Памела Сатран - Красотки в неволе

– И вот еще: то, что, как тебе кажется, ты знаешь обо мне и о так называемой проблеме с моим здоровьем… Ты ни словом не обмолвишься об этом. Никому. Даже Анне, Дейдре или Джульетте. Понял?

По глазам видно – это ему совсем не нравится. Но после короткой паузы Томми снова едва заметно кивнул. Механически, будто робот.

Во главе с Дейзи к ним неслись дети. Как гроза: сначала только видишь очаровательную картинку без звука, а уж потом слышишь пугающие раскаты грома. Лиза отстранилась от мужа и на миг почувствовала облегчение: добилась-таки передышки. Пусть и временной.

Стол получился изумительный. Красивее она в жизни не накрывала. Лиза достала и развернула тщательно упакованную в папиросную бумагу белоснежную, туго накрахмаленную льняную скатерть с широкими кружевами по краям. Если запачкается, просто-напросто выбросит ее. Или пожертвует ветеранам Вьетнама. Причем не ради налоговой скидки: все равно теперь заполнение налоговых деклараций – забота Томми, как, впрочем, и все остальное, а значит, по всем правилам сделано не будет. Скорей всего, Томми даже не станет разбирать квитанции, просто вывалит всю кучу перед каким-нибудь несчастным бухгалтером. Или еще хуже – выбросит их все, а цифры возьмет с потолка. С него станется. Поэтому будущая судьба скатерти совершенно не имеет значения, основная задача этого куска льна – отлично выглядеть сегодня вечером.

Во всем остальном также отменены все запреты. Из дальних закутков извлечены лиможский фарфор матери Томми и серебро его бабушки; резные хрустальные бокалы, которые им подарили на свадьбу и которые она берегла все эти годы; ирландские льняные салфетки и витые подсвечники чистого серебра. В самом модном цветочном магазине Хоумвуда, где цены в три раза выше, чем везде, куплены прекрасные тюльпаны величиной с авокадо, и цвет ее любимый – нежно-розовый, как ротик ребенка.

И разумеется, угощение: самые изысканные блюда, рецепты которых она хранила как зеницу ока; все, что последние годы готовила на званые обеды и праздничные вечеринки. И не только то, что приводило в восторг гостей, но и то, что сама обожала: жареные грибы, фаршированные крабовым мясом и чесночным маслом; салат «Цезарь» с особой заправкой (чтобы добиться идеального чесночного аромата, нужно убить весь день); соус из сыра горгонзола и воздушное, как облако, картофельное пюре; яблочно-вишневый пирог и домашнее карамельное мороженое. Кто знает, вдруг для нее это последняя возможность отведать любимые кушанья.

Можно было бы включить эти рецепты в книгу. Мысль о книге иногда еще мелькала, но все реже и реже. Не будет теперь никакой книги.

На то время, что она готовила, Томми и дети были изгнаны из дома. Он ушел с радостью – счастлив был снова видеть ее оживленной. Она сказала, что устраивает традиционный «ужин мамаш», а больше он ни о чем и не спрашивал. Не спрашивал, например, о вещах, рассортированных на три кучи (посуда, белье, украшения, одежда и даже ее секретные рецепты), которые лежали в гостиной в ожидании переезда на новое место жительства.

Правда, они лежали в самом дальнем углу, за столом и стулом. План был таков: не совать вещи подругам сразу, как только они переступят порог дома, а исподволь подготовить их к вручению. Раздача подарков, как представлялось Лизе, должна стать кульминацией вечера, она собиралась тщательно организовать подход к этому событию. Подарки – а затем ее новость.

По своему обыкновению, Лиза заранее составила список и последовательность дел, чтобы чего-нибудь не упустить и чтобы все блюда поспевали к нужному сроку. Она была еще в домашних штанах и занималась пунктом № 27 (из сорока пяти, включенных в приготовление деликатесов) – очисткой юконского золотистого картофеля, – когда в дверь позвонили. Кто бы это мог быть? Она никого не ждет, до назначенного времени оставался целый час.

Дейдра. Нарядная – в узкой красной блузке и коротенькой черной юбке, с большими серьгами в виде обручей.

– Я что, первая? – спросила она, заглядывая через плечо Лизы в дом, где на полу в холле еще валялись детские кубики и футбольный мячик.

– Дейдра, все придут к семи, а сейчас только шесть.

– Да? А я подумала, раз мы никуда не идем, а встречаемся здесь…

– В семь! – Лиза стояла в дверях, загораживая вход.

Она терпеть не могла, когда нарушали ее расписание. А уж сегодня, когда она решительно настроена на то, что все должно пройти безукоризненно, это особенно раздражало.

– Подумаешь! – Дейдра потихоньку протискивалась в дверь. – Я тебе помогу. У меня, например, за час до гостей дело найдется хоть для роты горничных.

Никуда не денешься, придется впустить. Главное – положительный настрой, напомнила себе Лиза, воспринимай это как неожиданный подарок судьбы.

– О, ты уже накрыла на стол! – разочарованно протянула Дейдра. – А я бы с удовольствием этим занялась.

«Через мой труп», – мрачно подумала Лиза.

Можно, конечно, использовать ранний приход Дейдры. И по полной программе. Но отдать в чужие руки творчество с его удовольствиями? Ни за что!

– Поможешь чистить картошку.

– Я и одна всю ее перечищу, а ты пока налей мне что-нибудь выпить.

Еще одно нарушение правил: Лиза никогда не позволяла себе ни глотка спиртного до тех пор, пока не появлялся первый гость. Ожидание и радостное предвкушение еще больше возбуждали и проводили четкую границу между под готовкой и собственно вечеринкой.

Да к черту эти правила! Ей тоже не помешает выпить.

– Я запланировала «Космос». – Лиза достала из бара бутылку водки.

– «Космос»? Нет, нет, нет! – воскликнула Дейдра, бросила нож и подскочила к бару. – «Космос» уже никто не пьет. Как насчет коктейля, который нам подавали тогда в ресторане? Помнишь, в Нью-Йорке, когда мы попали в метель? Если не ошибаюсь, называется «Мощная детка».

– Но я люблю «Космос».

– А теперь полюбишь «Мощную детку»! Ты посиди, я сама сделаю.

Месяц назад Лиза затеяла бы драку. Год назад просто-напросто вышвырнула бы Дейдру из дома. А сейчас не было ни сил, ни желания. Она села на табуретку, не обращая внимания на недочищенную картошку. Дейдра прекрасно может приготовить выпивку, а потом и картошку почистить.

Надо признать, коктейль вышел отменный. Настолько хорош, что даже не хочется спрашивать, чего Дейдра туда напихала. «Выпью один стаканчик, – сказала себе Лиза, – всего один – и назад, к плошкам-поварешкам».

– Господи, до чего здорово опять оказаться здесь, – болтала Дейдра, снова взявшись за нож и картошку. – Не могу поверить, что было время, когда я мечтала уехать.

– Но ты ведь так хотела петь.

– А я и сейчас могу петь. Просто откажусь от крупных шоу и концертов в Нью-Йорке. Наверное, учусь ценить золотую середину – хороший муж, удобный дом, нормальная работа. – Она подняла свой стакан и, к веселому изумлению Лизы, вылила все содержимое в горло.

– А ты, часом, не превращаешься в клушу?

– Ну уж до этого я постараюсь не опуститься. – Дейдра налила себе вторую порцию. – Нет, думаю, я просто взрослею.

Надо бы порадоваться за нее, сама-то Дейдра, похоже, абсолютно счастлива. Но как-то не получается. Разве это справедливо – Дейдра только сейчас начинает взрослеть. Почему у нее должно быть такое долгое детство? Тридцать пять лет! Дольше, чем вся Лизина жизнь.

– Налей-ка мне тоже. – Лиза подтолкнула свой стакан.

Где этот проклятый список дел? Двадцать минут прошло, у нее почти половина пунктов не выполнена, а скоро придут остальные гости. Список, похоже, погребен под горой картофельных очистков. Сейчас она спасет его. Вот только допьет этот стакан.

– Ты в курсе наших событий? – поинтересовалась Дейдра.

– Каких событий?

– Хотя, что я спрашиваю! Ничего-то ты не знаешь. Мы тебе звонили, звонили, а от тебя ни ответа ни привета. Небось и электронную почту не проверяешь?

Так и есть, не проверяет. Размеры члена ее вполне устраивают [12], премного благодарна, а переписываться со знакомыми желания нет. Черт, ну и крепкий же коктейль! Пожалуй, стоит все же поинтересоваться составом. О чем это ее Дейдра спрашивает?

– Джульетта! – воскликнула Дейдра. – Анна! Потрясающие новости! Неужели ты ничегошеньки не слышала?!

Потрясающие новости? Что-то еще, кроме ее собственной потрясающей, выбивающей почву из-под ног, смертельно интересной новости?

– То есть я хотела сказать – потрясающие новостя… Черт, как оно склоняется? Короче – беременна не Джульетта, а Анна. Представляешь? От Дамиана, но она ему не говорит. А Джульетта бросила Купера, выставила из дома, и теперь у нее роман – с кем бы ты думала? С Ником Руби!

В голове не укладывается.

– С твоим Ником Руби?

– А он вовсе и не мой — захохотала Дейдра. – Оказывается, он с самого начала запал на Джульетту. – Дейдра повела носом. – Чем это пахнет?

Пахнет? А и в самом деле, чем-то попахивает. Очень похоже на… Боже милостивый! – грибы!

Лиза бросилась к духовке и распахнула дверцу, выпустив целое облако дыма. Оно даже по форме напоминало гриб.

Грибы, которым было назначено стать украшением закусочного стола, превратились в отвратительные вонючие угли.

– Проклятье! – Лизу охватило почти такое же отчаяние, как в тот момент, когда врач показал снимок ее печени.

Она посмотрела на часы: через пятнадцать минут все будут здесь. Затевать все сызнова нет времени. И она еще не одета.

– Пустяки. – Дейдра ловко вынула противень и аккуратно спровадила грибы в мусорное ведро. – Иди одевайся, а я здесь все закончу.

– Тут где-то должен быть список… – Лиза принялась рыться в картофельной шелухе.

Дейдра смерила ее взглядом:

– Я не собираюсь следовать твоему дурацкому списочку: пункт тридцать восемь – порубить петрушку. Просто скажи, что нужно сделать, и все.

– Ладно. Поставь сливки и горгонзолу на медленный огонь. Картошку – в холодную воду и на сильный огонь. Разогрей духовку для мяса – я его порежу, когда Анна и Джульетта придут. И сделай салат «Цезарь». Заправка уже готова, а все ингредиенты в миске с этикеткой «Цезарь».

– Ты подписываешь миски? – в ужасе спросила Дейдра.

– Это помогает быть собранной.

– Так недолго и переборщить с собранностью. Молчу, молчу. Давай, иди, прими душ.

Кто бы мог подумать! Анна ждет ребенка. Рожать будет осенью, подсчитывала Лиза, пока горячие струи барабанили по макушке. С удовольствием полюбовалась бы на нее с новорожденной крохой на руках. Только вот успею ли? Можно поставить себе цель – дождаться этого события. И Рождества.

Вытираясь в спальне, Лиза услышала, как снизу Дейдра зовет ее.

– Минутку! – откликнулась она, в спешке разыскивая нижнее белье.

Дверь в спальню с треском растворилась, на пороге возникла Дейдра и с любопытством уставилась на голую Лизу. Собственно, ничего страшного: не раз видели друг друга голышом – в раздевалке бассейна и в гимнастическом зале.

– В миске «Цезарь» не хватает анчоусов, – объяснила свое появление Дейдра.

– Я не кладу анчоусы.

– Правда? Не знала.

Обе помолчали. Потом Дейдра спросила:

– Что это за шрам?

Это про ее шрам от операции. Лиза уже почти его не замечала, но в глазах Дейдры, которая про него знать не знала, он, должно быть, выглядел жутко.

– Ах, это… – деланно небрежным тоном ответила Лиза. – Так… осталось после той чепухи в больнице.

– Между прочим, ты нам так и не рассказала, что это была за чепуха. И о том, что с тобой происходит сейчас.

В дверь позвонили. Анна. И Джульетта.

– Поговорим позже. Не хочу никому портить аппетита. Открой дверь, пожалуйста, пока я оденусь.

Когда она спустилась, Дейдра уже налила всем выпить и поставила вазочки с орешками и оливками. Детский арахис и какие-то полузасохшие оливки в неправильных вазочках, отметила Лиза, наливая себе третий коктейль. Да какая разница? Главное – хорошо провести время.

– Ах, какие у нас сказочные новости! – Лиза поцеловала округлившуюся Анну в щеку. – Простите, что так надолго выпала из общения. У меня тут сумасшедший дом. Джульетта, как ты?

В отличие от Анны, Джульетта похудела. С короткой стрижкой, в туго обхвативших бедра джинсах она выглядела соблазнительной и юной.

– Все хорошо. Честно, хорошо. Только я не подозревала, что развод требует столько сил.

– И не говори, – подтвердила Анна. – Считай, вторая работа.

– Значит, развод. Ты от него не отказалась, даже несмотря на… – Лиза указала на раздавшуюся талию Анны. – А Дамиан? Дейдра говорит, ты не сказала ему о ребенке. Но каким образом…

– Собираюсь скрыть это от него? – подсказала Анна. – Есть план. Для начала постараюсь оформить документы на развод и протащить их через суд до того, как станет заметно всем. А уж когда мы будем официально в разводе – пусть ломает голову. Может, решит, что я обратилась в банк спермы или переспала с первым встречным. Я уже не буду обязана отвечать на его вопросы.