Лина Мур - Королевство моих преступлений

– У него не оставалось выбора. Если бы мой папочка узнал о том, что сделал Рафаэль, то приказал бы убить и его, и его семью. Рафаэль защищал таким образом только их, выслуживаясь перед своим заказчиком, и ни о каких благородных целях речь не идёт. И это только ещё раз доказывает, какой он ублюдок. Посмотри, с какой лёгкостью он наказал меня, а потом ту, из-за которой якобы потерял меня. Это всё ложь, Сиен, Рафаэлю сейчас выгодно манипулировать своим раскаянием, ради возможности учиться здесь. Он, вероятно, доложил отцу, и да, ему пришлось через «не хочу» искать улики, но я уверена, что на видео не он. Этот урод слишком труслив и ничего из себя не представляет, – подскакиваю со стула в попытке противостоять напору подруги, но по глазам, в которых бушует катастрофическая злость и уверенность, понимаю, что это только начало. Сиен не оставит меня в покое. Она разрушит то хрупкое равновесие в моём сердце, созданное, возможно, лживыми мыслями. Я не хочу… не хочу снова бы испытать боль от потери того, кого я любила.

– Ты должна поговорить с Рафаэлем, Мира. Не орать, не обвинять его, а поговорить и спросить о том, что он знает. Флор ему рассказала многое, да и твой отец не собирался прилетать сюда. Он в курсе всего, что здесь происходит, и считает, что так ты научишься быть сильной и вырастешь для большого мира, который он тебе готовит. Именно для этого нас сюда отправляют. Рафаэль умолял его забрать тебя, помочь тебе и вытащить отсюда, но ничего не изменилось. Твой отец сказал, если он хочет что-то сделать для тебя, то пусть делает всё сам и пришлёт ему счёт, который тот оплатит. Всё это Белч услышал из уст Рафаэля, когда он был невменяем и истекал кровью. Так что у Рафаэля был выбор: оставить всё так, как есть, и продолжать учиться здесь, наблюдая за тем, как тебя посадят, или помочь тебе любым способом. Он выбрал последнее и сделал всё без участия твоего отца. Он добыл все факты так, чтобы Флор поняла, как ему больно. Я могу тебе многое рассказать сейчас, но не буду, потому что ты обязана перебороть страх увидеть правду и пойти к нему, чтобы самой услышать её от Рафаэля.

Для меня не новость, что папа поступил именно так. Но разочарование и укол обиды от его действий всё же больно ранят до сих пор. Всю жизнь быть одинокой смертельно опасно, а сейчас осознавать то, что в моих желаниях ещё теплится надежда быть любимой кем-то, режет вновь мои вены, заражая сердце страданиями.

– Он бы не смог продолжать обучение здесь, если бы меня не было. Я для него проходной билет к образованию, – упрямо заявляю я.

– О, боже, я хочу врезать тебе, Мира. Вот бы взять и потрясти тебя или сделать что-то похлеще, потому что ты даже не слышишь меня. Он преступник, Мира! Рафаэль Лоф совершил очень серьёзное преступление, и об этом могут узнать, если Флор сложит всю цепочку, когда очнётся от своей наркотической зависимости, а раньше его добьёт Саммер. Она должна знать о происхождении Рафаэля, потому что Флор он об этом рассказал. И что будет дальше, Мира? Она вернётся, начнёт тебя шантажировать тем, что расскажет всем о том, кто он такой, и ты… можешь сейчас миллион раз убеждать меня в том, что просто пожмёшь плечами, но это будет ложью. Ты попадёшь в новую паутину страхов и пойдёшь на поводу у Саммер, как и он. И тогда она добьётся всего, что хотела сделать ещё со времён правления Беаты. Она уничтожит вас обоих и нас заодно. А дальше есть немало вариантов, чтобы ты никогда не смогла жить, как и он. Ты хочешь этого? Хочешь? – Сиен делает паузу, а я опускаю взгляд, желая крикнуть – «ДА!».

– Саммер я смогу удержать, у меня тоже есть достаточно аргументов, начиная с того, как она травила тебя и ублажала парней, заканчивая тем, как она заставила Беату завершить начатое Карстеном. Поэтому…

– Хочешь, видимо. Что ж, я сейчас могу позвонить Белчу, и у него есть запись признания Рафаэля в том, что это он был на видео и именно он насильно подсадил Флор на наркотики. Мы передадим улику полиции, и Рафаэля посадят. Чего тянуть-то, Мира? Ты же желаешь прямо сейчас решить эту проблему, верно? Так давай! Давай, это сделаем вместе и защитим тебя от шантажа Саммер, – с этими словами она достаёт из кармана телефон и разворачивает его так, чтобы я видела, какое сообщение она пишет Белчу.

«Она хочет его уничтожить. Подготовь всё», – гласит оно.

– Он будет сидеть в тюрьме, и никто ему не поможет. Ты отомстишь ему за то, что он поддался своим чувствам, сделавшим его слабым и рассеянным. Ты докажешь ему то, что никакой любви не заслуживаешь, потому что ставишь на первое место свои страхи. Ты…

– Хватит, – шепчу я, вырывая из её рук телефон.

– А что так, Мира? Что такое случилось? Неужели, наконец-то, дошло, что в твоих руках судьба человека, который готов на любое преступление ради тебя? Да, все мы ошибаемся, потому что живые и напуганные. Без ошибок нет понимания ценностей, – язвительно произносит Сиен.

Жмурюсь и отбрасываю телефон на кровать, потираю переносицу, только бы не расплакаться, ведь я не хочу… Разумом очень хочу наказать его, но вот сердце сжимается от боли, когда картинки с заключением Рафаэля и последствиями этого появляются в голове.

– Прекрати изводить меня… прекрати… хватит, – жалобно скулю я и так стыдно за то, что сдаюсь и иду на поводу своих чувств и намеренного давления со стороны подруги.

– Мира, я хочу, чтобы ты поняла, что поодиночке мы все слабы, но вот вместе можем многое, если будем доверять друг другу. Он твоё лекарство от одиночества. А ты его лекарство от чувства вины, и единственное, что даёт ему шанс дышать, – девушка мягко обнимает меня, и я дёргаюсь, оказываясь в её объятиях. Меня редко обнимали. Рафаэль меня обнимал, он считал, что мне это поможет. Помогало. В его руках мне было так хорошо… а без них так холодно. И это вырывается из горла сдавленным стоном, смешанным со слезами.

– Нет ничего постыдного в том, что мы прощаем любимых. Мы должны это делать, иначе не сможем двигаться дальше. Я прощала Белча за то, что он издевался надо мной, используя Саммер и других девушек. И он бы попал в ту же ситуацию, что и Рафаэль, если бы не ты. У меня есть ты, Мира, у Белча тоже есть ты. У Рафаэля есть ты, а у тебя он. Он будет рядом, как и в те ночи, которые провёл, сидя возле тебя спящей. Он независимо от ошибок и обстоятельств будет защищать тебя. Но теперь я понимаю, почему он так боролся с собой. Он не из наших, Мира. Он другой. Особенный. И его сила в тебе, а твоя в нём. Не лишай себя хотя бы возможности думать об этом. Ведь как бы вы ни ругались, как бы вы не ненавидели друг друга, какие бы испытания между вами ни встали, в момент, когда Рафаэль будет тебе необходим, ты всегда сможешь прийти к нему, и он поможет. Главное, вам обоим надо прекратить издеваться друг над другом. Искренность заслуживает того, чтобы жить. Любовь требует её, иначе она вновь покажет вам, как же бывает больно. Если ты уже испытала подобное, так не делай с собой этого во второй раз, – Сиен отклоняется назад и хлюпает носом, и я тоже.

– Я не могу перебороть себя. Не могу… я всё слышу, всё понимаю… я так боюсь. Вчера, когда видела его, то испугалась последствий. Я…я не знаю… больше не знаю, как поступать дальше, потому что мои мысли меняются слишком часто. Я то ненавижу его, то защищаю, то… скучаю, – выдыхаю последнее слово и стираю слёзы.

– Всадники… они вернулись, Сиен. Карстен был у меня и ясно дал понять, что так просто не оставит меня в покое. Вернётся Саммер и направится к нему, если я не стану вновь бесчувственной и холодной. Я не могу позволить себе простить его… не могу любить… иначе его убьют или сделают то же самое, что и с Кайем. Они превратят его в овощ, чтобы вновь доказать свою силу и продемонстрировать, насколько они безжалостны. Я… боюсь, понимаешь? Боюсь. Я в тупике, – шёпотом добавляю, наблюдая, как глаза Сиен расширяются от ужаса, и она бледнеет, шарахаясь от меня.

– Что? Всадники?

Быстро киваю и только в эту секунду вижу всю картину целостной. Если я позволю себе послушать сердце, вновь поверить в случайность и ощутить то тепло рук Рафаэля, которое мне необходимо, то этим сама вынесу ему приговор.

– О, Господи, почему они вернулись? Почему он именно сейчас пришёл? Что он хочет, Мира? Он…

– Не знаю, Сиен. Не спрашивай. У Карстена есть цель, и эта цель я. Снова. Я жертва Кровавого Валентина, и он хочет забрать меня себе. Политика, и в ней нет места чувствам. Поэтому мне проще видеть Рафаэля виновным, иначе… я несу боль и страдания. Он так слаб, разрушен… мне так жаль. Я причина всех бед. И только я должна всё решить так, как меня учил отец. Превратиться в чудовище, не позволяющее добраться до сердца. Прости, Сиен, но на этом всё. Я надеюсь, что ты поймёшь мой страх и больше не заставишь меня признаваться в том, что я до сих пор люблю его и хочу быть любима им. Это невозможно. Не в этой жизни. Не в этом мире. Не в этом королевстве. Сохрани свою любовь, Сиен. За неё я готова бороться, но моя не выживет. Ты права, я всегда у тебя есть, хотя не желала этого. Ты нужна мне, потому что одиночество меня убьёт, и мне нужна причина, чтобы бороться. И я буду это делать ради тебя, потому что уверена в том, что у вас с Белчем есть шанс. У меня его никогда не было и не будет. Прости, но я выбираю не своё будущее, а ваше. И прошу тебя больше никогда не возвращаться к этой теме и к моему решению, как и сохранить его втайне. Белчу не следует знать, что происходит. Он совершит какую-нибудь глупость, а их и так сейчас достаточно, – делаю паузу, чтобы глотнуть кислорода и взглянуть на картину, отражающую будущее, которого я не желаю для Рафаэля.

– Мира…

– Нет, Сиен, ты прекрасно понимаешь, что может произойти. Саммер скоро будет здесь, после Хэллоуина, и тогда я начну новую войну. А для этого я должна подготовиться и забыть о том, что сердце бьётся для одного. Доброй ночи, – проношусь мимо подруги, закрывающей лицо руками, и слышу, как она плачет.

Вот и пришло время для честности. Враг может стать самым близким возлюбленным и неотъемлемой частью твоей жизни. И если такое происходит, то врагом он уже никогда не станет, что бы ни случилось, и как бы сильно он тебя не искромсал изнутри. Любовь. Когда-то я за ней гналась, а нашла в неподходящем человеке. Другая мне не нужна, и вряд ли я когда-нибудь смогу позволить себе чувствовать что-то подобное. Это больно. Любовь всегда причиняет боль, потому что снимает все защитные барьеры и открывает сердце. Она очень сильна, и ради неё стоит двигаться дальше. Мой путь будет лежать через чужие чувства, потому что мои смертельны для нас обоих. Я не могу позволить, чтобы Всадники догадались о моей главной слабости. Я не отдам им свой стимул. Меня не сломать. Надломить можно, но вот сломать никогда. Я буду жить. А если я живу, то те, кого люблю, будут счастливы, чего бы мне это ни стоило, даже если придётся жертвовать своей любовью и своим прощением.

Меня не радует тот факт, что Рафаэль наказал Флор таким жестоким способом, но и не разочаровывает. Почему так страшно знать правду? Почему она некрасива? Вероятно, потому, что честность самый мощный аргумент против грёз. Последнему нет места в моей жизни.

Я прощаю тебя, мон шер. Прощаю и отпускаю, чтобы ты выстоял против них. Без меня. Без чувств. Без страха. Ты должен.

Не понимать, кто ты есть, очень страшно. Ты вроде бы жив и в то же время тебя нет. Ты смотришь со стороны на людей, не замечающих тебя. Ты проходишь мимо них, а они не видят, как ты умираешь. Никому нет дела до того, что с тобой происходит. Это норма в любом мире, и я бы всё отдал, чтобы быть похожим на них. Но почему-то я родился другим. Мне есть дело до боли тех, кто меня окружает. Меня волнует будущее друга, которого я не собирался заводить. Меня трясёт от мыслей о завтрашнем дне и о том, что ещё может случиться. И никто мне не поможет, я даже сам себе не в силах помочь, потому что потерян. С каждым произошедшим событием в моей жизни я считал, что хуже быть не может. Может. Видимо, дьявол так развлекается со мной, подбрасывая изощрённые пытки и не физические, а душевные. Наверное, это хорошо, что сердце болит. Было бы ужасно, если бы оно молчало и не отзывалось мучительным стуком в груди на мои мысли.

Делаю очередную затяжку и выпускаю дым в тёмное, грозовое небо, наблюдая за тем, как исчезает белесый отблеск, и наполняет воздух табаком. Не могу остановиться. Должен бросить… зачем? Есть ли, вообще, смысл в этом? Кто разделил привычки на хорошие и плохие? Где это написано? Где закон о том, что курить это плохо? Врачи говорят? Да пошли они. Мне только и осталось убить себя этой гадостью, чтобы исчезнуть навсегда. Я не хочу ничего больше. Мне ничего больше не нужно, только бы исчезнуть…

– Видимо, это не единственная тайна, которую ты скрывал, мон шер, – тихий и немного осипший голос не сразу доносится до моего задымлённого сознания, но когда это происходит, и я поворачиваю голову, то дёргаюсь то ли от страха, то ли от паники. С жутким грохотом падаю на лавочку, а оттуда на холодную землю, обжигаясь сигаретой и скуля от боли в ранах и теле.