В душе она осталась прежней застенчивой девчонкой, и этот диссонанс между внешним обликом и внутренним миром совсем не нравился Ребекке. Она знала все о том, как управлять трактором, как объезжать лошадей и ухаживать за скотом, зато понятия не имела, как носить кружевное белье с подвязками, все равно, черное или красное. Ей вдруг стало совершенно ясно, что ничего не выйдет, просто потому, что нужно иметь врожденную склонность к кокетству, что умение кружить мужчинам голову нельзя приобрести вдруг, что сменить личность не так просто, как сменить гардероб.

«Наверное, Коди прав. Весь мой план – чистое безумие».

Но шансы все-таки есть, возразила она себе самой. Если все получится, этот дом оживет. У нее будет семья, ребенок – все то, о чем она так отчаянно мечтала. До сих пор она знала в жизни лишь потери: сначала родители, потом дядя – пора было обрести то, что наполнит жизнь смыслом.

«Получится или нет, а я сделаю попытку! В конце концов, начало уже положено. Первый шаг всегда самый трудный, дальше должно пойти легче».


Закери Пакетт незаметно опустил газету и глянул поверх нее на сына. Коди сидел в кресле перед телевизором и, казалось, был поглощен происходящим на экране. Закери не нашел бы в этом ничего странного, не будь это очередная серия какой-то «мыльной оперы», которые его сын отродясь не смотрел.

За последний час отец и сын не обменялись ни единым словом. Даже собака Пакеттов удивлялась этому и обеспокоенно поглядывала то на одного, то на другого.

– Что-нибудь случилось? – осторожно поинтересовался Закери.

Ответа не последовало, Коди продолжал угрюмо таращиться в экран.

– Эй! – громко окликнул отец.

– Что? – Коди нехотя повернул голову.

– Я спросил, что случилось, – терпеливо повторил Закери.

– С чего ты взял? – буркнул Коди.

– Во-первых, никогда прежде ты с таким увлечением не смотрел сериалы. Во-вторых, придя домой, ты полчаса бродил как неприкаянный, что-то бормоча себе под нос. Так что же все-таки происходит?

Коди долго смотрел на изрезанное морщинами лицо отца, потом вздохнул, как бы сдаваясь.

– Это все из-за Ребекки.

– Да? – удивился Закери, не ожидавший ничего подобного. – А что с ней такое? Заболела?

Расслышав тревогу в голосе старого хозяина, массивный черный ротвейлер приподнял голову.

– Да нет, она здорова, – с досадой произнес Коди.

Он заговорил о Ребекке, не подумав, и теперь понимал, что к разговорам такого рода надо готовиться заранее. Его отец долгие годы по-соседски дружил с Джозефом Колтером и относился к Ребекке как к дочери, ее здоровье и благоденствие были одной из главных забот его жизни.

– Тогда что же? – настаивал Закери.

– Она теперь… другая.

– Другая? – В глазах Закери отразилось недоумение. – Что ты этим хочешь сказать?

– Ну… она уже не та, какой была.

– Что за чертовщина! – рассердился отец, потеряв терпение. – Можешь ты изъясняться по-человечески? «Не та, какой была»! Она что, за ночь вымахала на полметра? Или вдвое раздалась в ширину? А может, она теперь синего цвета?

– Что-то в этом роде. В том смысле, что перемена просто пугающая. Она… понимаешь, она женщина!

У отца отвисла челюсть от изумления.

– Ты в своем уме, парень? А ты думал, что она мужчина?

– Да не в этом дело!

– Тогда в чем? Говори же, пока я с тобой совсем не спятил!

– Дело в том, что она больше не девчонка! У нее теперь есть все, что положено иметь женщине! – Коди вскочил с кресла и забегал по комнате, размахивая руками. – В том, что она сегодня накупила, у нее видны все эти… все эти изгибы и округлости… ты себе представить не можешь, что обнаружилось под этими ее мешковатыми тряпками! – Он взъерошил волосы обеими руками, пригладил, снова взъерошил. – Я тебе вот что скажу, отец: через пару дней все парни в округе будут слоняться вокруг ранчо Колтер!

– Вот и хорошо, – рассудительно заметил Закери. – Когда-нибудь это должно было случиться. Не пойму, чего ты так расшумелся. А, понимаю! Ты просто не ожидал, что из нее выйдет хорошенькая девушка. Ну, я-то всегда находил ее милашкой.

– Милашка? Хорошенькая? Говорю тебе, она красавица!… – Он обдумал сказанное и помотал головой. – Нет, больше того! У нее фигура из тех, что помещают на развороте «Плейбоя», а сексапильности хватит на полсотни красоток! Единственное, чего ей серьезно недостает, это здравого смысла. Она, видите ли, решила срочно выскочить замуж, составила список кандидатов в мужья – и ты знаешь, кто там числится? – И, не дожидаясь ответа, выпалил с негодующим видом: – Джейб Стеретт, Люк Морган и Расс Сарвер!

– А что тут такого? – спросил Закери, совершенно сбитый с толку. – Все они приличные люди и к тому же твои лучшие друзья.

– Дьявольщина! – вскричал Коди. – Они могут быть наилучшими из друзей, но при чем здесь Ребекка? Прожженный бабник не годится в мужья невинной крошке!

И вот тут до Закери Пакетта начало наконец доходить, что скрывается под благородным гневом сына.

– Однако раз уж Ребекка хочет выйти замуж, почему не за одного из тех, кого ты знаешь с детства? Остальные могут посмотреть косо на твою с ней дружбу.

– А что плохого в нашей дружбе? Совершенно невинные отношения, и все это знают. Неужели кто-то будет против?

– Ее муж, например. Не много найдется мужчин, которые примирятся с тем, что их жена дружит с холостяком. Я бы от этого не был в восторге, а ты?

Коди открыл рот, чтобы с жаром запротестовать, потом подумал – и закрыл. О да, он тоже не был бы в восторге, если бы Ребекка, будь она его женой, проводила время с кем-то еще, пусть даже с другом детства. Более того, он мог бы ненароком свернуть этому другу шею!

– Ладно, – проворчал он, – в какой-то мере ты прав. И все равно нельзя спускать глаз с любителей весело провести время. Пока Ребекка не замужем, я за нее отвечаю.

– Молодец, сынок! – одобрил Закери, подавляя неуместный приступ веселости.

Он думал о том, что ближайшие несколько недель будут весьма, весьма интересными.


Телефонный звонок ворвался в послеполуденную тишину пронзительной трелью. Коди замер с кувшином в одной руке и стаканом воды в другой.

Он прекрасно знал, кто именно ему названивает. Уже не раз ему приходилось вот так стоять в ожидании, когда настойчивый звонок прекратится. В последние дни Коди старался пореже бывать дома. Он поднимался с восходом солнца и работал до позднего вечера, до тех пор, пока мышцы не начинали стонать от усталости, а глаза – закрываться сами собой, потому что надеялся таким образом выбросить из головы крамольные мысли. Увы, пока это не слишком хорошо получалось.

Неожиданная и странная перемена в его отношении к Ребекке тревожила и смущала Коди, а подчас и по-настоящему сердила. Он был бессилен справиться с наплывом эмоций и презирал себя за слабость.

Телефон все не унимался. Молодой человек опустошил стакан большими жадными глотками, тяжело вздохнул и поднял трубку.

– Ну? – спросил он недружелюбно. – Кто это?

– Коди! – с мягким упреком воскликнула Ребекка. – Куда ты запропастился?

– Работал, – объяснил он лаконично.

– Что, без отдыха? Я звоню и звоню тебе уже два дня, даже начала беспокоиться.

– Ну и зря.

– Вижу. – Теперь в голосе слышалась легкая обида.

– Так что тебе нужно?

– Приезжай ко мне сегодня вечером.

– Это еще зачем?

– Мне понадобится твоя помощь.

– Помощь? А в чем? – насторожился Коди.

– Какая разница! – беспечно откликнулась Ребекка. – Скажу, когда приедешь.

– Нет, ты скажи сейчас, – настаивал Коди, не желая снова быть втянутым во что-нибудь, о чем после придется пожалеть.

Если Ребекка и впрямь, как она выразилась, собирается «выть на луну», он не станет ей помогать – и точка. С него вполне достаточно и того, через что уже пришлось пройти!

– Это не телефонный разговор, Коди!

– Ах, не телефонный! Значит, ты опять что-то задумала – что-то, что я заведомо не одобрю. Так или нет?

– Так, – кротко призналась девушка. – Но мне и в самом деле нужна твоя помощь. Пожалуйста!

Коди никогда не мог устоять перед ее просьбами. Мысленно скрежеща зубами, он смирился со своей участью.

– Ну хорошо, – буркнул он, нещадно ероша волосы, – я приеду. Только если это будет какая-нибудь ерунда… у меня работы выше крыши, некогда прохлаждаться!

– Это не ерунда, а очень важная вещь, – заверила девушка с заметным облегчением. – И потом это ненадолго.

– Буду у тебя через час.

Коди побрел наверх, проклиная себя за безволие. Он так предавался самобичеванию, что не заметил, как оказался под душем, с намыленной губкой в руке.

Раньше – то есть до чудесного превращения Ребекки в обольстительную красавицу – он просто прыгнул бы в свой пикап как был, в пропотевшей рубашке. Ему и в голову не пришло бы принять душ!

– И уж тем более побриться… – добавил он вслух немного позже, вытирая с лица остатки пены для бритья.

Отражение в зеркале было хмурым, зеленые глаза под сдвинутыми к переносице бровями смотрели с неодобрением. Новый тяжкий вздох вырвался у Коди, но он старательно причесал мокрые волосы и натянул чистые джинсы.

Возможно, он преувеличил случившееся, и один взгляд на Ребекку вернет все на свои места. Мало ли какие нелепости порой приходят людям в голову!


Ребекка задвинула в духовку противень с кексами и включила таймер. Бросив взгляд на засыпанную гравием подъездную дорожку, убедилась, что Коди еще не прибыл. Девушка сняла фартук. Оставалось только оглядеть себя в зеркале.

На этот раз она выбрала бледно-розовую трикотажную юбку и кофточку в тон, но чуть темнее и хотя сознавала, что наряд ей к лицу, чувствовала себя в нем не слишком уютно. Край юбки не доходил до колен. Треугольный вырез кофточки казался слишком глубоким. К тому же кофточка едва доходила до талии и, если наклониться, открывала часть спины. Минут пять девушка в нерешительности разглядывала себя, прикусив нижнюю губу, потом решила оставить все как есть. «Это дело привычки, – думала она. – Если долгие годы одеваться, как огородное пугало, потом даже самый скромный наряд покажется смелым до безрассудства».

И в самом деле, бесформенные фланелевые рубашки, которым она до сих пор отдавала предпочтение, всегда бывали застегнуты под самое горло, а мешковатые джинсы полностью скрывали ноги.

Ребекка задумчиво провела щеткой по волосам, слегка наклонив голову к левому плечу. Да, она выглядела не так уж плохо!

Когда она вернулась на кухню, там уже витал аромат выпечки. Убедившись, что тесто поднимается как положено, девушка снова выглянула в окно и на сей раз увидела приближающийся пикап.

– Приехал все-таки… – прошептала она с удовлетворением.

Целых два дня она безрезультатно названивала Коди, догадываясь, что он избегает ее, не желая принимать участие в ее затее. Что ж, нравится это ему или нет, а только девочка с плюшевым мишкой осталась в прошлом!

Коди переступил порог, но закрыл за собой дверь не сразу, заглядевшись на Ребекку. На ней была короткая трикотажная юбка из тех, что сидят на бедрах плотно, как вторая кожа, и легкий свитерок, подчеркивающий грудь. Волосы свободно падали на левое плечо.

– Привет, Коди, – просто сказала Ребекка, самым естественным жестом взяла его за руку и потянула за собой. – Выпьешь кофе?

– Угу.

Пока она сновала по кухне, то доставая чашки, то наклоняясь, чтобы заглянуть в духовку, Коди боролся с собой, стараясь отвести от нее глаза. Наконец Ребекка поставила перед ним кружку с кофе, и он схватился за нее, как утопающий за соломинку.

– Ну? – спросил он угрюмо, когда молчание затянулось. – Чего ради тебе понадобилось вытаскивать меня из дому в такое горячее время?

– Потому что мне кое-что нужно от тебя. Две вещи.

Девушка решила начать с просьбы, которая, как она полагала, вызовет наименьшее сопротивление.

– С гардеробом все прошло гладко, пора перейти ко второму пункту плана. Я хочу показаться на людях, а для этого в субботу вечером собираюсь в «Юнион-салун». Одна я пойти не могу, это не принято, так что тебе придется составить мне компанию.

Первым побуждением Коди было рявкнуть: «И думать забудь!», но потом он вспомнил, что формально не имеет права приказывать, и попытался подойти к делу более дипломатично.

– В «Юнион-салун»? – переспросил он с сомнением. – А почему именно туда? Не слишком ли круто ты начинаешь? Как насчет собрания прихожан или, скажем, школьного? Чем не шанс влиться в общество?

Ребекка посмотрела на него с жалостью, как на слабоумного.

– Во-первых, я слышала, что собрания прихожан давно отменили, остались только службы по воскресеньям, и что я, скажи на милость, буду делать на школьном, где родители обсуждают с учителями оценки своих детей? Только не говори мне, что Джейб, Расс и Люк посещают такого рода мероприятия! Насколько я знаю, вечера они просиживают в «Юнион-салуне».