Но теперь ее рука с легкостью нащупала сквозь шерстяные брюки его возбужденный член. Она изо всех сил сдавила его прямо сквозь материю. Вот уж Роджер завопил!..


Когда Люси вошла в квартиру, Ричард сидел в своем кресле со стаканом в руке.

Он помог ей снять пальто, но она все еще стояла в тесном пространстве маленькой прихожей и не шевелилась.

— Ну как Роджер? — спросил он без всякого выражения.

Люси наклонилась и уткнулась лицом в свое пальто, которое уже висело на своем обычном крючке. Пальто еще было пропитано уличным холодом. Оно было также обсыпано иголками и сухими листочками, которые попали на него во время схватки с Роджером.

— Ты хочешь сказать, что все видел? — спросила она, поднимая голову и недоуменно глядя на Ричарда.

— Это было трудно не заметить, моя милая, — саркастически заметил он. — Надеюсь, в будущем ты будешь более тщательно скрывать свои увлечения…

— И ты просто стоял и смотрел?!

— А что я должен был делать? — удивился Ричард. — Мне показалось, что ты вот-вот пригласишь его к нам на стаканчик виски. — Ты что, с ума сошел?

— Да нет, Люси. Все в порядке, — устало сказал он. — Я уже знал об этом.

— О чем ты знал?

— О тебе и о Роджере.

Люси закрыла глаза, не зная, смеяться ей или плакать.

— Налей мне, пожалуйста, выпить, — попросила она.

Ричард механически налил в стакан красного вина, которое еще оставалось в бутылке после того, как он сам успел к ней основательно приложиться.

— Нам не следует сейчас об этом говорить, — сдержанно сказал он, стараясь сохранять спокойствие. — Ты выглядишь неважно.

— И тебе не хочется узнать, что мне пришлось вытерпеть?

— Избавь меня от подробностей, Люси!

— Ох, Ричард!.. — тяжело вздохнула она. — Неужели ты действительно ничего не понимаешь?

— Не уверен, что мне бы этого хотелось…

Люси устало улыбнулась.

— Думаю, Роджеру сейчас не сладко. Пожалуй, он еще не скоро оправится.

— Ради Бога! Зачем мне все это знать?!

— Думаю, ты будешь изрядно удивлен…

У нее словно гора с плеч свалилась. Она начала смеяться, а потом и хохотать — едва ли не истерически.

Ричард был бледен. Бледен и уязвлен.

— Я от тебя этого не ожидал, Люси, — трагически произнес он, все еще не понимая, в чем дело.

— Иди сюда, ты, идиот! — Она протянула ему руку. — Ну-ка, давай обними меня крепко-крепко! Не то я сейчас сделаю с тобой то, что сделала с Роджером!

На его лице сначала отразилась крайняя степень недоумения, которое вскоре сменилось облегчением. Как и она, он вздохнул свободнее. Проклятые сомнения были развеяны, и он снова мог любить ее.

— Но теперь, само собой, — продолжала Люси, — тебе не стоит рассчитывать на роль в сериале.

— Черт возьми, что ты такое говоришь?

— Это довольно долгая и местами не очень веселая история… — проговорила она спокойно. — Ну же, Ричард! Не стой, как столб! Иди сюда, пожалуйста!

Он придвинулся ближе и внимательно посмотрел на нее.

— У тебе в волосах листья…

— Наплевать! — печально сказала она. — Просто сядь рядом и обними меня. Хорошо?

— Да, конечно…

Ричард сел рядом и обнял ее, а она прижалась к нему и уткнулась лицом в его плечо, чувствуя родной запах его старого рабочего свитера.

— Тебе совсем не обязательно рассказывать мне эту свою «не очень веселую историю», — прошептал он, целуя ее волосы. — Ведь у нас для этого еще будет достаточно времени. Разве нет?

Люси молча кивнула. Только теперь по ее щекам покатились тяжелые горючие слезы.


Прищурившись, Роуз взглянула на будильник, стоявший на книжной полке. Барби осторожно покосилась на нее.

— Он не придет.

— С чего ты взяла?

— Он сказал, что придет в половине восьмого, а сейчас уже почти девять.

— Это я и без тебя знаю, Барби.

— Он мог хотя бы позвонить.

— Он, вероятно, задержался на совещании.

— Господи, Роуз, ты же не знаешь себе цены!..

— Очень может быть.

— В конце концов, можно было выкроить минуту, чтобы позвонить. Или попросить кого-нибудь. — Барби многозначительно помолчала. — Ты со мной не согласна?

— Ну почему ты так плохо относишься к Дрю? — вдруг воскликнула Роуз. — Что он такого сделал?

— Что он сделал — на это наплевать. Как он изводит тебя сейчас — вот на что я не могу смотреть равнодушно!

— Он вовсе меня не изводит!

— Ты снова нюхала кокаин?

Роуз замотала головой.

— Я ведь знаю, Роуз! Ты даже не потрудилась скрыть следы.

Роуз вспыхнула.

— Просто у меня оставалось немного…

На самом деле у Дрю был свой запас, и они нанюхивались вместе каждый вечер.

— Он дает тебе кокаин, да?

— Нет.

— Ох, Роуз!..

— Я ему не безразлична, неужели ты не видишь? Посмотри, ведь он живет у меня. Значит, я ему нужна!

— Вот именно. Наверное, ему больше некуда идти.

— Не говори глупостей. У него полно денег.

— Значит, он помогает тебе деньгами?

Роуз протяжно вздохнула.

— А вот это уже не твое дело.

Барби невесело рассмеялась.

— Значит, нет.

— Нет, он дает мне деньги! — солгала Роуз и снова покраснела.

— Послушай, Роуз, — начала Барби более мягко. — У меня вовсе нет никакого предубеждения против него. Но что-то тут явно нечисто.

— Ты даже не хочешь поверить ему!

— А с какой стати? Он бесплатно живет в этой квартире, словно в гостинице, — сказала Барби. — И зачем тебе это, спрашивается, надо? У тебя, может быть, появился исключительный шанс сделать карьеру, а ты всем жертвуешь ради него. — Она покачала головой. — Я просто не понимаю, вот и все.

— А я тебя и не прошу понимать, — враждебно отозвалась Роуз. — А кроме того, пусть тебя это больше не волнует. Ведь я скоро переезжаю!

— Но я не хочу, чтобы ты переезжала, Роуз. И ты это знаешь. — Барби помолчала, с грустью глядя на подругу. — И еще я не хочу, чтобы ты снова страдала…

— А с чего ты взяла, что он заставит меня страдать? — проворчала Роуз. — Откуда такая уверенность?

— Ты никогда не замечаешь, когда тебе грозит беда… Даже когда она уже стучится в дверь!

Более того, у Барби было предчувствие, что на этот раз все закончится гораздо хуже, чем раньше. Она не знала, как убедить Роуз, не находила нужных слов.

— Это несправедливо, — быстро сказала Роуз. — Кроме того, может быть, судьба нарочно заставляет нас в прошлом пережить несчастную любовь, чтобы потом мы не пропустили настоящую…

— Но тогда где он, Роуз? Если ты ему не безразлична, то почему он не позвонил? Он ведь прекрасно знает, что ты сидишь и ждешь! — Барби покачала головой. — Специально нарядилась для него — и все напрасно! Боже мой, Роуз, сколько раз еще тебе нужно пройти через это, чтобы поумнеть?

— Знаю, что ты хочешь сказать. Но, может быть, ты просто не понимаешь, что происходит…

— Что ты имеешь в виду?

— Только не обижайся, — проговорила Роуз, стараясь казаться спокойной. — Дрю и я, мы… А может быть, ты просто нам завидуешь, а?

Барби задохнулась от возмущения.

— Ушам своим не верю! — воскликнула она раздраженно. — Если у тебе поворачивается язык говорить такое, то я напрасно трачу слова. — Барби вскочила. — Ну, как знаешь. А я пойду приму ванну и лягу пораньше спать. Мне здесь действительно нечего делать.

Роуз тоскливо посмотрела на подругу, удивляясь, почему все складывается так ужасно. Она сидела, поджав под себя ноги, и мечтала, чтобы поскорее пришел Дрю. Ей казалось, что еще немного и она не выдержит. А главное, ей хотелось, чтобы Барби убедилась в своей неправоте.

Она видела, что его что-то беспокоит. Когда утром она уходила на студию, Дрю не сказал ей ни слова. А когда она наклонилась, чтобы поцеловать его на прощание, он притворился, что спит. Кроме того, ведь не он, а она сама напросилась на этот «романтичный ужин вдвоем».

Она глубже вжалась в кресло, положила подбородок на поджатые к груди колени и словно ребенок погрузилась в беспокойное ожидание, прислушиваясь к шагам на лестнице.


Джемми нравился вечерний Лондон. Все изъяны города исчезали под покровом ночи, и трудно было остаться равнодушным перед россыпью ярких уличных огней и многолюдными улицами. Когда он смотрел на спешащих мимо него людей, ему казалось, что у каждого из них есть свои важные и интересные дела.

Только у него самого не было никаких дел. Ни важных, ни интересных… Он бросил быстрый взгляд на Дрю, который молча сидел рядом на заднем сиденье такси, скрестив на груди руки и погрузившись в собственные мысли. Когда они вышли из кафе, едва обмолвившись за ужином несколькими словами, Дрю даже не потрудился объяснить, куда они направляются.

Такси свернуло на Бонд-стрит, а потом еще раз направо, развернулось на площади и, промчавшись несколькими переулками, остановилось у какого-то большого белого дома с железными перильцами у крыльца и обшарпанным желто-синим навесом.

— Приехали, — сказал Дрю. — У тебе есть наличные, чтобы заплатить шефу? — поинтересовался он у Джемми, кивнув в сторону водителя. — У меня только кредитные карточки.

Не говоря ни слова, Джемми достал купюру в пять фунтов, которая тут же исчезла в кармане водителя.

— Ну пошли, — сказал Дрю, показав на вход в здание. — Не беспокойся, я член этого клуба.

Джемми последовал за ним и оказался в маленькой прихожей, отделанной малиновым бархатом. Слева была стойка, за которой сидела женщина лет пятидесяти, а рядом с ней, скрестив руки на груди, стоял огромный негр в костюме и черном галстуке.

— Ее зовут Этель, Джемми, — сказал Дрю. — Ну же, поздоровайся с дамой!

Джемми медленно кивнул и увидел, как ее тонкие губы растянулись в привычной улыбке.

— Нам сюда, мой мальчик…

Дрю взял его под руку и увлек по ступенькам в полутемный подвал, из которого доносилась приглушенная музыка.

Когда они спустились туда, в конце коридора обнаружился еще один громила, дежуривший у небольшого зальчика с несколькими потертыми диванами, столиками, отделанными под бронзу, и тусклым освещением. В глубине помещения находился узкий бар. У стойки бара на высоких табуретах примостились несколько полураздетых девушек в тесных юбочках и туфлях на очень высоких каблуках.

— Вперед, парень! — бодро продолжал Дрю. — Я покажу тебе, что такое настоящая жизнь. — Он перевел взгляд с обольстительно улыбающихся красоток на бледное лицо Джемми. — Впрочем, для некоторых праведников, предпочитающих чахнуть над Библией, такая жизнь не под силу… — Дрю усмехнулся с едва скрываемым презрением. — Поверь, я вполне могу понять, что ты немного робеешь. Может быть, даже трусишь… Большинство мужчин, как ни стараются, не способны по-настоящему понять, что такое женщина. Бедные ублюдки… — Он многозначительно помолчал. — Кстати, ты, наверное, девственник, разве нет?

Джемми не ответил.

— Думаю, так оно и есть. Ведь ты у нас бывший священник.

— Я никогда не был священником.

— Ну едва не сделался им, черт возьми!

Джемми отрицательно покачал головой. Ничего подобного. У него никогда не было ни намерения, ни желания становиться священником. Об этом мечтал его отец, а это другое дело.

— Как знаешь, — с легким раздражением кивнул Дрю. — Впрочем, у тебя и так все на лице написано.

— Что написано у меня на лице? — немного смущенно спросил Джемми.

— Что ты не крутой парень, — самодовольно сказал Дрю. — Но у тебя, — добавил он со снисходительной улыбкой, — еще все впереди.

— Ну а ты, значит, крутой?

— Что ты, черт побери, имеешь в виду?

— Ты ведь предпочитаешь женщин в возрасте? Разве нет?

Дрю покраснел.

— Иногда. Для разнообразия. Что тут такого?

— Да нет, ничего, — с невинным видом пожал плечами Джемми.

Дрю внимательно посмотрел на него, но потом успокоился.

— Ладно, — сказал он, — давай лучше выпьем… — Тут он кивнул на девушек. — Они не кусаются, Джемми. Честное слово… Если, конечно, ты сам об этом не попросишь.

Джемми бросил быстрый взгляд на девушек. Они не слишком отличались от тех красоток, которых он видел на окраинах Найроби. Та же готовность услужить. Та же жадность к деньгам.