Кара сняла простыни с кровати.

Все, что напоминало ему о прошлом, теперь безжалостно стерто и выстирано. Постель застелена чистым бельем.

Макс услышал за спиной тяжелое дыхание Кары, спешившей за ним, резко повернулся к ней навстречу, требуя ответа, не в силах сдержать безумный гнев:

– Где старые простыни с этой кровати, Кара?

Она страшно побледнела:

– Что я сделала не так?

– Простыни, Кара, где те простыни?

– Я их постирала, – прошептала она, боясь встретиться с ним взглядом. – Они в сушилке.

Это конец. Она разорила комнату Джемаймы.

Макс ощутил ужасную горечь, увидев искреннее смятение в ее широко раскрытых глазах. Эта женщина настоящая ходячая катастрофа, и с тех пор как здесь появилась, у него от нее одни неприятности.

В бессильной ярости он шагнул к ней.

– И почему вы всюду суете свой нос? А? Что с вами такое? Это ваше желание во всем мне угодить выглядит просто фальшиво. Вы кажетесь такой жалкой. И не смейте трогать мои личные вещи, ясно? Неужели я так много прошу?

Кара застыла на месте, глядя на него остекленевшими глазами, и крепко стиснула зубы, даже он заметил, как напряглись мускулы на ее лице, но на этот раз не стала кричать на него, а громко всхлипнув, резко развернулась и пошла прочь.

Он слышал ее тяжелые шаги на лестнице, потом она резко захлопнула дверь в свою комнату, и этот звук резкой болью отозвался в его душе. Глядя на пустую кровать, он почувствовал, как гнев, горечь и стыд захлестывают его изнутри, оставляя вокруг ледяную пустоту.

Он закрыл глаза и медленно опустился на кровать, отдавшись на волю своему горю.


О господи, почему это опять происходит со мной? Почему?

Кара обхватила себя руками, прижавшись лбом к прохладной стене спальни, дожидаясь, когда отступят головокружение и тошнота, чтобы собрать свои вещи и уйти.

Почему с ней всегда происходит такое? Она постоянно попадает в ситуации, которые не в состоянии исправить, и единственным выбором остается лишь сдаться и обратиться в бегство.

А она так не хочет этого сейчас.

И вообще, необходимо защитить себя. Она просто не может находиться рядом с человеком, который постоянно унижает ее, которому наплевать на ее чувства. Даже Эван не был таким жестоким, когда стало понятно, что она не соответствует его представлениям об идеальной девушке. Никогда раньше Кара не видела такого отвращения на лицах других людей. При одном воспоминании об этом у нее снова закружилась голова.

Она ни за что не останется в доме, где в любой момент может снова увидеть этот ужасный взгляд. Лучше уж вернуться к родителям и признать, что у нее ничего не получилось. Проще пережить их разочарование, чем отвратительное отношение Макса.

Никогда раньше она не встречала столь вспыльчивых людей. В чем его проблема? У него есть все, что только можно пожелать: прекрасный дом в одном из самых престижных районов Лондона, успешный бизнес, друзья, которые приглашают на ужин, наверняка полно денег, чтобы вести беззаботную жизнь. На самом деле чем больше она об этом думала, тем сильнее начинала злиться.

Как вообще он смеет говорить с ней в таком тоне? Конечно, пару раз она была не в лучшей форме, но остальное время работала не покладая рук, исправила все свои ошибки. И пыталась поднять ему настроение, сделать его дом чуточку уютнее. Ведь только так, по ее представлениям, можно отблагодарить человека, у которого есть все, что только душа пожелает. И что в этом плохого? Да, она порой перегибала палку, пытаясь порадовать других людей, но сейчас не сделала ничего особенного. Всего лишь прибрала в пустой гостевой комнате.

Или она ошибалась?

Странная реакция Макса не давала ей покоя.

Небольшая уборка в комнате не может являться причиной столь необузданной ярости.

Да.

Он агрессивен и груб, ей лучше держаться от него подальше.

Когда головокружение окончательно отпустило, Кара аккуратно собрала и сложила в чемодан вещи, изо всех сил пытаясь не обращать внимания на ком в горле и горячие слезы, подступавшие к глазам.

Она понимала, что ей очень повезло найти работу у такого блестящего специалиста, как Макс, да, кроме того, остаться жить в его доме. Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Хотя она не собиралась скрыться, трусливо поджав хвост. Придется еще раз смело взглянуть в глаза Максу, иначе она никогда себе этого не простит. Это не он выгоняет ее, а она уходит по собственному желанию.

Глубоко вздохнув, Кара распрямила плечи и натянула на лицо привычную маску спокойствия и уверенности.

Что ж, пришло время для последнего противостояния с ним.

Кара нашла Макса в той же комнате, где и оставила. Он сидел на кровати, обхватив голову ладонями и бессильно опустив плечи.

Когда она вошла, он взглянул на нее с выражением такой муки на лице, что Кара растерялась.

Что происходит? Она думала, что он все еще злится, а он выглядит совершенно разбитым.

Неужели сожалеет о том, что наговорил?

Внутренне одернув себя, она сделала шаг ему навстречу. Это уже не имеет никакого значения, ему не удастся загладить последствия своего ужасного поведения. Уже не первый раз он относился к ней с пренебрежением, и она больше не собирается это терпеть.

Расправив плечи, Кара подошла еще ближе, чувствуя, как от напряжения трясутся колени.

– Так больше продолжаться не может, Макс. Я не могу жить в доме, где постоянно опасаюсь что-то сделать не так и разозлить вас. Не знаю, в чем я провинилась и что заставило вас вести себя со мной подобным образом, однако не позволю вам и дальше унижать меня. Больше не желаю быть жертвой. – Она с трудом перевела дух. – Я ухожу. И с работы тоже.

В его глазах вспыхнуло раскаяние, и ее сердце болезненно сжалось. Кара понимала, что должна быть сильной и наконец прекратить эти мучения.

– Прощайте, Макс, и удачи!

Она отвернулась, пряча навернувшиеся на глаза слезы. Ей показалось, или пружины кровати заскрипели?

Макс резко встал. Но Кара не обернулась.

Она уже почти спустилась, как вдруг услышала его голос за спиной:

– Подождите, Кара!

Повернувшись к нему, она выставила вперед руку, предупреждая, чтобы он не приближался к ней. Неожиданно для себя поняла, что, несмотря на гнев, она отчаянно желала услышать от него слова раскаяния и сожаления, желала поверить, что на самом деле он не чудовище, каким она привыкла его считать.

– Я больше не могу ходить вокруг вас на цыпочках, Макс. Я больше этого не выдержу.

У нее просто не осталось сил.

Он неуклюже опустился на верхнюю ступеньку и положил локти на колени. Вся его поза выражала отчаяние.

– Не уходите, – тихо попросил он.

– Я должна.

Подняв голову, он уставился на нее невидящим взглядом:

– Я знаю, что последнее время вел себя ужасно. Здесь дело не в вас, Кара, а лишь во мне. Пожалуйста, выслушайте меня. Я должен объяснить, что происходит, чтобы вы не думали, будто в чем-то виноваты. – Он вздохнул и провел ладонью по волосам. – Меньше всего я хотел, чтобы это произошло.

Кара помедлила. Почему бы и не выслушать его, ведь тогда она сможет понять, почему у них ничего не получилось, и уйти со спокойной душой.

Между ними повисла неловкая тишина.

– Хорошо, – наконец согласилась она.

Макс кивнул:

– Спасибо. – Поднявшись со ступеньки, он махнул рукой вниз: – Давайте спустимся в гостиную.

Кара уселась на краешек дивана, думая, что он устроится в кресле напротив, но Макс удивил ее, устроившись рядом. Откинулся на подушки, шумно вздохнул, и от этого звука по ее телу побежали мурашки.

– Все это покажется вам странным.

Кара повернулась к нему и нахмурилась.

– Итак. – Она и не пыталась скрывать волнение в голосе.

– Эту комнату не убирали с тех пор, как полтора года назад умерла Джемайма, моя жена.

Ледяной ужас сковал тело, мурашки побежали по телу и, словно тысячи раскаленных иголок, впились в кожу.

– А мне казалось, вы говорили… – Все поплыло у нее перед глазами. – Вы никогда не рассказывали… – Кара отчаянно пыталась подобрать нужные слова. Все неожиданно встало на свои места: его постоянно мрачное настроение, нежелание говорить о своей жизни, страшный гнев, когда она трогала его вещи. Боль пронзила ее сердце.

Это дом его жены.

Макс отвернулся и уставился на противоположную стену. Выпрямился и сжал кулаки, из последних сил пытаясь быть откровенным.

– Я просто не мог заставить себя там убрать.

Он умолк. Кара заметила, как беспомощно поднялись и опустились его плечи.

Он глубоко вздохнул:

– Я имею в виду постель. Она по-прежнему хранила ее запах. Я позволил ее матери забрать одежду и личные вещи Джемаймы, но постель принадлежала только мне. Это последнее место, где мы были рядом, прежде чем я потерял ее. Прежде чем она умерла.

– О господи, Макс. Мне так жаль. Я и понятия не имела.

Он сухо усмехнулся:

– Откуда вам об этом знать? Я изо всех сил старался избегать этого разговора с вами. – Он поморщился. – Просто, честно говоря, разговоров об этом хватило на всю оставшуюся жизнь. Мне почему-то казалось, что, если вы ничего не будете знать, я смогу притвориться, что в моей жизни и не было места этому ужасу. С тех пор как я потерял Джемайму, меня спасала только работа, и вот теперь появились вы, абсолютно нормальная и жизнерадостная, встряхнули мой привычный мир, полный печальных воспоминаний и боли.

Он снова обернулся к ней:

– Мне следовало все вам рассказать, Кара, особенно после того, как вы переехали сюда, но никак не решался. – Он умолк и с трудом сглотнул ком в горле. Боль в его глазах казалась невыносимой.

Кара не выдержала и ласково коснулась его руки. Он нахмурился, взглянув на ее руку, и, казалось, воздух раскалился от странного, неожиданно вспыхнувшего притяжения между ними.

Ощутив жар, исходивший от его тела, Кара смущенно отдернула руку и положила ее на колени.

– Очень мило с вашей стороны считать меня нормальной, – заметила она с улыбкой, надеясь, что легкомысленное замечание позволит сгладить неожиданно возникшее между ними непонятное напряжение.

Макс ласково усмехнулся, словно одобряя неудачную попытку пошутить.

И как это ей раньше не приходило в голову, что у него такое горе? Теперь она видела отчетливые следы тоски в мрачных линиях на его лице и в его потерянном взгляде.

Все просто. Кара настолько сосредоточена на собственных проблемах, что даже не задумалась, почему Макс все время вел себя так странно.

А она еще думала, что у него есть все, что душа пожелает.

Как же она ошибалась.

Они некоторое время сидели молча, тишину комнаты нарушало лишь тиканье часов на камине, словно мерное сердцебиение в царящем вокруг хаосе.

– Как она умерла? – в конце концов спросила Кара, прекрасно понимая, что он больше не станет заводить разговор на эту тему, и хотела узнать сразу все, чтобы в дальнейшем избежать недосказанности и проблем.

Знакомый вопрос, казалось, покоробил его.

– У нее случилось субарахноидальное кровоизлияние. Это когда лопается сосуд в мозгу, – пояснил он, когда она ошеломленно уставилась на него. – Это произошло на годовщину нашей свадьбы. Как гром среди ясного неба. Я торопился на праздничный ужин и вдруг получил сообщение, что она потеряла сознание в ресторане. Когда я приехал в больницу, ей стало хуже, она даже не узнала меня. А через две недели умерла. Я даже не смог с ней попрощаться. – Он вздохнул. – Последнее, что я сказал ей, уходя на работу в тот злополучный день: «Перестань ворчать. Я не опоздаю в ресторан».

Прежде чем снова заговорить, Кара с трудом проглотила ком в горле.

– Поэтому вы не хотели, чтобы я уходила, обидевшись на вас. – Она снова коснулась его руки и едва заметно стиснула, чувствуя себя потерянной. – О Макс, мне так жаль. Как это ужасно.

Он откинулся на подушки, словно пытаясь отделаться от ее прикосновения, и уставился в потолок.

– Я часто думаю, вот если бы уделял ей больше внимания, смог бы заметить какие-либо признаки болезни. Но я был поглощен работой.

Кара не знала, что сказать, чтобы утешить его, хотя, возможно, здесь просто нечего сказать. Иногда ответы и решения просто не нужны, зато необходим человек, который молча выслушает и согласится с тем, что жизнь – жестокая штука.

Макс обернулся и взглянул на нее, его губы сжались в тонкую линию.

– Послушайте, Кара, я вижу, что ваше желание помочь исходит из благих побуждений. Вы добрый и хороший человек, гораздо лучше, чем я. – Он грустно улыбнулся, она улыбнулась в ответ. – Я долго жил здесь один и стал очень ревностно относиться к моему личному пространству. – Он потер ладонью лицо. – И это был дом Джемаймы, она все здесь обустраивала по собственному вкусу. – Он посмотрел ей прямо в глаза, на его лице появилось примирительное выражение. – Мне просто необходимо время, чтобы привыкнуть к тому, что здесь живет еще кто-то, кроме меня. И хотя со стороны все выглядело иначе, меня очень тронули ваши знаки внимания.