В 8:00 сообщение в ватсапе: «Через десять минут хочу видеть тебя по видеосвязи».

Соскочив с постели и бегом приведя себя в относительный порядок, сонная и растрепанная, я говорила с ним по видеосвязи. О том, какое солнечное утро, как я спала и как дела у него. Он смеялся, и смеялась я.

– Завтра я уже увижу тебя. Смогу прикоснуться к тебе и узнать твой запах. Я буду ждать тебя в 17 часов по адресу… Просто поднимись и скажи, что ты в номер 12. Перед входом в номер завяжи глаза. После постучи. Пей много воды и не вздумай баловаться игрушками до нашей встречи. Я хочу тебя сексуально голодную. Целую. Не скучай.

– До завтра.

Хочу себе платье. Новое красивое платье, маленькое, черное, и белье. Самое время для шопинга. Он прислал мне фотографию, на которой было видно, как брюки топорщатся от возбуждения: «Это пиз@ец, я на совещании, не знаю чем прикрываться. Придется выходить с папкой!» Но и я была влажная от желания. Пропал страх сессии, пропала боязнь, что он будет делать со мной что-то такое, что причинит мне вред. Я хотела этой встречи. Желала его. Не видя его. Не зная. Только рука и голос. Мы летели без стопов навстречу своему желанию оказаться рядом. Это притяжение, оно не в мыслях, оно в теле, словно магнит, который соединяясь своими полюсами, понимает о том, что это то, что ты давно искал. Вспомнила слова Лизы. Про то, что, когда накроет, тогда трудно будет контролировать или описать это полноценно. Но я не хотела контролировать это. Хотела узнать себя. Забыв о том, что цель моя – литературное задание. Забыв все то, чему пыталась научить меня Елизавета. Да, я дала ей слово, что уйду с сайта сразу после сессии. Конечно, я уйду с сайта.

27.08

«Мне с тобой несказанно повезло», – думала я, наполняясь прохладой терпкого глотка вина из его рук.

Первого глотка, неизведанного и непонятного по ощущениям внутри.

Такого же неизведанного, как и очертания стоящего рядом.

Летела по пробкам, зная, что каждая минута опоздания может вызвать бурю негодования или смирения…

Кто он, и в чьи руки, завязав глаза, шагнула в номер. Могла только верить своей интуиции, опыту, умению чувствовать на расстоянии, объему общения до встречи.

К чему все эти инструкции о количестве литров воды накануне встречи, которые необходимо выпить. Мысли о том, что экшен будет испорчен физиологией, портили настроение.

– Мне нужно в туалет, я час ехала по пробкам, и, по-моему, с водой мы явно переборщили.

Он проводил за руку, посадил, негодования в голосе слышно не было.

Что ждать: наказание или терпеливое снисхождение за дерзость.

– Начинай!

– Я не могу, мне неудобно!

– Значит, не сильно хочешь, пойдем.

– Оставь меня, пожалуйста, на время.

Дверь закрылась, и, только сняв повязку, спокойно смогла расслабиться, но уже тянуло к нему, в его руки, обратно, постучала в дверь ванной комнаты изнутри.

За руку в полной темноте, подсказывая, где можно оступиться.

На руках отнес на кровать, холодная сталь наручников сковала движения.

Что за игры с сознанием в попытках в полном мраке побороть желание человека быть жестким.

Откуда во мне родилось все это.

Впервые не хотелось навязывать свое я.

Родилось новое желание чувствовать и испытывать рядом с ним все то, что было закрыто.

Он бесцеремонно вошел в меня почти сразу, такого поворота событий не ожидала.

Все что угодно – порка, воск, лед, попытка подчинить, но чтобы войти вот так сразу без разговоров.

Странное волнение сменилось теплым чувством первого оргазма, желанием целовать руки и прикасаться, поглощать жадно каждый вдох и издавать совместно каждый выдох. Громкий выдох с шумом накопившегося эмоционального порыва.

За всем этим трудно было уловить запах, звуки, даже свет яркого солнца, который способен был проникнуть через темноту повязки для глаз. Количество влаги внутри.

Что происходит…

Хотя бы немного передышки, с порога и сразу ввалиться в такой поток нескончаемых извержений.

Он взял за подбородок, целуя, и слюна сверху тонкой струей наполняла рот.

Что это, где минуты адаптации.

Почему желание отрываться совершенно не возникает. Стандартные игрища и попытки выпороть терпят фиаско в ожидании приближения и проникновения снова и снова.

– Пойдем, я помою тебя.

Подняв на руки, руки к стене и пена касается кожи, руки гладят тело. Каждую складку и клетку. Проникновения, дыхание и шум воды. Поставил на пол, вытер полотенцем.

– Вытяни руки вперед.

Прохлада листьев цветов в лицо. Шипы коснулись кожи. Запах свежих роз.

– Какого они цвета?

– Угадай…

Только лишь потом я поняла, что белых роз мне не дарили давно. Охапки лилий, орхидей, бордовых роз… Но чтобы белые…

Спускаясь на колени, с желанием доставить удовольствие в ответ.

– Как можно так сосать, не зная, кто перед тобой?

И продолжение нескончаемых оргазмов.

– Хочешь посмотреть на город с высоты птичьего полета?

Город даже не думал засыпать, казалось, прошла целая вечность, а вот он – день, с суетой проезжающих мимо в пробках машин, и руки, которые кормят клубникой.

Ладони, в которые покорно хочется склонить лицо и молча дать понять, нашла. Нашла то, что искала так долго среди этих потоков суеты.

Даже оставшись в маске, даже не познав черты лица. Желание вернуться обратно, продолжить, не останавливаясь.

– Хватит детских игр, посмотри на меня.

– Ты же не хотел?

– Я хочу, смотри на меня.

Глаза будто попала в собственное отражение.

Новые порывы жажды проникновения, чувства, смешение в одно огромного мира.

В его присутствие рядом.

Рамки стали незримыми и прозрачными.

Только пространство, в которое ты безмятежно уносишься с желанием обнять крепче, стать еще ближе.

Потом еще и еще, бесконечно растворяясь в том, кого не хватало.

Встречи, взгляды, наслаждения, и не существует никого вокруг.

Публичность?

Какая, когда не замечаешь людей и все близко к мыслям, что мир отключили на время вашей близости.

Реальность – она продолжает существовать, пусть по объему больше времени, проведенного вместе, но кажется, что время для реальности – это короткая пауза между вечностью чувства его внутри.

Оргазм накрывает все вокруг, и мысли. Снова, снова, еще и еще.

– Мне нужно ехать домой.

– Я думал, ты останешься.

– Мне пора.

Огни большого города. Они знают все тайны, скрытые в сердце твоем. Что делать теперь с этим. Как пахнет кожа им. Как помнит прикосновения тело. Я ничего не смогу написать о том самом БДСМе и извращениях после этой встречи. Я не смогу описать эмоции.

Сообщение в ватсапе. Видео. Видео со встречи. А я даже не заметила, когда он успел его снять. Но как сильно оно передает мои ощущения. Что делать со всем этим. Зачем он разрешил смотреть на него. Может, это к лучшему. Я знаю, какой он. Видела его. Как не хотелось уходить.

«Я хочу еще!» – ответила я.

«Это взаимно. Уже скучаю, девочка моя! Завтра…»

* * *

Отдала свое тело в твое полное распоряжение.

Магический блеск огней от белых свечей.

Смеркалось, вечер только планировал вступать в свои права.

Его решительное желание начать.

Начать то, что для нее было тайной и неизведанным событием. В полное распоряжение тому, кем пропитана каждая клетка ее тела.

Не страшно совершенно.

Любопытство – нет, скорее, желание доставить удовольствие.

Он уже знал точно, как надеть повязку так, чтобы состояние максимального комфорта погружало в темноту.

Знал, что кисти моих рук скучают по скованному состоянию, что в предвкушении нового раскрываюсь и иду навстречу.

Когда тело ограниченно в подвижности, глаза закрыты повязкой, тогда в силу вступают новые законы – чувствовать кожей, ощущать запахи и даже тепло от легкого перемещения любимого тела в пространстве, отзываться радостью, смешанной с диким желанием прикоснуться, обнять, поцеловать.

Что заводит больше, ограниченность возможности или нереализованное желание держать и не отпускать того, кто перемещается в радиусе досягаемости.

Тело ожидало отклика присутствия родного рядом.

Не важно, как проникновение будет реализовано.

Но в каждом движении и реакции это будет именно радость от ожидания его действий.

Мурашки покрывали кожу от дыхания на расстоянии, и воздух разглаживал на коже его мысли.

Мерцанье горящих свечей отпечаталось в сознании и будоражило воображение картинкой из памяти под непроницаемым мраком.

И он, красивый, сильный, притягательный.

Рядом и так далеко.

Лед коснулся кожи, проскользнув по шее, груди, животу, ниже и вот, застряв в складках половых губ, отголоском душевного холода остался таять на клиторе.

Заморозить желание его как мужчины и принять новое осознание полного подчинения чужому. Не тому, который теплом согревает, а тому, кто способен охладить любой пыл ради достижения результата.

Касаясь теплыми губами губ, изо рта в рот проскользнул другой осколок льда в рот. Не видя и в полной неподвижности, в холоде непонимания происходящего.

Через доли секунд, рассекая пространство способности привыкнуть к холоду, на живот упала первая капля воска.

Мозг потерялся в ориентирах контроля над телом, и приглушенная музыка уходила все дальше, оставляя за собой полную тишину мрака и свет от аромата его кожи.

Мышцы не знали, где сокращаться, полное расслабление, как инстинкт самосохранения, и только тело – огромный сгусток попытки поймать еще и еще – тянулось в пространство невероятного смешения чувств.

От жара возбуждения лед плавился между ног быстрее воска.

Воск таял, лед сгорал под напором эмоций.

И только новые капли, застывающие мгновенно на теле, напоминали о том, что физическая оболочка осталась внутри комнаты.

Снова губы в губы, лед, воск, жаркое дыхание… Возвращая обратно.

Если бы он мог оторваться и полететь с ней, забыв о рисках и условностях.

Руки, энергия которых с огнем проникает, ломая стандарты. Через воск свечи капает в ее новую жизнь.

Стремление раствориться в его объятьях.

– Это очень острый нож…

По коже холодная сталь.

Как с кокона бабочки снимая по слою.

Раскрывая крылья в новом полете.

Отдаленно, где-то на определенном уровне далекого подсознания возникает старый страх.

Страх, когда кто-то холодной сталью к горлу пытался добиться своего, кто-то такой же сильный.

И не были связаны руки, не были закрыты глаза, с широко открытыми глазами впустила когда-то страх внутрь себя, не поддавшись.

А тут.

Отдала свое тело в полное распоряжение на время сессии, не проверив основания для доверия, просто открыв нараспашку тело и душу.

Но даже этот страх ломается в полном понимании, что готова снять еще массу шелковых слоев своего кокона, чтобы нагой остаться в этом состоянии.

Раздвинув ноги, касаясь нового слоя кожи, его член вошел, погружаясь в пространство новой жизни.

Его гладкая кожа, не тронутая воском, и оголенные провода исцеленных фобий.

По позвоночнику пробежал ток.

Поток его, как молния в ночи холодного цвета льда, и внизу, в области матки, согревающее тепло солнечных лучей радости обладания.

Когда говорят о бабочках в животе – это красиво, но после того, как все тело раскрывает свои крылья, на танцы мотыльков смотреть не хочется.

Искры, пронизывающие насквозь, не всегда возникают от стали и пламени.

Он накрыл меня одеялом, ожидая возвращения извне.

Я возвращалась, зная, что он рядом.

Опять накатит творчества порыв.

И босиком, расправив крылья к Музе.

Я для тебя боялась быть обузой.

Ты для меня стремился просто быть.

Угрюмый день, и серое стекло.

В пыли витрин асфальт скулит тревожно.

Скоро весна, цвести и пахнуть можно!

Не вспоминай, что нам не повезло.

В парадной скрип и тихие шаги.

Касанье рук, и запах твоей кожи.

И сердца стук, и ты уже внутри…

И шепотом, едва дыша: «О! Боже!»

Наутро в зеркале совсем иные лица,

Тушь потекла, размазана помада.

В тебе всегда хотелось раствориться.

Всегда, сегодня этого не надо.

Останься просто эхом воскресенья.

В забвении, но помню твое имя.

В парадной тихий скрип ботинок.

И настежь дверь…

Он гладил, целовал, баловал.

* * *

От его звонков по утрам, казалось, солнце становилось ярче и яснее небо. Даже серые тучи уходили, забирая свой мрак с собой. Мир стал другим для меня. Я чувствовала себя живой, радостной, счастливой. Если это любовь, если от ее появления в жизни человек оживает от спячки и тело пробуждается. Разве можно это променять на что-то другое. Однажды в одном фильме я услышала фразу: «Люби любовь, но не мужчин!» Да, мы любим себя в состоянии влюбленности. Партнер лишь дает нам раскрыть в себе это чувство.