На секунду все стихло.

— Давайте-ка еще по пицце, очень есть хочется, — поторопился заполнить паузу Эли Лебер.

Потом, когда Джо смешивал «Кровавую Мэри», Топаз автоматически сообщила:

— Ровена любит острый соевый соус, дорогой. И побольше.

— Ты совсем не изменилась, знаешь? — сказала Ровена Топаз как-то вечером, оторвавшись от Ай-би-эм. — Ты всегда вела себя похоже…

— Это правда. А ты всегда, черт побери, ну всегда, подглядывала из-за спины и читала, ну, прямо как сейчас. — И они расхохотались.

— А какого пола будут твои дети? — спросила Ровена.

— Понятия не имею, — ответила Топаз, оглянувшись. — А что?

— Ничего, — сказала Ровена и вдруг поймала себя на том, что готова расплакаться.


Однажды, когда последний пункт аналитического изыскания был записан, Джералд Квин оттолкнул от себя все диаграммы, графики, таблицы и вздохнул как человек, совершенно выбившийся из сил.

— Цифры срабатывают, — сказал он. — Нам нужно три миллиарда долларов.

Шумок прошелестел по комнате, команда пыталась переварить цифру.

— Здорово, — хмыкнул Дамиан Харт с кислым юмором. — Сейчас перейдем к самой интересной части работы.

36

Это было совсем непросто. Теперь «Моган Макаскил», адвокаты и два шефа, получили искомую цифру. А вместе с ней и головную боль — как эту сумму обеспечить. Предстояло продумать миллион деталей, и еще нужен общий план — творческий, — как похитрее запустить идею на Уолл-стрит: на «Меншн Хаус» полагаться нельзя, только правление «Мьюзика» способно руководить «Мьюзика», и только нынешнее правление способно руководить «Америкэн мэгэзинз».

— Мы должны как-то распределиться, — сказал Гуверс в половине одиннадцатого в тот вечер. — Иначе не успеть.

Оберман кивнул.

— Ровена, вы с Майклом будете составлять документ со стороны «Мьюзика». Я не знаю, кто займется этим от «Америкэн»…

— Топаз Росси, — тут же сказал Гуверс, — Харви Смит. А Дамиан будет работать с нами.

— Я нужен, да? — недовольно спросил Смит. Ему хотелось настоящей деятельности. — Лос-Анджелес может нам прислать необходимые данные по факсу. А я знаю некоторых парней из «Набиско», которым можно выставить на продажу «Нэчрал фудс».

— Топаз? — спросил Гуверс.

— Прекрасно, пожалуйста, — пожала она плечами, увидев устремленные на нее взгляды коллег. Да почему же ты просто не скажешь, что другие недостаточно профессиональны, чтобы работать с Ровеной Гордон? — Нет проблем, — добавила Топаз с совершенно безразличным лицом.

— Ровена, тебя устраивает? — спросил Оберман президента. — У нас на это осталось несколько дней.

— Абсолютно, — подтвердила Ровена. «Ничего себе, абсолютно. Майкл Кребс и Топаз Росси. Как раз парочка, с которой мне больше всего хотелось бы оказаться наедине в этот момент…»

— Итак, решено, — сказал Эли Лебер, оглядев всех. Росси и Гордон казались несколько напряженными, Гуверс и Оберман нервозно наблюдали за ними. И только один человек, похоже, чувствовал себя совершенно непринужденно. Майкл Кребс.

— Ну, вот и договорились, — сказал Кребс, улыбаясь.


«Мьюзика тауэрс» гудела от слухов.

Ровена Гордон почувствовала перемены в атмосфере, как только распахнула дверь в отделанный мрамором вестибюль, поднялась по лестнице в зал, где шло заседание по маркетингу, заглянула на презентацию, связанную с продажей… При ее появлении сотрудники умолкали и опускали глаза, разглядывая ботинки, или хватались за трубку ближайшего телефона.

Конечно, нетрудно понять, в чем дело. Все очень заняты, пластинка Роксаны в «Билборде» получила номер первый из сотни, новый альбом «Блэк айс» должен выйти на следующей неделе. Столько работы. Сэм Нил целый год, пока она была в изгнании, руководил компанией и держал под контролем этот сумасшедший дом. Ну и что такого, если новый босс не сидит в офисе безвылазно? С поставщиками идет работа, с гастролями полная ясность, так что об этом говорить?

Но говорят, и очень много, подумала Ровена со злостью. Совершенно очевидно.

— Что происходит, Сэм? — спросила она. — Я вхожу в зал заседаний и чувствую себя слоном в зоопарке! В чем причина?

Нил ослабил воротник, слегка вспотев, и окинул настороженным взглядом босса. Ровена Гордон злилась. В последнее время она стала носить короткие черные пиджачки, маленькие юбочки от Ричарда Тайлора из мягкой шерсти, длинные светлые волосы завязывала в школьный хвостик сзади. Ровене явно хотелось задать им трепку. А для Сэма это прямо неминуемый сердечный приступ.

— Ничего не происходит, — ответил он осторожно. — Так, обычное любопытство.

Ровена пронзила его стальным взглядом.

— Ну хорошо, хорошо, — заторопился он. — Я думаю… гм… это из-за того, что с тех пор, как ты получила новый пост, ты не часто бываешь здесь, и сотрудники размышляют — почему бы это.

— Продолжай, — велела она.

Сэм чувствовал себя очень неуютно. Черт побери, он так старался не проявить ни капли любопытства. Если глава компании не хочет показываться в офисе, какое его дело? Но вдруг он ощутил, как земля под ним закачалась.

— Я думаю, им интересно, над чем вы работаете — ты, Джош и Кребс, — закончил он, запинаясь.

— Попятно, — кивнула Ровена. — Ты мне пытаешься сказать, Сэм, что все работающие в этом здании хотят знать, занимаемся ли мы поисками секретной системы зашиты от «Меншн индастриз».

— Да, — Нил смущенно поежился.

— И вся компания говорит только об этом?

Он пожал плечами:

— Не знаю, Ровена, я не слишком часто сталкиваюсь с младшим персоналом… Ну ладно, ладно. Я думаю — да.

Ровена откинула прядь волос со лба, почувствовав, как напряжение сдавило голову клещами. Она просто не могла допустить, чтобы такое случилось. Сотрудники в нью-йоркском офисе начинают сплетничать. Значит, еще чуть-чуть — и произойдет утечка информации. Если то же самое творится в «Америкэн мэгэзинз», то репортерам ничего не стоит соединить факты, и недели напряженной терпеливой работы пойдут насмарку.

Успех дела зависел от сохранения тайны.

Она должна вернуться в офис, но и продолжать работать над планом…

Был всего один выход.

— Ну что ж, пусть они успокоятся, — заявила Ровена твердо, — что касается «Меншн индастриз», там все на своих местах. С сегодняшнего дня я возвращаюсь в контору, просто у нас возникли кое-какие проблемы с новым диском «Атомик масс». А ты сам знаешь, Барбара и Кребс в подобных ситуациях имеют дело только с Джошем и со мной.

— Ты хочешь, чтобы именно это я сказал людям? — удивился Сэм Нил. «Атомик масс» — Святой Грааль для «Мьюзика рекордс», и даже вообразить, что с ними проблемы, — богохульство.

— Конечно, — ответила президент. — У нас нет секретов от коллектива «Мьюзика рекордс».

— О'кей, — кивнул Сэм, с облегчением выходя из ее кабинета.

Ровена Гордон посмотрела ему вслед. Потом подняла трубку и набрала номер Топаз Росси. Ее личного телефона.

— Топаз, еще одна проблема, — сказала она.

«Америкэн мэгэзинз» тоже гудел слухами.

Только это представляло еще большую опасность: в конце концов расследования и разоблачения — именно то, чем каждый сотрудник компании зарабатывал себе на жизнь.

Топаз обнаружила это в первый же день, явившись на работу. Она вплыла в редакцию «Импэкт» и почувствовала, как двенадцать пар глаз уставились ей в затылок. Когда она заглянула в «Герлфренд», то ощутила себя учительницей старших классов, попавшей на вечеринку.

— Этого я как раз и ожидал, — сказал ей Джо, когда она позвонила ему и пожаловалась. — По крайней мере в «Мьюзика» только председатель и президент не ходят на работу, а у вас, ребята, почти половина правления играет в эти игры. Конечно, почему бы не говорить, почему бы не обсуждать.

— Но мы не можем допустить таких разговоров! Будет утечка! — воскликнула Топаз.

— Поэтому тебе надо вернуться в контору, дорогая, — подсказал Джо.

— Я не могу там сидеть! Когда же мне работать над планом?

— Не знаю, — ответил Голдштейн как можно спокойнее. Боже мой, и она на восьмом месяце! — Просто постарайся не переутомляться, дорогая. На твоем месте я бы поговорил с Ровеной. Сейчас очень опасно не появляться на работе.

— Хорошо, хорошо, — успокоила его жена. Попытайся не переутомляться? Забавно.

— Топаз, Ровена Гордон на линии, — сообщила помощница.

— Джо, мне надо идти, — сказала она мужу. — Позже позвоню.

Боже всемогущий, подумала Топаз, глядя на потоки машин на улицах; время ленча, и на 7-й авеню становилось все оживленнее, это так хорошо заметно с шестидесятого этажа. По сравнению с собственной жизнью, ей казалось, там спокойно, как в монастырском убежище. И ей хотелось, чтобы эта сволочь Ровена Гордон испытывала хотя бы отдаленно похожее напряжение.

— Это я, — резко сказала она.

— Топаз, у нас еще одна проблема, — спокойно сообщила Ровена, пытаясь скрыть панику. — Похоже, я больше не смогу не ходить на работу. Пошли разговоры.

— У меня тоже, — ответила соперница. — И мы не можем сейчас рисковать.

— Но никто не составит план для «Мьюзика рекордс» кроме меня, — убежденно заявила Ровена. И это не хвастовство, а констатация факта. Она знала, именно ее идеи по маркетингу, распространению хорошо работают, они вместе с ее планом по покупке мелких фирм сподвигнули Джоша Обермана вернуть ее на работу в компанию.

— Не сомневаюсь, — сказала Топаз, забыв о необходимости держаться холодно. — То же самое и у меня. Ты знаешь, Джо считает, я должна передать работу над планом кому-то еще, но я не могу, ведь речь идет не об основах бизнеса, а о…

— Перспективах? — подсказала Ровена.

— Совершенно верно, — ответила та.

— Так как мы поступим? — спросила Ровена. — Мы должны это сделать сами…

— …и мы не можем заниматься этим на рабочем месте, нам придется сидеть на всех заседаниях…

Пауза.

— Может, поработаем вместе ночами и в выходные, — нерешительно произнесла Ровена. — Мы могли бы и отдельно, но как тогда выверять формулировки и общие линии документа…

— Приезжай в девять, — коротко сказала Топаз.

— А Майкл Кребс? — заставила себя спросить Ровена.

— Если твой мистер Оберман считает, что он тебе нужен, приводи и его, — ответила Топаз.

Повисло неловкое молчание, и потом они обе повесили трубки без лишних любезностей.


Майкл Кребс направил черный «феррари теста-росса» к зданию «Мьюзика тауэрс», к стоянке служебных машин. Когда он подъехал, охранник тотчас махнул ему рукой — заезжать. Был ранний летний вечер, и Кребсу нравилось все — золотистый свет, освещавший деревья и тротуары, голос Тома Петти на компакт-диске в машине и последний разговор по телефону с Ровеной Гордон.

— Майкл, это Ровена.

— Я узнал, — ответил Кребс с усмешкой.

— Планы изменились, — нервно сказала она, пытаясь как можно скорее закончить разговор. — Мы должны встретиться сегодня вечером, а не днем. Ты сможешь быть на Бикмэн-плейс в девять?

— Не знаю. А в чем дело?

— Ну, Майкл, ради Бога.

— У меня кое-какие мысли, я хочу их с тобой обсудить, — рассеянно сказал Кребс. — И если мы должны быть в девять, я заеду за тобой в восемь.

— Хорошо, — напряженно ответила Ровена.

Кребс улыбнулся. Он понимал малейшие интонации в голосе Ровены, как свои и как она хотела ему возразить, но не смогла. Не смогла признаться, что не намерена оставаться с ним наедине.

Она очень хочет казаться занятой. Она испугана до смерти.

Он ждал этой встречи. Он хотел этой встречи.


Ровена только что отправила домой свою помощницу, и тут появился Майкл.

В последние два часа она пыталась соединиться с Джоном Меткалфом в Лос-Анджелесе, и его секретарша все время отфутболивала ее.

— Президент на заседании, мэм.

— Да, мэм, я знаю, кто вы.

— Да, мэм, я передала ему, что вы звонили.

— Да, он сразу пошел на новое совещание, мисс Гордон.

— Да, мэм, я знаю, он очень занят…

— Ну что ж, — спасибо за помощь, — сказала Ровена, когда Майкл вошел в кабинет, и швырнула трубку.

Кребс посмотрел на ее гибкий силуэт, который вырисовывался на фоне окна, последние лучи дня играли ее светлыми волосами, черная одежда плотно облегала, подчеркивая каждый изгиб тела, а длинные ноги казались бесконечными в тонких черных колготках.

Он тут же почувствовал желание.

— Ты кому звонишь?