть о нем. Он был подло расчетлив с теми, с кем имел дело, но хуже всего он относился к собственной семье.

В убийстве Томаса Брэгета обвинили отца Беллы и Лин Генри Сорбента. И тот и другой были высокопоставленными рыцарями Золотого кольца – секретного общества, которому отдали дань и все братья. Но это общество, боровшееся за конфедерацию с помощью шпионажа и обмана, скорее отвечало духу Томаса, чем его сыновей. Все полагали, что причину убийства Брэгета общество держит в тайне. Но для вдовы и детей все это было неважно – они просто радовались избавлению.

Трэйнор заставил себя думать о насущных делах. Может быть, их отряд и не выйдет живым из лагеря юнионистов, но они будут сражаться до последнего и прихватят с собой на тот свет по крайней мере с дюжину янки.

Но тут Марси взглянула на него. В ее глазах промелькнул свет, который заставил его отбросить все другие мысли, протянуть к ней руки и обнять. Раньше он не замечал такого сияния. Трэйнор попытался избавиться от этого чувства. Нельзя давать волю воображению.

Они просто пригодились друг другу – вот и все. Он нуждался в женщине. А она решила, что может опутать его своими чарами. Надо сказать, что ей это на какое-то время удалось. Может быть, даже сейчас еще он не совсем освободился от них. Он и сам в точности не знает этого.

Трэйнор взглянул на Брета, потом на Трэкстона:

– Мы можем угодить в ловушку.

Замечание должно было обидеть и разозлить Марси. Но ничего подобного не случилось. Конечно, очень обидно. Но было единственное желание – дать ему понять, что она никогда его не предаст.

Так и не разобравшись в том, что с ней происходит, Марси бросилась к Трэйнору. Руки ее обвились вокруг шеи, она прильнула к нему доверчиво, нежно и страстно.

Ее не смущало, что подчиненные стоят вокруг командира, что здесь его брат и Брет Форто. Все ее мысли сосредоточились на Трэйноре, которому она искренне хочет помочь, рискуя собой так же, как и он, а может быть, и больше.

Марси прижалась губами к его губам, пытаясь подчинить его себе, как завоеватель жертву. Но он не был жертвой. Она это понимала. Завоевателем был Трэйнор, а жертвой – она. Она стала его добычей с первой их встречи и не сопротивлялась так, как, наверно, хотел бы Джеральд.

Губы ее властвовали над его губами, все свои чувства она вложила в этот поцелуй, выражая им то, чего не могла сказать словами. Ее язык состязался с его страстно и нежно, а объятия ее были неистовы.

И вдруг она освободила его из своих объятий. Так приказал ей разум. Она поцеловала его и поставила точку – перед людьми и Богом. Она сказала этим поцелуем, что о многом забывает, помогая ему и его друзьям, многое теряет, но главное: она сказала, что он для нее значит.

Трэйнор не мог оторвать от нее взгляда. Руки его и тело взывали к новому прикосновению. Желание целиком захватило его: кровь горела, комок в груди заставил согнуться. Он хочет ее больше, чем когда-то в жизни хотел женщину. Но это не значит, что он доверяет ей и готов рисковать жизнью своих товарищей. Он не имеет права расплачиваться за ее объятия такой ценой.