Двери автоматически открываются и закрываются за мужчиной, широким шагом входящим в больницу. Он говорит по телефону и одновременно просматривает какие-то бумаги. Ну, слава богу, хоть кто-то. Опускаю голову и продолжаю изучать свой маникюр, отыскивая в нём изъяны. Но вот шаги направляются ко мне, и до меня доходит, что ждать больше нет смысла, и моё время пришло.

– Мисс Райз, прошу прощения за то, что вам пришлось так долго ждать здесь…

– Интересно, ваши слова хоть как-то изменят то, что мне пришлось вытерпеть в этом ужасном месте? Они вернут мне часы моей жизни, за которые я могла бы сделать маникюр или же что-то грандиозное? Нет, так что перейдём сразу к делу. Вам взятку дать сейчас или же вы проведёте меня в более подходящее место, чтобы получить причитающуюся сумму за то, что я хочу?

Я прекрасно знаю, как следует вести себя в подобных ситуациях. Открыто демонстрировать своё отношение к персоналу, как к рабам, и чётко указывать им на то, что они обязаны мне подчиняться. Тоже уроки папочки. И они работают, хотя моё поведение вновь безобразно. Врач явно долго не спал, и его помятый, измождённый, усталый, а теперь ещё и униженный, подавленный и шокированный вид говорит мне – какая же я сука. И он думает, что мне нравится это? Нет, клянусь, нет, но если бы я была мягче, то не добилась бы этой встречи.

– Удивительно, как вы напоминаете мне одного человека, – он усмехается немного грустно и указывает следовать за ним.

– Надеюсь, не мою мамочку, иначе я повешусь, – фыркая, подхватываю сумочку и иду за мужчиной. Мы проходим мимо поста охраны, и теперь уже даже люди встречаются. Все холёные, заработавшие на свои костюмы и часы благодаря болезням людей. Отвратительно. Ненавижу больницы. Просто ненавижу их, потому что и я была в такой же после неудачной попытки свести эту суку и моего отца. Они лишь хотят, чтобы им деньги давали, а лечить – как получится. И, по моему опыту, у них ни черта не получается, ведь они даже не пытаются.

Мы входим в обычный кабинет, какие бывают во всех больницах. Ничего лишнего: стол, несколько стульев, компьютер, стеллажи с папками историй болезней пациентов и кушетка для осмотра.

– Присаживайтесь, – мужчина указывает мне на стул, но я упрямо остаюсь стоять.

– Благодарю, насиделась, – едко отвечаю ему.

– Итак, сколько вы хотите за то, чтобы я увиделась с вашей пациенткой. Ведь Флоренс Делон ваша пациентка, верно? И я не убила столько времени ради пустой болтовни? – Добавляю я.

– Мне достаточно платят, я обеспечен, мисс Райз, и не нуждаюсь в ваших деньгах, как и лечение моих пациентов для меня намного важнее, чем ваши желания.

– Что? Да как…

– Флоренс Делон моя пациентка и находится в данный момент в соседнем здании в особенной палате. Но я ничего больше не скажу, если вы не угомонитесь и не прекратите считать, что ваши деньги и ваши связи меня могут испугать. Тем более я в курсе всех обстоятельств, которые привели Флоренс сюда. Вы, мисс Райз, в их числе, – он нагло перебивает меня, да ещё и пытается как-то унизить, чего я не могу стерпеть. Вот не могу, и всё. Хочется орать на него, топать ногами и просто истерить, требуя немедленно провести меня к ней, и сотворить что-то ужасное.

Видимо, все эти эмоции проскальзывают на моём лице, отчего врач лишь мягко улыбается, чем приводит меня внутри в бешенство. Всё происходит за пару секунд, пока он садится в своё кресло и достаёт одну из папок из ящика в столе.

– На самом деле я не удивлён тем, что вы приехали. Хотя у меня не так много информации о том, кто вы на самом деле, мисс Райз. Но то, что вы не испугались и решили узнать о самочувствии вашей сестры, говорит о многом. Если вы готовы вести диалог, то я готов ответить на ваши вопросы, – его дружелюбие меня бесит.

– Я могу её увидеть? – сквозь зубы цежу я.

– Нет, – отрезает он.

– Но почему? Вы опасаетесь того, что я прикончу её? Признаю, мне бы этого хотелось, но я в своём уме и не буду делать это прилюдно, – ехидно прыскаю от смеха.

– Вряд ли бы вы сами приехали сюда ради мести. Нет, вы проделали такой путь, ради того, чтобы приглушить свою вину за случившееся. Не принимайте на свой счёт мой отказ, мисс Райз, в данный момент Флоренс проявляет ярко выраженную агрессию из-за наркотического воздействия и нехватки адреналина в её крови. Она может вам навредить, сама того не осознавая. Мы не допускаем к ней даже отца.

– То есть у неё ломка? – Уточняю я.

– Верно. Очень сильная ломка, сказывающаяся на общем состоянии её здоровья. Сердечные ритмы нестабильны, и это может привести к инфаркту. Мы не можем ей дать успокоительное, потому что оно усугубит её состояние. Если вы хотите знать, какая у неё ломка, то она героиновая. И её Флоренс должна пережить сама, а только потом мы начнём работать с ней.

Выходит, всё это было правдой. На том видео он говорил правду и даже не задумался о том, что будет с Флор после. Конечно, она заслужила наказание, но не смерти.

– А… хм, симптомы других заболеваний у неё есть?

– Вы имеете в виду последствия беспорядочных половых связей, многочисленных партнёров, незащищённого секса и…

– Да-да, я именно об этом и спрашиваю, – зло перебиваю его. Да он издевается!

– Пока у нас нет результатов, но мы следим за изменениями. Многие заболевания не проявляют себя сразу же после секса. Это ещё одна причина, по которой мы не допускаем к ней посетителей. Предположительно мы ожидаем выявления многих венерических заболеваний, которые вылечить не составит труда, а вот ВИЧ – это уже серьёзнее. И вероятность подобного исхода велика.

Ноги дрожат от потрясения, и я невольно опускаюсь на стул. Господи! Я не думала, что на меня так сильно и глубоко подействует анамнез Флор. Я не считала, что это меня как-то тронет или же заставит простонать внутри от ужаса и сожаления. Но именно это со мной сейчас и происходит. Я не испытываю к Флор каких-то добрых чувств после всех её слов и действий, но всё же… это ведь чудовищно. Её жизнь сломала. У неё нет будущего с таким диагнозом. И теперь понятно, почему её отец переживает банкротство, почему его уволили сразу же после опубликования видео.

– Какой прогноз? – Прочищая горло, поднимаю глаза на мужчину.

– Пока не могу сказать. В данный момент она нестабильна, и мы находимся в подвешенном состоянии, не зная, какие заболевания себя проявят. У нас есть список тех заболеваний, которые мне пришлось выписать из записи того происшествия. Воспаление уже есть, а значит, оно разовьётся сильнее, и надо дать ему эту возможность, чтобы диагностировать заболевание. Помимо всего этого, наркотическая зависимость от героина тоже высокая. Тот человек, который сделал с ней это, прекрасно разбирается в дозах и держал её на грани. Ещё немного, и её сердце не выдержало бы, но он чётко осознавал, чего хочет добиться своими действиями.

Конечно, знал, ведь у отца достаточно тёмных дел, и оттуда же он взял этих людей. Они умеют заставить человека забыть о том, что он человек, и превратить в бесконечный источник денег.

– К ней кто-то ещё приезжал, кроме родителей? – Сухо спрашиваю я.

– Нет, только вы.

– Как долго продлится её пребывание здесь? После всего она сможет вернуться в университет и продолжить своё обучение?

– Если она, действительно, заражена ВИЧ-инфекцией, то это усложнит её жизнь, поэтому мне трудно ответить вам на этот вопрос. А что касается её пребывания здесь, то в данный момент оплачены расходы за два месяца, хотя потребуется как минимум полгода, а то и больше, чтобы полностью излечиться от наркотической зависимости, и даже в этом случае остаётся вероятность приёма запрещённых препаратов в будущем, примерно пятьдесят на пятьдесят. Ей нужна причина, чтобы этого не делать, но пока её нет.

– Насколько я знаю, у вас очень дорогостоящая и серьёзная клиника, вы за пару месяцев ей помочь не сможете, а полгода принесут вам больший достаток, – ухмыляюсь я.

– И вновь дело не в деньгах, мисс Райз. Вам следует узнать, как ведёт себя человек, попробовавший наркотики подобного типа. Выздоровевших наркоманов не бывает. Никогда. В случае слабости или жалости к себе, они ищут поддержку, вспоминая о том, как им было хорошо в состоянии наркотической зависимости, и могут прибегнуть к подобному способу в попытке справиться с ситуацией. Это довольно тонкая материя, поэтому, чем дольше наши пациенты находятся здесь, где им готовы прийти на помощь в любой ситуации, тем они становятся уверенней в своих силах. Флоренс очень ведомая девушка, она не имеет жёсткого стержня внутри, и ей будет особенно сложно адаптироваться в обычном мире, особенно, после того, что произошло. Это может сломать её окончательно, и тогда она умрёт, – он разговаривает со мной, словно я тупая дурочка, не понимающая, какие последствия, вообще, могут быть от любой зависимости. Идиотизм.

– Хорошо, раз так, то почему они не оплатили более продолжительное пребывание Флор здесь? Им это даже «на руку», ведь тогда их «секретик» останется подальше от них.

– В данный момент месье Делон испытывает финансовые трудности, наша клиника дорогая, но мы готовы предложить им ссуду на лечение дочери. Думаю, подобные вопросы не этично обсуждать с вами, мисс Райз. Что-то ещё вас интересует?

Значит, у них, действительно, нет денег, чтобы вылечить Флор, да и вылечат ли её, тоже не известно.

– А она? Её мать к ней приезжает?

– Я видел мадам Делон только раз, когда они с мужем привезли сюда Флоренс. Больше я её не видел, и насколько знаю, то она в ближайшее время не появится, – ему не нравится отвечать на этот вопрос, значит, здесь что-то неладно.

– То есть она отказалась от неё, да? Меня не удивить этим, она бросает всё постоянно, если возникают проблемы. Она сбежала, верно? Эта сука попросту свалила из страны, и я уверена, что прихватила с собой всю доступную сумму! – Эта злость и негодование на нашу мать, никогда не изменяющую себе, просто выводит меня из себя. Тогда, в конференц-зале, я готова была даже на секунду поверить в её любовь к дочери, а, выходит, что всё это было очередным спектаклем, как обычно. Тварь!

– Хм, мисс Райз…

– Вам неприятно? Но это так, или вы будете спорить со мной? Я ведь попала в яблочко, да? Она сбежала и бросила свою вторую дочь в трудной ситуации, потому что никогда не хотела быть ответственной за кого-то, кроме себя! И другого описания, как сука, я для неё не нахожу. Она оставила своего мужа разгребать это дерьмо, этого тупого осла, и он ищет способы, чтобы помочь своему ребёнку. А этой твари не нужны дети! Никогда они ей не были нужны, интересны были только причитающиеся деньги за то, что она рожать умеет, – возмущённо шиплю я, сжимая пальцами сумочку.

Доктор тяжело вздыхает и слабо кивает мне, подтверждая все мои догадки.

– И что теперь? Если её отец не найдёт денег? Да и ссуду давать банкроту глупо. Откуда ему их взять? Неоткуда. Вы выставите её за дверь и просто забудете о врачебных клятвах помогать людям? – Наседаю я, уже полностью свихнувшись от собственных мыслей и, вообще, от этой ситуации.

– Надеюсь, что такого не произойдёт. Мы будем искать лазейки, чтобы помочь ей и её отцу выплатить сумму. К тому же…

– Какие гарантии вы даёте, что полгода лечения достаточно для Флор? А если ей потребуется больше? К примеру, пять лет? Тогда как быть?

– Но мы не даём гарантий в лечении, мисс Райз. Мы честно признаёмся в том, что Флоренс может сорваться, потому что наркотики – это серьёзная зависимость. У нас есть подобные пациенты, они не могут жить без препаратов. Они не в силах это делать, и если через год пациент не демонстрирует положительные результаты, то мы предлагаем иной выход. Обычно это делается лишь для тех, кто никогда не сможет вернуться в нормальный мир. К слову, мадам Делон узнавала об этом и хотела прибегнуть к такому варианту. Затем произошла ссора, и месье Делон выгнал её, а затем сообщил о том, что она отказалась от своей дочери и больше здесь не появится. Точнее, её запрещено сюда впускать.

– Что это за вариант?

– Есть клиники в Америке, в нескольких штатах, где можно ввести пациента в искусственную кому, а затем отключить его от аппаратов. Своего рода эвтаназия, но я не поддерживаю подобное и стараюсь всегда…

– Подождите, – поднимаюсь со стула, – вы говорите о том, что можно взять и убить человека из-за отсутствия результатов после безуспешного лечения?

– Верно, но это применимо только к очень больным пациентам. У многих отказывают органы из-за долгого приёма наркотиков, как и психическое состояние абсолютно не стабильно и никогда не будет другим. Они уже мертвы, и мучить их кощунственно, как и их родных. Но Флоренс не из таких пациентов, и у неё есть шанс на будущее, – быстро заверяет меня, а я думаю о другом. Эта сука меня не убила, так другую дочь решила прикончить. Я в шоке. Я в полном ужасе от того, насколько сильно нужно ненавидеть всё живое и так сильно любить деньги. Не хочу быть такой… не хочу.