Длительный отпуск вроде моего только что закончившегося — палка о двух концах. Я много читала, отоспалась, пришла в форму, но мне с избытком хватало времени для раздумий, а они постепенно вселяли тревогу. Я надеялась, что, едва вернусь, меня вновь закружит суматошная жизнь и думать будет просто некогда. Но на блудную дочь ни у кого не нашлось времени — оказалось, все по горло заняты своей работой и близкими. Наша семья невелика — мама, папа и я. И хуже всего то, что я сейчас безработная. От перспективы поисков нового места меня тошнило. Мое увольнение стало для всех неприятным сюрпризом. Хотя моей вины в нем не было. Ни капли. Я понимала, что меня осуждают, что я произвела неважное впечатление, и не знала, как быть дальше. Все эти мысли не переставая грызли меня даже на пляже. Может, мне просто не хотелось возвращаться. Или смазанный салом шест, по которому я карабкалась вверх, оказался чересчур скользким. Так или иначе, я вдруг разом съехала вниз. Хватит ли у меня сил снова пробиться наверх? Чем дальше, тем более привлекательным и простым выходом казались замужество и дети. Я всегда была не прочь пройти по этому пути, только вот попутчика не находилось. Отсюда вытекал следующий вопрос: почему? Что со мной не так? Я прекрасно знала, о чем плачу. О том, что боюсь стать последним шансом. Или упустить, но не субботнюю вечеринку с незнакомыми людьми, а жизнь. Ту самую жизнь, которая всем вокруг дается так легко.
Такое чувство, будто я наконец-то нашла нужную остановку и обнаружила, что последний автобус уже ушел. Его задние фонари еще видны, но даже если я помчусь со всех ног, мне его ни за что не догнать. Я обхватила пальцами ножку бокала, отпила глоток и закрыла глаза.
Я знала, откуда взялось чувство, будто я иду ко дну.
Такой жизни у меня не будет никогда.
Такой жизни у меня не будет никогда.
Такой жизни у меня не будет никогда-никогда.
2. Суицидальный надзор
Если вкус анархии ребенок впервые познает на детской площадке, то вкус революции — на детском празднике. Учителя еще способны сдерживать толпу, но родителям это не под силу. Профнепригоден даже клоун Смарти-Арти. На очередном детском празднике взрослые оказались в меньшинстве: на каждого приходился десяток детей. Мне надо было драпать оттуда во все лопатки. И ни в коем случае не надевать белое. Собственно, по мнению мамаш, мне вообще там не было места. Я бы согласилась с ними, если бы не моя официальная миссия, к которой не имели никакого отношения разгулявшиеся принцессы в легковоспламеняющихся нарядах.
Некоторое время я подпирала стенку, как бедная родственница, с приклеенной к лицу улыбкой, но никто не додумался позвать меня в компанию. Даже убийцы не внушали мне такой робости. Перехватив подозрительные взгляды, я улыбнулась гостьям, но все они тут же отвернулись. Видно, я в счет не шла — ведь со мной они не встречались у школьных ворот. Терпеть не могу себя за трусость. И за то, что вечно пасую перед этими людьми. Так и подмывает запрыгать и затопать ногами с воплем: «Ну нет у меня детей, нет! Но я тоже человек — ясно вам, гады?» Может, хоть эта выходка отвлечет их от обожаемых детишек. Кстати, я заметила: чем несноснее чадо, тем усерднее балует и опекает его мамаша. Может, я не умею правдоподобно умиляться, вот меня и не берут в игру. А может, дело в моей привычке называть любую мелюзгу «оно», независимо от пола.
На долю каждого человека выпадает ровно столько горестей, сколько он может вынести, так что буду краткой. Именинница Кэти спихнула с горки малолетнего отпрыска неизвестных родителей. Правда, Кэти твердила, что хотела столкнуть его в желоб горки, да промахнулась. Но я-то ее знаю. Восьмилетняя дочь Ника и Франчески — до ужаса самоуверенный ребенок, который своего не упустит. Что поделаешь, гены. Проходящая мимо дамочка толкнула другого ребенка, тот заорал, перепугал третьего, который врезался в стол, уставленный бумажными тарелками с вредными лакомствами, перенасыщенными консервантами и красителями (им полагалось скромно стоять в сторонке, пока дорогие малютки лакомятся нарезанными овощами). Я заметила, как апатичный с виду малец рванул за раскатившимися по полу драже «Молтизер». Мамаша успела ухватить его за ногу и потащила прочь так проворно, что ламинат взвизгнул под взмокшими ладошками. На каждую шоколадную горошинку она смотрела с ужасом, как на миниатюрную гранату. Ее сынок сцапал-таки одну и сунул в рот. Я мысленно зааплодировала герою, которого уже усаживали за стол перед принесенными из дома тофу и стручковой фасолью.
Мимо прошел Ник, таща под мышками по детенышу.
— Представь, она ему даже изюма не дает, — шепнул он. — Бедный ребенок.
Вот из-за таких особ я и не хожу на званые ужины. Слишком много развелось мамаш, которых хлебом не корми — дай обсудить удобство дезинфицирующих салфеток и вред прививок. Можно подумать, ветрянка лучше! Я наблюдала, как мальчишка доходит до точки кипения. Так и есть: сорвался и швырнул соевым творогом в мамашу. А та сдернула его со стула и поволокла на выход.
— Он не любит сборища, — буркнула она, проходя мимо.
А кто бы на его месте любил? Мой взгляд упал на пакетик «Молтизера», и я не удержалась. Пока мамаша рассыпалась в фальшивых благодарностях перед Франческой, я наклонилась к маленькому мученику и сунула конфеты ему в рюкзак с Человеком-пауком. Потом прижала палец к губам и подмигнула. И заслужила улыбку мальчишки. Ты видишь, Господи? Я стараюсь.
Залпом допив теплое белое вино, я ринулась в бой. Беспомощно потоптавшись возле двух дам, увлеченно обсуждающих новейший жупел — напитки «Рибена», я оставила их в покое и облюбовала другую потенциальную собеседницу. Она сидела на диване, что-то высматривая в противоположном конце комнаты.
— Привет, — улыбнулась я.
— Привет, — выдавила из себя она.
Для начала сойдет.
— А вы чья мама? — немедленно поинтересовалась она.
— Ничья! — откликнулась я беззаботно, и моя визави уставилась на меня круглыми глазами. В ушах прозвучало громовое «ответ неверный!» из телевикторины. — Я крестная Каспара.
— А-а. У вас взрослые дети?
По-твоему, я похожа на потаскушку, которая залетела еще в школе?
— Нет. У меня вообще нет детей.
Незнакомка вдруг вскочила.
— Извините… Бен! Нельзя! Сейчас же положи! Я кому сказала!..
Унеслась. Нашла удобный предлог? Или жизни ее чада и вправду грозила опасность — со стороны воздушного шарика, который оно сграбастало? То есть он, конечно же, он.
Я предприняла еще несколько попыток. Все начиналось одинаково: «А вы чья мама?» — после чего сразу следовало торопливое «прошу прощения, мне надо вынуть у ребенка изо рта эту пластмассовую штуковину», или «запретить моему ребенку бить чужого», или «запретить чужому ребенку щипать моего», или «жена как раз зовет — говорит, в саду веселье в разгаре»… А суть-то сводилась к одному: «От вас надо держаться подальше — вы ж как пить дать охотница на чужих мужей, с которой не поговоришь ни о тройной вакцине, ни о школьном расписании… да о чем с вами вообще можно говорить?» Может, виноват десинхроноз или яблочный сок, но я едва сдерживалась, чтобы не запрыгнуть на стол и не продемонстрировать трусики всем собравшимся. Жаль было только конфузить и без того замученную Франческу.
Когда меня в седьмой раз спросили, чья я мама, а потом пробуравили подозрительным взглядом, я прихватила тарелку с пиццей и направилась наверх. Каспар спускаться к гостям не собирался — значит, придется мне самой наведаться в спальню подростка. Такие экскурсии меня не прельщали даже в ранней юности, что уж говорить о нынешних временах.
Первое впечатление — запах. Ух и воняло же в спальне! Неужели мальчишки никогда не моются? И комнату не проветривают? Признаюсь честно, я сразу поняла, чем тут пахнет. Потом. Спермой. И марихуаной. Ничто не ново под луной, разве что мой крестник подрос. Бедненький.
— Ау-у! Смеаго-о-орл[2]! Есть кто-нибудь дома?
Из прилегающей к спальне крошечной душевой послышались звуки суетливой возни. Ник пристроил эту душевую в углу спальни, чтобы его старшему сыну не приходилось таскаться в ванную «как у Барби». Усмехаясь, я слушала предательское шипение дезодоранта. Ох уж эти подростки. Можно подумать, мы были другими.
— А я пиццу принесла.
Полностью одетый Каспар заявил, что принимал душ.
— Как раз собирался принять? — уточнила я.
— Ага.
— И много успел выкурить?
— Я не курю, — возмутился Каспар.
— Угу. А я не занимаюсь сексом.
— Тесса-р-р-р.
— Каспар-р-р. Мог быть и поделиться косячком. Раз не куришь.
— Косяками их уже никто не называет.
— Виновата. А как надо? — Замечание меня уязвило. Неужели я настолько отстала? — «Травка» пойдет?
— Бе-е, еще хуже.
— Так просветил бы меня, крестничек.
— Ганджик. Дурь. Шмаль.
— Ну пусть будет шмаль, — решила я.
— А предки?
— Они про нас и не вспомнят. Давай его сюда.
— Ладно, расколола. — Каспар открыл железную коробку и вытащил полувыкуренную «шмаль». — Вот уж не думал, что буду кумариться со старшими.
Кумариться? Со старшими? Я вспомнила, что он еще совсем мальчишка, — потому меня и встревожило замеченное мельком содержимое той же коробки. Еще сильнее настораживало то, что Каспар курил в разгар дня, в доме, где кишмя кишели гости. Но чтобы не спугнуть его, я на время отмахнулась от тревожных мыслей. Я, «старшая», сидела в кресле-мешке и курила косяк. С первой же затяжки стало ясно, что дрянь крепкая. В голове сразу загудело, и я решила, что с меня хватит. На виду у пятнадцатилетнего крестника я сделала вид, будто глубоко затягиваюсь, задержала дым во рту и выпустила его через нос. В отличие от меня Каспар затягивался не по-детски, но на него дурь подействовала не сильнее, чем на меня.
Правда, наркота все же развязала ему язык: Каспар принялся рассказывать мне о девчонках, которых так и не закадрил. О парнях, которым достаются лучшие девчонки. О девчонках, которые бегают за ним, но ему они по барабану. Все как раньше. Мы дурачились, хихикали над всякой ерундой, а потом набросились на остывшую пиццу как на невиданный деликатес. Я уже была готова решить, что Франческа и Ник слишком строги с сыном. Если не считать травки, Каспар ничуть не изменился. Когда зашла Франческа, мы по-прежнему болтали, развалившись в кресле-мешке.
— Боже, чем тут так несет? — ахнула она и замахала ладонью перед лицом.
Скажу честно: я запаниковала. Но Каспар легко выкрутился:
— Да это Тесса привезла мне курительные палочки из Индии.
— А-а. Спасибо, Тесса.
Вот крысеныш. Но возражать я не стала — не хватало мне еще ссориться с Франческой. Или подставлять крестника.
— А тебе я привезла чай с масалой. — В данном случае я сказала чистую правду.
— И давно вы тут прячетесь вдвоем?
От меня не ускользнули резкие нотки в ее голосе.
— Слушай, я выдохлась, — призналась я. — Мамаши говорят только о детях, так что пришлось болтать с папашами, которые о детях не вспоминают. Но стоило только завести разговор, прибегали жены, пугали их какой-то «Рибеной» и уволакивали. Вот я и забрела к Каспару.
— А ты на что рассчитывала, блондинка с плоским животиком, да еще вся в белом? У детных таких животов не бывает. По крайней мере, у обычных мамаш. Рядом с тобой поневоле занервничаешь. Они же почувствовали себя клушами.
— Они и есть клуши, — вмешался Каспар.
— Лучше молчи, знаток.
Я с трудом подавила раздражение и не удивилась тому, что Каспар закатил глаза.
— Я думала, ты тоже их терпеть не можешь, — беспомощно вступилась я за крестника.
— Просто стараюсь ставить себя на их место. Между прочим, гости давным-давно разошлись.
— А который час?
— Семь.
Мы с Каспаром виновато переглянулись. Надо же было так заболтаться!
— Просто пришлось многое наверстывать. Я ведь его сто лет не видела.
— Зато теперь насмотрелась.
Я вышла вслед за Франческой в коридор. Каспар ни за что не заподозрит, что я шпионила за ним.
— Если гости разъехались, сейчас спущусь и приготовлю тебе чай с масалой, — пообещала я.
— Лучше косяк, да потолще. Или молоток.
То ли подсознание сыграло с Фран шутку, то ли она давала мне понять, что на басни о курительных палочках не купилась. Что ж, будем блефовать.
— Косяками их теперь никто не называет, — объяснила я.
— Неужели?
— Ага! Только «шмаль», «дурь», ну и старая добрая «травка» сойдет.
— Шмаль? И как это пишется?
— Кажется, через «ж». Выясню у знакомых.
Франческа резко остановилась, повернулась на потертом паласе в узком коридоре и вгляделась мне в глаза.
"Крестная мамочка" отзывы
Отзывы читателей о книге "Крестная мамочка". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Крестная мамочка" друзьям в соцсетях.