Впрочем, подтверждения моим опасениям не пришлось ждать долго. Едва Яцек вышел из дому, я связалась с господином Фредом и узнала, что эта дурная женщина вела резкий и категоричный телефонный разговор с каким-то мужчиной, дав ему сорок восемь часов на окончательное решение одного вопроса.

Господин Фред попросил меня, чтобы я в связи с этим незамедлительно приехала к нему: сделать это я могу совершенно безопасно, поскольку мисс Норманн не встречу ни в холле, ни на лестнице. Она у себя, ожидает какого-то визита.

Господин Фред понятия не имел, кого она ждет. Не знал даже, кто это будет – мужчина или женщина. Однако меня – и я сумела лишний раз удостовериться в этом – интуиция никогда не подводит: я была уверена, что к ней явится Тото. Уже наперед радовалась, что благодаря гениальной машинерии для подслушивания наконец узнаю, на какой стадии отношения этих двоих. Несмотря на свое полное равнодушие к Тото, следовало признать, что игры за моей спиной раздражали. Радовало одно: в любой момент я могла заставить его уехать в имение или за границу.

Когда я пришла, мисс Норманн еще оставалась внизу одна. Господин Фред, отложив наушники, присел рядом уже с большей уверенностью и словно бы невзначай положил свою руку на спинку софы, будто бы и вовсе меня не обнимая.

– Прекрасная у вас в Польше весна, – сказал он. – Прекрасная и прямо вопиет к тем чувствам, что остальную часть года заглушены избытком других дел и занятий и что вдруг просыпаются, чтобы напомнить нам о сути красоты.

– А разве бельгийская весна в этом смысле действует как-то иначе? – спросила я.

– Не знаю. Чтобы судить об этом, мне необходимо пережить в Бельгии весну рядом с существом настолько же весенним и столь же сильно воплощающим в себе прелесть весны, как вы…

– Значит, вы уже не жалеете, что остались в Варшаве?

– Ох, – возмутился он, – я не жалел о том ни разу. И разве глаза мои не говорят вам этого каждый день?

Я, засмеявшись, тряхнула головой.

– Возможно, я еще не научилась читать их выражения. Закройте их… Хорошо? А вот теперь – говорите…

Он послушно опустил веки. Я наклонилась и поцеловала его в губы. Ведь не могла предвидеть, что на этот совершенно невинный поцелуй он отреагирует столь бурно, схватив меня в объятия.


Тут я вынужден на миг прервать течение рассказа пани Реновицкой. Признаюсь и сам, что этот внезапный и непредвиденный поступок молодого человека заслуживает всемерного осуждения. Так не поступают в отношении замужней женщины, которая доверительно приходит к мужчине, веря, что он джентльмен. Испорченность, которую в последнее время можно наблюдать среди молодежи, приводит к тому, что женщины порой оказываются в такого рода ситуациях, хотя изо всех сил стараются их избежать.

Вот и здесь, если несдержанное проявление чувств того юноши и не имело никаких последствий, то лишь благодаря бесстрастию и жестким принципам пани Реновицкой, а еще вследствие ее такта и чуткости.

Как мы поймем из страниц дневника, она не только смогла повести себя соответствующим образом, но и сумела не отвратить от себя запальчивого юношу. Наоборот: добилась его приязни, доказательства чему мы встречаем дальше.

Добавлю еще, что я считаю необходимым вычеркнуть из дневника некоторое число абзацев, в которых содержатся подробности, не имеющие совершенно никакого значения для дальнейших событий. Автор пока что не слишком умелый писатель и потому порой не обращает внимания на требования композиции, позволяя фрагментам разрастаться до такой степени, что они нарушают общую конструкцию произведения. (Примеч. Т. Д.-М.)


Когда я вспомнила о наушниках, у мисс Норманн уже кто-то был. Она смеялась и с искусственным (естественно!) оживлением рассказывала о приключениях кого-то из своих кузенов на прославленном стипль-чезе[93] в Ливерпуле. Вот змея! Уже сумела разнюхать, чем можно увлечь Тото.

Его голоса не пришлось ждать долго. Ах, но у меня и не было никаких сомнений, что это Тото. Я узнала бы его уже по тем любимым присказкам, которые он не осмеливался повторять при мне, поскольку я их всегда высмеивала.

Они были друг с другом на вы. Из их беседы я не смогла бы сделать вывод, дошло ли в их отношениях до чего-то существенного. Но она явно флиртовала с ним, старалась ему понравиться и – возможно, Фреди прав, что таким-то образом женщины ведут себя именно с теми мужчинами, которые им и вправду симпатичны. Поздравляю с ее выбором!.. Со своей стороны Тото тоже не оставался в долгу, осыпая ее банальными комплиментами и произнося дурацкие слова восхищения.

Я и сама не понимаю, почему с таким спокойствием снесла этот отвратительный спектакль. Вероятно, потому, что еще была исполнена радости и внутреннего равновесия, а может, оттого, что рядом сидел Фред, такой милый и настолько превосходящий Тото с любой точки зрения.

В то же время не может быть случайностью, что я в своей жизни раз за разом встречаю людей исключительных, необычайных и настолько разных, как и то, что они находят во мне добрые черты, которые для обычных мужчин остаются незаметными.

Возвратившись домой, я позвонила Тото. Естественно, он не признался, что был у Бетти, а когда я предложила, чтобы мы встретились в шесть после файфа у Ледуховских, согласился, даже не раздумывая, хотя я собственными ушами слышала, как он договаривался с той выдрой пойти в кино именно на шесть. Как видно, он еще испытывает ко мне чувства. Впрочем, это ему ничем не поможет. Когда уже все закончится, расскажу кому следует о тех тиграх. Представляю себе, сколько месяцев Тото не сумеет появиться не только в Охотничьем клубе, но и вообще в Варшаве.

Суббота

Голова моя все еще гудит от мыслей, которые я не в силах ни собрать, ни упорядочить. Столько страшных и потрясающих известий сразу!

Наконец эта подлая женщина сбросила маску. Я не могла поверить собственным ушам, когда слушала тот разговор. Если бы не присутствие Фреда, не знаю, что бы я сделала. Возможно, совершила бы какую-то несусветную глупость. Ведь был момент, когда я желала сбежать вниз, когда хотела звонить в полицию…

Постараюсь описать все с максимальной точностью. Итак, в десять утра позвонил Фред – с сообщением, что вскоре к мисс Норманн должен прийти тот человек, которому она накануне поставила сорокавосьмичасовый ультиматум. Он полагал – и был прав, – что разговор этот окажется для меня очень важным.

Я как можно быстрее оделась и уже через двадцать минут была у него. Когда выходила из дому, Яцек брился в ванной комнате, насвистывая какую-то песенку. Могла ли я предвидеть, что мисс Норманн договорилась о встрече именно с ним?! Но – по порядку.

В комнате у мисс Норманн царила тишина. Фред тоже казался возбужденным необычностью ситуации. Он не сказал мне об этом, однако я догадывалась, что мисс Норманн вызвала моего мужа. Присутствие Фреда было мне изрядным утешением и радостью. И всякая женщина поймет, что я имею в виду. Близость сильного, отважного и разумного мужчины для любой женщины уменьшает чувство опасности до минимума.

Мы сидели молча, каждый из нас прижимал к уху один из двух наушников. Наконец в одиннадцать или несколькими минутами позже внизу раздался стук в дверь и короткое «come in», оброненное мисс Норманн.

Я сразу узнала голос Яцека:

– Кажется, я достаточно пунктуален. Я в вашем распоряжении.

Поскольку говорили они по-английски, я не могла до конца понять, обращаются они друг к друг на «ты» или на «вы». Английское «you» может с легкостью означать как одно, так и другое. Но, судя по общему тону беседы, я пришла к выводу, что Яцек старался сохранять насколько возможно более официальную форму разговора, в то время как она предпочитала придавать ему оттенок доверительности. По крайней мере сначала. Я постараюсь максимально подробно повторить то, что услышала.

Итак, мисс Норманн проговорила непринужденно:

– Я так долго и так терпеливо ожидала твоего решения, что несколько минут ничего уже не значат. Прошу садиться. Вот сигареты. Выглядишь бледным. Тебе, похоже, не помешала бы Сицилия. Надеюсь, именно туда мы и отправимся, я даже позвонила в туристическое бюро с запросом о такой возможности. Может, немного коньяку?

Фред сжал мне руку:

– Она врет. Она вовсе не звонила в туристическое бюро.

Яцек неестественно засмеялся:

– Должно быть, вы шутите… Ведь решение свое я передал вам уже давно. Я люблю свою жену, и у меня нет ни малейшего намерения расставаться с ней не только навсегда, но и на самое короткое время. Вы ведь понимаете, что я ее люблю?!

– Несомненно. Но для меня это нисколько не меняет ситуации.

– Не меняет? Я могу воспринимать подобное лишь как шутку. Что вам с того, даже если бы я к вам вернулся, коль не мог пробудить в себе никаких чувств, кроме…

Он оборвал себя, она же подсказала:

– …кроме ненависти?.. Видишь ли, как ты некогда верно подметил, я не отношусь к женщинам банальным и слабохарактерным. Собственно говоря, к этим обстоятельствам я была бы совершенно равнодушна; мне все равно, какие чувства ты ко мне питаешь. Ведь я тоже не утверждаю, что люблю тебя. А может, ты считаешь иначе?

– Я над этим не задумывался, – буркнул Яцек.

– Потому что тебе нет дела до этого?.. Так вот, я тебя не люблю. Я просто хочу иметь тебя для себя и подле себя. Назови это капризом. Но хватит об этом. В любом случае у меня есть средства, которые позволят мне такого рода каприз реализовать.

– Вы ошибаетесь, – произнес Яцек твердо. – Вы можете вынудить меня лишь к тому, чтобы я… сошел с арены.

– Ах, это было бы безрассудно, – засмеялась она. – Для тебя ведь важно избежать скандала, сберечь репутацию своей нынешней жены, верно? И что же ты получишь от самоубийства? Нет, дорогой. Не будь ребенком. Ты ведь знаешь меня достаточно, чтобы понимать: я не остановлюсь перед скандалом и к проблемам, которые вызовет твое самоубийство, добавлю обществу информацию, объясняющую этот твой поступок. Нет, дружок. Это нисколько не выход.

Внизу воцарилась тишина. Потом Яцек заговорил снова – голос его был словно бы чуть охрипшим:

– Прошу не сомневаться. Я бы сумел вам в этом помешать.

В тоне его прозвучала угроза, однако мисс Норманн воскликнула с изрядной беспечностью:

– О, неужели ты хочешь меня убить? Что за романтичное желание! Два трупа в комнате отеля. Восходящая звезда польской дипломатии, один из видных представителей варшавского бомонда убивает красавицу-иностранку!.. Что за пища для умов, жаждущих сенсаций! Если бы даже с твоей стороны мне и грозило нападение, – продолжала мисс Норманн, – если бы даже я погибла, то поверь, уже завтра все газеты знали бы, что подтолкнуло тебя к убийству. Да, мой достойнейший супруг. Полагаю, ты в свое время узнал меня достаточно, чтобы понять: о своих делах я умею позаботиться.

– И вы хотите, чтобы я к вам вернулся? – промолвил Яцек. – Вы хотите, чтобы к вам вернулся человек, готовый вас убить?!

– Именно, – согласилась она. – Это добавляет ситуации пикантности, которой я всегда искала. Впрочем, я же могу надеяться, могу верить в собственные силы, полагать, что со временем сумею вернуть вашу любовь.

– Это совершенно исключено, – вспыхнул Яцек. – Я ненавижу вас!.. Презираю!.. Понимаете ли вы это?

– Понимаю, – произнесла она холодно. – Но это никак не изменит моего намерения. Повторяю свой ультиматум: или ты до завтра решаешься уехать со мной и предпринять шаги к разводу с нынешней твоей супругой, или же мне придется обвинить тебя в двоеженстве и придать делу максимальную огласку.

Вновь воцарилось молчание. Потом мы услышали звук резко отодвинутого или опрокинутого стула. У меня даже сердце замерло в груди. В моем воображении рисовались ужасные картины происходящего там: вот он бросается на нее и… Но вместо крика ужаса я услышала приглушенные ковром шаги. Затем идущий остановился и прозвучал тихий, спокойный голос Яцека:

– Поскольку я не могу поверить, чтобы настолько уж был вам необходим, предлагаю выкуп.

– Выкуп?.. Думаю, ты не настолько богат, чтобы выплатить мне цену, равнозначную той, которая привязывает меня к тебе.

– Все, чем я владею, переведенное в деньги, стоило бы примерно полтора миллиона злотых.

– Это крайне мало как для моих требований, – засмеялась она.

– Полагаю, сверх этого я мог бы раздобыть несколько сотен тысяч. Я готов до конца жизни оставаться бедняком.

– Это ничего бы мне не дало. Если бы я даже и не владела состоянием, можешь мне поверить, разбогатела бы совершенно без проблем. Не все мужчины подобно тебе боятся жить со мной. Ну да бог с этим. Коль уж ты вспомнил о выкупе, то в голову мою пришла кое-какая мысль… Прости, я на секунду.

Я услышала ее шаги и звук дверей: открываемых, а потом закрываемых.

– Видишь ли, осторожность никогда не помешает. А то, о чем мы сейчас собираемся говорить, не может быть услышано никем. Ну а теперь – позволишь налить тебе рюмку коньяку? Прекрасная марка.