Рене Бернард - Экстаз в изумрудах

Его лицо исказилось, превратившись в оскал загнанного в угол зверя. Схватив Гейл, он прижал ее к груди и приставил к ее горлу самый большой осколок стекла.

— Они скажут… что вы сошли с ума, доктор Уэст.

Роуэн замер, приковав взгляд к Питеру Джеймсу.

— Происхождение пакета достаточно очевидно. Они назовут убийцей вас, потому что вы и есть убийца.

— Я никого не убивал! — Питер замотал головой. — Если бы вы дали это лекарство пациенту, я бы обвинил вас в преднамеренном убийстве, чтобы угодить вашей маленькой ученице, о чем написали бы все газеты, доктор Уэст! Вам нужен труп или два, чтобы она могла попрактиковаться, но на Британских островах вы не найдете ни одной школы, которая снабдила бы вас необходимым. Кто выступил бы в вашу защиту, сказав, что доктор Уэст не мог поступиться своей этикой и отравить близких в каком-то извращенном акте преданности? Но вы никому ничего не давали, иначе не стояли бы сейчас здесь!

— Почему бы вам не отпустить мисс Реншоу? Она не имеет к этому никакого отношения. Вы же не хотите навредить ей. Она так хорошо к вам относится, мистер Джеймс.

— Вы не заслуживаете ее! Держать ее под замком!

Питер с такой силой сжал осколок стекла, что из его порезанных пальцев начала сочиться кровь. Гейл пришлось повиснуть на его руке, чтобы быть как можно дальше от острого как бритва края, прижатого к ее горлу.

— Я лучше вас, — закончил Джеймс и сжал грудную клетку Гейл с такой силой, что ей стало трудно дышать.

Роуэн стоял неподвижно, как статуя.

— Вы умный человек, мистер Джеймс. Слишком творческий и изобретательный для убийцы.

— Никто от этого не пострадал! Прекратите употреблять это слово!

— Вы грозите перерезать девушке горло, Питер. И, как мне ни прискорбно говорить об этом, кое-кто все же умер, так что это убийство.

— Нет! Я доставил посылку Блэкуэллам, и не думайте, что не обрадовался, услышав, что миссис поправилась. К тому же газеты кричали бы на каждом углу, если бы кто-то из дорогих пэров умер от отравления!

— Блэкуэллы понесли потерю, Питер. — Голос Роуэна прозвучал ровно. — Вы убили неродившегося ребенка. Миссис Блэкуэлл была беременна, и у нее случился выкидыш из-за яда, который вы ей дали. Вы убили невинную душу, мистер Джеймс.

— Нет!

— Это пятно со своей совести вам никогда не смыть. Для таких, как вы, мистер Джеймс, уготован ад, — безжалостно продолжал Роуэн, нарочно стремясь испугать Питера, чтобы получить хоть какие-то преимущества.

— Я… Невинные не должны были погибнуть! Мне сказали…

— Что вам сказали, мистер Джеймс? — вкрадчиво спросил Роуэн.

— Мне обещали, что никто из посторонних… О Боже! Что я наделал?

Стекло царапнуло Гейл по горлу, и она всхлипнула. Питер, стиснув руку, оторвал Гейл от пола, но, когда осознал свою вину, его хватка ослабла. Каблуки Гейл скользили. Она задергала ногами в страхе, что, если не найдет опору, зазубренный край стекла перережет ей артерию.

— Р-Роуэн!

— Кто? — напряженно спросил Роуэн и сделал еще шаг вперед, со всей остротой понимая положение Гейл. — Кто сказал, что невинные не должны умереть? Кто заплатил вам, чтобы отравить «Пресыщенных»?

При упоминании врага «Пресыщенных», неизвестного, который нанял его, глаза Питера расширились от тревоги, и Роуан ощутил, что чаша весов качнулась.

— Гейл! На колени!

Роуэн бросился на Питера, и Гейл в этот самый момент вырвалась из его рук и опасной близости осколка, упав на колени. Роуэн схватил Питера за локти, и вдвоем они повалились на стол. Послышались хруст стекла и натужное пыхтение дерущихся.

Гейл отползла в сторону и в ужасе обернулась. Благородный доктор, которого она любила, был вынужден бороться с маньяком, которого они знали как Питера Джеймса. Роуэн не мог отпустить запястье Питера, поскольку пальцы отравителя все еще сжимали опасный, похожий на кинжал осколок стекла. Этот поединок силы и воли, в котором каждый стремился завладеть смертельным оружием, длился несколько секунд.

Внезапно освободив плечо Питера, Роуэн вскинул руку и без предупреждения нанес противнику удар в челюсть. Почти одновременно он прижал кисть Питера к столу, и опасный осколок выскользнул на пол, разбившись на сотню мелких. Осколки стекла на столе впились Питеру в тело. С воплем, как одержимый, он снова атаковал Роуэна.

Схватившись, они скатились на пол. Мерцание отражающего свет стекла на их одежде придавало сцене элемент странной сказочности, смягчая жестокость происходящего, отчего проступающие в разных местах пятна крови не казались такими уж страшными. Улучив момент, Питер обрушил на Роуэна кулак и на какое-то время завладел инициативой.

— Прекратите! Пожалуйста, прекратите! — закричала Гейл.

Но ни один из дерущихся ее не послушал. Это был поединок не на жизнь, а на смерть. Катаясь по полу, они задели еще один стол, с которого на них посыпался новый град стеклянной посуды и химических реагентов.

Внезапно Роуэн, вместо того чтобы оттолкнуть Питера, вдруг притянул его к себе, словно захотел обнять, и прошептал:

— Преисподняя… за убийство… первенца Блэкуэлла… Твой приятель, заплативший тебе… и отправит тебя туда, Питер… когда узнает о твоем провале.

— Нет! Я не могу провалить!

Питер Джеймс схватил Роуэна за горло и начал сжимать со всей силой, на какую был способен.

— Ты… уже… провалился, — прохрипел Роуэн.

Кровь на руках Питера сделала их скользкими, так что он не мог долго удерживать свою добычу. Сбросив его с себя, Роуэн судорожно ловил ртом воздух. Питер с трудом поднялся на ноги. Его расширенные от ужаса глаза делали его похожим на растерянного ребенка. Собираясь нанести своему противнику новый удар, Роуэн обернулся, чтобы убедиться, что Гейл находится за его спиной и опасность ей не угрожает.

— Кто нанял тебя, Питер? Назови его имя, и я сделаю для тебя все, что смогу.

— Вы не знаете… Такие люди, как он… Я труп, если раскрою рот.

— Такие люди, как он, Питер, которому платят за несущие смерть аккуратные пакетики, не церемонятся с неловкими рассыльными. Они не оставят тебя в живых. Пока не поздно, тебе лучше покаяться и примириться с Господом. Потому что ты умрешь, прежде чем полиция доставит тебя в участок. Но если скажешь…

— Я труп. — Глаза Питера наполнились слезами. Сила духа оставила его под натиском обстоятельств. — Я труп в любом случае.

Не говоря больше ни слова, он вынул из кармана пузырек и единым залпом выпил содержимое.

— Питер, нет!

Гейл с ужасом увидела, как покраснело его лицо, и Питер начал задыхаться. Забыв об опасности, она бросилась к нему, чтобы хоть чем-то помочь.

— Нет, черт подери!

Роуэн тоже ринулся к нему, но Питер уже бился в конвульсиях, извиваясь в мучительной агонии смерти. Роуэн попытался ухватить его за сюртук, но Питер, крича от боли, закрутился волчком. Откатившись от них, он сделал круг и с кровавой пеной у рта ринулся вперед. Роуэн инстинктивно отскочил в сторону, притянув к себе Гейл, чтобы защитить ее. В этот момент Питер Джеймс врезался в стеклянное полотно, разбив одно из больших окон, и упал на тротуар внизу.

Роуэн отпустил Гейл, чтобы взглянуть, что стало с отравителем. В Роуэне клокотала ярость, пришедшая вместе с сознанием того, что Питер, несмотря на то что заслужил такой конец, унес с собой имя их противника и тайну священного сокровища, за которым тот охотился.

Роуэн повернулся к Гейл, чтобы сказать что-нибудь утешительное, но мисс Реншоу от пережитого ужаса потеряла сознание.

Сняв усыпанный стеклянными осколками сюртук, Роуэн бережно поднял ее на руки. В этот момент в комнату ворвался Майкл с группой полицейских, вслед за которыми вбежал Картер с кочергой в руке.

— Доктор, вы в порядке? Вы в крови!

— Я в порядке. Это не моя кровь. Отравитель — там. — Роуэн указал на разбитое окно. — Он признался во всем и совершил самоубийство, прежде чем я успел его остановить.

— Удобно, — обронил один из полицейских, со скепсисом воспринявший рассказ Роуэна. — Ваш злодей оказал нам услугу, покончив с собой и избавив нас от хлопот.

— Постойте! — крикнул другой полицейский, находившийся в противоположном конце комнаты, где была спальня Гейл. — Здесь девушка!

Из комнаты мисс Реншоу нетвердой походкой вышла плачущая Флоренс. Вне себя от пережитого страха, она явно не могла давать показания.

— Я… я убиралась… по понедельникам я обычно навожу порядок в комнате мисс Реншоу, но…

Флоренс икнула. Один из молодых полицейских проводил ее в комнату и, похлопывая по руке, попытался утешить, разговаривая как с ребенком.

— Ш-ш-ш! Тихо. Ты такая храбрая козочка, — ворковал рыжеволосый парень, не замечая сердитых взглядов старшего офицера.

Но ласковые слова возымели действие, и Флоренс, успокоившись, сумела взять себя в руки и сделать свою речь более членораздельной.

— То есть я не должна была здесь находиться… Это просто удачное стечение обстоятельств, что я здесь оказалась. И на самом деле я вовсе не была такой уж храброй! Должна признаться, что когда появился мистер Джеймс, я стояла и подслушивала, как какая-нибудь сплетница. Но когда он начал говорить, как травил людей, представляя дело так, будто это сделал доктор Уэст, я поняла, что он убьет мисс Реншоу! — Флоренс залилась слезами, принимая дрожащими руками носовой платок своего нового кавалера. — А я сидела тихо и не высовывалась! О-она спасла мне жизнь, а я… я пряталась под кроватью! — закончила она.

—Ты все правильно сделала, Флоренс, — сказал Роуэн, продолжая держать Гейл на руках. — Не волнуйся. Ты жива-здорова, как и все мы.

Флоренс выпрямилась и вытерла глаза, выдавив из себя благодарную улыбку.

— Вот уж никогда бы не подумала, что Питер Джеймс такой! Убить свою любимую за то, что она смотрит на мир другими глазами!

— Любимую? — удивился капитан, останавливаясь рядом с Роуэном.

— Он определенно питал к ней слабость. Посылал записки, околачивался рядом. Я просто подумала… иначе зачем звать ее погулять в выходные дни. Хотя, насколько знаю, выходных у нее и не было. Но… он казался таким милым, правда? — Флоренс в упор посмотрела на молодого офицера, стоявшего перед ней на коленях. — Если бы у меня был кавалер, я бы не стала отказываться от прогулок с ним. — Нагнувшись, она отчетливо добавила: — По пятницам.

Парочка обменялась улыбками.

— Ох уж эта любовь! — проворчал капитан.

Майкл великодушно не смотрел на Роуэна, стараясь изо всех сил сохранять спокойствие. Но у Роуэна нервы не выдерживали.

— Разберитесь с этим. Я никуда не ухожу, но мне нужно отнести Гейл в постель, если только вы не собираетесь допрашивать меня с ней на руках.

Не дожидаясь ответа, он понес ее вниз, в свою спальню.

В доме началась суматоха, но какая-то странная, организованная суматоха. Роуэн и Майкл давали показания, и дело постепенно прояснялось. Картер был вне себя, в то время как миссис Эванс немедленно взялась за уборку лаборатории, не обращая внимания на полицейских, пытавшихся втолковать ей важность улик и следов. Не имея ничего против правосудия, миссис Эванс, тем не менее, не могла допустить, чтобы осколки стекла разносились по всему дому, и ворчала, что если полицейские хотят им добра, то лучше бы вооружились совками для мусора.

Одному из полицейских поручили подежурить рядом с Гейл, чтобы допросить ее, как только она придет в чувство. Роуэну тем временем велели ждать в библиотеке.

Все это сводило его с ума.

Снаружи собралась небольшая толпа любопытных. Можно было лишь догадываться, что думают о нем соседи.

«Из моих окон вылетают трупы, а в доме толчется маленькая армия полицейских».

Особенно его задело оброненное Флоренс замечание насчет неравнодушия мистера Джеймса к Гейл. Пусть даже одностороннее неравнодушие, но он знал, как это выглядит со стороны. Полные сочувствия взгляды Майкла действовали Роуэну на нервы.

Он знал, что у Гейл не было романтической связи ни с кем другим, тем более с Питером Джеймсом. Но ему не нравилась та непринужденность, с какой она держалась с Питером с самого начала. Она доверяла Джеймсу, считала его добрым.

«А он оказался беспринципной тварью, способной на убийство, но Гейл ни разу не назвала его злодеем или лжецом, ни разу не посмотрела на него как на прокаженного».

— Ты выглядишь ужасно.

Радерфорд протянул ему носовой платок.

— Принимаю это за комплимент. Стараюсь не думать, где на протяжении ряда последующих дней буду находить стеклянные осколки. — Роуэн вынул треугольный осколок из кожи над скулой. — У меня такое ощущение, будто меня подстрелили дробью.