Ухмылка его увяла, он густо покраснел, став похожим на яблоки, из которых делают сидр, но ответил довольно бойко:

– Моя мать говорит, что мы с тобой не будем жить как муж с женой в ближайшие несколько лет. А за это время все проблемы с законностью нашей свадьбы улягутся сами собой. Не будет никакого скандала, и ты не должна говорить ничего такого, что могло хотя бы намекнуть на его возникновение. Если сделаешь это, они тебя накажут, сама знаешь. – Брови его смешно выгнулись, сомкнувшись над переносицей. – Вероятно, они накажут и меня тоже – за то, что я не остановил тебя и не пресек распространение ложных слухов. Мне бы этого очень не хотелось.

Он был хорошо вышколен. И в этом таилась своя угроза. Когда он неловко похлопал меня по руке, как будто мне от этого должно было стать легче, я почувствовала неприятную беспомощность, подрывавшую мою решимость стоять до конца. Уилл будет просто слушаться свою семью, тупо следуя ее требованиям и планам. С этой стороны для меня не было надежды на спасение.

Я избавилась от его похлопываний и ушла к окну, откуда можно было смотреть на восток. Я думала о том, чтобы послать Томасу письмо, заплатив курьеру за доставку. Но как разыскать его среди тевтонских рыцарей на просторах далекой Пруссии? Даже если это мне удастся, бросит ли он свое оружие, чтобы сразу опрометью ринуться назад в Англию? Хотелось бы думать, что бросит. Во всяком случае, я молилась за это. Мне были необходимы его помощь и поддержка, и время мое было уже на исходе.


За последующие несколько недель я виделась со своей матерью чаще, чем за все те годы, прошедшие с тех пор, как королева Филиппа, проникнувшись сочувствием к ситуации, в которую попала наша семья, взяла нас под свое крыло, так что моя мать с удовольствием бросала меня на время своих длительных поездок. Теперь, когда было необходимо довести процесс моего бракосочетания до завершения, ее лекции были долгими и подробными. И я выслушивала ее инструкции насчет того, что от меня требовалось, стоя неподвижно под пощипывавшими меня пальцами портних, в задачу которых входило пошить из дорогой ткани, подаренной королевой, подвенечное платье, достойное будущей графини Солсбери.

А я тем временем внимала матери с ее резкими родительскими нотациями, суть которых сводилась к тому, что я должна забыть определенные факты из своего прошлого и в дальнейшем делать вид, будто этого никогда не было. Я выслушивала подробные описания моей будущей жизни, жизни после этого замужества – вроде как жена, но не жена. Жить мы будем раздельно; я должна буду получить образование и обрести при дворе светский глянец, а Уилл тем временем продолжит оттачивать свое искусство владения оружием, чтобы пойти по стопам своего доблестного отца. Вероятно, в ознаменование нашей свадьбы король пожалует ему денег и зéмли для нашего будущего родового имения.

Я должна строго придерживаться версии, что, безусловно, являюсь девственницей. И не должна давать кому бы то ни было ни малейшего повода в этом усомниться.

В общем, никаких сложностей не предвиделось.

– Мы не будем суетиться и поднимать шум по поводу этой небольшой проблемы с Томасом Холландом, – закончила мать свою лекцию, как будто портних в комнате и не было. – Чем меньше об этом говорить, тем лучше. Никто не станет на публике копаться в твоем грязном белье. А когда твое бракосочетание с наследником Монтегю пройдет под эгидой церкви Пресвятой Богородицы, да еще и в присутствии самого архиепископа Кентерберийского, если нам удастся его заполучить, вот тогда мы сможем вздохнуть с облегчением. До Эдуарда и Филиппы не должно дойти даже намека на какой-то скандал. Если они не будут ничего знать, им не о чем будет беспокоиться. Это просто благословение Господне, что они оба в данный момент пребывают во Фландрии. – Вследствие перемирия с Францией Филиппа с Эдуардом до сих пор находились в Генте. – Война с Францией неожиданным образом сыграла нам на руку.

Я вставляла свои возражения при каждом удобном случае, как только удавалось прервать этот поток слов.

– Я не выйду за Уильяма. Потому что я уже и так жена Томаса Холланда, перед законом и Господом.

Моя мать больше не била меня, несмотря на все мои провокации, которых было немало, хотя я вроде бы просто спокойно стояла, выслушивая ее наставления и соглашаясь, что парадное платье с его резными пуговицами и богатой вышивкой по краю подола было восхитительным. Она просто игнорировала все мои слова как недостойные ее внимания, а вместо этого перекрывала мою сдержанную немногословность своей холодной уверенностью. Я выйду замуж, как велит мне моя семья, и должна буду выполнить свой долг повиновения, как и положено любой воспитанной дочери.

А что же думали остальные, с кем я проводила свое время в общей зале Виндзорского замка? Принцессы Изабелла и Джоанна, мой собственный брат Джон, Нед, Уилл и малыш Лайонел – все восприняли известие о моей свадьбе с Уиллом как естественное проявление желания короля вознаградить графа. Уилл же, по-видимому, под страшными угрозами, которые и представить себе трудно, поклялся хранить нашу тайну, поскольку молчал, как устрица, выловленная из Темзы.

– Хотя лично я никогда бы не вышла замуж по указке моего отца, если бы человек этот мне не нравился, – заявила Изабелла. – Но тебе-то Уильям, конечно, нравится.

– Никуда бы ты не делась и вышла бы в точности за того, на кого указал бы твой отец, – возразила я, теряя терпение. Однако Уильям действительно мне нравился. И в этом была одна из проблем. Не хотелось причинять ему боль и накликать неприятности на его голову. Он не должен нести наказание за мои грехи.

– Ну уж нет. Я бы точно не вышла за мужчину, если бы не испытывала к нему сильного чувства. – Да уж, Изабеллу так просто не запугать.

– Тогда желаю тебе удачи. Подозреваю, что в таком случае ты к тридцати годам пострижешься в монахини и все твои планы пойдут прахом.

– Ничего подобного не случится. Я твердо намерена найти себе возлюбленного, который в восхищении падет к моим ногам.

– Тогда позволь дать тебе совет: никому не одалживай свою реликвию. Она будет нужна тебе самой, причем постоянно.

О, похоже, я перегнула палку.

– Вот тебе я ее больше никогда не дам! – Впрочем, она быстро отошла после такого резкого ответа и смягчилась, но я была не настолько простодушна, чтобы поверить, будто прощена. – Твоя проблема в том, Джоанна, что ты не способна на большое чувство ни к кому, кроме себя самой.

С этими словами она стремительно удалилась, прежде чем я успела придумать достойное возражение в ответ.

Несмотря на эту небольшую стычку, все сошлись на том, что после нашей свадьбы, которая должна состояться после Нового года, мы отлично повеселимся. За исключением Неда, который заскочил к нам ненадолго после своих конных атак на столб с мишенью для удара копьем, весь разгоряченный, со слипшимися от пота волосами и все еще в рыцарской амуниции, не слишком подходившей ему по размеру.

– Леди Маргарита заставляет тебя выходить замуж против твоей воли, Джанет?

Оказалось, что из них всех он единственный уловил во мне тревогу и беспокойство, которые я считала надежно спрятанными. Это удивило меня, потому что обычно Нед не замечал ничего, что не касалось его собственного положения при дворе и значимости, а также будущих тщеславных амбиций на полях сражений. А еще он один из моего окружения по-прежнему обращался ко мне по имени, которым в детстве меня звала няня. Я не возражала против такой фамильярности со стороны принца и наследника трона; на миг мне даже захотелось рассказать ему всю правду, но я тут же решительно отвергла эту идею. Он ничем не смог бы помочь мне в моей ситуации и, вероятно, просто забыл бы об этом через пять минут тренировок на дворе для рыцарских поединков. Честно ответив, я бы злоупотребила его добротой, а мне этого не хотелось.

– С чего ты взял? – Мне все еще было интересно, как он догадался.

– Ты какая-то притихшая, не похожая на себя прежнюю.

Выходит, мне нужно не забывать бездумно болтать без умолку, чтобы не навлечь на себя подозрение.

– Не в этом дело, – солгала я. – Никто меня не принуждает.

Он мне не поверил.

– Я понимаю, что ты должна выйти замуж. Все девушки должны.

– Да.

– Ты должна смириться с этим. Почему же тебя это заботит? Да и Уилл – это не какой-то там отвратительный престарелый рыцарь с засаленными пальцами.

Я брезгливо поморщилась, потому что знала немало таких, кто подпадал под это описание.

– Конечно.

– Можешь выйти за меня. Если не хочешь выходить за Уилла. – Несколько мгновений он следил за моей реакцией, которая оказалась не слишком лестной для него. – Нет, конечно, ты не можешь. Мой отец ищет мне принцессу в Европе, с деньгами, связями и из влиятельной семьи. Там есть из кого выбрать.

Это заявление вызвало у меня смех.

– И кто же из них был на этой неделе?

– Ну, это была дочь короля Франции Филиппа. Но сейчас, думаю, мой отец передумал. Так что это будет Маргарита, дочь герцога Лотарингии и Брабанта Жана. – Он рассматривал меня в некоторой задумчивости. – Ты, Джанет, видимо, красивее их обеих, – хоть я, конечно, не видел ни ту, ни другую, – но, как ни печально, не выдерживаешь никакого сравнения с ними с точки зрения женитьбы на тебе.

Возможно, это была и правда, но слышать такое было неприятно.

– Я все-таки принцесса, – заметила я.

– Верно, – согласился Нед. – Принцесса без денег и влияния, над которой довлеют ошибки ее отца. А мне нужен союз с могущественным родом, у которого есть армия, стоящая у него за спиной, и сундуки, полные золота.

– Поскольку мой брат-граф младше меня, он вряд ли смог бы примчаться на помощь, чтобы спасти меня или тебя в момент опасности, – согласилась я. – И я очень сомневаюсь, чтобы его состояние соответствовало твоим ожиданиям.

Нед задумался над этим, расчесывая пальцами все еще влажные волосы, которые теперь торчали во все стороны.

– А я бы смог, – загадочно произнес он.

– Что смог? – не поняла я.

– Прискакать, чтобы спасти тебя, понятное дело.

– Ну конечно, смог бы. – У меня вдруг стало очень тепло на сердце, и я обняла его, а он позволил мне это. Он питал ко мне нежные чувства, как и я к нему.

– Только мы все равно не можем пожениться. – Я поцеловала его во влажный лоб. – Мы связаны слишком близким кровным родством. У нас с тобой был общий прадедушка.

– Я знаю это. С другой стороны, у меня есть родственные связи почти со всеми. Мы могли бы получить от Папы специальное разрешение на брак. В этом нет ничего невозможного.

– Ты очень добр. – Это было правдой. От такой его заботливости у меня даже екнуло сердце. – Но твоему отцу с матерью это не понравится. Как не понравится это и Уильяму.

– Насчет Уильяма не беспокойся. Я подарю ему одного из своих турнирных коней. Он понравится ему не меньше, чем невеста.

Это было очень похоже на правду. На этом наша дискуссия, которая становилась несколько фривольной, подошла к концу.

– Я потанцую на твоей свадьбе, Джанет.

А вот я не потанцую. У меня не было ни малейшего желания танцевать по такому поводу.

Приближался день, на который было назначено мое бракосочетание с наследником Солсбери. Об этом было объявлено официально, и вокруг этого события не витало даже намеков на какие-то слухи. Никто не высказался о каких бы то ни было препятствиях, мешавших заключению этого брака, благословленного Господом и поддержанного могучей конгрегацией, и тем не менее я испытывала неописуемый страх. Смогу ли я, стоя у алтаря, заявить перед лицом короля с королевой, архиепископа и всего королевского двора, что я не могу выйти замуж, потому что несвободна?

А похоже, что должна была. Это был вопрос верности и чести, вопрос преданности мужчине, которому я обещала свое сердце и свою жизнь. И если гордости моей суждено пострадать от неминуемого взрыва всеобщего недовольства, что ж, так тому и быть. Всем должно стать очевидно, что я замужем за сэром Томасом Холландом.


Я ничего не придумывала, когда сказала, что впервые наши пути с Томасом Холландом пересеклись в Генте, где я сопровождала Филиппу, которая не хотела разлучаться со своим царственным супругом дольше, чем это было необходимо, даже несмотря на тревожную патовую ситуацию в отношениях между Францией и Англией. Эдуард планировал провести один из своих знаменитых турниров в Брюсселе, с раздачей богатых подарков и переговорами под бряцанье оружия в рыцарских поединках. Поскольку, как все мы знали, Эдуард собирался претендовать на французскую корону по линии родства своей матери, он нуждался в любой возможной поддержке и поэтому рассчитывал подписать договоры с Брабантом и Фландрией. Ему нужны были союзники, перед тем как до короля Франции долетят восторженные крики о том, что французский трон по праву рождения на самом деле должен принадлежать королю Англии.

Филиппа, будучи беременной и от этого вялой, отнеслась к поездке в Брюссель без всякого энтузиазма и отказывалась от обещанных там празднеств. Зато мы с Изабеллой были в полном восторге, в отличие от Эдуарда, который не любил, чтобы его церемонии украшали красивые женщины. Подбирая нам сопровождающего, он просто огляделся по сторонам и подозвал первого попавшегося из придворных рыцарей.