Два утра подряд они с Роуз провели на Бонд-стрит, восхищаясь богатством магазинов и роскошными нарядами людей на знаменитой улице. Дейзи привела сестру в самый шикарный, по ее мнению, салон, чтобы обновить гардероб Роуз, и даже сама заказала себе несколько новых платьев и нарядов для прогулок.

Потом они отправились в Гайд-парк, где после полудня прогуливался весь цвет высшего общества.

– Но мы с таким же успехом могли бы гулять и за сотни миль отсюда, – пожаловалась Роуз, надеясь уговорить сестру поскорее вернуться домой. – Нам до сих пор так и не удалось ни с кем познакомиться. Не можем же мы подойти к первому попавшемуся человеку и просить устроить нам приглашение в какой-нибудь аристократический дом.

Роуз тут же пожалела о сказанном – на самом деле она вовсе не хотела, чтобы сестра послушалась ее. Она остановилась и внимательно проследила за взглядом сестры.

– Так вот же он! – вдруг воскликнула Дейзи. – Я так и знала, что мы его встретим, Роуз. Жаль только, что его глаз все еще выглядит не лучшим образом.

Теперь и Роуз узнала джентльмена, которого ее сестра спасла от неминуемой расправы на конном дворе гостиницы «Золотой орел». Сейчас на нем не было длинного пальто, и ее сразу поразил его элегантный и респектабельный вид. Даже несмотря на подбитый глаз, на этот раз он показался ей весьма привлекательным.

– Идем, Дейзи. – Роуз потянула сестру за рукав. – Нехорошо глазеть на незнакомых людей.

Не желая вызывать недовольство сестры, Дейзи незаметно для нее помахала в воздухе закрытым зонтом, но джентльмен и так уже заметил их. Он тут же направил к ним свою лошадь, даже не потрудившись что-либо объяснить своим спутникам: его лицо выражало то ли нетерпение, то ли презрение.

На всякий случай Роуз спряталась за спину своей решительной сестры.

Когда его лошадь поравнялась с ними, джентльмен приподнял шляпу.

– Мисс Моррисон, добрый день.

Для Роуз, которая уже привыкла быть жертвой доброты Дейзи, появилось недоброе предчувствие.

– Добрый день, сэр, – проговорила Дейзи с улыбкой. – Я очень рада видеть вас снова и почти в добром здравии. Ваш глаз еще не совсем хорош, и синяк на нем слишком заметен, но думаю, скоро вы поправитесь. Если бы вы тогда воспользовались моей помощью, то я приложила бы кусок сырого мяса и кровоподтек был бы меньше. Но я вас понимаю: вам хотелось как можно скорее уехать из той ужасной гостиницы; мы с Роуз тогда даже не стали там завтракать.

Джентльмен наклонил голову, явно не имея желания развивать эту тему.

– Я ожидал встретить вас в Лондоне, – сдержанно сказал он. – Отчего вы не сообщили хозяину гостиницы, куда направляетесь?

– Ах! – Дейзи снова улыбнулась. – Тогда вы искали бы нас, стремясь уладить дело с оплатой. Вам могло бы прийти в голову, будто я ожидаю, что вы станете разыскивать меня, чтобы выразить благодарность за то, что я заплатила за вас деньги. Но это было бы совершенно лишним: мне всегда доставляет удовольствие помочь человеку, который попал в трудные обстоятельства.

Джентльмен наклонил голову, и Роуз показалось, что он делает героические усилия, стараясь не рассмеяться. Она прикусила губу.

– Позвольте представиться, мадам, – наконец сказал он. – Джайлз Фэрхейвен, виконт Кинкейд, к вашим услугам. Может быть, теперь вы сообщите мне, куда направляетесь, чтобы я заехал к вам и мы могли поговорить в более непринужденной обстановке?

– Мы остановились в отеле «Пултни», – ответила Дейзи, – и с удовольствием примем вас, милорд, но только не думайте, что вам необходимо прийти лишь для того, чтобы выразить нам свою благодарность за уплаченные деньги. Мы будем очень признательны, если вы немного поможете нам, правда, Роуз?

Виконт с любопытством взглянул на Роуз, и та, покраснев, опустила голову и принялась внимательно рассматривать траву под ногами.

– Вы не будете против, если я зайду к вам завтра утром? – услышала она его вопрос.

Однако отвечать, как всегда, пришлось Дейзи:

– Мы будем очень даже рады, милорд.

Виконт коротко кивнул и, повернув лошадь, присоединился к двум своим спутникам, которые ожидали его на почтительном расстоянии.

– До свидания, мисс Моррисон! – крикнул он Роуз, обернувшись.

Когда всадники удалились, Дейзи схватила руку сестры и крепко сжала ее.

– Я знала, что в Лондоне с нами случится что-то особенное – для этого надо было только запастись терпением. Теперь тебя есть кому представить в обществе, и ты сделаешь блестящую партию. Виконт позаботится об этом: ведь он в долгу перед нами. Конечно, разговор идет не о деньгах, но он джентльмен и, разумеется, чувствует себя обязанным, таким образом мы окажем ему любезность, позволяя выразить нам свою благодарность.

– Но, Дейзи! – Роуз высвободила руку и, повернувшись к сестре, понизила голос:

– Как ты можешь просить такую вещь у лорда Кинкейда! Он джентльмен, к тому же знатный, и с ним нельзя так поступать.

– Чепуха! – возразила Дейзи и улыбнулась. – Я же не собираюсь просить его сопровождать нас, это было бы в самом деле неуместно. Пусть он представит нас какой-нибудь достойной леди – этого будет вполне достаточно. Я ни минуты не сомневаюсь, что у него здесь полно знакомых дам и наверняка есть родственники. К тому же он и сам очень симпатичный мужчина, несмотря на подбитый глаз, и те двое джентльменов, что были с ним, тоже очень неплохо выглядели… А как он посмотрел на тебя! О, Роуз, как хорошо все это у нас получилось: я так взволнованна, что просто не знаю, как мне дотерпеть до завтрашнего утра!

Роуз открыла было рот, чтобы ответить, но тут же остановила себя. Что касается сестры, то ее дара убеждения тут явно недостаточно: пусть уж лучше сам виконт развеет надежды Дейзи. Скорее всего он хочет поговорить с ней вовсе не затем, чтобы выразить благодарность, а просто чтобы вернуть деньги. Разумеется, сама Дейзи ничего не заметила – она по-прежнему живет в своем мире, весьма далеком от реальности. Милая Дейзи! Она старается ради счастья других, совсем не думая о счастье для самой себя.

Что ж, пусть сестра живет в своих мечтах, подумала Роуз с теплым чувством благодарности. Слава Богу, пока они обе могут наслаждаться этим чудным днем в Гайд-парке, гуляя по его ярко-зеленой траве наравне с остальными. У Роуз было такое чувство, что им вряд ли доведется еще когда-нибудь так замечательно провести время.

* * *

Лорд Кинкейд отлично знал, что есть всего два способа реагировать на публичное унижение: ничего не предпринимать, терпеливо дожидаясь, пока следующая жертва слухов выступит на первый план и займет все умы, а лишь исчезнуть на время и переждать неприятности вдали от чужих глаз, а потом, если за это время не умрешь от тоски, снова вернуться в свет, когда все уже будет забыто.

Он выбрал первый путь.

Никогда нельзя знать, откуда могут просочиться слухи, но, прожив в Лондоне семь лет, виконт уже ничему не удивлялся. Никто из слуг той проклятой гостиницы, разумеется, не станет отправляться в Лондон лишь для того, чтобы все разболтать; правда, кто-то охочий до сплетен мог остановиться у них на следующую ночь… Что касается мистера Мартина, то этот джентльмен был настроен к нему вполне дружелюбно, и непохоже, чтобы взял на себя труд пустить этот слух. Остаются только сестры Моррисон…

Но даже если в действительности никто не распространялся о его унижении, то все равно целых два дня после возвращения в Лондон он служил объектом шуток и понимал, что это абсолютно естественно, потому что иначе высшее общество просто не может существовать.

Предвидя обычные в таких случаях комментарии по поводу состояния его лица, лорд приготовил простой ответ: «Ах, посмотрели бы вы, как выглядят те ребята!» Хорошо еще, что он не женат и пикантная ситуация затронет лишь его одного.

Прежде чем виконт отважился отправиться в клуб послушать музыку, он успел убедиться, что его появление в таком виде не пройдет незамеченным. Его ближайший друг, лорд Донкастер, заглянувший к нему на следующее утро после злополучной поездки в Бат, сидел в кресле и наблюдал, как виконт рассматривает порезы после бритья.

– Если бы они были настолько любезны и обработали так же ваш второй глаз, Джайлз, то вам можно было бы идти в маскарад, надев только домино, а маска даже не понадобилась бы. Подумать только, какую сенсацию это могло вызвать!

Лорд Кинкейд нахмурился и еще раз взглянул на себя в зеркало. В конце концов, никто не убедит его, что он выглядит чересчур уж плохо.

– Спасибо за сочувствие, но я бы предпочел, чтобы вы были несколько потактичнее…

Донкастер рассмеялся.

– Так вы все же собираетесь пойти в «Уайте»? А знаете, что вас там ждет?

Виконт с подозрением посмотрел на гостя.

– Решительный, завершающий удар. Та самая трактирщица. – Лорд Донкастер снова рассмеялся. – Скажите мне, мой мальчик, она на самом деле стоит таких денег? Да за меньшую сумму я могу соблазнить любовницу самого герцога. Надеюсь по крайней мере, вы хотя бы пользовались ею всю ночь, а не заснули после одного или двух восхождений?

Наверное, только из-за обезображенного лица нельзя было понять, какой ужас объял лорда Кинкейда.

– Бог мой, – воскликнул он, – откуда вы все это знаете? Я даже Артуру ничего не рассказывал. И вообще, сколько ей заплатили?

Его друг снова разразился смехом.

– Вам не удастся сделать секрет из столь восхитительной истории, как вы понимаете. Кажется, подробности о трактирщице еще не самое пикантное. Куда больший интерес представляет женщина в белом балахоне с мужским зонтом, Джайлз. Говорят, просто какой-то ангел-хранитель. А что, это в самом деле была ночная рубашка или они опять все переврали? Вы хоть видели ее лодыжки? А колени? Или вы были заняты другими, более важными делами, чтобы замечать такие мелкие детали?

Лорд Кинкейд повернулся и взял часы с брелоками, одновременно размышляя о том, что сейчас его, пожалуй, больше интересует не ножка, а шейка маленького ангела, нужная ему всего лишь для того, чтобы поскорее задушить его.

– Эта особа, похоже, получила немало удовольствия, рассказывая повсюду мою историю, – сказал он. – Теперь уже стало всеобщим достоянием то, что она оплатила мой счет, карточный долг человеку, которого я раньше и в глаза никогда не видел, да еще к тому же заплатила трактирщице, целую ночь согревавшей мне постель. Теперь я стал всеобщим посмешищем, Питер. В этой истории так много всяких пикантных деталей, что мне осталось подождать еще немного, пока кто-то не скажет, что я не сегодня-завтра готов убить свою бабушку посередине Кенсингтон-Гарден.

– Боюсь, что так оно и будет. – Тон Донкастера был на этот раз куда сердечнее, чем в начале разговора. – Может, вам скрыться и некоторое время не попадаться никому на глаза? Вы же ехали в Бат – почему бы вам не возобновить эту поездку, чтобы дать скандалу немного улечься?

«Соблазнительное предложение, тем более что у меня там дела. Но кто поверит, что я не сбежал от неприятностей? Нет, я должен вести себя так, будто ничего не случилось».

Виконту приходилось только надеяться на то, что он сможет пройти через это испытание, не повредившись в уме. Если у его странной защитницы есть какие-то претензии на светскость, то у него по крайней мере появится шанс. Он поговорит с ней и удержится от желания задушить ее прямо на людях. Джайлзу первым делом хотелось знать причину, по которой она решила выставить его в таком смешном виде в высшем обществе, да и не только там – он не сомневался, что над ним станут потешаться как наверху, так и в самых низах общества.

Когда лорд Кинкейд увидел Дейзи Моррисон во время верховой прогулки вместе с Артуром и лордом Донкастером, он вовсе не был удивлен – ему самому хотелось разыскать ее, несмотря на то что эти поиски вызывали необходимость появляться на людях и добродушно улыбаться в ответ на ехидные замечания знакомых.

И вот когда эта встреча состоялась, он с удивлением убедился, что она не так уж отличается от остальных дам, прогуливавшихся вокруг. На этот раз его спасительница выглядела даже привлекательной. В бежевом платье для прогулок и соломенной шляпке, со светлыми пушистыми локонами, она приветливо взирала на окружающий мир своими ясными серыми глазами. Казалось, что сильного порыва ветра может хватить для того, чтобы унести это хрупкое существо.

Кремовый зонтик с оборками делал ее еще более женственной и подходил ей гораздо больше, чем тот черный мужской зонт, которым она сражалась с незадачливыми бандитами.

Как ни удивительно, эта странная дама охотно согласилась, чтобы он заехал к ним завтра утром. Может быть, она не пеняла, что подвергает страшному риску свою стройную шейку? Или, возможно, у нее вообще нет совести? Как бы там ни было, она определенно не испытывала никаких неудобств, разговаривая с ним.

Итак, скоро он все выяснит. Лорд Кинкейд был почти уверен, что завтра она встретит его такой же приветливой улыбкой, как и сегодня. С каким наслаждением он сгонит эту улыбку с ее лица, прежде чем в конце визита ее придушить!