Да, ей нравился Клодий. Нравилась его постоянная забота о ней. Ничего похожего на высокомерие или презрение с его стороны она не видела. Конечно, это не любовь. Но Актис хотелось как-то отблагодарить мужа за всё, что он сделал для неё. И она не осмеливалась чем-нибудь докучать ему.

Вот и сейчас, оставшись в одной тонкой тунике, она лежала под тёплым шерстяным одеялом и слушала дыхание Клодия. Муж лежал на спине, и Актис в полумраке разглядывала его лицо. Настоящий римский профиль — высокий лоб, прямой нос и тонкие губы. Но совсем отсутствует та резкость черт, столь свойственная великим людям Вечного города. Короткие и золотистые, как у троянца Гектора волосы чуть растрепались. Актис недоумевала, как Сабина смогла отказать такому мужчине. Вдоволь насмотревшись на Клодия, Актис, уже привыкшая к полумраку, стала разглядывать комнату.

Спальня была очень большой и мрачной. Потолок был так высоко, что во мраке его не было видно. Свет просто не доставал до него. Стены, сложенные из массивных, почти не обработанных камней, были сплошь завешаны звериными шкурами. В основном это были шкуры животных: лосей, оленей, туров. Над высокой дубовой дверью смотрела на Актис голова кабана, ощенившая мощные клыки. Зато на полу были шкуры хищников. Четыре волка, две рыси и один медведь лежали, безвольно раскинув лапы в стороны. Лишь оскалившиеся пасти их в бессильной злобе сверкали на Актис белыми зубами. Девушка не смогла долго смотреть на них, поэтому её взгляд вновь вернулся к мужу.

Наконец сон начал одолевать её, и хотя тело девушки слегка ныло от тягот долгого путешествия, она блаженно вздохнула, предвкушая сладость предстоящего сна, Однако ещё с четверть часа она продолжала лежать с открытыми глазами, прежде чем уснула.

Неизвестно, сколько времени она спала, но её разбудило лёгкое дуновение воздуха в зале. Открыв глаза, Актис увидела, что один факел погас, и мрак ещё более сгустился вокруг. Она снова закрыла глаза и попыталась заснуть, но вновь по её лицу пробежал ветерок.

Актис открыла глаза и стала всматриваться в темноту. Ничего не было видно. Затаив дыхание, она стала прислушиваться, но ничего, кроме ровного дыхания Клодия, да лёгкого потрескивания чадящего факела не слышала.

Но что-то подсказывало Актис, что она и Клодий не одни в этой комнате. Долго лежала она, не смыкая глаз. Разбудить мужа девушка не решалась. Уже засыпая вновь, ей показалось, что лежавшая на полу шкура рыси, как раз против Клодия, слегка шевельнулась. Сонливость вмиг улетела прочь. Сердце судорожно забилось в груди. А шкура вдруг медленно стала расти и подниматься с пола. Вот уже живая рысь стоит, повернув морду в сторону спящих людей. Дикой злобой блеснули в темноте жёлтые глаза. Актис захотела крикнуть и не смогла. Попыталась растолкать Клодия, но тело отказывалось повиноваться её желаниям. Всё, что ей удалось сделать — это ухватиться обеими руками за руку Клодия и с силой вцепиться в неё. Молодой человек не проснулся. Он лишь что-то невнятно пробормотал во сне.

Что делать? Мысли одна за другой пробегали в голове Актис. Но страх сковал всё. Девушке показалось, что она сейчас умрёт, если не сможет ничего сделать.

Рысь медленно и осторожно продолжала красться, мягко и не слышно ступая по полу. Все ближе и ближе. И уже готовится к прыжку, нацелившись прямо в горло Клодия. А молодой римлянин спит и не слышит, как к нему приближается опасность. И шея его открыта для удара.

Зверь подтянулся, напряг могучие мускулы и приготовился к прыжку. Прошли мгновения, казавшиеся вечностью, и он прыгнул.

За долю секунды до этого, нечеловеческим усилием воли Актис изо всех сил, призвав Аполлона на помощь, дёрнула Клодия к себе. Тело молодого человека оказалось в объятиях Актис, а зверь упал на пустое место.

Клодий проснулся и, по-солдатски оценив ситуацию, тут же кинулся на рысь.

Только тут Актис увидала, что это вовсе не рысь, а человек. Он просто прятался под звериной шкурой, а теперь, вооружённый кинжалом, и бормоча что-то на непонятном языке, катался по кровати в смертельной схватке с Клодием.

Несколько мгновений Актис смотрела на эту отчаянную борьбу, затем опомнилась и, отчаянно призывая на помощь, бросилась к дверям. Но дубовая дверь отказалась открываться, и она стала с силой колотить по ней руками, разбивая их в кровь.

Возня за спиной не прекращалась. Клодий боролся со своим противником. Актис не переставала звать на помощь и колотить по двери. А за ней уже слышались взволнованные голоса, топот ног и звон оружия. Там явно был переполох. Слышались растерянные крики и возгласы.

Актис отчаянно стала шарить по дереву и, сразу руки нащупали засов. Дрожа и рыдая, девушка тут же отодвинула его, и дверь открылась. Актис повернулась к ней спиной и увидела Клодия, который повалил своего противника и пытался вырвать у неге оружие.

В спальню ворвались вооружённые люди с факелами и бросились на помощь римлянину. Увидев это, его противник отчаянно закричал и последним усилием вонзил кинжал себе в горло.

Клодий отскочил от него, чтобы не испачкаться кровью, а самоубийца тут же испустил дух. Кровь фонтаном била из его шеи. Факелы осветили лицо убитого, и Актис сразу признала в нём того самого желтоволосого мужчину, что разговаривал во время пира с друидом. Люди с факелами тоже узнали его.

— Дарго! Это Дарго! — воскликнули они и с ужасом отпрянули в сторону.

— Что здесь происходит? — раздался в толпе властный голос. Это вошла Боудикка.

— Дарго убит! — пролепетал один из воинов дрожащими от страха губами. — Это римлянин его убил. Теперь Дарго мёртв.

Боудикка посмотрела на мёртвого и тоже в страхе отпрянула.

— Он напал на меня, — вмешался в разговор Клодий. — Если бы не моя жена, мы были бы оба мертвы. Что это значит, Боудикка? Ведь ты обещала нам безопасность!

— Это так, римлянин, — гордо ответила царица. — Но Дарго не мой человек, а Мэрлока. А Мэрлок — друид бригантов. Его послал Венуций. Он ненавидит нас. Он хотел поссорить нас с римлянами. Если бы вы были убиты на земле иценов, началась бы война. А Венуцию нужен союз с нами против римлян. А Мэрлок, верховный друид. Сильнее его только Вирка, мать всех друидов. Он тоже против вас. Бойтесь его, римляне. Гальп, подойди ко мне!

Один из воинов подошёл к царице.

— Сейчас же схватить и привести сюда Мэрлока, — приказала Боудикка. — И уберите тело Дарго отсюда.

Гальп побледнел, глаза его раскрылись, но он послушно побежал выполнять приказ.

— Расскажи мне, как все произошло, — Боудикка обратилась к Актис.

— На нас вдруг напала рысь, — всё ещё дрожа от пережитого страха, начала рассказывать девушка. — Откуда она взялась? Просто шкура лежала.

— Друиды могут превращаться в любого зверя, — заметила Боудикка. — Я удивляюсь тебе, римлянин, что ты сумел справиться с ним.

— Ты не собираешься будить Прасутага? — спросил её Клодий.

— Это бесполезно, — улыбнулась царица. — Моего мужа не разбудит даже колье Луга.[13] Сон его крепче, чем Лиа Фаль,[14] сверкающий камень Нуады.[15] Продолжай рассказывать, Актис.

Клодий и царица внимательно выслушали всё, что поведала им девушка. К концу рассказа вбежал Гэльп с дружинниками.

— Его нигде нет, царица, — испуганно сказал он.

— Так ищите же его!

— Ищут. По всему дворцу ищут, но…

— Что, но?

— Но Зада, твоя рабыня, — Гальп облизнул пересохшие губы, — она видела, как Мэрлок превратился в белого сыча и улетел на север.

Эта весть всех потрясла. Сейчас же была вызвана Зада и в присутствии всех допрошена. Бедная старуха вся тряслась, когда рассказывала эту историю ещё раз. Актис в страхе прижалась к Клодию. Тот обнял её и стал успокаивать.

— Да, Мэрлок — великий колдун, — задумчиво указала Боудикка. — Но слава богам Дану,[16] с вами ничего не случилось.

Комнату тщательно обыскали, нет ли в ней ещё кого из посторонних. Затем царица и воины ушли и оставили за дверями стражников, чтобы охранять важных гостей. Актис и Клодий остались одни.

— Ты спасла мне жизнь, — сказал Клодий и посмотрел жене в глаза.

— Я спасла нас обоих, — ответила Актис.

— Тебя мне послали боги. — Клодий прижал к груди Актис и поцеловал её в лоб. — Как они мудры и добры.

Он снова обнял Актис. Теперь уже нежно и по-настоящему, как супругу и, почувствовав её частое дыхание, поцеловал её в лоб. Затем его губы опустились чуть ниже и нашли губы Актис. Он поцеловал её, и она ответила на поцелуй. Прошло мгновение, и они смутились. Но затем поцеловались ещё раз.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

На следующий день, когда римляне снарядились в дорогу, и вывели своих лошадей из конюшен, варвары приготовили для каждого гостя в качестве подарка по серебряной застёжке. Для Клодия приготовили другой дар. Ему преподнесли длинный британский меч и огромный овальной формы щит. Оружие было великолепно отделано. Ручка меча была отделана не костью, как обычно, а золотом. Актис получила от Боудикки женские украшения. Браслеты, обручи, пояса, цепи с эмалевыми вставками, чудной работы ожерелье, Ицены были искусными ремесленниками, так прекрасны были по форме сделанные ими подарки.

Прощание было недолгим. Прасутаг и Боудикка выразили сожаление по поводу происшедшего ночью. Клодий отвечал, что он не держит зла на гостеприимных иценов и вскоре римские всадники, понукая лошадей, отправились в путь.

Когда выезжали из резиденции правителя иценов, а это было в полдень, было солнечно. Хотя и было морозно, как никак приближалась зима, но осеннее солнце пока ещё пригревало всадников. Мо теперь небо стало затягивать тучами, подул холодный ветер. Погода менялась на глазах.

Актис зябко поёжилась, Она плотнее закуталась в плащ. Боудикка уверяла её, что он сбережёт от любого холода, но всё равно подарок царицы слабо грел. А утром, когда Актис предложили звериную шкуру от непогоды, она наотрез отказалась брать эту одежду, которую варвары не стесняются носить, да ещё уверяют, что нет на свете одеяния лучше этого. Ночной страх не прошёл, он сидел в глубине её души и связан был как раз со звериной шкурой. Сейчас же девушкой владело другое чувство. Оно было намного радостнее и приятнее всех чувств на свете. Ночь, проведённая у варваров, запомнится навсегда. Актис впервые ощутила ласки мужа, впервые они соединились… Лишь короткий миг жизни, а он запомнится надолго, будет постоянно всплывать в памяти, согревая струящимся теплом душу и сердце.

Актис от нахлынувших воспоминаний, закрывала глаза и ещё теснее прижалась к Клодию.

Всадники то спускались в низину, то поднимались на очередной холм, а погода тем временем становилась всё мрачнее и неприветливее. Солнца уже не было видно, лишь изредка, сквозь плотные серые облака пробивались его лучи. Затем с неба посыпал мокрый снег. Он падал стремительно, залепляя людям глаза, и щекотал ноздри лошадей.

Актис ни разу в жизни не видела снега. Она надела на голову капюшон, И стала смотреть, как кочки покрываются снежной шапкой, как первый снег, едва коснувшись земли, таял, но вслед за ним новый поток белых хлопьев летит вниз. Теперь уже, не успев растаять, снег покрывал все ближайшие окрестности. Зрелище было изумительным. По велению небес земля меняет свою окраску. Но здесь в Британии снег долго не лежит. Вскоре пригреет солнце и вновь земля станет чёрной.

Вскоре погода совсем испортилась. Вдобавок к неприятному мокрому снегу прибавился леденящий ветер. Он свирепо бил в спину, хлестал в лицо, а у каждого римлянина от непогоды был только короткий солдатский плащ. Искать спасения в нём почти не было никакой возможности. Клодий обернулся к Актис и спросил:

— Тебе холодно?

— С тобой нет.

— Но ведь ты никогда не видела такой мерзостной погоды как здесь, не так ли? — Клодий коснулся щекой лица Актис.

— Я не видела только снега, а остальное уже испытала.

Клодий все-таки крикнул к себе одного воина и приказал ему достать тёплую одежду для жены.

Вскоре Актис, укутанная с головы до ног, дремала, согретая теплом одежды и лаской Клодия.

До Линда предстояло ещё два дня пути, а под вечер всадники заехали в лес, нарубили веток для огня и устройства палаток, разместив дозорных и поев, легли спать. Всё так же буйствовала непогода. Кругом было сыро от таявшего снега. Лишь ветер не долетал до стоянки римлян, останавливаемый мощными кронами деревьев, Огонь в палатке, где лежали, обнявшись, друг с другом Актис и Клодий, горел всю ночь, поддерживаемый караульным, для которого бодрствование у костра было даже лучше, чем ночь, проведенная на холодной земле. К утру снег с дождём прекратился. Ветер тоже стих, и лишь временами показывал свою ярость. Небо по-прежнему было облачным, и в воздухе чувствовалась тяжёлая сырость, отчего перехватывало дыхание. С веток падали холодные капли и мешали сниматься со стоянки. Наконец римляне, наспех погрузив вещи на лошадей, выехали из леса.