Лина Мур - Королевство моих преступлений

– Нормально, – сухо отвечаю ей.

– Если тебе будет нужна помощь или же кто-то… не знаю… я… ты хороший парень, я уверена в этом, и если когда-нибудь будешь в тупике, то всегда тебе помогу, – женщина касается моей ладони, перепачканной в земле, и сжимает её.

– Спасибо, – натягивая улыбку, киваю, и осторожно убираю её руку, вызывающую неприятные чувства. Отвращение. Хотя она мила и судя по виду, правда, напугана, но я больше никому не верю. Даже себе.

Обхожу Марджори и направляюсь к общежитию. Когда я выхожу на улицу, то никого не встречаю. Вообще, никого. Видимо, большинство студентов уже попряталось и звонит своим родителям, чтобы их немедленно отсюда забрали. Да и хорошо это. Пусть.

Открываю дверь в свою комнату и включаю свет. В последнее время я предпочитаю задёргивать шторы. Но чувство опасности заставляет меня напрячься и резко повернуть голову в сторону маленького диванчика, на котором меня ожидает незваный гость. Сжимаю кулаки, но понимаю, что моя сила сейчас просто никакая. Её нет. Всё тело болит, и я не выйду победителем в драке, а сейчас мне нужно восстановиться.

– Ублюдок, – шиплю я.

– Ты не оценил мою шутку? Ну как так-то, Каратель? – Неприятно смеётся Карстен.

– Шутку? Ты больной! Она могла погибнуть! Это не перелом руки или ноги! Это смерть! Лошадь бы её просто затоптала! – Ору я, взмахивая рукой и указывая на окно.

– Брось, Рафаэль, это было весело. Как ты бежал. Как все кричали. Это лучше любого театрального представления, ведь в нём были настоящие эмоции, никакого сценария, а только живые эмоции. Я принёс тебе одежду нашего Четвёртого Всадника, как и документ, который ты подпишешь. Там говорится о том, что ты принимаешь наши условия и клянёшься следовать уставу Всадников, наказывать за проступки виновных и верно нести своё новое звание, – Карстен поднимается и указывает на пакет, стоящий рядом со столом, а затем на стопку бумаг, лежащую на кровати.

– Я ничего не буду подписывать. Ты не думал, что я могу всё рассказать? Буквально всё?

– Будешь, как миленький будешь, Каратель. И нет, ты никому ничего не расскажешь, потому что уже понял – со мной это не пройдёт. Я пожертвую своей прекрасной принцессой, чтобы добиться того, чего хочу. Тем более скоро мы появимся в новом составе, да и пришло время навести здесь порядок, а то все от рук отбились и забыли, кому на самом деле они подчиняются. А если всё же снова решишь проверить, есть ли у меня яйца, то я с удовольствием тебе докажу это. Отрицать бесполезно, Рафаэль, ты поставил Эмиру Райз на первое место, и что бы ни произошло, сколько бы у неё ни было минусов, ты до последнего вздоха будешь оберегать её от боли. А её она не особо-то и любит, – кривится Карстен.

– Хорошо, но у меня тоже есть условия, – киваю я, разыгрывая другой ход.

– Первый раз мне кто-то будет ставить условия. Интересно послушать, – хмыкает он.

– Ты впишешь в этот контракт о моём рабстве то, на что я меняю свою волю и почему буду подчиняться вашим приказам. А точнее, я хочу, чтобы ты навсегда забыл о том, что существует Эмира Райз. Ни ты, ни кто-то из твоих псов не подойдёт к ней и не дотронется до неё. И да, если это произойдёт, то меня уже ничто не удержит от того, чтобы сдать вас. Не будет Миры, или же хоть один волос упадёт с её головы от физической или моральной боли, или каких-то нападок на неё, то мной вряд ли можно будет манипулировать. Нет человека, значит, нет и причин, чтобы молчать и повиноваться. Терять мне будет нечего, – чётко говорю я.

– А если она захочет сблизиться со мной? Ты ведь разочаровал её, Рафаэль, а я…у нас с ней такая прекрасная история, которую она будет помнить. К слову, я имею огромную власть здесь, как и среди братьев, уже покинувших это заведение, и она пойдёт ко мне.

– Она никогда не пойдёт к тебе по доброй воле, если ты её не вынудишь сделать подобное. Она никогда не простит тебя, как и меня. Поэтому на все твои уловки ответ один – нет. Для тебя Эмира Райз исчезла из поля зрения, – настаиваю на своём.

– Увы, милый Ромео, но я отказываюсь. Раз ты решил торговаться, то придётся вновь поставить тебя в очень щепетильную ситуацию, спасти её ты сможешь, только став нашим Карателем. И пока не подпишешь контракт, не станешь нашим Всадником, я буду каждый день, каждый час наглядно демонстрировать тебе свою решимость.

– Ты не посмеешь, – рычу я, дёргаясь к нему.

– Правда? Эх, а я считал тебя умным. Ведь если ты будешь среди нас, то узнаешь наш устав. А согласно ему, мы не причиняем боли тем, кого выбрали себе в партнёры. Власти у тебя будет побольше, чем сейчас, и ты сам сможешь мстить тем, кого считаешь виновным. Будешь карать их на благо общего дела. Но ты противишься, борешься против неизбежного. Да и найти тех, кто тебя ненавидит проще простого. А потом придётся отдать им то, чем ты так дорожишь. Живую мишень, – он шантажирует меня прошлым, и я в капкане. Что бы я ни делал – пострадает Мира. Что бы я ни планировал – пострадает Мира. И даже Эрнест не успеет помочь.

– Почему я? Почему не кто-то другой, а я? Ведь по вашим законам я, вообще, не имею права даже метить на место Всадника. Я не состою в братстве, не имею огромных счетов. Я ничего не имею, – решаю, что лучше сейчас будет как-то ещё потянуть время и каким-то образом предупредить Миру бежать отсюда или же скрыться на время.

– Ошибаешься, Рафаэль, ты имеешь то, что делает тебя идеальным кандидатом в наши ряды. Деньги приедаются. Развлечения становятся неимоверно скучными. Красотки превращаются в обычных шлюх. И именно дети улиц знают, что означает наказание как раз в том роде, как мы любим. Именно, такие как ты, вырабатывают стержень, не позволяющий сломаться. Ведь перед тобой откроется множество дверей, и ты выберешься из нищеты, даже станешь опасным врагом для Эрнеста Райза, и тогда Эмира станет твоей.

– Но она же тебе нужна, не так ли? Какой смысл мне быть среди вас, если всё равно ты убьёшь её внутри? Зачем? Не проще ли мне прямо сейчас послать тебя в задницу и просто погибнуть рядом с ней?

– Проще, конечно, проще. Но я даю тебе шанс доказать, что ты можешь бороться за неё. И если это произойдёт, и ты выживешь, то я отдам тебе её. Навсегда. Я помогу тебе решить проблему с Эрнестом Райзом.

Не верю я ему. Он умасливает меня, порождая невозможные фантазии в голове. Подобный метод манипулирования мне знаком, именно так меня завербовал Скар, обещая красивую жизнь для моей матери.

Открываю рот, чтобы послать его и завершить это дело, а затем в ближайшее время схватить Миру и бежать с ней куда глаза глядят, но в этот момент раздаётся стук в дверь.

Наши взгляды с Карстеном встречаются.

– Рафаэль, открой. Немедленно открой дверь, я знаю, что ты там. Есть разговор, – издаю внутренний отчаянный стон от дрожащего голоса Миры.

В глазах Карстена зажигается удовольствие и вкус победы.

Чёрт… чёрт, что ж ты делаешь?

– Рафаэль! – Мира ударяет по двери и дёргает ручку.

– Какой интересный поворот событий, может быть, мне сейчас на твоих глазах продемонстрировать, какой способ я избрал следующим. Давно у меня не было жертв насилия, – шепчет Карстен.

– Только через мой труп, – так же отвечаю я, пока Мира долбит по двери.

– С удовольствием, Рафаэль, – он достаёт из кармана брюк мою «бабочку» и раскрывает её.

– Будешь истекать кровью, слышать её крик и слёзы и медленно умирать.

– Хорошо. Я согласен, – одними губами произношу, обрывая жуткие видения в своей голове. Я слаб. Ничего не смогу сделать, если он её затащит сюда и начнёт насиловать. А он может. Такой, как он, не имеет ничего святого и не пожалеет её. Убьёт…

– Рафаэль! Я выбью эту дверь! – Кричит Мира, ударяя уже ногами по ней.

– Открой и не впускай её. Сделай так, чтобы она тебя возненавидела сильнее, но, если обманешь, кара будет смертельной. Для неё. Для твоего друга Белча и его шлюхи. А ты наблюдателем станешь, – Карстен указывает на дверь, а сам направляется в ванную комнату, заходя внутрь и оставляя щёлку, чтобы всё слышать.

Сглатываю от отчаяния и направляюсь к двери. Делаю глубокий вдох. Завербован. Теперь официально я принадлежу им.

– Что ты хочешь? – Шиплю я, распахивая дверь в тот миг, когда Мира уже заносит ногу, чтобы снова ударить. Волосы растрепавшиеся, лицо бледное, в глазах страх. Видеть её такой я не в силах.

– Впусти меня…

– Нет, – отталкиваю её, перебарывая сильнейшее желание орать: «Беги отсюда». Только вот её найдут. Её вернут. А я уже буду мёртв.

– Что хочешь, ещё раз спрашиваю? Я занят, и для тебя у меня нет времени, – избегаю смотреть в её наполненные болью голубые глаза.

– Что хочу? Ты стрелял, чёрт возьми! Ты убил лошадь! Ты…

– Ты хочешь знать, зачем я это сделал? С удовольствием расскажу. Я целился в тебя, Эмира Райз. Я ненавижу и тебя, и то, что со мной произошло из-за тебя. Я хочу, чтобы ты умерла и больше никогда не воскресла в моей памяти. Я хочу этого больше всего на свете. Ты самое жалкое существо, но тебя выбрало моё сердце. И я вырву твой образ из него любым способом. Не подходи ко мне больше, это был предупредительный выстрел, следующий попадёт прямо в цель. Ты мне не нужна, а вот помощь твоего папочки очень. Вряд ли он поверит в то, что я тебе только что сказал, ведь я уже говорил с ним. Он намерен тебя оставить здесь, и я буду рядом с тобой всегда. Буду следить за тобой и портить твою жизнь. А теперь пошла вон отсюда и забудь сюда дорогу, – хлопаю дверью и жмурюсь от невыносимой боли в сердце.

Прости меня… умоляю прости, но выбора у меня нет. Я должен тебя защитить. Должен. Прости… никто нам с тобой не поможет. Мы одни. Ты и я. Прости меня…

Ударяю кулаками по двери и внутри скулю. Но чем дальше я от неё здесь, тем лучше. Прости меня… прости…

– Вот это понимаю драма получше любого кинематографа. Так красиво. Так ярко. И так жестоко. Что ж, раз между нами больше разногласий нет, то приступим к исполнению нашего плана. Добро пожаловать, Каратель, в число Всадников Апокалипсиса нашего королевства. Мы тебя ждали, – приговор звучит за спиной, а сердце угасает с каждым ударом. Оно отторгает все чувства, чтобы ни о чём и никого не жалеть. Стать рабом – самое худшее, что есть в нашем мире. Рабы умирают. Всегда. И я сегодня умирал с каждым словом, брошенным в лицо единственной девушке, которую любил и буду любить. Это моя кара. Я заслужил её, раз позволил себе влюбиться.

Постукиваю ногтями по столу, глядя на монитор компьютера, и не могу сосредоточиться. Слова Рафаэля, так глубоко засевшие внутри, продолжают крутиться в голове. Прошло уже два дня, отменили завтрашний бал в честь Хэллоуина, запретили устраивать любые увеселительные мероприятия на территории университета, изъяли алкоголь из бара, а я всё думаю о том, почему он так хотел убить меня. И я бы поверила этому, если бы не чувствовала подвоха. По его бегающему взгляду поняла, что-то не так. По бледному лицу и дрожащим губам, когда он всё это произносил. По ощущению, словно он хочет скорее выпроводить меня. По страху, явно читающемуся в его глазах. И, вообще, по внешнему изнурённому виду и слабо трясущемуся телу. Есть несколько вариантов, объясняющих то, что заставило его так резко измениться. Первый – мой отец. Второй – наркотики. Третий – всё вместе. Как бы я ни хотела ненавидеть Рафаэля за всё, но не могу. Я уверена, что права в своих суждениях, и меня это сильно печалит. Обрубить что-то внутри я не в силах. Запретить себе думать о нём – не в силах. Углубляться в свои ужасающие с каждым вздохом мысли – не в силах. Мне абсолютно плевать на то, что сейчас происходит в доме сестринства, в братствах и с обычными студентами, напуганными до сих пор выстрелами при сдаче нормативов, как и смертью лошади. Чужой лошади. Ничего не складывается. Что-то я упустила. Да и поведение Карстена тоже было очень подозрительным: прийти ко мне, пока я сплю, чтобы просто посидеть рядом и вызвать страх очередного насилия. Хотя он сообщил о том, что не собирается уезжать, как и не оставит попыток изменить моё мнение о себе. Его тон, глупости, которые он нёс… не складывается. И есть четвёртый вариант причин случившегося с Рафаэлем, – Всадники. Они могли и его припугнуть. Капкан. Вот попала-то.

– Мира, – в мою спальню врывается Сиен, и я оборачиваюсь к ней, не вставая из кресла.

– Что случилось? Лак закончился или у кого-то месячные начались? – С усмешкой спрашиваю её.

– Ха-ха, остроумием не блещешь. Зайди на сайт, – кривится подруга, и я возвращаюсь к компьютеру, без интереса открывая браузер.

Очередные слухи и едкие статьи про мои навыки ублажать парней в постели? Даже неинтересно. И я ожидала увидеть очередную гадость, но никак не чёрный экран с надписью: «Заблокировано».

– Что за чушь? – Хмурюсь я.

– Вот и я об этом. Сайт работает с тех времён, когда, вообще, появился интернет в мире. И никто не знает причин…