— Минетт — сестра Оюмы… и моя единокровная сестра.

На лице Мелодии проступила мертвенная бледность, и, когда она почувствовала, как крепко Джеффри держит ее руку, она так крепко сжала ее, словно шла ко дну.

— У семьи Роже были свои… тайны, — сказала Анжела, — но все же это была относительно счастливая семья до того момента, как в нее вошел Филипп де ля Эглиз. Мы с Клотильдой обе любили его. Он отказался от любви к моей кузине и от ее ребенка, плода этой любви… — Ее безжизненные глаза несколько мгновений в упор смотрели прямо в лицо Мелодии, но она скорчила болезненную гримасу. — Наш сын родился мертвым… и тогда он овладел Минетт. Но она… привела ко мне Жана-Филиппа. — Она, на мгновение закрыв глаза, прошептала: — Он был вылитый отец. Я не знала, что и он, и Мелодия были детьми моего мужа, пока мне об этом не сообщила Мими… когда я об этом рассказала Жану-Филиппу, он тут же уехал из "Колдовства".

— Мамзель Клотильда умела хранить секрет, — вставила Мими. — Ради будущего своего ребенка.

Анжела в упор посмотрела на Чарлза.

— Я застрелила Жана-Филиппа потому, что не могла допустить, чтобы грехи его отца разрушили бы и жизнь Мелодии.

Джеффри было не по себе, но он старался не обращать на это внимания. Но даже в таком состоянии он не мог не прийти в ужас от мысли, что же в эту минуту испытывала Мелодия, — как бедняжка страдала. Он заметил, как побледнел его отец. Требовалось трезво поразмыслить. Джеффри пытался унять бушующие внутри него чувства: жалость к Жану-Филиппу и мадам Анжеле, щемящую тоску по обреченной на неудачу любви Мелодии к своему брату, собственные страдания из-за невозвратной утраты.

Хриплым голосом он заговорил:

— Вы застрелили его, мадам, самообороняясь. Ведь у него в руках был револьвер, так?

Отец бросил на него благодарный взгляд. Это его ободрило. В конце концов, он готовился стать адвокатом, а сейчас мадам Анжела очень нуждалась в его помощи.

— Мне кажется, отец, нужно послать нарочного в Новый Орлеан, чтобы вызвать представителей власти, и сделать это сразу после того, как мы убедимся, что бандиты покинули наш район. Тем временем, мне хотелось услышать от каждого из вас то, что каждый из вас сегодня видел и слышал, да поточнее.

Первым он допросил Оюму, и этот добродушный парень рассказал ему, как он, заслышав, как к дому подъезжали бандиты, выскользнул из своей комнаты в кухонной пристройке и помчался за помощью в невольничий квартал.

— Я понял, что они явились сюда за рождественскими деньгами.

— Известно ли тебе, что среди них был Жан-Филипп? — спросил Джеффри.

— Полагаю, что да, месье. Кому же еще было известно местонахождение денег, как не Жану-Филиппу. Это не люди с ручья. Они говорили так, как говорят в мексиканских прериях по ту сторону границы.

Оюма разбудил Мими и отца Батиста, и они, перебегая от двери одной хижины к другой, поднимали рабов, а потом послали одного молодого рабочего через поля в Беллемонт за подмогой. После этого они разработали план, как убрать часового, охранявшего лошадей, и угнать их.

Джеффри больше не задавал вопросов Оюме и повернулся к Мелодии:

— Что разбудило вас, Мелодия?

Для нее этот беспристрастный голос Джеффри стал еще одним тягостным испытанием. Она сбивчиво рассказала ему о том, как услыхала цокот копыт лошадей бандитов, как она услышала голос Жана-Филиппа, рассказала ему о том, как она оказалась рядом с Анжелой на верхней площадке лестницы.

— Он сказал, что приехал, чтобы забрать меня. У него в руке был револьвер. Увидев меня, он побежал вверх по лестнице. Это произошло тогда, когда… когда…

—…Мадам выстрелила? — завершил Джеффри за нее фразу.

Вся дрожа, Мелодия кивнула.

Джеффри посмотрел на отца.

— Полиции здесь не к чему придраться, так как речь идет лишь о самообороне. Я в этом уверен. Больше им знать ничего не нужно. — Он посмотрел на Оюму. — Намерен ли ты открыто рассказать полиции о родственных связях с мадам Анжелой?

— Неужели вы считаете, что они могут оставаться тайной для креольского населения Нового Орлеана? — цинично и с утомленным видом ответила за него Анжела. — Это — один из тех секретов полишинеля, который мы никогда не обсуждаем. Но Жан-Филипп — это совсем другое дело.

— Мадам права, — медленно сказал Оюма. — Мы сидим на пороховой бочке, месье. Это опасно не только для мадам и ее близкого окружения, но и для нас.

Мими с гордостью посмотрела на своего сына, который был таким красивым, таким преданным своей сводной сестре, но острая боль в сердце от того, что его здесь так недооценивали, стала особенно непереносимой в эту ночь, когда она потеряла своего красавчика внука. Она, выпрямившись, резко бросила:

— Мы, конечно, хотим защитить мадам и мадемуазель, но мы также желаем обрести свою свободу, Оюма и я.

— Ах; Мими! — Чарлзу показалось, что Анжела впервые с той минуты, когда он с сыном вошли в дом, ожила. — Чем я могу вознаградить тебя за все то, что ты постоянно делала для меня. Ты была для меня, как мать, ты и бранила меня, и утешала меня! — Впервые за вечер у нее из глаз полились слезы. Конечно, ты получишь свободу! Я давно об этом думала, предоставить в один прекрасный день тебе и Оюме свободу, но я эгоистично удерживала вас при себе, так как очень нуждалась в вас обоих. Как бы вы ни поступили, я уеду из "Колдовства" в любом случае, я не смогла бы жить здесь после… Ни ты, ни Оюма не можете защитить нас от того, что я совершила, — ни вы, ни Джеффри, ни Чарлз. Мне нужно во всем покаяться. Разве смогу я обрести душевный покой без покаяния?

После продолжительного молчания Чарлз сказал:

— Вы лишили жизни любимого вами человека, и смею вас заверить, что понимаю, что вы в данный момент испытываете. Но вы должны очень тщательно обдумать, что вы будете говорить в течение нескольких ближайших часов, так как это может повлиять на судьбу Мелодии и на судьбы многих других. По моему мнению, по отношению к Мелодии был совершен грех, как и по отношению вас, моя дорогая. Мне совсем не хочется видеть вас у позорного столба после пережитой вами этой страшной трагедии. Само собой разумеется, вы можете исповедоваться перед своим духовным наставником, но, прошу вас, пусть сейчас решает Джеффри, что он сообщит представителям власти, когда они будут здесь, а что утаит.

— Вас никто не просит лгать, — вмешался Джеффри, — но если вы им расскажете, что здесь произошло точно так, как рассказали мне и не более того, то это пойдет на пользу как вам, мадам, так и мадемуазель.

— Ну а если они спросят меня, почему он внезапно покинул "Колдовство"? — спросила его Анжела.

— Он хотел жениться на Мелодии, — устало сказал Джеффри, — а, насколько известно, они являются единокровными братом и сестрой.

Ровный, жесткий тон его голоса показался Мелодии отречением от нее, и она больше не могла этого выносить. Да, она теперь потеряла их обоих — и Джеффри, и Жана-Филиппа, и больше не видела смысла в своей жизни.

— Не могли бы вы меня извинить? Я хочу снова лечь в постель.

— Я провожу вас наверх, — предложила свои услуги Мими.

— Проводите тоже и мадам, — сказал Чарлз. — А мы с Джеффри останемся здесь, так, на всякий случай.

Когда женщины вышли, Оюма сказал:

— Я попрошу приготовить для вас комнаты. Нельзя же всю ночь не спать. Я выставлю часовых возле конюшни, парадного и черного входов в дом.

— Пойди немного поспи, отец, — сказал Джеффри. — Я могу тоже пободрствовать. Все равно мне в эту ночь не заснуть.

Некоторое время спустя Чарлз прошел через верхний холл в свою комнату, решив перед сном зайти к Анжеле. Она не спала и лежала на кровати с открытыми глазами.

— Это ты, Чарлз? — спросила она.

Сев к ней на кровать, он взял ее за руку.

— Если ты не хочешь быть сегодня ночью одна, то я могу остаться.

Она слабо пожала его руку и прошептала:

— Да, обними меня.

Он проскользнул к ней в постель, и она тут же, словно уставший ребенок, обняла его. Они не спали, а он так и не выпускал ее из своих объятий до самого утра. Для него это была беспокойная ночь, но он заботился только о ее удобстве, и он ощутил большую радость, когда она наконец заснула у него на груди. Она вскоре проснулась. Он нежно ее поцеловал.

— Ах, Чарлз, — вздохнула она, — если бы я тебя встретила первого!..

— Не думай о прошлом, думай только о будущем. Мне бы хотелось просыпаться вот так с тобой в объятиях каждое утро до конца жизни.

Она быстро отодвинулась от него.

— Ты просто меня жалеешь, Чарлз?!

— Вовсе нет. Мне кажется, что теперь я понял, почему ты отказалась выйти за меня. Мне кажется, что ты до сих пор меня любишь. Подумай о браке со мной, Анжела.

— Попробую, но только после того, как все это кончится… — В ее голосе чувствовалась неуверенность, но ему приходилось довольствоваться и этим.


Бандиты так и не вернулись. Поздним утром приехали представители власти и до своего отъезда уладили несколько дел. Мадам маркиза была обвинена в убийстве своего сына-бандита при самообороне. Ее отвезли в Новый Орлеан, где посадили под домашний арест до слушания ее дела в суде. Тело Жана-Филиппа было доставлено в Новый Орлеан, где оно было положено в свинцовый гроб. В нем ему предстояло находиться до сооружения мраморной усыпальницы на месте, выделенном ему для погребения, так как в этой болотистой местности вырытые в земле могилы мгновенно заполнялись водой.

Этьен увез Мелодию с собой в Новый Орлеан, где устроил ее в семье своих друзей, дочери которых учились вместе с ней в монастырской школе. Они обе теперь вышли замуж и имели свои семьи. Мелодии редко удавалось поговорить с Джеффри, который по утрам был занят на допросах в полиции, и она была от этого в отчаянии. Ей казалось правильным, что она обратилась к нему, когда случилась беда, — это было так естественно.

В тот момент, когда она переживала глубокий душевный кризис, когда, казалось, весь мир раскололся на части, она постепенно узнавала, как много значили для нее его глубокая, безграничная любовь к ней, осознавала, как сильно она зависела от него. Она отбросила его в тот безумный час, когда ответила взаимностью Жану-Филиппу, который обучил ее восторгам собственной страсти. Теперь она, пусть и поздно, но поняла, какую сильную и прочную любовь она испытывала к Джеффри, как высоко она его ценила.

Единственное утешение в этот памятный сочельник доставил ей дедушка. Когда они ехали с ним в коляске в Новый Орлеан, он сказал:

— Все это объясняет троицу, не так ли? Я всегда раздумывал над этим своеобразным союзом троих. Теперь я все понимаю.

— Что же именно, дедушка? Лично я ничего не понимаю.

Он положил свою руку с проступившими синими венами на ее.

— Никогда не забывай, что Жан-Филипп любил тебя, и не держи на него зла. Между вами существовала естественная близость, которую вы никогда бы неверно не истолковали, если бы знали о своих родственных отношениях. — Он вздохнул. — Да, на всех нас лежит доля вины.


Слушание дела было назначено на один из дней после рождественских праздников. В знак уважения к ним Этьену и Мелодии было разрешено нанести Анжеле короткий визит. Она пользовалась статусом гостя мэра города и жила у него в доме, который ей было запрещено покидать до вынесения судебного приговора по ее делу. Когда десять дней спустя началось слушание, зал заседания суда в здании городской управы был битком набит любопытными, которым не терпелось увидеть маркизу, застрелившую своего сына. Кроме тягостного испытания от направленных на нее сотен жадных до сенсаций глаз, из-за раздающегося вокруг многозначительного шепота слушание дела прошло сносно. Маркиза де ля Эглиз была оправдана, так как действовала, не превышая дозволенного самообороной.

Зрители неодобрительно загалдели. Судья стукнул молотком по столу. Потом сразу же поползли всякие слухи. Мелодия терпеть их не могла и с ужасом думала, что про нее говорили. "Они были единокровными братом и сестрой, — разве это не трагедия? Любовная интрижка между родственниками…"

Мелодия, встав со своего места, оглядывалась, как бы ей лучше пройти через роптавшую толпу к выходу. К ней подошел Джеффри и протянул ей руку. Улыбнувшись ему сквозь слезы, она с благодарностью пожала ее.

Чарлз Арчер ждал, когда Анжела покинет скамью подсудимых. Они вместе вышли из здания городской управы, отвечая на поклоны и поздравления в их адрес. Чарлз, подняв руку, хотел остановить экипаж, но Анжела запротестовала:

— Нет, нет, я иду в храм. Ты пойдешь со мной?

Он согласно кивнул. Они шли, держа друг друга за руку, и так дошли до храма. Чарлз вошел вместе с ней, но она сказала: