— Ну, скажи, пожалуйста…

— Прошу тебя, — прошептала Анжела.

В их объятии не было нежности. Просто они потянулись друг к другу, их руки и ноги переплелись в страстном, лихорадочном желании. Он приподнял ее, и Анжела обхватила его ногами. Держа ее перед собой c жадно раздвинутыми бедрами, Дрю резко вошел в нее, и они наконец слились воедино, хорошо понимая, что у их связи не было будущего.

Много времени спустя, когда Анжела попыталась воспроизвести в памяти происшедшее — и боль, и наслаждение, то вспомнила лишь его слезы, когда он кончал. В этот последний момент она спросила, как его настоящее имя. Она положила его голову к себе на колени и стала гладить его роскошные черные волосы. Дрю медленно перевернулся на спину, переплел свои пальцы с ее пальцами и посмотрел ей прямо в глаза.

— Сначала ты скажи свое.

— Не начинай все сначала.

— Почему бы тебе не признаться? Ведь я теперь и так все знаю.

— Ты хочешь все разрушить?

— Мне нечего терять.

— Как и мне.

Дрю взял ее руку и, прижав ладонью к своему рту, стал водить по ней языком.

— О да, моя Милашка, — шептал он. — Я в этом не сомневаюсь…


Этот ресторан, из окон которого открывался прекрасный вид на Гайд-парк, был любимым местом ее отца. Он обожал атмосферу этого ресторана, где у них был «свой» столик у окна. Вот уже много лет они старались поддерживать традицию своих ежемесячных завтраков в этом заведении, которая нарушалась лишь в тех случаях, когда кого-то из них не было в стране. Сегодня они заранее условились о встрече и даже напоминали друг другу о ней не один раз, и тем не менее он опаздывал. Джеки посмотрела на часы, а потом снова повернулась к окну.

В небе клубились грозовые облака, и крупные капли угрожающе ударяли в стекло, но потом небо прояснилось. Деревья в парке казались безжизненными. Они стояли, не шелохнувшись, только самые кончики ветвей слегка дрожали, и с них падали капли воды на и без того разбухшую от влаги землю.

— Соскучилась?..

Джеки от неожиданности вздрогнула, а потом засмеялась.

— Я уже начала удивляться, куда ты запропал…

— Найгель решил переместить съемки в другое место. Не доверяет ненадежной шотландской погоде, — сказал Дэвид, с виноватой улыбкой усаживаясь за столик. — Мы перебираемся поближе к Форт-Вильяму. На тот случай, если вдруг пойдет снег, у нас под боком будет по крайней мере приличный отель.

— Ты, кажется, взволнован? — спросила она, заранее зная его ответ, который был написан у него на лице.

Он кивнул.

— Должен признаться, что вот уже много лет я не ждал роли так, как ждал эту. Хотелось бы только, чтобы работать пришлось поближе к дому.

Дом для него был там, где была Клэр. Особенно теперь. И все же в глубине души он сознавал, что, если бы съемки фильма были намечены где-нибудь в Австралии, он все равно согласился бы на эту роль — и при том с не меньшим пылом. Дэвид понимал, что для него это последний фильм. Будучи человеком романтического склада, он видел в этом волю провидения, а не только случайность, благодаря которой он получил такой подарок — в его-то годы!..

— Ты никогда раньше не волновался.

Он поерзал в кресле.

— Не обращай внимания. Это, вероятно, сказывается возраст.

Однако такие понятия, как старость и возраст, никак не подходили ее отцу. Для нее он был Дэвидом Джонсом — прекрасным актером. Она бросила на него испытующий взгляд.

— Это все, что тебя беспокоит? Или есть еще что-то?

— Господи, да я и думать ни о чем другом, кроме этого, не в состоянии! — улыбнулся он и взял меню. — Ах да, у меня есть для тебя несколько очень хороших новостей. Весь этот разговор вокруг моей персоны совершенно вытеснил их у меня из головы. Вот он, актерский эгоизм.

— Я достаточно знаю об эгоизме актеров. Как, впрочем, и вообще об эгоизме. Мне бы больше хотелось послушать о хороших новостях.

— Я нашел для тебя ангела-спасителя, — сказал Дэвид. — Вернее, это сделала Клэр.

Джеки удивленно подняла брови.

— Невероятно! Но кто он? А главное, сколько он даст?

— Это, естественно, один старый друг, которого она не видела много лет, — нахмурился он. — Уверен, она называла мне его имя… Но оно выскочило у меня из головы. Вот память!..

— И он действительно заинтересован в постановке?

— Вне всяких сомнений.

— А цифра ему известна?

— Думаю, что да.

— То есть ты хочешь сказать, что он закроет брешь, которая появилась в нашем бюджете с уходом австралийцев?

— Пожалуй.

Джеки боялась поверить такой удаче.

— И как ты мог забыть его имя? — Она недоверчиво покачала головой. — Папа, это просто чепуха какая-то!

Дэвид виновато вздохнул.

— Кажется, он канадец. Вот и все, что я запомнил… Но Клэр, естественно, посвятит тебя во все подробности.

Джеки насупила брови.

— А ты действительно уверен в том, что рассказал?.. То есть я хочу сказать, может, ты что-то не так понял…

— Нет, я понял все правильно, — сказал Дэвид, накрывая своей ладонью ее руку. — Извини, что не могу рассказать тебе подробнее. Но Клэр сказала мне об этом два слова по телефону, а я был поглощен чтением сценария и, видимо, не успел сосредоточиться…

— Ты хочешь сказать, что ты просто не слушал.

На его губах появилась легкая улыбка.

— Да, похоже на то.

— Если только ты не ошибся, я буду безумно рада этому предложению, будь то хоть сам Кинг Конг, пожелавший вложить деньги в нашу постановку, — облегченно вздохнула она. — Я едва могу этому поверить…

— Ну не приснилось же это мне! А потому единственно правильное решение в сложившейся ситуации — это выпить по бокалу шампанского. Что мы сейчас и сделаем. Тем более что официант уже давно и терпеливо ждет нашего заказа. Давай не будем его разочаровывать.

— Даже я не смогла бы придумать ничего лучше! — засмеялась Джеки.

— Да, кстати, а как поживает твой американский приятель?

— Ты имеешь в виду Дрю?

— Ах да, Дрю…

Она бросила на отца изучающий взгляд.

— Кажется, он тебе не очень-то пришелся по душе?

— Не совсем так. — Дэвид отвел глаза к влажному от прошедшего дождя окну. — Просто рядом с ним я чувствовал себя не очень уютно.

— Разве это не одно и то же?

— Не знаю, дорогая, — быстро сказал Дэвид. Лучше бы она вообще не спрашивала его об этом. — Не обращай внимания. Кроме всего прочего, это твоя жизнь. Ты уже совершеннолетняя, и с кем ты проводишь время — больше не мое дело…

— Не слишком приятно это слышать…

— Да, пожалуй, — кивнул он и, немного помедлив, негромко добавил, теребя салфетку: — Может быть, все дело в том, что он, как выясняется, знаком с Анжелой…

— Но ведь с моей матерью знакомы сотни людей, папа. Ведь она знаменитость, — возразила Джеки. — А кроме того, насколько я помню, Дрю сам рассказал об этом.

— Совершенно верно, — неопределенно кивнул Дэвид. — Не знаю, почему меня это беспокоит.

Его сомнения вызывал образ жизни Анжелы и ее молодых «друзей». За все эти годы он достаточно наслушался о том, что у нее с годами крепнет интерес к этим смазливым молодым людям. Она окружала себя ими не только в периоды между очередными замужествами, но также, кажется, и во время оных. Во всем стиле жизни своей бывшей жены Дэвид видел нечто нездоровое и испорченное и поэтому всегда беспокоился, если Джеки навещала ее. Тревогу вызывала и ее связь с Дрю. Какое-то шестое чувство подсказывало ему, что что-то здесь не так. Ведь он знал Анжелу!..

Дэвид покачал головой, но их разговор был прерван появлением официанта, принесшего шампанское, и он облегченно вздохнул, решив, что самое лучшее — не делиться с дочерью своими подозрениями.

— Не понимаю, что тебя беспокоит, папа, — сказала Джеки, наблюдая, как в бокале с шампанским бурлят пузырьки.

Внезапно она ощутила, что семена сомнения, посеянные в ее душу, начали прорастать. Дрю по-прежнему не звонил.

— Прости, — нежно сказал Дэвид и взял ее за руку. — Давай не будем портить прекрасный вкус этого шампанского. Это все-таки твое любимое — «Дом Периньон» 1970 года!

Джеки улыбнулась и подняла свой бокал.

— За Мэрилин, прошлую и настоящую! — сказал он, благодарный дочери за эту улыбку, которая нелегко ей далась.

Когда Дэвид взглянул на нее, у него сжалось сердце. Такая она была любимая и близкая! И он так гордился ею!

Джеки с наслаждением отпила шампанского.

— Вот видишь, я же говорил, что оно превосходно! — усмехнулся он и с видимым удовольствием подлил в ее бокал еще. — Да, кстати, а когда ты переезжаешь в новый дом?

— В пятницу, — сказала она. — Это будет нелегко, но чем скорее я это сделаю, тем лучше. Я и так откладывала слишком долго. Несмотря на то что отель предоставлял мне скидку, для меня сейчас это слишком дорого. Я не могу себе этого позволить.

— Тебе нужна помощь?

— Джемми обещал помочь.

— Ну еще бы!

— Папа! — воскликнула она. — Что ты хочешь этим сказать?

— Надеюсь, мне не надо объяснять, что он, как это говорят, втюрился в тебя?

Джеки покраснела.

— Я боялась, что и ты это заметишь…

— С тех пор, как ты обедала у нас, это написано у него на лице. Разве нет? — улыбнулся Дэвид. — Теперь Клэр твердит, что нам надо серьезно с ним поговорить.

— Пожалуйста, не надо, — попросила она. — Это только все усложнит.

— То же самое и я ей сказал.

— Я могу и сама с этим разобраться.

— За тебя-то я спокоен.

— Что, по-твоему, я должна сделать?

— Понятия не имею, — сказал он, осторожно покосившись на нее. — Но я к нему очень привязался, Джеки.

— Не нужно переливать из пустого в порожнее, папа. Просто скажи то, что считаешь нужным…

— Если только это в твоих силах, постарайся не делать ему больно. Джеки недовольно прикрыла глаза.

— Ну ты-то мог бы мне этого не говорить! — укорила она его.

— Конечно-конечно, — виновато пробормотал Дэвид.

— А кроме того, мне кажется, что Джемми и сам может прекрасно за себя постоять.

— Это только бравада.

— Ну не скажи! — заметила она. — Кажется, он умеет добиваться своего.

Дэвид рассмеялся.

— Не понял? Что ты хочешь этим сказать?

— Кажется, я и сама себя не понимаю.


Он знал, что нужно поторапливаться. Джеки дожидалась его в такси около отеля, но Джемми не мог совладать со своим любопытством. Он не мог удержаться от того, чтобы внимательно не рассмотреть ее квартиру, где она столько времени провела с Дрю.

Роскошная гостиная была затейливо обставлена. На его вкус, даже чересчур затейливо. Несмотря на то что общий вид был довольно помпезный, Джемми все-таки понимал, почему ей было так уютно здесь. По своему стилю интерьер почти не отличался от дома Дэвида и Клэр. Здесь тоже было много натурального дерева, старинных вещей, богатой драпировки и удобной мебели.

Джемми медленно вышел в соседнюю комнату, внимательно рассматривая каждый предмет обстановки. Он задержался перед роскошной, королевских размеров кроватью и некоторое время не отрываясь смотрел на нее, а затем перевел взгляд на тоненькую высокую вазу на туалетном столике, в которой до сих пор стояла уже засохшая роза. Он помрачнел, когда перед его мысленным взором против его желания начала возникать картина близости Дрю и Джеки. Со жгучей ревностью Джемми подумал о том, что они, конечно, занимались всеми теми вещами, которыми обычно занимаются любовники. Сам он имел весьма смутное представление об этих самых забавах, о которых ему никто не потрудился рассказать и о которых другие ребята узнавали естественным путем — когда из мальчиков превращались в мужчин. Однако в отличие от тех, других ребят у него была совершенно другая жизнь. Ему не дозволялись подобные вещи. За этим строго наблюдал отец, а также она, святая католическая апостольская церковь…

Джемми вздохнул и осторожно присел на край неубранной постели. Одеяло было отброшено в сторону, и роскошные слегка смятые белые простыни беззастенчиво представали взору. Он медленно провел ладонью по прохладной шелковистой материи, и его глаза остановились на одной из подушек, на которой запечатлелся след от головы Джеки.

Он задумался о том, каково чувствовать себя таким мужчиной, как Дрю, который так легко и уверенно овладевал женщинами и в их числе Джеки. На красивом печальном лице Джемми появилось хмурое выражение: он понимал, что совсем не знает людей, не знает, на что они способны. Вообще понятия не имел о всех тех темных комплексах, которые таились в душе каждого мужчины. Он только-только начинал постигать все это…