– Это еще далеко не все, – продолжал маркиз. Он подался вперед и вновь заговорил: – В тот же день, когда исчезла мисс Ньюбери, моя жена погибла, катаясь верхом. – Гость откашлялся и вздохнул: – В действительности же дело обстояло так: лошадь вернулась в конюшню без Кэтрин. Все отправились на поиски и нашли ее со сломанной шеей в придорожной канаве. Я только позже осознал, что среди тех, кто принимал участие в поисках, не было мисс Ньюбери. Вернувшись в дом, я узнал, что ее вещи исчезли. Пропало также это ожерелье… и сама гувернантка.

– Значит, вы думаете, что мисс Ньюбери убила леди Эбберлинг? – медленно проговорил Нэт, внимательно глядя на клиента. Пальцы его рук были сцеплены, челюсть напряжена, а глаза опущены. То есть – гнев. Гнев из-за того, что гувернантка ускользнула, не поплатившись за свое злодеяние.

– Доктор сказал, что падение Кэтрин, возможно, было случайностью. Но лично я подозреваю, что произошло… нечто нехорошее, – отвечал маркиз. – Возможно, Кэтрин увидела мисс Ньюбери с ожерельем. Или же… Ох, даже не знаю. Но если вы сможете найти ожерелье, то, возможно, узнаете и местонахождение Рейчел Ньюбери. А я вам заплачу за все это три тысячи фунтов.

Четыре года назад, когда Нэт служил короне, его годовое жалованье составляло триста фунтов. А сегодня, будучи графом Уэстфоллом, он имел годовой доход около восьми тысяч фунтов. Следовательно, деньги, которые предлагал маркиз… Тоже откашлявшись, Нэт пробормотал:

– Милорд, три тысячи?..

– И еще пять тысяч дополнительно, если вы доставите эту женщину ко мне и позволите мне самому обратиться к властям, – сквозь зубы процедил маркиз.

– Понятно, – кивнул Нэт. Теперь было ясно: Эбберлинг очень хотел найти эту женщину. А уж после того, как маркиз доберется до мисс Ньюбери, та, вероятно, никогда не попадет в руки правосудия. Впрочем, если бы Натаниель хотел быть щепетильным, то давным-давно упустил бы свой шанс. И он прекрасно знал: женщины вполне способны даже на убийство. В каком-то смысле они даже более опасны, чем мужчины, – потому что кому придет в голову заподозрить их в чем-то столь ужасном?

Было в этом деле и еще кое-что… Очень уж привлекала перспектива выследить особу, которая исчезла из поля зрения три года назад. В общем – сложная задачка, как раз то, что ему требовалось! А то он иногда просыпался по утрам с таким ощущением, будто его мозги покрылись мхом.

– Позвольте поинтересоваться, почему вы решили начать поиски именно сейчас? – спросил Нэт, поправляя очки, как делал всегда, когда хотел выглядеть особенно безобидным. – Ведь уже прошло три года, не так ли?

– Я очень долго был терпеливым, – со вздохом ответил Эбберлинг. – Я ждал, когда сыщики с Боу-стрит и местные магистраты сделают свою работу. Но сейчас я собираюсь снова жениться, и мне невыносима мысль, что женщина, возможно виновная в смерти Кэтрин, женщина, которая меня обокрала и обманула мое доверие, все еще находится на свободе. Более того: возможно, она снова захочет причинить горе мне и моим близким. Я должен избавиться от этой угрозы.

Нэт счел ответ вполне приемлемым.

– Мне нужна вся возможная информация об этой Рейчел Ньюбери, – заявил он. – То есть возраст, внешность, происхождение, образование, место рождения. Все это может стать ключом, который поможет выявить ее местонахождение. – Сделав паузу, Нэт добавил: – И местонахождение ожерелья, конечно же.

– Понятно, – кивнул Эбберлинг. – Видите ли, ее нанимала моя жена, но я знаю, что сейчас ей должно быть от двадцати трех до двадцати пяти лет. Она высокая, и у нее был такой вид, словно она считала себя умнее всех прочих. Глаза же карие. И еще – золотистые волосы, которые, казалось, пытались завиваться во всех возможных направлениях, хотя она всегда затягивала их в идеально гладкий узел на затылке. Полагаю, она может считаться хорошенькой и выглядит… весьма пристойно. Насколько я помню, она любила землянику и верховые прогулки. И еще – читать. У нее всегда была в руках книга.

Нэт встал, подошел к письменному столу и достал из ящика листок бумаги.

– Сэр, я неплохо рисую. – Он нашел карандаш и снова сел. – Сейчас я попытаюсь нарисовать ее портрет, если вы будете подсказывать мне детали, договорились?

– Превосходно, – ответил маркиз и наконец потянулся к своей чашке. – Райкотт правильно сказал: похоже, вы именно тот, кто мне нужен для этого дела.

Нэт вскинул голову, услышав это имя. Взглянув на клиента, переспросил:

– Райкотт? Вы знакомы с Джеком?

– То есть знаю ли я, что вы служили у Веллингтона шпионом? – с усмешкой осведомился Эбберлинг. Он налил себе чаю и подошел к письменному столу. – Видите ли, у меня свои связи. И мне нужен был человек, способный успешно выполнить эту работу. Джек Райкотт сказал, что вы именно такой человек. И я не увидел и не услышал от вас ничего такого, что заставило бы меня усомниться в его словах. – Маркиз указал на лист бумаги. – Лицо, насколько я помню, – овальное.

– Значит, Райкотт просто сказал вам, что я работал на Веллингтона? – спросил Нэт, отложив карандаш. Ему потребовалось собрать в кулак всю силу воли – ужасно хотелось наброситься на маркиза и прикончить его, заставить замолчать навсегда, пока он не успел проболтаться кому-нибудь еще.

– Разумеется, Джек не сказал этого напрямую, – ответил маркиз. – Просто сообщил, что якобы новому графу Уэстфоллу нравится находить… «потерявшихся котов». А потом еще и добавил: «Ума не приложу, почему человек может переключиться со львов на котов, но так оно и есть. Полагаю, он тот, кто вам нужен для вашего дела». Когда же я сам домыслил остальное и высказался на сей счет, Райкотт не стал отрицать. Вот, собственно, и все.

«Что ж, это очень похоже на Джека Райкотта», – подумал Нэт. И тут же проговорил:

– Тогда и я не буду ничего отрицать. Но хочу уточнить: я просто консультировал Веллингтона во время войны, не более того. К тому же… Выслеживать льва и входить к нему в клетку – это совсем не одно и то же, – добавил Нэт, криво усмехнувшись. Но теперь-то ему стало ясно: чем скорее он найдет мисс Ньюбери и покончит с этим делом, тем лучше. А потом он сможет поехать в Брайтон и побеседовать с бывшим товарищем по оружию – следовало напомнить полковнику Райкотту, что ему, Нэту, не нравилось, когда о нем сплетничали. Да и вообще упоминали о нем, если уж на то пошло. Он нашел и убил достаточно львов. По мнению французов – даже больше, чем достаточно. И теперь его, слава богу, вполне устраивали кошки, женщины да иногда какие-нибудь пропавшие драгоценности.

Как только Эбберлинг решил, что рисунок достаточно точно передавал внешность мисс Рейчел Ньюбери, точнее – ее облик трехлетней давности, он вручил Нэту толстую пачку денег и свои адреса – лондонский, а также поместья в Шропшире. Нэт же откинулся на спинку стула и всмотрелся в карандашный рисунок. Девушка была хорошенькой, а ее вскинутый подбородок передавал некоторую надменность, о которой упоминал Эбберлинг. По правде говоря, она могла быть кем угодно и жить где угодно в Англии. Однако же, если учесть, что она не хотела, чтобы ее нашли… Вероятно, наилучшим для нее местом являлись многолюдные улицы Лондона. В небольшом городке или в деревне постороннего сразу заметят, и люди станут задавать вопросы. А Рейчел Ньюбери не хотела бы отвечать на вопросы. И не хотела бы, чтобы ее запомнили. Более вероятно, что она проживала в каком-нибудь тихом неприметном месте, где невелик риск встретить кого-нибудь из ее прежней жизни. Она, возможно, сейчас была белошвейкой, помощницей пекаря или лавочника. Или, может быть, даже компаньонкой какой-нибудь пожилой леди.

Светлые волосы желтоватого оттенка и карие глаза… плюс надменная и очень умная. Не слишком много информации. Но ему-то доводилось находить людей в Европе даже в разгар войны. Правда, тогда это был вопрос жизни и смерти, а сейчас предстояло развлечение…

Как только лорд Эбберлинг ушел, Натаниель вызвал своего лакея.

– Фрэнкс, достань-ка с чердака мою седельную сумку. Мне предстоит небольшое путешествие.

Лакей наморщил свой длинный нос.

– Милорд, а как долго вас не будет? Возможно, я не смогу упаковать ваши туалетные принадлежности и всю подобающую одежду в такую маленькую сумку. Позвольте, я достану для вас большой саквояж.

– Саквояж не поместится на седле, – возразил Натаниель. Узкие рамки правил жизни графа снова стали тесны для него, хотя не сказать, чтобы они когда-нибудь были ему впору. Боже правый, вплоть до последних двух лет практически все, что ему требовалось, умещалось в седельную сумку, а если в дороге требовалось что-то еще, то он просто покупал это, а потом выбрасывал. Однако аристократы, похоже, жили совсем по-другому…

– Милорд, я прошу вас передумать, – подал голос слуга. – Куда бы вы ни отправлялись, вам понадобятся отглаженные рубашки и накрахмаленные шейные платки. И еще вы…

– Ладно-ладно, – перебил Натаниель. Бормоча под нос ругательства, он махнул рукой в сторону двери и добавил: – Принеси один небольшой саквояж. И скажи Гарви, что я поеду в фаэтоне. Я еду в Шропшир и его окрестности, поскольку, по-видимому, теперь мне придется оповещать людей о своих отъездах и приездах.

Судя по выражению лица Фрэнкса, тот не очень-то понимал, что следовало на это ответить, а Натаниель был не в настроении объяснять; он уже выполнил свой долг перед короной и теперь выполнял долг перед семьей – выполнял, приняв титул, который освободился, когда его кузен упал с лодки в Озерном крае. Хотя, конечно же, ему хотелось заниматься чем-нибудь и для себя – чем-то таким, чем можно было бы заниматься из любопытства и ради интереса. И в настоящее время это была поездка верхом – нет-нет, теперь в фаэтоне – в Шропшир и окрестные деревни, чтобы разыскивать следы мисс Рейчел Ньюбери. И, ей-богу, он действительно намеревался ее найти.

Глава 2

Умывальня была самой скромной комнатой в клубе «Тантал». Даже в кухне на стенах висела коллекция старинных кастрюль и сковородок, в умывальне же имелись только стул, посреди шкафчик для полотенец и мыла и большая латунная ванна, стоявшая на середине комнаты. Маленькое окошко выходило на подъездную аллею, но несколько раз мужчин заставали, когда они пытались заглянуть внутрь, после этого окошко перенесли так высоко, что теперь из него было видно только небо.

Клуб «Тантал» был известен тем, что здесь нанимали на службу только красивых, образованных, но не слишком доступных молодых женщин. Учитывая такую репутацию клуба, Эмили Портсмен была немного удивлена тем, что окно вообще не заколотили досками. Она, правда, предполагала, что все дело было в сладости того, чего нельзя сразу же заполучить. Но поскольку ее-то за последние три года получили несколько раз, это объяснение не вполне подходило.

А сейчас, как обычно по воскресеньям и четвергам, Эмили мылась в ванной последней из всех. Это было очень легко устроить, поскольку графики составляла она сама. К этому времени вода из теплой превратилась в тепловатую, а потом и в прохладно-неприятную, но это уже не имело особого значения. К тому же ей сейчас требовалось время. И дело было вовсе не в том, что ей необходимо особенно тщательное мытье, – нет-нет, она выбралась из ванны уже час назад и сейчас сидела на стуле в теплом шерстяном халате, а на коленях у нее лежал новейший готический роман «Шотландский кузен». Сюжет романа был так лихо закручен, что Эмили понятия не имела, что же в нем происходило. Она прочла уже пять глав, но роман по-прежнему оставался увлекательным, а это самое главное.

Когда же старенькие часы на шкафчике показали три пополудни, Эмили наконец отложила книгу и встала. Затем подошла к остывшей ванне, стала на колени и окунула голову в воду. Вода сразу же стала приобретать красновато-коричневый цвет, распространявшийся от ее длинных волос, и вскоре вся ванна приобрела цвет некрепкого чая.

Эмили же пропустила пальцы сквозь массу волос и энергично встряхнула их. Потом взяла полотенце – все в коричневых пятнах – и плотно обмотала им голову. После чего сразу же подошла к тазу с заготовленной заранее чистой водой и принялась отмывать руки с мылом (и действительно, какой смысл проходить через эту процедуру два раза в неделю, если ее выдадут окрашенные в коричневый цвет пальцы?) Через несколько минут она снова села на стул, вытерла волосы и стала их расчесывать, пока они не стали гладкими и блестящими. Прежде чем взяться за выпрямляющий утюжок, пришлось подождать, пока волосы подсохнут. Однажды она уже допустила ошибку, приложив горячий металл к еще мокрым волосам: и те позеленели. Тогда ей пришлось целую неделю ходить в тюрбане, пока не поблек зеленоватый оттенок.

Но сейчас, после того как она смыла с волос пасту из хны, чая и лимонного сока, ее волосы будут отличного, совершенно непримечательного темно-каштанового цвета – цвета гнедой лошади, как однажды сказала одна из ее подруг. Ничего интересного, конечно же, но именно это ей сейчас и требовалось.