Адриенна Бэссо - Единственный и неповторимый

– Что ты хотел получить, похитив моего сына и доставив его к Макферсонам? – спросила леди Эйлин. – Кому как не тебе знать, что им нужен не он. Я никак не могу решить: или ты слишком нагл, или слишком глуп. Неужели ты действительно считал, что сможешь получить у Макферсона награду?

– Я не думал о деньгах, – вздохнул самозванец и опустил глаза. – Я искал способ попасть в замок, а сэр Малколм был для меня способом проехать через ворота. Я много раз пытался увидеть Бриенну, но замок слишком хорошо охранялся, а на женскую половину пробраться вообще невозможно.

– Ты пытался ее увидеть? – переспросила Джоан.

Самозванец энергично кивнул.

– Да. Несколько раз. Я даже хотел подкупить одного из слуг, чтобы ей передали записку, но в их клане с большой подозрительностью относятся к чужакам. И я не смог придумать другого способа проникнуть внутрь.

– А твои спутники? – спросил Малколм. – Им были известны твои цели, когда вы устроили на меня засаду?

– Нет. Они думали, что это относительно легкий способ получить несколько монет. Я предположил, что наше прибытие вызовет суматоху и у меня появится возможность увидеть Бриенну.

– А что потом? – спросила Джоан.

– Я надеялся объяснить ей все, хотел броситься к ее ногам и вымолить прощение. – В глазах самозванца застыло раскаяние, и этого нельзя было не заметить. – Я знаю, что недостоин ее, но это ничуть не уменьшает силы моей любви к ней.

– Любви? – наконец заговорила Бриенна. – Ты любил меня так сильно, что солгал мне, совратил меня и обесчестил? В этом твоя любовь?

– Я действительно тебя люблю, – упорствовал самозванец.

Бриенна издала тихий стон.

– Какая может быть любовь? Я даже не знаю твоего имени.

– Алек. Меня зовут Алек Эвинг.

Лэрд Маккенна нахмурился.

– Я считал, что никого из Эвингов не осталось после сражения при Баннокберне в тысяча триста четырнадцатом году.

Алек поморщился.

– Наш клан храбро сражался за Брюса, и среди наших людей был мой отец. Но все те, кто вернулись после этого победоносного сражения, были тяжело ранены. Их было слишком мало, чтобы обучить юношей вроде меня, и у нас совсем не было опыта. Мы не могли справиться с кланом Дугласа, когда они решили захватить наши земли и распустить наш клан.

– У тебя хороший меч, и ты сражался на турнире, – сказала Джоан. – Значит, ты все же где-то учился.

– Возможно, ты годишься только для потешных боев, Алек Эвинг? – подначил лэрд.

Алек вспыхнул.

– Мне пришлось многому научиться после того, как клан Дугласа украл наши земли. Сражениями на турнирах я зарабатывал себе на жизнь. Не будь у меня опыта, я бы не выжил.

Джоан заметила, что некоторые мужчины, в том числе ее муж, согласно кивнули. На этих мероприятиях легко было получить серьезное ранение и даже погибнуть.

– Представляется, что ты был занят не только сражениями на турнирах, – сухо проговорил Малколм. – Скажи, Бриенна – единственная жертва твоего предательства, или в горах можно встретить и других ребятишек с красивыми зелеными глазами?

– Нет! – Алек не отводил взгляда от Бриенны. – Я никогда не любил другую женщину, только леди Бриенну. И я буду любить ее, пока дышу.

Маккенна громко фыркнул.

– Свежо предание…

– Время покажет, что я говорю правду! – воскликнул Алек.

– Твое предательство навлекло на Бриенну презрение – и не только на нее. Ты опозорил ее отца и весь клан Макферсонов, – отметил Малколм. – Все они возмущены твоим поведением.

– Если бы только у меня был шанс…

– Честные люди так себя не ведут! – воскликнула Бриенна.

– Я могу только молить тебя о прощении, – вздохнул Алек.

– Из-за твоей лжи я с радостью участвовала в собственном падении, опозорила себя и свой клан. Ты преподал мне жестокий урок. Теперь я точно знаю, как мало мужчина ценит женщину, – проговорила девушка. – Вероятно, за этот урок я должна быть тебе признательна.

– Нет! – закричал Алек и рванулся вперед, но ему удалось сделать только маленький шажок. Два воина Маккенна выступили вперед и вернули его на место.

– В качестве наказания за преступление против меня ты выкопаешь ров на краю южного поля, чтобы туда можно было направить воду из реки, если пойдет дождь в теплую погоду, – объявил Малколм. – После того, как работа будет выполнена, тебя отправят на север к лэрду Макферсону, и он примет окончательное решение.

Стражники Маккенна потащили Алека к выходу, но тот начал упираться и вырываться.

– Подождите! Я же помог вам спастись. А в обмен прошу только о небольшом одолжении.

Малколм сделал знак рукой.

– Подождите!

Стражники отпустили Алека. Он выпрямился, и Джоан отчетливо увидела, как он пытается справиться с сильнейшими эмоциями.

– Я хочу увидеть моего сына.

Малколм развел руками.

– Ты просишь о том, что я не могу дать. Не имею права. Только его мать может дать разрешение, но не я.

Джоан наклонила голову к Бриенне.

– Меня не удивляет, что он об этом попросил. Я этого ожидала и даже попросила Гертруду, чтобы та подождала вместе с мальчиком где-нибудь поблизости.

Бриенна задумалась.

– Может быть, он собирается манипулировать мной, используя сына? – спросила она.

Джоан окинула Алека задумчивым взглядом.

– Не уверена. Не знаю. Но его интерес кажется искренним. Не вижу ничего плохого в том, что он увидит ребенка. В конце концов, это его сын.

После долгих размышлений Бриенна, наконец, кивнула.

Джоан уже открыла рот, чтобы позвать служанку, но передумала и решила сходить за ней сама. Лайам радостно заулыбался, увидев ее, и принялся дрыгать ножками. Милый невинный малыш.

Джоан и Гертруда вошли в большой зал. На лице Алека отразились удивление и радость. Он явно был счастлив впервые увидеть сына. Лайам несколько минут взирал на родителя серьезно и даже, пожалуй, торжественно, а потом одарил его такой очаровательной улыбкой, что у Алека к глазам подступили слезы. Он положил дрожащую руку на головку малыша, наклонился и коснулся губами его лба.

– Клянусь, что стану достойным воспитывать этого мальчугана и буду отцом, которого он будет уважать. – Он обратил взор на Бриенну. – И мужем, которого ты обязательно полюбишь.

Лоб Бриенны перерезала глубокая складка, но она ничего не сказала. Окруженный стражниками, Алек вышел из зала. Некоторое время стояла тишина, только слышалось веселое воркование младенца. Создавалось впечатление, что он зовет отца вернуться.

Джоан заметила, что Бриенна слегка ожила. Она подошла к сыну, и он с радостью потянулся к матери. Джоан, Малколм и Кэтрин окружили мать и дитя.

– У меня ноет сердце, – призналась Бриенна. – Но сама не понимаю, почему я так сильно тревожусь о будущем Алека. После всего, что между нами произошло, едва ли меня должно занимать, что с ним станет, но ничего не могу с собой поделать.

Джоан коснулась подушечками пальцев лба девушки и попыталась разгладить складку.

– Он отец Лайама. Естественно, ты испытываешь к нему сильные чувства.

– Он изменил мою жизнь, толкнул к тому, что я даже представить себе не могла. Я должна его ненавидеть.

– Но ты не можешь, – с видимой симпатией проговорила Кэтрин.

– Тебе нужно время для осмысления всего, что ты узнала об Алеке, – сказал Малколм.

Бриенна кивнула.

– Да. Я хотела бы уехать домой.

– Ты можешь уехать, когда захочешь, – заверила ее Джоан. – Малколм организует сопровождение.

– Если хочешь, я поеду с тобой, – предложила Кэтрин.

Бриенна обрадовалась.

– Спасибо тебе, Кэтрин. Я буду счастлива, если ты составишь мне компанию. – И она порывисто сжала руку подруги.

– Последние недели выдались для тебя нелегкими, – сказал Малколм. – Но ты держалась с честью и достоинством. Думаю, отец гордится тобой.

– Ты уверена, что хочешь уехать именно сейчас? – забеспокоилась Джоан. – Между тобой и Алеком еще ничего не решено.

Глаза Бриенны наполнились грустью.

– Да. Именно поэтому я должна уехать. Мною владеют эмоции, и я не могу мыслить здраво. Мне необходимо оказаться от него подальше.

– Но ведь оставшись здесь, ты вполне можешь с ним не встречаться, – удивился Малколм. – Он будет работать от заката до рассвета, а все остальное время проводить взаперти.

Бриенна опустила голову.

– Одно только знание того, что он здесь, делает меня слабой. Боюсь, я навлеку на себя позор и начну искать с ним встреч. Нет, сейчас нам с Лайамом лучше всего вернуться домой. Я бесконечно признательна вам за проявленную доброту, но теперь мне нужна сила семьи и клана.

– Мы исполним слово, данное твоему отцу, и отправим к нему Алека, как только он закончит здесь работу, – напомнил Малколм. – Так что рано или поздно вы встретитесь.

Бриенна судорожно вздохнула и прижала Лайама к груди.

– К этому времени я вновь обрету силу и смелость и буду готова принять свое будущее.

– Она все еще любит его, – заметила Джоан. Все уже давно разошлись. В большом зале остались только они с Малколмом. Малколм улыбался жене. – Да, это видно. Она испытывает боль и недоверие, но в ней нет злобы. Алек вовсе не мерзавец с черным сердцем, каким мы его считали.

– Возможно, когда-нибудь Бриенна вспомнит, какие качества привлекли ее в Алеке в их первую встречу. Ведь за что-то она его полюбила.

– Почему ты улыбаешься? – спросила Джоан.

– Мы приписали самозванцу-Алеку такие коварные намерения, а вся история началась из-за того, что кто-то из Маккенна забыл плед на турнирном поле, – задумчиво проговорил Малколм.

– Если бы не все это, моего отца ни за что не попросили бы стать посредником в переговорах между Кланами Маккенна и Макферсона. Ты бы не приехал в закмок Армстронг. – Она повернулась к мужу и сразу оказалась в кольце его рук. – И мы бы не поженились.

Он наклонил голову и взглянул на прильнувшую к нему жену.

– Ты хочешь сказать, что мы обязаны Алеку своим счастьем?

Джоан пожала плечами.

– Ну, я бы не стала заходить так далеко.

Малколм широко улыбнулся, и в его глазах вспыхнули задорные искорки.

– Почему нет?

Джоан сидела на скамейке, наслаждаясь теплым послеполуденным солнцем, и наблюдала за Лилиас, склонившейся над грядкой с ровными рядами зеленых побегов. Работа в огороде стала новым наказанием, которым Джоан пыталась отучить девочку от шалостей, но пока она не была уверена в эффективности этого решения, поскольку Лилиас, похоже, наслаждалась происходящим.

Каллум сидел на корточках рядом со старшей сестрой и с самым серьезным видом наблюдал за ее действиями. Иногда он трогал пальчиками сорняки, которые выпалывала Лилиас, а та улыбалась малышу и гладила его по руке.

– Нет, это не сорняк, Лилиас, – окликнула ее Джоан. – Это морковка.

– Да, мама.

– Морковка, – повторил Каллум.

– А это сорняк? – спросила девочка, указав на высокий тонкий побег.

– Нет, это репа. – Джоан заметила, что Лилиас не убрала пальцев от репы и поспешно добавила: – Продолжай, Лилиас. И не надо выпалывать репу только потому, что ты ее не любишь. Зато это любимый овощ твоего деда.

– Репа, – повторил Каллум.

Джоан кивнула. Ее мальчик быстро рос. Она могла только удивляться тому, как много новых слов он выучил за месяц, прошедший с момента их приезда в замок Маккенна. Она понимала, что пополнению его словарного запаса способствует внимание всех членов его новой семьи, особенно Лилиас. Девочка не уставала с ним возиться, а он ее обожал. Джоан, конечно, радовалась их отношениям, но ее втайне тревожило, что маленький мальчик очень скоро сможет участвовать в эскападах сестры, и тогда мало не покажется всему клану Маккенна.

– Я закончила этот ряд, – объявила Лилиас.

– Начинай следующий, – велела Джоан.

Громко вздохнув, девочка склонилась над грядкой, и Джоан почувствовала себя более уверенной в выборе наказания. Лилиас не усвоит урок, если не будет ощущать никакого дискомфорта от выполняемой работы.

Заливистый лай Принца отвлек Джоан от Лилиас. Не допущенный в огород пес мирно дремал на солнышке по другую сторону забора, но теперь что-то привлекло его внимание.

Встав, Джоан увидела, что пес не только лает, но и активно виляет хвостом, приветствуя Малколма, идущего от замка. Увидев своего прекрасного мужественного шотландского воина, Джоан не смогла сдержать улыбку.

Малколм обладал могучим телосложением, был высок, мускулист и производил грозное впечатление, и лишь мальчишеская улыбка на лице говорила о его внутреннем спокойствии и счастье.