— Только без обид, Дарли, — весело, чуть фиглярствуя, заявил Уилл, — но любой, кто бы тут ни был, он все равно лучше Графтона.

Маркиз рассмеялся:

— Я не слишком уверен, что это комплимент, но сочту его таковым.

— Именно так это и подразумевалось. — Хотя он и знал о любвеобильности Дарли, ему также было известно, что все женщины из прошлого маркиза потом оставались его друзьями.

— У нас есть и еще одна небольшая новость, — заметил Дарли. — Твоя сестра находит ее кошмарной. А я нет. Но ты должен знать, что недавно дошло до нас из Лондона. Мы узнали из статьи в «Таймс», на которую обратил мое внимание генерал Элиот, что лорд Графтон начал бракоразводный процесс против твоей сестры. Прости меня. — Быстро вскочив с кресла, он подошел к Элспет, которая задрожала всем телом, вытащил ее из кресла, сел на ее место и усадил к себе на колени. — Все будет в полном порядке, — зашептал он, нежно сжимая ее в своих объятиях. Подняв голову, он встретился взглядом с ее братом: — Скажи ей, что все это может быть улажено. Она так испугана.

— Ты избавишься от Графтона. Прежде всего, я не должен был позволить тебе выходить замуж за графа. — В полной растерянности Уилл запустил пятерню в свои золотистые волосы, абсолютно такие же, как у Элспет. — Это было эгоистично с моей стороны, и это чистая правда. Она всегда заботилась обо всех после смерти матушки, — пояснил он. — Я не должен был позволять ей делать это, когда повзрослел достаточно, чтобы помогать ей. Я стольким обязан тебе в жизни, сестричка, и теперь моим долгом и честью будет заботиться о тебе.

Но Дарли не был склонен позволить ее брату взять на себя эту роль. Впрочем, он не собирался начинать спор сейчас. У них вполне достаточно времени, чтобы определиться, кто о ком будет заботиться, когда они доберутся до Англии.

— Я уверен, твоя сестра сможет получить от Графтона свою долю состояния после развода, — сказал он. — Что же касается самого судебного процесса, я уже отправил письмо отцу. Он займется процедурными вопросами. Элспет отнюдь не уверена, что ей хочется возвращаться в Англию.

— Ты не хочешь? — Уилл весь сжался. — Значит, я снова окажусь эгоистом. Если ты не хочешь возвращаться, — он с трудом сглотнул, — я останусь здесь с тобой.

Элспет впервые за вечер улыбнулась, предложение брата было явно вымученным. Она вспомнила, как в детстве Уилл старался быть пай-мальчиком и делился с ней мятными лепешками.

— Если тебе хочется вернуться, Уилл, пожалуйста, возвращайся, я и сама еще не уверена, что захочу остаться, мои чувства сейчас в полном расстройстве.

Уилл явно почувствовал облегчение, но тактично старался не показывать его.

— А почему бы нам, не переждать здесь некоторое время? — предложил он. — На нас ведь ничто не давит, верно?

— В общем-то нет, — ответил Дарли. — Я поддерживаю твое предложение.

Нам не стоит принимать поспешных решений. Ну, как, сейчас уже лучше? — Он склонил голову и встретился взглядом с Элспет. — Мы все договорились — спешить не будем.

— Спасибо. — Она улыбнулась, почувствовав себя гораздо лучше, поскольку главное препятствие было преодолено и согласие Уилла получено. В то же время совет не спешить с принятием окончательного решения идеально соответствовал ее неопределенному состоянию души.

И так прошло больше недели, их небольшая компания продолжала наслаждаться отдыхом. Генерал дважды приезжал к ним отужинать, всем сердцем одобрив их план продлить свое пребывание в Гибралтаре. Они частенько плавали на яхте Дарли, обследуя местное побережье, бросая якорь вдали от берега, чтобы поплавать в лазурном море, устраивали пикники на палубе, возвращаясь, каждый вечер все более загорелыми и счастливыми, радуясь беспечной жизни.

Пока однажды, проснувшись утром, Элспет не почувствовала дурноту.

— Я, наверное, съела что-то не то, — сказала она, сидя в постели и пытаясь удержать подступившую к горлу горечь.

— Может, это кальмары, которые были на ужин? — предположил Дарли, но тут же замолк при виде зеленоватого оттенка, появившегося на ее лице. — Я вызову врача, — бросил он, — просто для спокойствия.

Он уже потянулся, было за колокольчиком, чтобы позвать слугу, когда она издала придушенный крик, выскочила из постели и бросилась к ночному горшку.

Вытерев ее лицо влажным полотенцем, Дарли помог ей вернуться в постель.

— Нам нужен доктор. И не спорь, пожалуйста, — сердито заявил он, оборвав ее протесты. Ему уже приходилось видеть тяжкие последствия отравления, а в такую жару именно это могло стать самой вероятной причиной ее болезни.

— Но сначала чашечку чаю, пожалуйста, — прошептала Элспет. — И с сахаром.

— Я позову служанку. — Он не собирался оставлять ее одну, хотя то, что ей полегчало, его чуть приободрило. — Может, к чаю подать тост или печенья?

Она поморщилась.

— Ладно, только чай.

— Мне гораздо лучше, — прошептала она, когда, вызвав служанку, он пристроился рядышком на краю постели. — Может, потом я съем и кусочек тоста с ветчиной, ну совсем маленький, и одну из тех сочных груш, что нам подавали вчера.

Он почувствовал, как волна облегчения прокатилась по всему его телу, и в этот момент просветления он вдруг понял, что не может и дальше обманывать себя. Это было совсем не похоже на все его прежние связи. Неожиданный приступ болезни Элспет страшно напугал его. Самые разные сценарии несчастья пронеслись у него в голове, стоило только подумать, что он мог потерять ее. Люди умирают от гораздо менее серьезных вещей — от воспаления легких, подхваченного после прогулки под дождем, от заражения, смертельной инфекции в результате небольшой царапины, пореза, от дизентерии из-за грязной воды.

— Сегодня мы останемся дома, — сказал он. — Тебе нужен покой. А я буду первым пробовать твою еду, так, на всякий случай. У меня железный желудок. — После многих лет попоек и оргий, в которых он всегда бывал последним, кто еще держался на ногах, Дарли знал, о чем говорил.

Еда была признана безопасной, оба они сытно позавтракали, и к тому времени, когда появился вызванный доктор, Элспет пребывала в прекрасном расположении духа.

Ему изложили симптомы болезни Элспет.

Доктор кивнул, пощупал пульс, выслушал ее сердце и почтительно заявил:

— Если леди позволит, и милорд не будет против, я приступлю к небольшому осмотру. Дарли взглянул на Элспет, она на него.

— Я думаю, это необходимо, дорогая. — Очень хорошо. — Доктор приехал из самого города, то была отнюдь не увеселительная прогулка.

Маркиз оставался в комнате, пока доктор осматривал Элспет, не склонный оставлять ее наедине с другим мужчиной даже преклонного возраста. Ревность и чувство собственника оказались новыми для него ощущениями.

Осмотр был недолгим, хотя и носил несколько интимный характер. Когда доктор, закончив осмотр и помыв руки, вернулся к молодой паре, те сидели на постели рядышком, держась за руки.

— Примите, пожалуйста, мои поздравления, — с улыбкой заявил он. — У миледи будет ребенок, а сама она абсолютно здорова.

Элспет почувствовала, как завтрак поднялся к самому горлу.

Дарли усмехнулся.

И, не успев произнести ни слова, Элспет бросилась к ночному горшку.


Глава 36


Герцог Уэстерлендс слышал о бракоразводном процессе Графтона. Кто в Лондоне не слышал об этом? Но он не слышал ничего от собственного сына, пока «Энтерпрайз» не встал у причала в порту, и письмо Дарли не было доставлено прямо к дверям его дома.

Поделившись новостью с герцогиней, он послал за своим юристом.

— Джулиус не пишет, собираются ли они вернуться домой, — заметила его супруга, как и ее сын, абсолютно не обеспокоенная скандалом, связанным с разводом.

— Подозреваю, что это зависит главным образом от Элспет.

Герцогиня улыбнулась:

— Очень милая мысль. А нам придется быстренько оформить ее развод с лордом Графтоном. Ты поговоришь с королем?

— Поговорю. Он мне обязан за пару услуг, а уж премьер-министр исполнит волю короля. Питт может спокойно в ускоренном порядке протащить этот иск через парламент.

— Питт просто обязан исполнить указание короля. Он весьма разбогател благодаря королевским милостям. — Герцогиня сложила руки на коленях и одарила супруга ободряющей улыбкой. — Похоже, наша дорогая Элспет скоро освободится от этого гнусного Графтона. — Она вдруг выпрямилась в кресле. — А как насчет публичных показаний?

— Не волнуйся о публичных показаниях. — В полузакрытых глазах герцога появился хищный блеск. — Их просто не будет.

— А как насчет стремления Графтона отомстить и подать судебный иск против Джулиуса? Там его тоже могут остановить?

— Естественно, — мягко ответил герцог. — Тем или иным образом, но Графтона заставят умолкнуть. Крайтон поможет мне с юридическими закавыками, но если это не получится, я сам управлюсь с графом.

Герцогиня вновь расслабленно откинулась на спинку кресла, черты ее лица разгладились.

— Я знала, что смогу рассчитывать на тебя — впрочем, как и всегда. Жаль, конечно, что придется возиться с этим мерзким разводом. Но зато, — продолжила она радостно, — то, что наш сын, наконец, всерьез влюбился, уже само по себе восхитительно.

— А я не уверен, что готов поставить хоть гинею на то, что Джулиус действительно влюблен, — с ехидством заметил герцог.

— Конечно же, по уши влюблен. Все указывает на это. Ты должен сам признать, ведь прежде ради женщины он ни когда не менял свой образ жизни, не покидал страны, а сейчас он плывет аж в Танжер.

— Скорее всего, ты права, — согласился муж, давно привыкший не спорить с женой, когда речь шла о делах сердечных. У нее был особый нюх на любовные связи. — А нет ли у тебя какого-нибудь ощущения, предчувствия насчет того, когда мы снова увидим нашего сына? — посмеиваясь, допытывался он.

— Ты можешь, конечно, смеяться надо мной, если тебе так хочется, но попомни мои слова, Джулиус очень скоро вернется со своей дорогой Элспет. Кстати, хорошо, что ты напомнил мне, — оживилась она, — мне надо посоветоваться с Бетси насчет женитьбы нашего дорогого Джулиуса.

Герцог хмыкнул:

— Пожалуй, лучше сначала заняться разводом нашей леди.

— Надеюсь, это ты возьмешь на себя — и, пожалуйста, не слишком затягивай с этим делом. Я тут подумала, что было бы просто прелестно отпраздновать свадьбу до конца лета, пока еще так много цветов… ты же знаешь, наши чудесные лилии особенно прекрасны в это время.

Герцог рассмеялся:

— Я непременно попрошу короля поторопиться, потому что моя жена обеспокоена быстротечностью поры летнего цветения.

— Да говори ему, что тебе вздумается, — отмахнулась она. — Лишь бы только он позаботился, чтобы Питт как можно скорее занялся этим разводом. А сейчас, прости меня, — она встала, шурша зеленовато-голубым шелком, — у меня еще масса дел.

Она повернулась к двери с улыбкой, напомнившей ему ту, первую улыбку, что он увидел за оградой на лужайке, — именно ту, которая раз и навсегда мгновенно оборвала его холостяцкое существование.

— Да, еще одна вещь. Будь так любезен, когда будешь говорить с королем, пригласи его с королевой к нам на чай по случаю возвращения домой Джулиуса и Элспет.

— На чай?

— Нуда, который мне придется организовать и провести. — Она чуть нахмурилась. — Какая жалость, что мы не знаем точно, когда они вернутся с Гибралтара. — На лице вновь появилась улыбка. — Ничего страшного. Скажи королю, что мы тут же сообщим ему дату.

— Значит, палим изо всех пушек, верно? Публичное действо с участием короля и королевы?

Герцогиня вскинула брови:

— Он же наш сын, дорогой.

— Ну конечно. — Герцог улыбнулся. — Я позабочусь, чтобы их величества посетили нас.

Вскоре прибыл их юрист и подробно объяснил процесс прохождения иска о разводе. Сначала имеет место его рассмотрение комиссией палаты лордов, затем основной груз разбирательства переходит к лордам-законодателям. Обычно второе чтение иска принимало форму полновесного суда с личным представлением свидетелей и перекрестным допросом свидетелей и истца. И если иск о разводе переживал комитет лордов и третье чтение, он переходил в палату общин, где его разбирала избранная комиссия по иску о разводе, состоящая из девяти членов. Большая часть их были непрофессионалами, но все нынешние или бывшие юристы короны также входили в комиссию. После принятия иска палатой общин он возвращается в палату лордов, в редких случаях с отдельными поправками, и в должном порядке становится законом.

— И почти наверняка лорд Дарли и леди Графтон будут вызваны в парламент для дачи показаний.

— Нет, — твердо заявил герцог, двадцать поколений дворян Д'Абернонов служили надежной основой и оправданием для его уверенности. — Это абсолютно неприемлемо. Ни леди Графтон, ни мой сын не будут давать показания. Их сейчас здесь нет. Вполне возможно, что они даже не успеют вернуться в Англию вовремя. Значит, так. — Он сцепил свои длинные худые руки на письменном столе и нагнулся вперед, словно сверля своими темными глазами. — Вот что мне требуется от вас. Соберите команду любых, на ваше усмотрение, юристов и адвокатов, столько, сколько понадобится, чтобы уладить это дело. Мне нужно все знать о намерениях и планах Графтона до конца недели. Уверен, что у вас есть доступ и подходы к людям, которые могут раздобыть эту информацию. Тем временем я нанесу визит королю и попрошу его помощи и содействия, чтобы провести этот иск через парламент. Я бы предпочел быстрое голосование и прохождение без излишнего шума и фанфар. Я не слишком наивен и не жду, что все пройдет гладко, без применения необходимых рычагов давления на тех, кто может противиться моим пожеланиям. Графтон может оказаться не единственным нашим противником. Все ясно?