Алекс Стюарт - Фиктивный брак

Надеяться на что? Джой не могла точно ответить. В момент пробуждения она опять пыталась ухватиться за какую-нибудь соломинку, вдруг что-то изменится в последний момент. Но нет! Вот она здесь, брошенная на дороге, совершившая дурацкий побег с Джеффри.

«О, дайте мне мужчину, который хоть что-нибудь умеет делать. Будь то связано с техникой или пребыванием на необитаемом острове. Дайте мне мужчину с ловкими руками, ловкими пальцами. Другими словами, дайте мне мужчину», — кипела от негодования бедная Джой, естественно, имея в виду Рекса.

«Джеффри — просто один из тех мальчиков, которые неспособны к целому ряду вещей. Не может заставить ехать машину. Он не мог заставить сдвинуться с места даже мой „Ремингтон“. Не знает, почему остановился „Крайслер“. Мы проторчим здесь до самого рассвета, пока не проедет другая машина…»

— Холодно? — поинтересовался Джеффри. Что касается его самого, то он продрог до костей, физически и морально. Ах, как трудно поддерживать человеческие отношения. В конце концов, Казанова всегда находил какой-нибудь подходящий предмет любви, если не два, играющий в паре с ним главную женскую роль. Сэру Галахаду также подыгрывали тонкие, чувствительные женщины. Что же касается этой взбалмошной девицы по несчастью, то разве она понимает свою роль?..

Вначале спала, как гадкий ребенок в коляске, затем огрызалась, дескать, Джеффри неумелый водитель. И это, с вашего позволения, после того, как сама полностью отдалась на его милость, крича: «Возьми меня отсюда». Отчего эта маленькая капризная глупышка, которая в течение недели настаивала на разрыве с Траверсом, не могла подождать еще каких-нибудь двенадцать часов…

Однако каждый человек творец своего несчастья.

Опять он укутывал пледом ее и в ответ заслужил только презрение и раздражение:

— Мне вовсе не холодно, спасибо.

И что за страусиная манера прятать свое маленькое личико в этот влажный от росы меховой воротник?

На самом деле Джой просто спряталась, так как скоро должен был наступить рассвет. Страшная мысль, что кто-то появится здесь и его надо будет окликнуть, ужасно расстраивала ее. Они примут Джой и Джеффри за английскую пару, проводящую медовый месяц. Невыносимо. Подумать только, что когда-то, точнее в мае прошлого года, всем существом Джой Харрисон предвкушала медовый месяц в Итальянских Альпах с этим самым Джеффри, который сейчас сидел рядом, беспомощный как механическая кукла, в низко надвинутой кепке и дорожной куртке. Его чувства не имели больше для Джой никакого значения.

Посторонние люди могут принять их за счастливую пару.

Джой мысленно представила себе, как она с жаром обращается к незнакомым людям и объясняет им, что месье не ее муж, месье — ее старый друг, старый, очень старый друг, который любезно согласился подвезти ее в Париж, где у нее крайне важное дело. Правдоподобно ли это звучит?

Рядом с ней голос Джеффри произнес:

— Я даже не представляю, где мы сейчас находимся. Тебе не кажется, все это выглядит нереально, словно лунный пейзаж? Ты проголодалась, Джой?

Проголодалась? Как он мог…

— Совсем нет, спасибо.

— Уверен, будет машина, как только рассветет. Дорожно-ремонтные рабочие в грузовике с уймой инструментов были бы весьма кстати.

— Они проголодались бы, — сказала Джой невпопад сдержанным и замкнутым тоном.

Джеффри, не упустив сути сказанного, задумался, как он выдержит остальную часть пути в Париж с девушкой, которая могла позволить себе такой тон. Тем не менее, это была девушка, с которой ему предстояло оставаться не только до Парижа, но и навсегда. Жениться. Дважды он собирался проделать это. Кажется, минула тысяча лет с тех пор, как это происходило в Лондоне. На этот раз ему не уклониться. Ужасная мысль. Неужели ничто не сможет помешать этому? Кошмарная, кошмарная мысль. Вечный брак. Подумать только.

Тишина.

С целью продолжения общения Джеффри вскоре спросил:

— Да, а как там твои французские друзья, которые собирались встать пораньше, чтобы поехать на машине в Париж?

— Граф и его сестра? О Боже, они действительно так и хотели сделать! О!

Хотя шансы на встречу были тысяча к одному, потрясенное воображение Джой нарисовало эту сцену: как приближается машина, хорошо знакомая ярко-красная «Альфа-Ромео», из которой пристально и недоверчиво смотрят удивленные лица молодого графа и его сестры Альберты.

В последний раз Джой встречала эти голубые, ироничные, насмешливые глаза, когда они сочувственно сверкали, точь-в-точь бриллианты, украшавшие ее бальное платье, выглядевшее так, словно по нему разбросаны тысячи глаз, похожих на ее собственные. Альберта добродушно наблюдала за своей знакомой — английской невестой, приглашенной доктором Траверсом всего на один, и то несостоявшийся танец. Представьте себе ее появление здесь, совсем на другой сцене. Перед Джой ясно и четко возникли беспощадные, понимающие, пронизывающие глаза француженки, бросающей скептические взгляды то на небольшой плоский чемоданчик Джеффри, то на погруженное в меховой воротник лицо Джой. Прозорливая Альберта будет убеждена, что маленькая мадам Траверс покинула своего мужа, отдав предпочтение молодому романисту.

Предпочтение и кому? Этому слабому, немощному Форду.

Очевидное заключалось в том, что каждый имел право на свое мнение. Даже Рекс, особенно Рекс. Но разве все это не ради самого Рекса? Альберта, граф, Симпетты, слуги, любой, кто когда-либо слышал о докторе Траверсе, любой, кто нагонит или встретит «Крайслер» на дороге, увидит, поймет и поверит в то, что в судебных разбирательствах называется фактами свидетельских показаний, необходимыми для свободы Рекса от брачных уз.

Поэтому воображение Джой быстро нарисовало себе новую сцену, где она ловит и цепляется за рукав клетчатого пальто маленькой баронессы, оттаскивает ее на обочину дороги, в сторону от двух мужчин и шепчет горячо и неистово, как женщина женщине: «Послушайте, послушайте, Альберта. Все это может выглядеть весьма темным делом, все против нас, но это не так. Это совсем другое… Вот в чем вся беда… Светлый, непорочный, чистый брак». (И какой безумный мог придумать такую ситуацию?)

«Непорочный брак, закончившийся непорочным бегством с другим мужчиной… Не думайте, не думайте, что я убегаю с мистером Фордом. Альберта, вы всегда смотрели так, словно чувствовали, что у меня есть какая-то тайна… Ну, что ж, она у меня есть. Но связана с моей не слишком большой виной. Дело в том, что я просто безумно влюбилась в своего мужа… Видите ли, мы поженились при условии, что Рекс не должен даже целовать свою невесту. Он никогда этого и не делал. Практически никогда. А теперь он сказал мне, чтобы я ушла". Я должна была уйти с кем-то, не важно с кем. Но в ту же минуту, как я окажусь в Париже или в другом месте, я сразу уйду от мистера Форда».

«Я не должна допустить, чтобы эта история вышла наружу», — размышляла Джой, оцепенело съежившись и поглядывая искоса на своего партнера по «преступлению».

— Возьми, закури сигарету… Не хочешь?

— Нет, спасибо. Я не курю.

— Я помню, что ты не куришь. Но возьми одну, чтобы чем-то занять себя.

— Ты не возражаешь, если я не буду?

Она ответила вполне сдержанно, хотя была на грани срыва из-за холода, отсутствия комфорта, тревоги ожидания и страстного желания иметь чашку чая и вдобавок еще спутника, на которого можно было бы положиться. Как вообще она могла мечтать о Джеффри, не понимая, что он самый большой в мире неудачник!

— Послушай! — воскликнул Джеффри. — Это, случайно, не машина?

Джой прислушивалась с замирающим сердцем. За минуту до этого ей, правда, тоже показалось, что слышен какой-то шум.

— Вот, — добавил Джеффри, когда шум стал яснее, громче, затем стих, но вскоре опять появился. — Ты слышишь?

— Да, — ответила Джой вежливо. — Не похоже ли это на…

— Что?

— Не думаю, что это машина. По звуку напоминает самолет.

Джеффри тупо повторил:

— Самолет…

Минут десять спустя из темноты на яркий свет фар («Крайслер» по-прежнему сиял всеми своими огнями на расстоянии до пятидесяти ярдов вдоль дороги, отделяя ночь ото дня, высвечивая каждый камушек, всякую неровность на пути и ошеломляя бесчисленных комаров, мотыльков и бабочек, трепещущих, бьющих крыльями и падающих от оглушающего сияния) шагнула темная фигура.

Слабо очерченная и не отбрасывающая тени, она окунулась в поток мощных лучей и сразу превратилась в высокого мужчину в кожаном пальто, слишком узком и несколько коротковатом для него, в кожаном шлеме, из которого выступал ярким пятном белый, чуть суженный овал лица со сверкающими на нем, точно пара алмазов, глазами. Эти глаза были устремлены на машину; прямо к ней он и направился.

— Алло! Месье?.. Должно быть, летчик… — растягивая слова, произнес Джеффри Форд, соображая с некоторым опозданием. Перед ним снова промелькнуло недавнее событие, несколько минут назад с гулом самолет пронесся низко над их головами, сделал один или два круга, подобно ястребу, определяющему для верности местонахождение добычи! И затем улетел, чтобы приземлиться где-то поблизости. И вместе с шумом мотора все как бы замерло в сознании романиста. — Если этот спортсмен собирается обратиться к нам за помощью, боюсь, это будет напоминать разговор глухого со слепым…

Джой не хватало воздуха, она задыхалась. У нее вырвался лишь короткий крик:

— Рекс!

— Рекс? — повторил следом Джеффри, повернулся и посмотрел на нее с изумлением.

Джой Траверс пристально вглядывалась в приближающуюся фигуру, так неожиданно возникшую в столь драматический момент. Словно распахнулся черный бархатный занавес ночи и на сцене, ярко освещенной прожекторами, появился святой Георгий, победивший дракона.

Ее маленькое усталое лицо и большие выразительные, печальные глаза преобразились от радости и восторга, она протянула руки навстречу Траверсу с немым призывом. Этот ее порыв был непроизвольным и безотчетным.

Целые тома сочинений, долгие беседы, пространные письма не могли бы сказать Рексу Траверсу больше, чем вид этих двух маленьких рук без перчаток, трепетно тянувшихся к нему при свете фар.

Он распрямил свои широкие плечи, будто только сейчас сбросил, наконец, тяжкий груз неопределенности, тревожного ожидания, беспокойства, разъедающей ревности. Это сразу сделало его беззаботным, лишенным усталости, совсем другим человеком по сравнению с тем злобным преследователем, совершившим свой стремительный полет, подобно ястребу, над темной землей. И когда он различил это неподвижное сияние огней на дороге и сделал несколько кругов, чтобы убедиться, что обнаружена нужная машина и что поле годится для посадки, он сказал себе мрачно: «Вот то, что нам надо. А сейчас, пожалуйста, короткое интервью…»

После всплеска обретенной уверенности к нему вернулось спокойствие, и Траверс в первый раз со дня встречи с Джеффри Фордом почувствовал себя довольно благожелательно настроенным по отношению к этому длинному, тщедушному парню, беспомощно сидевшему за рулем своей заглохшей машины. Рекс подошел к ним. Как будто не было той последней кошмарной сцены на балконе, потому что он просто произнес:

— Привет.

Казалось, душа Джой сейчас вырвется из груди, забьется в какое-то отдаленное место и уже оттуда будет наблюдать и прислушиваться к тому, что произойдет дальше.

Джеффри Форд — обаятельный собеседник и эксперт в области слов — только и смог сказать:

— Послушайте! Это вы были в самолете, который пролетел над нами только что?

— Да. Я прилетел сюда на «Мотыльке» моего друга Смитсона. У вас какие-то трудности, не так ли? Что случилось? — Обычно таким тоном летающий доктор разговаривал со своими пациентами.

Затаив дыхание. Джой ждала неподвижно, точь-в-точь полевая мышь, застигнутая ястребом, парящим над ней. Она застыла, но не от ужаса. Он пришел. И это главное. Он здесь.

— Как твои аккумуляторы, Форд?

— Э-э-э… Что такое? Боюсь, что не имею ни малейшего представления.

— Хорошо, но не лучше ли для начала выключить фары? В противном случае вы потратите всю электроэнергию, и скоро у вас ее совсем не останется.

— О, спасибо, э-э-э… я полагаю, что нет.

Погасли сияющие прожектора, и дорога вновь погрузилась в темноту, такую же звенящую, как и наступившая тишина. Зато снова появился лунный свет, и глубокий голос Рекса Траверса мягко произнес:

— Я прибыл сюда, собственно говоря, чтобы спросить, не собирается ли моя жена вернуться обратно. Как ты, Джой?

В ответ раздался совершенно непривычный, слабый, чужой голос:

— Ты хочешь, чтобы я вернулась? С тобой? Навсегда?

— Прошу тебя.

Джой бросила очень быстрый взгляд на Рекса, потом поискала глазами свою дорожную сумку.