Лаура Леоне - Грешник

Он поцеловал ее руку, беря деньги, улыбнулся ей, сунул деньги в карман и сказал:

— Хороших выходных, Элис.

— Тебе тоже, Кевин, — ответила она.

После того, как дверь гостиничного номера закрылась за ним, он сунул руку в карман и снова вытащил деньги, чтобы пересчитать. Восемьдесят. Неплохо.

Он протянул руку за пазуху и нашел свой сотовый телефон. Он нажал автонабор и стал ждать ответа.

— Здравствуйте, — сказала Кэтрин.

— Это Кевин, — сказал он, идя по коридору к лифту. — Я только что закончил встречу с Ван Оффелен.

— Как все прошло? — Ее голос был, как всегда, четким и вежливым.

— Да, все хорошо. Ты можешь выделить два часа в следующий раз.

— Будет следующий раз?

— Я совершенно в этом уверен. — Он вошел в лифт, в котором уже было много людей, направляющихся на первый этаж.

— Хорошо. Подожди одну минуту. — Он услышал приглушенный голос кого-то другого, и ответ Кэтрин. Через некоторое время она вернулась к их разговору. — И ты думаешь, что она захочет более длительную встречу?

— Да.

— Хм. Недавно разведенные женщины, — сказала она задумчиво. — Всегда трудно сказать, станут ли они завсегдатаями или просто ищут чего-то, чтобы скрасить одиночество.

Он пожал плечами, чувствуя, что лифт останавливается.

— Я не думаю, что она уже знает.

— Она захочет именно тебя в следующий раз?

— Я ей понравился, — сказал он уклончиво, когда двери лифта открылись, и он быстро вышел на мраморный пол вестибюля.

— Это не то, о чем я спросила.

Вспомнив о том, что он находится в общественном месте, хотя никто не обращал на него внимания, он понизил голос, пересекая огромный вестибюль и направляясь по направлению к парадному выходу.

— Возможно. Я думаю, что она захочет того самого парня каждый раз. По крайней мере, на некоторое время.

— Какие-то пристрастия?

— Нет, — ответил он. — Она просто застенчивая и нервная. Возможность заниматься сексом с незнакомцем ее немного беспокоит. — В этом нет ничего необычного.

— Отлично. — Кэтрин сменила тему. — У меня есть уточнения по поводу сегодняшнего вечера. Тебя ждут в шесть тридцать.

Он посмотрел на часы.

— Где?

Она дала ему адрес на Русском Холме (прим. перев. — район Сан-Франциско, штат Калифорния, США). Запомнив адрес, он начал мысленно переставлять свою вторую половину дня, ведь встреча была запланирована раньше, чем он ожидал. Когда он вышел из гостиницы, внезапный порыв ветра с залива чуть не сбил его с ног.

— Боже!

— Кевин?

— Да, я здесь. — В Сан-Франциско был самый час пик, что накаляло обстановку на улицах до предела. Он не мог разобрать, что она ему говорила.

— Говори громче.

— Я сказала, что это формальная встреча.

— Смокинг?

— Да.

Он вздохнул с нескрываемым разочарованием, передавая свой жетон камердинеру, который ждал за дверями фойе.

Кэтрин спросила:

— Какие-то проблемы с этим?

— Нет. Проблем, нет, — его смокинг был в химчистке. Он должен забрать его, зайти домой, принять душ, переодеться, затем добраться до Русского Холма. Слишком много для оставшегося до встречи времени. — Что мне нужно делать?

— Сопровождать клиентку на политический благотворительный вечер. По ее собственным словам: отвратительная еда, ужасные развлечения, астрономические цены. — Кэтрин засмеялась. — Я никогда не пойму, почему люди занимаются политикой.

— Ужасно, разве не так? — сказал он. — По крайней мере, я хорошо отрабатываю твои астрономические цены.

Она проигнорировала его замечание. Она почти всегда игнорировала комментарии, как этот.

— Клиентка после встречи с тобой на вечере решит, хочет ли она, чтобы ты поехал с ней домой. Если она захочет, то сама об этом скажет. Но никакой инициативы от тебя она не хочет.

— Понял, — некоторые клиенты хотели жаркого любовника, а кто-то хотел презентабельного сопровождающего, который не давил бы сильно, за исключением поцелуя на ночь.

— Позвони мне завтра и дай знать, как все прошло, — сказала Кэтрин. — и я буду выставлять ей счет соответствующим образом.

Кэтрин не берет плату за секс, конечно; это было бы слишком грубо и откровенно незаконно, что может привести к разорению по очевидной глупости. Нет, Кэтрин будет брать деньги с клиента за время Кевина. А так как он хотел получить деньги за каждую отработанную им минуту, он, конечно, расскажет ей, расстался ли он с клиенткой после вечера, после непродолжительного секса или же после рассвета.

— Хорошо, я позвоню завтра. — Он повесил трубку, не попрощавшись, а затем вытащил пару долларов из своего кошелька, чтобы дать чаевые служащему, когда увидел свою подъезжающую Инфинити.

Отлично, подумал он. Ему необходимо было одеться в костюм обезьяны, выглядеть заинтересованным весь вечер на каком-то мучительно скучном мероприятии, и ждать решения клиентки, захочет ли она трахнуться с ним прежде, чем он сможет вернуться домой. Да, действительно, так много до конца дня.

Ну что ж. В этом и заключается работа жиголо. Прорвемся.

— Ты в своем уме? — спросила сестра у Сары.

— Это своего рода моральная поддержка, которую я действительно ценю в наших отношениях, — ответила ей Сара.

— Ты совсем рехнулась! Это не моральная поддержка, а просто безумие какое-то! — настаивала Мириам.

Сара оглядела свою новую квартиру.

— Разве тебе не нравится?

— Я не могу поверить, что ты отказалась от апартаментов в Ричмонде ради этого.

— Ты прекрасно знаешь, почему я отказалась от той квартиры. И давай не будем об этом, — добавила она в спешке, — снова спорить. Апартаменты продаются. Забудем про это.

Она внесла значительный аванс за квартиру семь лет назад, а потом выплатила значительную сумму пару лет спустя, используя деньги от продажи своей первой книги. Квартира располагалась в привлекательном районе к северу от парка Золотые Ворота, что являлось большим преимуществом при продаже, а значит, Сара могла даже получить небольшую прибыль.

Мириам покачала головой.

— Все произошло слишком быстро. Ты в отчаянии выставляешь квартиру на продажу, а через два дня уже нашлись покупатели. У тебя даже не было возможности прийти в себя. — Мириам попыталась отпихнуть коробки в сторону, но безуспешно. Тогда, пробираясь через них, она вошла в кухню. Через мгновение она крикнула: — Это твоя кухня?

Сара вздохнула и осталась в гостиной.

— В ней нет ничего плохого.

Мириам протиснулась через коробки, чтобы вновь войти в гостиную.

— Похоже, здесь не было ремонта с тех пор, как Эйзенхауэр (прим. перев. — 34-й президент США, с 20 января 1953 по 20 января 1961) был президентом.

— Мне нравится, — выразила свое мнение Сара. — Так по-домашнему.

— Сара, у тебя была великолепная, современная кухня.

— Эта даже больше.

— Здесь даже столовые приборы, будто привезенные откуда-то еще до нашего рождения.

— Тебе не стоит беспокоиться по этому поводу, это исключительно мой выбор.

— И то, правда. — Мириам положила руки на бедра и огляделась. — Но по виду квартиры становится ясно, насколько плох этот твой выбор.

— Мир, я уже жила так до того, как приобрела те апартаменты.

— Но тогда тебе было двадцать семь, и у тебя была хорошая работа. Теперь же тебе тридцать пять и ты без работы.

— Я ненавидела эту работу. И я действительно ценю твой подход к описанию моих сложившихся обстоятельств.

— Мне, скорее всего, не придется беспокоиться о тебе в голодный в год, потому что вполне вероятно, что ты скоро умрешь от сердечного приступа, поднимаясь по лестнице.

Сара поморщилась.

— Лестница действительно немного пугающая, — призналась она. — Грузчики к тому моменту, как заканчивали с вещами, запросили на двести долларов больше, чем изначально договаривались.

Глен Парк, где размещалась ее новая квартира, являлся холмистым районом с изогнутыми улицами. Это было самое безопасное, обаятельное и доступное место из всех известных районов на севере Сан-Франциско. Саре казалось, что здесь все, как одна большая семья, почти как в деревне. Но были, несомненно, некоторые вопросы, такие как крутизна подъемов, особенно внутри здания.

— Это понятно, почему квартира была свободна, несмотря на разумную арендную плату, — сказала Мириам. — Ни один здравомыслящий человек не станет вскарабкиваться по этой лестнице каждый день.

— Зато буду поддерживать себя в форме, — усмехнулась Сара.

— Не пытайся везде найти положительный момент, здесь его просто нет.

— Я привыкну, — солгала Сара.

Это эксцентричное старое здание в викторианском стиле стояло на вершине большого холма, а до второго этажа, где находилась квартира Сары, вела крутая, неровная лестница, на которой не было ничего кроме хрупкого перила с одной стороны. Этого было достаточно, чтобы голова закружилась. Или же ты могла представить себя альпинистом или самоубийцей.

Мириам посмотрела на огромный, похожий на подушку диван Сары и подумала: «Как же бедные грузчики его сюда занесли? Скорее всего, ей пришлось их заставить».

— И что, — произнесла Мириам, повернувшись к длинной стене, отделяющей квартиру от соседней, — это..?

— Это фреска. Парень, живущий ниже по лестнице, является собственником здания, он — мастер по фреске.

Сложные абстрактные росписи покрывали всю стену от пола до потолка.

Мириам спросила:

— У этого домовладельца однозначно должна быть судимость за преступление против искусства?

— Тебе не нравится? — ответила Сара.

— Я уверена, что, как и эта лестница, фреска будет давить на меня.

Сара изучала роспись.

— Мне кажется это своего рода… возбуждающе.

— Возбуждающе? Я не могу решить, как это назвать — непристойно, или ужасно, или по-деревенски, или…

— Именно это и возбуждает. Я понятия не имею, как это объяснить. Я думаю, что можно каждый день любоваться этой росписью, и каждый раз находить что-то новое.

— Да, я знаю. Писатели тратят много времени, глядя в никуда. — Мириам покачала головой. — Но разве не лучше смотреть даже просто на воздух, чем на это?

— У меня уже есть на что посмотреть, — сказала Сара, направляясь к французской двери в конце комнаты. — Видишь? — Она открыла двери, которые вели на балкон.

— Ничего себе. — Глаза Мириам расширились, когда она, наконец, вышла на свежий воздух. — Это потрясающе. Признаю.

Балкон, из окон которого открывался вид на парк Глен Каньон и ближайшие окрестности, был огромным с прилегающей деревянной террасой с большими, крепкими перилами, которые были Саре до талии. Вечерний солнечный луч осветил дюжину растений в горшочках, расположенных вокруг балкона.

Мириам заметила их.

— Ты же не выращиваешь растения.

— Они принадлежат парню по соседству. Мы разделяем балкон.

Мириам покосилась на нее.

— Кто он такой?

— Я пока не встречалась с ним. — Она напомнила своей сестре: — Я переехала всего три часа назад.

— Получается, что ты делишь свой балкон с незнакомым человеком.

— Он не будет таким уж и незнакомым.

— Человек, который может заглядывать в твои окна, когда захочет. Человек, который будет иметь доступ к этим хлипким французским дверям в любое время дня и ночи. — Она остановилась, рассматривая непрочные двери. — Боже! Еще и замок не работает!

— Я собираюсь попросить домовладельца исправить это, — сказала Сара.

— Ты сошла с ума.

— Послушай, здесь всего один сосед.

— О, хорошо, он может тебя изнасиловать и убить один на один.

— И Ланс — хозяин — говорит, что он хороший, спокойный парень.

— По-твоему возможно помешанный на LSD маньяк, написавший эту фреску в твоей гостиной, тоже подходит под определение «хороший» и «спокойный».

— Вполне возможно, — сказала Сара, — но мой сосед не пускающий слюни насильник или серийный убийца. Не неси ерунду.

— Это может в равной степени оказаться и правдой.

— Правдой? Нет, я так не думаю. По городу шляются тысячи людей, подходящих под твое описание. Шансы…

— Ты так наивна.

— Прости, но я здесь старшая. К тому же, Мир, это я пишу детективы, а не ты. Я знаю больше о…

— Писала детективы, — напомнила ей Мириам.

— О. Это больно.

— И писать о жизни средневековых евреев не значит, что ты знаешь что-нибудь о выживании в современном мире. Это далеко не так! — Мириам вздохнула. — Реальность никогда не была твоей сильной стороной.