Ханна Рейнольдс - Лето потерянных писем

Честно, порой я говорила такие глупости, что у меня начиналась непереносимость лактозы.

– Сами управятся, – сказал Ной.

– Ной, – с раздражением произнес его дедушка. – Тебе пора попрощаться.

Ной поджал губы, и я была уверена, что вот сейчас он меня сдаст. Но он просто кивнул.

– Оставь нас на минутку, а потом я найду папу и маму.

Поупрямившись, пожилой мужчина все же вышел из комнаты и прикрыл дверь.

Но не до конца. Ной толкнул ее до щелчка. Повернувшись ко мне, он снова приподнял мою сумку.

– Ну?

В голове что-то щелкнуло.

– Тебя зовут Ной.

Он бросил на меня нетерпеливый взгляд.

«Откуда такой интерес?» – сказала Джейн, когда я спросила про дом Барбанелов, а Эван, богатей Эван, который вертелся в этих же кругах, сказал тогда: «Ной?»

– Ты Барбанел.

Он кивнул.

– Было бы странно, если бы сюда пробрался кто-нибудь с вечеринки.

У меня возникло странное ощущение дежавю, хотя мы точно никогда не встречались.

– Ты внук Эдварда Барбанела.

– И что?

Я немного безумно рассмеялась.

– Просто смешно все это. Ты. И я. Здесь.

Ной посмотрел на меня, как на сумасшедшую.

– Что?

Я показала рукой.

– На картине запечатлен свет от воды.

– С тобой всегда так трудно разговаривать?

Дверная ручка снова загремела, и мы вздрогнули. Ной посмотрел на дверь так, словно мог силой мысли прогнать чужака. В комнату проник девчачий голос:

– Ной! Я знаю, что ты там. Тебя искал твой папа, еще вчера.

Ной вздохнул и открыл дверь. В дверь протиснулась девушка на год или два младше меня.

– Дядя Берти ни за что не скажет… – Она замерла, и ее тон изменился. – Ой.

Ной простонал.

– Скажи им, что я скоро приду.

Она проигнорировала его и внимательно посмотрела на меня. Против нее мне точно не выстоять. На девушке было черное платье с яркими цветами, вышитыми по подолу, а ее блестящие локоны цвета темного шоколада изящно лежали на плечах. Мои же волосы были кудрявыми, как у Энн Хэтэуэй в первой части фильма «Как стать принцессой». Я, конечно, выучила Первую заповедь идеальных волос (после душа проводи по волосам не расческой, а пальцами), но к концу дня мои кудри все равно превращались в полнейший беспорядок.

Она прищурилась.

– А ты кто?

– Эбби. Привет.

Она смерила меня критичным взглядом.

– Ты… из кейтеринговой компании?

– Эм. – Я попыталась поправить очки, но вместо того ткнула себя пальцем в переносицу. Верно, я же сегодня надела линзы. – Типа того.

– Ладно. – Она выразительно посмотрела на Ноя, словно говоря: «Ты тискаешься с прислугой?» – Я передам дяде Гарри, что ты придешь через пять минут. С тебя должок.

После того как девушка ушла, я раскинула руками.

– Похоже, тебе правда пора.

– Расскажешь мне об этом. Завтра. – Ной вытащил телефон. – Какой у тебя номер?

Я напечатала ему свой номер.

– Но завтра я работаю.

– Увидимся после работы. Где и когда?

– В пять. Я работаю в «Проуз Гарден».

Он нахмурился.

– Ты работаешь в кейтеринге и книжном магазине?

– О. Хм. – Я сглотнула. – Кейтеринг скорее работа на один раз.

Он раздраженно вздохнул.

– Надеюсь, у тебя найдется достойное оправдание, как ты тут очутилась, Эбигейл Шенберг.

– Так и есть. Клянусь.

Чрезмерное любопытство ведь сойдет за оправдание?

Я очень, очень сильно облажалась.

В первый рабочий день в «Проуз Гарден» я надела свое платье в стиле Алисы в Стране чудес. Оно было точно такого же небесно-голубого цвета, что у Алисы, и идеально подходило под мое настроение затеряться в Стране чудес. Я не принадлежу этому миру с его чрезмерно большими домами, странными персонажами и таким безмерным богатством, что можно было бы окрасить все розы на острове в красный цвет. Но этот мир казался мне загадочным, интригующим и очаровательным.

Утро было раннее, но люди уже брели по мощеным улочкам Нантакета, помахивая пляжными дизайнерскими сумками. Легкий ветерок колыхал листья на деревьях, принося запах океана, а утреннее солнце грело, но не обжигало. Мне никак не удавалось привыкнуть к очарованию этого города. Сомневаюсь, что смогу когда-нибудь сделаться бесчувственной к этим самобытным витринам магазинов. У окон в горшках росли цветы, а на вывесках были красиво выведены названия булочных и антикварных магазинчиков.

Джейн рассказала, что здания на Нантакете в основном покрыты серой черепицей, но не потому что так их покрасили, а потому что натуральный кедр со временем выцвел до умиротворяющего серого цвета. Но книжный магазин, притулившийся между двумя высокими зданиями из красного кирпича в переулке от главной улицы, был покрыт белой черепицей. Вход украшала решетка, увитая розами. Подойдя к ней, я занервничала. Я довольно долго проработала в городской библиотеке и была уверена в своих книжных познаниях, но новая работа – новое начало – всегда меня пугали.

Я распахнула дверь, и все напряжение мигом улетучилось.

Магазин был полон света, воздуха и тихой классической музыки. Плечи опустились. В комнате, полной книг, дышать становилось легче, словно бумага хранила свойства деревьев, которыми она когда-то была. В этой комнате книг было больше, чем в моей спальне, или в спальне родителей, или в нашей гостиной, хотя одна стена у нас была полностью уставлена книжными полками. В магазине оказался целый лабиринт из книг, высоких стеллажей с книгами. Здесь легко затеряться. И легко найтись.

За стойкой сидела женщина и читала книгу в твердом переплете без суперобложки. Я улыбнулась излишне оживленно.

– Здравствуйте, я Эбигейл Шенберг. Я к вам на лето.

– О, прекрасно. – Женщина с внезапной грациозностью встала. – Лиз! – крикнула она за спину и улыбнулась. – Я – Мэгги. Давай я все тебе тут покажу.

Мэгги была дочерью друзей семьи знакомой невестки библиотекаря из моего родного города. Я ничего из этого не придумала. На ней было розово-белое платье в горошек и повязка на голове, а ее партнерша Лиз с фиолетовыми волосами была с ног до головы одета в черное. Пара «джем и арахисовое масло», как называла их мама. Идеальные противоположности. У них было три работника на полную смену и еще парочку они нанимали на лето. Другие временные сотрудники вернулись студентами колледжа, и мне повезло получить освободившееся место.

Через десять минут я постановила, что обожаю Мэгги и ее кричащую жизнерадостность. Она показала, как вести журнал записей, как сверяться на полках, что нужно передвинуть или добавить, как ориентироваться по картам, на каком выставочном столе разложить книги. Один такой стол они посвятили Второй мировой войне, и на обложках книг были изображены женщины с короткими стрижками и в длинных пальто. Бабушка. Я полночи размышляла над ее фотографией. Какой ее жизнь была здесь, в «Золотых дверях»?

Мэгги обучала меня, пока по магазину бродили люди, и с легкостью переключалась с назидательного режима на услужливого торговца книгами. Ей почти каждый раз удавалось понять, что хочет покупатель до того, как он сам это понимал. Кто-то говорил: «Я слышал об этой книге», и, не выспрашивая никаких подробностей, Мэгги доставала из-за спины книгу, и она оказывалась той самой.

– Как… что… у меня слов нет, – сказала я.

Мэгги засмеялась.

– Сегодня это книга дня. К тому же это единственные магические чары, что мне подвластны, так что нужно пользоваться ими по максимуму.

Ей удавалось покорить даже самых привередливых читателей. Одна женщина лет двадцати сначала отмахнулась от Мэгги, но в итоге призналась, что любит фэнтези и ищет нового автора.

– Н.К. Джемисин?

– Читала.

– Шэрон Шинн?

– Читала.

– Кейт Эллиот?

– Читала?

– Ннеди Окорафор?

– Читала.

С каждым отказом Мэгги воодушевлялась все больше и больше.

– Кэтрин Аддисон, – сказала она. – «Гоблин-император».

Девушка замерла. Наклонила голову.

– Хм. Нет. По-моему, не читала.

После того как покупательница ушла с книгой, Мэгги рухнула на мягкое кресло возле камина и небольшого бара и принялась обмахиваться журналом. Я не могла решить, это наигранность или нет.

Я взгромоздилась на подлокотник стоящего напротив кресла.

– Я под впечатлением.

– Знаю. – Мэгги кинула журнал на приставной столик и стала с силой махать второй рукой. – Мы – хранители знаний, и наш священный долг – объединять читателей и тексты.

Лиз выглянула из-за компьютера с другого конца комнаты. Она занималась описью товара и финансами, а еще создавала сайт, где вела блог и общалась с пользователями. Мэгги участвовала в жизни магазина скорее лично.

– Какая же ты странная.

– Я гений. Волшебник. Она полюбит ту книгу. А помнишь даму в прошлом месяце, которая говорила, что ее сын не любит читать, а я убедила ее купить «Создатели чуда», а через три дня она вернулась и купила всю серию? А «Маллореон»?

– Теперь она неделями ужинает за чтением этой истории, – поведала мне Лиз.

– Потому что она изумительная. Как и я. Итак, Эбби, ты впервые на Нантакете? – (Я кивнула.) – Тебе будет очень весело. Господи, хотела бы я снова оказаться семнадцатилетней девчонкой на Нантакете.

– Нет, это не про тебя, – сказала Лиз. – В семнадцать ты была сварливым готом.

– Верно, – мирно согласилась Мэгги. – К старости я угомонилась. Стала примитивной.

Мне полюбилась шутливая болтовня Лиз и Мэгги, но с приближением конца смены я ощутила напряжение, которое сковывало все тело. К половине пятого я вздрагивала от каждого звонка колокольчика, сообщающего о прибытии нового покупателя.

И после уймы ложных тревог звонок на двери наконец объявил о его приходе.

Это почти застало меня врасплох, поскольку я привыкла, что каждый раз заходил не Ной. Я застыла посреди раздела с мистикой с книгой в руках. Ной буквально сразу остановил на мне свой решительный взгляд, оказавшись по другую сторону тележки с книгами. От ветра его волосы растрепались.

– Значит, тут ты работаешь.

– Да. – Я поставила книгу на место. – Но уйти раньше пяти не могу.

– Ладно.

Я поставила на полку еще одну книгу. И еще. А потом снова бросила быстрый взгляд на Ноя.

– Так и будешь тут торчать?

Он пожал плечами.

– Надо же как-то убить десять минут.

– Хм.

– Ты могла бы помочь мне найти книгу.

– Ты серьезно?

– Конечно.

– Какую книгу?

– Ты же работаешь в магазине с книгами.

– А что тебе нравится читать? – Я окинула его взглядом. – Джеймс Джойс? Дэвид Фостер Уоллес?

– Чего ухмыляешься?

– Я не ухмыляюсь.

– Мне нравится научная фантастика, – сказал он, чем меня удивил. – Джон Скальци. И Ле Гуин.

– Ага, – задумалась я. – Интересно.

Ной с подозрением взглянул на меня.

– Почему?

Потому что я была очень субъективно настроена, а теперь мне нужно произвести повторный анализ.

– Ты читал «Слуги правосудия» Леки?

– Вряд ли.

– Если тебе нравится Ле Гуин, то может понравиться и эта писательница. И «Пространство» Кори. – Всегда приятно рекомендовать книгу, на основе которой сняли сериал.

Я вытащила первые книги из обеих серий и отнесла их на кассу, где взяла протянутую Ноем карточку.

– Платиновая. Мило.

Он насупился.

Вот тебе расплата за то, что издевался над моей фотографией на правах. Я прочитала его полное имя.

– Ной Ари Барбанел.

– Номер тоже хочешь зазубрить наизусть?

– Я подумаю над этим. – Я отдала ему карточку и книги, засунув чек под обложку одной из них.

– А пакет?

– У нас экологический кризис.

– Да ты издеваешься.

– Через несколько веков Нантакет окажется погребен под волнами. – Я притворно изобразила виноватую гримасу, делясь любопытной подробностью, которую мне рассказала Джейн вместе с фактами о черепице из кедра.

Ной выглядел раздраженным.

– Не тебе читать мне лекции о Нантакете.

– Ной! – Из подсобки вышла Мэгги. – Рада тебя видеть.

– Здравствуйте, миссис Эм. – Ной улыбнулся, и я отвела взгляд. Немного нечестно с его стороны быть таким богатым, начитанным и обладать сногсшибательной внешностью.

– Как ты? Только приехал?

– Да, на прошлой неделе. А вы как?

– Отлично, наращиваем силы к сезону. Ты знаком с Эбигейл? Она останется тут на лето.

Теперь Ной улыбался мне, но улыбка была язвительной.

– Мы давно знакомы. Как раз собирались прогуляться, если она закончила смену.