Дайкен Рэйчел Ван - Кодекс сводника

– Что ты со мной делаешь? – застонала Блейк.

– Все, что могу, не выматывая себя до изнеможения и не рискуя попасть за решетку. Согласна? – Я переместился к другому соску. – Потому что я бы хотел продолжить приватную беседу вот здесь, – я лизнул ее в ложбинку между грудью. – С разговорами все?

Она замолчала.

Только стонала.

Ласкать Блейк… Это было словно прыгнуть в огонь и вдруг осознать, что вместо того, чтобы сжечь тебя дотла, это пламя разжигает в тебе потребность, которую невозможно удовлетворить, как бы сильно ты ни старался. За каждым поцелуем обязательно должен следовать еще один, а вкус ее кожи – умопомрачительное сочетание соли и меда – все больше и больше превращал меня в хищного зверя. Я никогда не испытывал ничего подобного, такого ненасытного желания покрыть поцелуями каждый сантиметр ее тела.

Блейк потянулась ко мне, но я отвел ее руки, удерживая их у нее над головой.

– Я еще не закончил.

– Но я уже! – она извивалась всем телом.

– Уже близко?

– Да!

Одной рукой я продолжал сжимать ее запястья, а другая рука нашла то местечко, где ее так ждали.

– Иэн!

Усмехнувшись, я встал на колени и, повернув девушку к себе спиной, медленно опустил на себя.

– Ах! – всхлипнула Блейк, когда мы слились наконец в единое целое.

Она запрокинула голову мне на плечо, а я дразнил губами ее шею в такт движениям наших тел, и каждое сближение скреплял поцелуем.

Блейк крепко схватила меня за предплечья, откинувшись мне на грудь, и закрыла глаза. Я довел и ее, и себя почти до самого предела и остановился.

Она распахнула веки.

– Иэн, я не собираюсь умолять тебя.

– А я не хочу, чтобы девушка, которую я люблю, кончала в моих руках с закрытыми глазами.

Глаза Блейк оставались открытыми, когда я резко и глубоко вошел в нее и зарычал, когда почувствовал, как она сжимается вокруг меня, а потом разнеженно припадает к моей груди. А я прослеживал ладонями линии ее тела, наслаждаясь ощущением ее нежной бархатной кожи.

– Ты любишь меня, – прошептала Блейк.

– Люблю.

– Скажи мне, – голос ее охрип, – это сундучок тебя зацепил? Или шлепанцы?

– И то и другое, – я рассмеялся. – Разумеется, и то и другое.

Заскочив на кухню за едой и утащив с собой столько, сколько можно было унести, мы все-таки добрались до кровати.

В моей комнате преобладали черные и серые тона – мужской интерьер, но не настолько строгий, чтобы девушка чувствовала бы в нем себя неуютно. Впрочем, до появления Блейк я никогда не приводил сюда девушек.

На огромном экране плоского телевизора, установленного прямо напротив кровати, мелькали яркие картинки канала ESPN[37]. Экран отбрасывал разноцветные блики на покрывало, и вся комната напоминала калейдоскоп. Блейк сразу устремилась к кровати, устроившись на самой середине. Световые пятна вспыхнули на ее лице, и она сама стала частью шоу. У меня пересохло во рту – она здесь, со мной. Все мои мечты стали реальностью.

Но был ли я готов к этому?

– На кровати появились декоративные подушки, – заявила Блейк, открывая упаковку крекеров.

Конечно, я был готов!

– Ты только сейчас это заметила? – Я сгреб их и сбросил с кровати. Четыре приземлились на черное кожаное кресло, остальные разлетелись по полу у шкафа.

– Я заметила раньше. – Блейк захрустела крекерами. – Но только сейчас об этом сказала. Это сделал ты или Гэбс?

– Конечно я, сладкие щечки. – Я подмигнул ей и вытащил из пачки крекер. – Разве я не выгляжу как профессиональный дизайнер?

Девушка внимательно посмотрела на меня и нахмурила брови.

– Может, и выглядишь, но зачем они тебе, если ты никогда не приводил сюда девушек? Такие подушки нужны, чтобы кровать казалась уютной и манящей.

– Ого, ты словно мысли мои читаешь, – пробормотал я. – Они делают интерьер менее враждебным, это ты хотела сказать?

– Именно! – Блейк хлопнула руками по покрывалу. – «Эй, привет, это не развлечение на одну ночь. Смотри, у меня есть такие милые подушки». Нужны ли такие подушки для разового перепиха?

– Разумеется, нет, – покачал головой я. – И меня пугает, что ты так на этом зациклилась. Готова поработать?

– Объезжать тебя – это не работа. Извини.

– Черт побери!

Я выхватил у нее из рук еще один крекер. Блейк метнула в меня испепеляющий взгляд и сунула всю пачку мне в лицо.

– Прекрати таскать у меня крекеры. Бери из коробки, как делают все нормальные люди, или я больше не дам тебе трогать свои сиськи.

– Грудь. Так она называется. Сиськами ее называют разве что в средней школе, когда еще от одного только этого слова у подростков может появиться эрекция. Что бывает весьма неловко, когда толкаешь перед всем классом речь о своей любимой бабушке.

Выражение ее шокированного лица было бесподобным.

– Пожалуйста, скажи, что это случилось не с тобой.

– Можешь спросить у Лекса. Только, пожалуйста, сделай это, когда меня не будет в комнате. Не хочу, чтобы мне снова врезали.

Блейк расхохоталась и протянула мне свой крекер, который только что жевала.

– Ладно, за такую классную историю можешь и дальше таскать у меня крекеры.

– Моя девочка.

Я отправил крекер в рот и потянулся к бутылке вина, которую мы тоже притащили с собой.

– Нет, серьезно, хочешь у нас работать?

– Ииээн…

– Прекрати… Черт, это Гэби научила тебя, что, если тянуть мое имя как можно дольше, я почувствую себя виноватым, еще ни о чем не попросив.

– Так это просьба?

– Не совсем. Это скорее похоже на совместный проект. Тебе это интересно? – Я поднял бутылку. – Я налью тебе полный бокал.

Блейк засомневалась, но потом все-таки протянула руку.

– Наливай.

Я наполнил бокал почти до краев и передал ей.

– Так вот, я тут подумал…

– Это потрясающе, Иэн, продолжай. И что за умные мысли родились у тебя здесь?

Она указала на мой член.

– Очень смешно, – я закатил глаза. – Теперь ты знакома с ним ближе и больше не стесняешься смотреть на него при посторонних? Это хорошая новость. Потом мы к ней вернемся. – Я налил себе вина и облокотился на спинку кровати. – Я больше не могу продолжать работать так, как раньше. Теперь, когда у меня есть девушка и нормальные отношения, если вдруг выяснится, что я встречаюсь с тобой, Wingmen Inc просто не сможет существовать. Поэтому нужен другой план.

– Хм-м.

Блейк медленно пригубила вино и задумалась.

– Ничто тебе не мешает давать девушкам советы и следить за тем, как они переходят от одной стадии к другой, – проговорила она, делая еще глоток. – В большинстве случаев этого будет вполне достаточно. Ты просто будешь их тренером в жизни. Я называла тебя тренером в любви, вот ты им и стал.

– Ага, – размышлял я. – А Лекс может взять на себя более тяжелые случаи, раз уж он свободен от всяких обязательств и, скорее всего, умрет в одиночестве.

– Уверен, он оценит твой оптимизм насчет его будущего.

– В прошлый раз он со мной согласился. Поверь мне, он воспринял эту идею с такой пугающей радостью, с какой парни в пубертатном возрасте открывают для себя «Спасателей Малибу».

– Тогда, он, наверно, не будет возражать.

Блейк повернулась к телевизору, и брови ее сошлись на переносице. Потом она подалась вперед, вглядываясь в то, что происходило сейчас на экране.

– Эм-м, Иэн? Неужели до сих пор показывают повторы твоих игр?

– Что? С чего ты взяла?

Я повернулся в ту же сторону. Там гнали записи матчей прошлого сезона с самыми перспективными новичками.

Я видел эти кадры уже тысячу раз. И каждый раз мне было больно.

Но не сейчас.

Обычно я выключал телевизор, собирался на тренировку, напивался, стараясь как-то отвлечься, но сегодня, когда в моей постели сидела Блейк и ела крекеры, воспоминания уже не казались такими болезненными. Боль ушла, и пустота заполнилась. У меня была она, моя девушка.

Я крепко сжал ее руку и прибавил звук.

– Вау. – Блейк с восхищением смотрела на экран. – Ты был великолепен!

– Я был скорее защитником, чем квотербеком, – сказал я, и в груди у меня защемило, когда я увидел, как зачарованно она следит за игрой.

Вдруг раздался голос диктора. Он комментировал, что происходит на поле, и рассказывал, кто в какую команду попал и под каким номером. И снова прозвучало мое имя.

– Иэн Хантер, был номинирован на Кубок Хайсмана, – Блейк крепче стиснула мою руку. – Один из самых талантливых молодых футболистов, увы, успел сыграть только два матча в сезоне до того печального инцидента, положившего конец его спортивной карьере. Но уверен, что десять миллионов долларов страховки все же скрасили его разочарование. – В голосе комментатора слышалась улыбка.

Блейк открыла рот. Она была в шоке.

– Ты, засранец! – Она повернулась ко мне, едва не расплескав вино. – Ты получил десять миллионов долларов и еще берешь двести долларов в день!

– В свою защиту, – засмеялся я, – могу сказать, что, если бы я брал слишком мало, получалось бы, что я обесцениваю собственные услуги. И мы не обналичили ни один из твоих чеков. Но если тебя это злит, можем пересмотреть ставки в Wingmen Inc.

– Ты правда так думаешь? – Она взмахнула руками. – Я не хотела сказать, что ты должен заниматься благотворительностью. Но тебе, оказывается, не нужны эти деньги.

– Даже без этой страховки у меня все равно не было финансовых проблем, – медленно и осторожно начал я, понимая, что мы зашли на довольно опасную территорию.

– Понятно, твои родители?..

– Да, они оставили мне этот дом. И еще несколько.

Я пожал плечами, потому что еще не был готов рассказывать ей о своем состоянии. Да и вообще, разве в этом дело? Это всего лишь деньги. Они не давали мне ничего, кроме пустоты в душе.

Только футбол делал меня кем-то стоящим.

Но Блейк давала мне гораздо больше.

Ее губы изогнулись в смущенной улыбке.

– Извини, что выступила не по делу.

Я не сразу понял, что почувствовал, услышав эти слова. Больше всего это было похоже на облегчение. Вряд ли я когда-либо признаюсь Лексу в том, что анализирую свои чувства и ощущения, как это делают девушки.

Блейк подмигнула мне и показала на красный винный подтек на белом покрывале.

– Извини, что испортила тебе белье.

– Ничего, ты это отработаешь. – Я снова был собой, поэтому самодовольно улыбнулся. – Это будет тяжелая работа. И делать ее придется в спальне. Тебе это интересно?

– Это надолго? – Она прищурилась.

– Навсегда.

– Хм, тогда мне лучше начать прямо сейчас.

– Прекрасно. – И отставив бокал с вином, я прошептал: – На колени, сладкие щечки.

Я наблюдал за ними.

О чем они даже не догадывались.

Ситуация, конечно, неприличная. Но мне было насрать. Мне и трезвому-то по фигу.

А сейчас я был в стельку пьяный. А они…

Целовались, обнимались, держались за руки. И мне больше всего на свете хотелось разбить пивную бутылку о голову Иэна, хорошенько его встряхнуть и заорать:

– Какого черта ты рушишь такую идеальную жизнь!

Даже после аварии у него было все, что только можно пожелать: женщины, секс, еще женщины… Кстати, я уже упоминал секс? Потому что секса у него было более чем достаточно.

А что теперь? Он от всего этого отказался. Он все это променял. На что? На чей-то зад? Он же мог поиметь любую классную телку на кампусе.

– Что за лузер, – бесился я, отметая смутные подозрения о том, что упускаю что-то сам, хотя у меня все складывалось просто блестяще.

Девушка-бармен наклонилась ко мне и протянула еще бутылку пива. Ее торчащие сиськи чуть не вываливались из огромного декольте.

– Что, Лекс, бурная ночка?

– А какая разница, – хмыкнул я, – когда ты знаешь, что скоро сделаешь ее еще более бурной?

Она усмехнулась.

– Ну ты и нахал!

– На себя посмотри, – ответил я. – Две минуты, а уже заговорила на мою любимую тему.

Девушка подняла брови.

– Ты великолепен, даже когда пьяный вздрызг.

– Детка… – я поднялся и, опираясь на барную стойку, наклонился и скользнул губами по ее ушку. – Просто я лучший.

– Да-а, – закивала она. – У меня через пять минут перерыв.

– Ну разумеется!

У них перерыв всегда через пять минут, словно это происходит с ними впервые. Я уже привык к тому, что девицы во время секса клянутся в этом чаще, чем выкрикивают мое имя. Интересно, почему им так нравится перепих в подсобке дешевого бара?

Меня хлопнули по спине, и на соседний стул приземлился Иэн, за ним шла Блейк.

– Итак… – начал Иэн, поглядывая то на меня, то на Блейк. – У меня есть идея.

– Я уже пьян. Давай завтра разберемся с тобой и твоей идеей. – Я показал взглядом на сексапильную барменшу. – А через пять минут у меня будет секс.