Наташа Лестер - Ее секрет

– Но ведь Эверетт не едет в Нью-Йорк прямо сейчас, не так ли? – выдала себя с головой Лео.

По крайне несчастливому стечению обстоятельств, в этот миг остальные гости умолкли, и потому слова Лео прекрасно расслышали все.

Матти нахмурилась.

– Нет, он едет. Со мной. Я убедила его в том, что не стоит откладывать поездку.

Ресницы Матти затрепетали, когда она устремила на «почти жениха» призывный взгляд, как это делают в кино, и Эверетт неловко заерзал на стуле. Миссис Форсайт незаметно покачала головой, глядя на Матти, а Лео захотелось провалиться сквозь землю. К счастью, разговоры за столом вскоре возобновились.

– Он очень щедр, – сказала миссис Форсайт. – Лорд Монктон нуждается в некотором… содействии, и Эверетт согласился помочь ему.

– И он хочет быть с Матти, – угрюмо закончила Лео.

– Почему бы нам не сделать перерыв между блюдами? – обратилась ко всем сидящим за столом миссис Форсайт. – Лео, сейчас я вам кое-что покажу.

Лео встала, смущенная и растерянная. Что ей собираются показать? Она не имела ни малейшего представления о том, что имела в виду миссис Форсайт. Девушка последовала за ней в соседнюю комнату, и миссис Форсайт закрыла за ними дверь.

– Я слышала, что вы питаете слабость к парфюмерным флаконам компании «Лалик», и решила, что вам будет интересно взглянуть на этот. – С этими словами миссис Форсайт извлекла бутылочку, пробка которой была искусно изготовлена в форме тернового венка.

– Какая прелесть! – выдохнула Лео, и только потом до ее сознания дошли слова миссис Форсайт. Очевидно, Эверетт разговаривал о ней со своей матерью.

– Мы всегда были близки с Памелой… леди Монктон, – небрежно заметила миссис Форсайт, словно продолжая разговор, который они вели за обеденным столом, – и оттого, что наши дети росли по соседству, один родился мальчиком, а вторая – девочкой, как-то само собой подразумевалось, что они поженятся, когда подрастут. Мы проводили очень много времени вместе, пока дети были маленькими, а им нравилось общество друг друга, как всегда бывает с детьми, – играть в прятки куда забавнее, чем тихонько сидеть в одной комнате со взрослыми.

Оказывается, дело обстояло куда хуже, чем предполагала Лео. Матти и Эверетт были обещаны друг другу с самого рождения, и их связывала давняя дружба.

– Эверетт оплачивает их проезд в Америку, – продолжала миссис Форсайт. – Как и проживание в гостинице. Он даже арендовал для них особняк на Манхэттене. Видите ли, лорд Монктон истратил все свои деньги. Эверетт не планировал сопровождать Монктонов, но теперь…

– Я понимаю, – запинаясь, промолвила Лео, но ее прервал звон бьющейся посуды, долетевший из соседней комнаты.

– Одну минуту, – сказала миссис Форсайт.

Прежде чем выйти вслед за ней, Лео достала из кармана письмо Эверетта и швырнула его в огонь. Она больше ничего не желала знать о том, сколь глубоко он привязан к Матти, не желала читать оправдания его поведению; его мать изложила ей все предельно ясно.

Она вошла в столовую в тот самый момент, когда отец Матти крикнул дочери:

– Прекрати изводить меня! – Он хлопнул ладонью по столу. – Если мне захочется прогуляться, я непременно отправлюсь на прогулку.

Его супруга с соблюдением всех приличий удалилась из комнаты, предоставив мужу и дочери самим выяснять отношения. Лорд Монктон встал из-за стола и покачнулся, явно переборщив с вином.

– Держись подальше от гостиницы «Красный лев», – прошипела Матти. – И матросов. И еще: ты вернешься обратно с той же суммой в кармане, что лежит в нем сейчас.

– Неужели мужчине нельзя зайти куда-нибудь, чтобы спокойно выпить? – резко бросил лорд Монктон, и Лео поморщилась. Как может отец разговаривать с дочерью в таком тоне? Ничего удивительного, что Матти выглядит такой напряженной.

Матти, поджав губы, смотрела, как уходит ее отец. Затем она содрогнулась всем телом и выдавила слабую улыбку.

Повинуясь внезапному порыву, Лео накрыла своей ладонью руку Матти.

– С тобой все в порядке?

Матти рассмеялась сдавленным смехом, который прозвучал хрипло и нервно.

– Со мной все в полном порядке. А вот тебе стоит приободриться. В противном случае твое общество будет унылым и скучным.

Она отняла свою руку и подошла к Эверетту.

– Теперь ты понимаешь, почему нам нужна твоя помощь, – сказала Матти, и глаза ее наполнились слезами. – Не могу же я ходить за ним повсюду, высматривая, в какой гостинице он окажется, когда там начнется игра.

– Мне действительно очень жаль, Матти, – сказал Эверетт.

Лео должна была уйти отсюда. Смотреть на их нежности ей было невыносимо. Развернувшись, она быстрым шагом направилась к двери.

В ту ночь сон вновь бежал от нее. Лео прижимала кончики пальцев к глазам, чтобы унять безостановочно льющиеся слезы. Ей надо держаться от Эверетта подальше. Это не должно быть слишком уж трудно. Они остановились в разных гостиницах. Корабль им наверняка попадется большой. Ей придется всего лишь выходить к ужину вместе с семьей Матти в общем зале. Больше не представится случая остаться с Эвереттом наедине. Если только она сумеет столь же решительно изгнать его из своего сердца и перестать мысленно видеть перед собой глаза Эверетта, руки Эверетта и губы Эверетта.

* * *

Самые долгие две недели в жизни Лео закончились, и подошло время взойти на борт корабля. Вслед за Монктонами Лео поднималась по сходням на палубу, прилагая отчаянные усилия к тому, чтобы не прожигать взглядом спину Эверетта. Он уехал в Лондон на следующий день после провального званого ужина – наводил порядок в делах, по словам Матти, – и в Саутгемптон вернулся только сегодня утром. Как следствие, еще никогда в жизни Лео так не радовалась, когда услышала знакомый голос, окликающий ее по имени. Резко обернувшись, она увидела, как по пристани к ней спешит Джоан, одной рукой придерживая шляпку, а другой волоча чемодан, который нещадно колотил ее по ногам.

– Джоан! – вскричала Лео и замахала рукой, как сумасшедшая. – Что ты здесь делаешь?

– Я поняла, что мне не нужен Пит в качестве повода переехать в Нью-Йорк. А еще я не могла допустить, чтобы все плюшки достались тебе, – сказала Джоан, крепко обнимая Лео. – Кроме того, – прошептала она, – из твоего письма я поняла, что тебе срочно нужна подруга.

– Так ты едешь со мной?

– Разумеется, еду.

Лео поцеловала Джоан в щеку.

– Спасибо тебе. Мне уже стало лучше.

И она не покривила душой. Лео ступила на сходни рука об руку с Джоан, посмеиваясь над людьми вокруг, многие из которых – хорошо одетые и явно состоятельные, судя по их внешнему виду, – во всеуслышание жаловались на соседство с теми, кто при иных условиях и носу не казал бы на палубу из кубриков четвертого класса. Какая-то женщина, настоящая красавица, в пышных светлых волосах которой проглядывали локоны цвета меди, подстриженные чуть ниже подбородка идеально ровной линией, словно шеренга марширующих на плацу солдат, громко и игриво заявила своему спутнику:

– Дайте мне сигарету. Запах немытых тел убивает меня. – В голосе ее прозвучал безошибочно узнаваемый американский акцент.

– Фэй! – окликнула ее Матти, и коротко стриженная женщина обернулась.

– Так ты тоже угодила на это пуританское корыто? – Фэй улыбнулась, остановившись прямо посреди сходней, не обращая ни малейшего внимания на вереницу людей позади себя и ожидая, пока к ней не подойдет Матти и не запечатлеет поцелуй у нее на щеке. – Что ж, теперь у меня появилась надежда, что нам хотя бы не будет скучно.

– Ты помнишь Эверетта? – сказала Матти, взяв своего жениха за руку и заставляя его остановиться.

– Еще бы, – проворковала Фэй столь игривым тоном, что Лео от изумления приоткрыла рот. – Как мило, что вы оказались в заточении вместе с нами. – С этими словами Фэй протянула ему свою руку для поцелуя.

Но Эверетт просто пожал ее.

– Думаю, мы задерживаем остальных, – сказал он, кивая на вереницу людей за спинами двух женщин.

– Не смей флиртовать с ним, – заявила Матти и хихикнула. – Он – мой, помнишь?

На следующее утро Фэй в прелестном атласном платье, искрящемся волшебной зеленью, подобно солнечным бликам на волнах, подошла к Лео. Та едва не выпрыгнула из своего шезлонга, нервная и утомленная, поскольку ночью не сомкнула глаз, держа тазик для бедной Джоан, желудок которой и океан оказались злейшими врагами. Когда же подруга наконец уснула, Лео воспользовалась возможностью подышать свежим воздухом, не отравленным запахом дезинфицирующего средства. Она слегка припудрила лицо, нарумянила щеки и подкрасила губы в попытке сделать вид, будто ничего страшного не произошло. Но вот теперь эта женщина, подруга Матти, остановилась перед ней с таким видом, будто хотела сказать ей нечто важное.

– Да? – осведомилась Лео.

– Катись отсюда! – Голос женщины прозвучал столь властно, что субъект, сидевший рядом с Лео в соседнем шезлонге, послушно встал и поспешил прочь. – Меня зовут Фэй Ричиер, – сказала она. На шее у нее красовалась нитка необычного жемчуга, – словно лýны неправильной формы, – мягко серебрившегося в лучах солнца.

Лео неохотно пожала протянутую руку.

– Я все утро глазею на ваши губы и спрашиваю себя, как вы сумели добиться такого оттенка, – без обиняков заявила Фэй. – Именно о такой помаде я мечтаю с тех самых пор, как стала достаточно взрослой, чтобы красить губы. Но все, что мне удавалось найти, стирается с первым же глотком шампанского, после чего смотрится столь уныло, что я кажусь себе двенадцатилетней девочкой. А у вас – сочный цвет спелых вишен.

Лео невольно рассмеялась.

– Я сама изготовила ее.

– Вы не сказали, как вас зовут.

– Леонора Ист.

– Что ж, Леонора Ист, с этой помадой вы самая интересная штучка на этом пароходе, хотя это, пожалуй, еще мягко сказано. – Фэй выдержала паузу, достаточно долгую, чтобы Лео покраснела, почувствовав себя объектом пристального изучения, а потом помахала рукой мужчине, с которым Лео видела ее на сходнях.

– Бендж! – окликнула его Фэй. – Иди сюда и познакомься с мисс Леонорой Ист. Это мой брат, Бенджамин Ричиер.

– Можно просто Лео, – сказала Лео, вставая и обмениваясь с ним рукопожатием.

– Сегодня вечером Лео ужинает с нами, – сообщила брату Фэй.

– О, нет, я не могу, – запротестовала Лео.

– У вас есть другие планы, учитывая, что мы застряли на этой консервной банке? – полюбопытствовала Фэй, выразительно приподняв брови. – Я не намерена выпускать вас из виду, пока мы не достигнем суши и я не уговорю вас приготовить для меня капельку такой вот красоты. – И она показала на губы Лео.

– Прошу вас, не обращайте внимания на мою сестру, – сказал Бенджамин. – Она привыкла добиваться своего, и, как мы выяснили, ее прямота – совсем не то, к чему привыкли большинство лондонцев.

– Я не принадлежу к числу жителей Лондона, посему она может быть настолько прямой, насколько захочет, – отозвалась Лео, с улыбкой глядя на Фэй, не проникнуться симпатией к которой было решительно невозможно.

Фэй рассмеялась и захлопала в ладоши.

– Видишь? Лео наверняка окажется куда забавнее тех ужасных вдовушек, с которыми мы давеча сидели за одним столом. Они не могли говорить ни о чем ином, кроме умерших. Я устала от войны. Пришло время забыть о ней.

– Фэй! – Имя сестры в устах Бенджамина прозвучало резко, как выстрел.

Но тут сочла за благо вмешаться Лео:

– Я тоже устала от войны. И с удовольствием присоединюсь к вам за ужином.

* * *

Все было прекрасно, пока Лео находилась на палубе в ясный солнечный день, поддавшись очарованию женщины в ярко-зеленом платье, но, когда она вернулась в каюту, ситуация предстала перед ней совсем в ином свете.

– Кажется, я только что совершила большую ошибку, – сказала она Джоан.

– И я тоже, – простонала Джоан, нисколько не походившая сейчас на веселую и улыбающуюся девушку из Сиднея, к которой так привыкла Лео.

Даже обман Пита не сказался на ней столь роковым образом, как это сумело сделать море. Светлые каштановые волосы намокли от пота и стали почти черными, кожа побледнела еще сильнее, чем за два года ее пребывания в Англии, а многочисленные веснушки пятнами выделялись на лице.

– И почему я решила, что это путешествие будет отличаться от того, что я проделала из Австралии?

– Это, по крайней мере, короче, – с улыбкой ответила Лео.

– И слава богу, – сказала Джоан, пытаясь сесть на койке. – А в чем заключается твоя ошибка?

– Я только что согласилась поужинать с Фэй, приятельницей Матти. Ну почему я сказала «да»?

– Быть может, это улучшит твое настроение. – И Джоан протянула записку, адресованную Лео.

Лео тут же заметила, чтобы она была подписана «Э.», и это означало, что ее автором мог быть один-единственный человек.

– Она не улучшит мне настроение, – заявила она. – Я не стану читать ее.